300 Стихи Коли Кольского 06 июля 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

300. Стихи Коли Кольского. 06 июля 1973 года.

Сводка погоды: ВМБ Балтийск, пятница 06 июля 1973 года, дневная температура: мин.: 17.8°C, средняя: плюс 22.8°C тепла, макс.: плюс 28.2°C тепла, без осадков. Очень жарко, прямо пекло внутри корабля.

Визит курсантов Киевского высшего военно-морского политического училища дал мне массу неожиданных мыслей, интересных задумок и предложений, как лучше организовать культурно-досуговую работу на корабле во время боевого похода. Перво-наперво, курсанты горячо поддержали меня в задумке создать оперативную репортёрскую радиогазету, типа "молнии" или "боевого листка", только не на бумаге, а на магнитофоне. Они рассказали мне весёлые истории, как записывали свои выступления на тренингах и экзаменах, а потом слушали какую "ахинею" с умным видом несли некоторые из их товарищей. Курсанты-практиканты были настроены игриво, веселились, а я отнёсся к этой истории серьёзно, потому что, если прокрутить по корабельной КГС (корабельной громкой связи) звуковой репортаж, например, во время учебных ракетных стрельб БЧ-2 с их командами, рапортами и пояснениями, то это будет очень интересно "маслопупам" (БЧ-5), "румынам" (БЧ-3), связистам и радистам (БЧ-4), гидроакустикам РТС или нам, рулевым БЧ-1, потому что мы этого ничего не видим и не слышим на своих боевых постах. Точно также можно было записать писк гидроакустической станции и шумы моря, а потом прокрутить запись по КГС и это, наверняка, будет интересно всем без исключения...

Перспектива с помощью репортёрского магнитофона сделать нашу флотскую и корабельную службу интересной, познавательной и впечатляющей так захватила меня, что я немедленно начал фантазировать и придумывать новое применение магнитофона в организации культурно-досуговой работы на корабле. Например, подумал я, можно начитывать отрывки из книг, которые хотелось бы, чтобы ребята, офицеры и мичманы почитали, то есть заинтересовывать их читать книги. Одновременно, по вечерам можно было бы пускать во "внутрикорабельный радиоэфир" тематические радиопередачи, например, зачитывать новости из газет, разные интересные сообщения, какие обычно, проходят мимо внимания моряков. Например, хорошо бы пускать в эфир разные события, приуроченные к историческим датам...

Все эти мысли и планы роились у меня в голове поздно ночью 05-06 июля 1973 года, когда я вспомнил, что один из курсантов оставил мне свою тетрадь и просил её посмотреть. "Каляными" от перенапряжения глазами я взглянул на эту тетрадь и открыл обложку. В тетради каллиграфическим, красивым, ровным, округлым, но явно мужским почерком были написаны стихи. Самым первым стихотворением было...

Попутного ветра - твоим парусам!
Солнца и неба - прекрасным глазам!
Первой мечте - беспокойную дерзость!
Первой любви - настоящую верность!
Чтобы пройти сквозь любые ненастья!
Чтоб написать свою формулу счастья!

Сонливость и усталость исчезли как дым... Руки сами лихорадочно нашли гусиное перо со вставленным в него стержнем от шариковой авторучки и быстро переписали это пожелание-тост в мою общую тетрадь со стихами, которые мне нравились и которые я собирал для использования в стенгазетах и боевых листках.

Следующее стихотворение курсанта показалось мне немного корявым, слезливым, сентиментальным, юношески плаксивым, потому что касалось отношений с какоё-то девушкой, второе и третье стихотворения тоже показались мне излишне чувствительными, но через два листа мой взгляд опять наткнулся на стихотворение, которое резко отличалось от предыдущих. Я снова очнулся от ночной дремоты и острого желания спать, снова встрепенулся, напрягся и с этого момента уже не переставая писал и писал в свою тетрадь отдельные стихотворения того скромного и тихого курсанта. (Как я сейчас досадую на себя, что не переписал тогда все - все стихотворения Коли Кольского из его тетради! - автор).

Ерунда? Нет! Не ерунда!
Детский лепет? Нет, не детский лепет.
Ведь бывает в жизни иногда,
Всей душою ощущаешь трепет,
Нежности…
К девчонке, такой близкой,
Такой нежной и такой хорошей…
Наклонюсь к её ручонкам низко-низко,
Прогоню дыханьем холод от ладошек…
Как песок сквозь пальцы время утекло
И разлука слышится в зарницах дальних…
Как хочу я взять с собой тепло
Этих глаз прекрасных и печальных.
Может где-то в сырость или в зной,
Брошенный, страдающий, разбитый,
Я воскресну от воды живой
Нежности…
Той чаши недопитой.

Я изменил в этом стихотворении Коли Кольского только последнюю строчку, потому что он применил, на мой взгляд, неподходящее слово в строке-образе: "Я воскресну от воды живой пригубив от чаши недопитой". Слово "пригубив" рифмуется и согласуется со словом-образом "погубив"... Предыдущие стихи, в которых автор показывал себя ещё больше "брошенным, страдающим, разбитым" мне не особо понравились, они противоречили моему характеру личности, поэтому я и осмелился внести свои исправления. После этого, действительно страдая от стыда и неловкости, я лихорадочно, торопливо, как будто за мной кто-то гнался или вот-вот кто-то должен был отнять у меня тетрадь со стихами, начал писать-переписывать стихи Коли Кольского в свою общую тетрадь-песенник.

Каждое новое стихотворение Коли Кольского (так была озаглавлена общая тетрадь того скромного курсанта КВВМПУ - автор) вызывало и вырисовывало во мне образ его музы, той девушки, нежной, красивой, с лучезарными глазами и грустной улыбкой, которая проглядывалась в каждом его стихотворении, хотя они были на разные темы и с разными настроениями.

Медленно, медленно падают дождинки.
На деревьях веточки словно все в слезах.
Расколоть бы облако на две половинки,
Чтобы небо плавало в глазах.

Длинные, длинные хлопают ресницы.
И смотрю я пристально в тени уголков.
Вижу как проносимся в белой колеснице
По спине мохнатых облаков.

Хочешь? Расскажу тебе звёздные гадания.
Хочешь? Покажу тебе время как течёт.
Хочешь? Отгадает нам тайные желания
Старый и весёлый звездочёт.

И начнёт гадание он необычайно,
Станет разговаривать шёпотом с луной.
А потом когда-нибудь, может быть, случайно
Снова повстречаюсь я ... с тобой.

(Текст этого стихотворения Коли Кольского я оставил без изменений, дополнений и редактирования, таким, как в оригинале - автор). Пробел в последней строчке показывал, что стихотворение не окончено. Точно так же было и в других стихотворениях Коли Кольского. Я было в горячке пытался сходу что-то придумать, но время было не просто позднее, а уже раннее, потому что наступало утро 06 июля 1973 года. За иллюминатором ленкаюты засветился утренний рассвет, стало холодно, ознобно, а я всё листал и листал страницы тетради стихов Коли Кольского и с быстро строчил и строчил его стихи, почти уже не вникая в их смысл. Меня уже не мучил стыд, что я без разрешения автора переписывал его стихи, меня мучила мысль, что я сейчас упаду от изнеможения, сорвусь, сломаюсь от перенапряжения, как машина.

Стихи Коли Кольского пробудили во мне ощущения и чувства, пережитые мной за всю предыдущую жизнь и мне было одновременно очень хорошо и плохо, радостно и грустно, бодро и тяжко. Я вдруг остро заскучал по дому, затосковал и попытался воспоминанием солнечных бликов от мчащихся мимо нашего вагона деревьев представить себе облик той прекрасной девушки в короткой серенькой юбочке и ослепительно белой прозрачной кофточке с коротким рукавом, которая сидела на лавке в электричке "Москва - Калуга-1" и изредка вспархивала свои длинные мохнатые ресницы, чтобы встретиться с моим строгим и дерзким взглядом моряка-отпускника...

Я заснул на своём рабочем месте, уронив голову на руки, тетрадь со стихами и гусиным пером, уже рано утром 06 июля 1973 года, потому что уже был не в силах писать и соображать. Разбудили меня опять звонки и команды авральных работ по снабжению БПК "Свирепый" всем необходимым для боевого похода. Я с ужасом представил себе, что вот сейчас откроется дверь, войдет курсант-гардемарин Коля Кольский и отберёт у  меня свою тетрадь со стихами, которых было ещё много мной не прочитанных. Однако сил продолжать начатое у меня уже не было...

Только после нескольких энергичных физкультурных упражнений я сумел перебороть свою хроническую усталость, встряхнуться, собраться и пойти на завтрак. После завтрака я пришёл на развод сначала в БЧ-1, но штурман старший лейтенант Г.Ф. Печкуров уже во мне не нуждался и отправил к замполиту. Каюта замполита была заперта, а вестовые мне сказали, что он с утра быстро собрался и куда-то уехал на попутной грузовой машине. Таким образом я мог спокойно вернуться в ленкаюту и продолжить начатое вчера ночью дело.

У дверей ленкаюты меня терпеливо и скромно ждал курсант Киевского высшего военно-морского политического училища, поэт-гардемарин Коля Кольский. Он никак не выразил своего нетерпения, но я с ощущением вины и предстоящего разговора поспешил открыть дверь, впустить его в ленкаюту, усадить, как можно удобнее в кресло за стол президиума и подал ему его тетрадь со стихами.

- Как стихи? - спросил напряжённым голосом "Коля Кольский" (это имя и фамилия были написаны на титульном листе в тетради этого курсанта, поэтому для меня он навсегда останется Колей Кольским).
- Я не удержался и несколько ваших стихотворений переписал себе, - неожиданно выпалил я хриплым голосом, хотя только что решил не признаваться в том, что без разрешения автора переписал его стихотворения в свою общую тетрадь.
- Покажите, - после небольшой паузы сказал Коля Кольский. Я не просто показал, а отдал ему свою тетрадь, открыв на тех страницах, на которых были записаны его стихи.
- Вы выбрали самые лучшие мои произведения, - просто сказал Коля Кольский. - Спасибо.
- Вы можете что-то сказать о стихах? О рифме? О стиле? О форме? О содержании стихов?

Я ощущал и понимал, что Коле Кольскому хочется услышать что-то поощрительное, восхитительное, вразумительное в отношении его стихов, но мне было, почему-то, очень неловко, не хотелось его обижать неловкими словами и замечаниями, поэтому я был очень осторожен...

- Я был просто потрясён вашими стихами, - честно и откровенно сказал я Колле Кольскому. - Я уже должен был давно лечь спать, но как только открыл вашу тетрадь и прочитал ваше первое посвящение-поздравление-тост Алесе, сразу же начал переписывать ваши стихи себе.
- Некоторые, особенно те, которые вы писали по следам ваших интимных переживаний, как-то не легли мне на душу, потому что, видимо, у нас с вами разные характеры, но потом я прочитал ваше стихотворение "Нежность" и просто обомлел... Это было моё ощущение, мои чувства, мои мысли, мои образы и мои слова, только сказали и выразили их вы.
- Другие ваши стихи ещё больше запали мне в душу и я совершенно забыл о времени и месте, где нахожусь и всё читал, писал, читал, перечитывал, писал и переписывал ваши стихи. Мне очень понравилось ваше стихотворение "Осенний дождь", оно оказалось очень музыкальным, зримым, образным, хотя с концовкой вы, вероятно, что-то ещё не доделали...

Коля Кольский внимательно слушал меня, не перебивал, не выражал никаких сильных эмоций, но по его глазам, дрожащим ресницам и уголкам стиснутых губ я видел, что он сильно переживает. Когдла я упомянул о том, что одно стихотворение им не доделано, он согласно кивнул головой.

- Стихотворение "Север" ("Тучи раскройтесь! Небо!") очень сильное, страстное, эмоциональное, разудалое, морское. Особенно близки мне крайние слова: "Руки к штурвалу рвутся и на душе апрель!". Так и было со мной. Здорово!
- Очень камерное, интимное и чувственное стихотворение "Прощание" (Вот и пришёл весенний первый дождь". Опять попадание точно в сердце, потому что это обо мне и о моей девушке - первой школьной любви.
- Ваше стихотворение "Листья" я тут же положил на мелодию и получился вальс: "Несчастные листья брошены с веток, мокрые мордочки в землю уткнув". Я знаю, чувствую, что эти стихи придутся по сердцу всем, кто любит и знает, как надо любить.
- А почему получился вальс? - спросил меня Коля Кольский и я с удовольствием напел ему его стихотворение, потом сбегал в библиотеку за гитарой и наиграл ему мелодию. Коля Кольский убедился, что в ритме и мелодии вальса его стихотворение звучит по особому чувственно и интимно. Особенно ему понравилось как я спел: "Стойте, не надо!" - ловлю их руками, мну и вдыхаю, жалею и плачу...".

Так увлечённо, теперь уже вдвоём обмениваясь мнениями и впечатлениями, мы с Колей Кольским читали его собственные стихи, пытались поменять в некоторых стихах ритм, рифму, подобрать слова, говорили об образах, которые создают его стихотворения. В самый разгар нашего близкого и доверительного общения вдруг открылась дверь и вчерашние курсанты ("задира" и "японо-подруга") с возмущением ворвались в ленкаюту и с грубыми упрёками накинулись на Колю Кольского...

- Опять ты со своими стишками! Забурился здесь, а нам ничего не сказал! Мы тебя ждём, времени в обрез, нас на крейсере ждут, а ты тут песенки распеваешь! Придётся доложить, что ты вместо практики свои стишки всем суёшь! Немедленно на палубу и на выход!

Коля Кольский смешался, стушевался, покраснел, поспешно собрался и выскочил вслед за своими товарищами из ленкаюты, причём мы с ним так толком и не простились... Я ещё некоторое время слышал как дробно стучат каблуки курсантов КВВМПУ на ступенях трапа, слышал их сердитые голоса и с горечью думал о том, что все искренние, душевные, чувственные люди обречены страдать от простой человеческой грубости, простоты, деловитости, практичности. Действительно, реально и фактически мы с Колей Кольским говорили о его стихах и творчестве добрые два с половиной часа и для нас этого было очень мало...

Так и ушёл, убежал в свою жизнь и судьбу этот замечательный молодой поэт-гардемарин Коля Кольский, который оставил мне в подарок свои стихи, мысли, образы, ощущения и чувства, ставшие органически моими собственными. Это огромное счастье, что он мне встретился и одарил своим творчеством, но это и большая грусть, что потом я уже больше никогда не встречался с ним и с его стихами... Что стало с этим скромным, чутким, чувственным, обнажённым, страдающим и беззащитным от мирской суеты парнем? Не знаю. Зато знаю, как воспринимали стихи Коли Кольского моряки БПК "Свирепый", мои друзья-годки и одногодки, молодые матросы, мои гражданские друзья и подруги, любимые женщины...

Конечно, творчество и стихи Коли Кольского могли понравится и быть близки только тем, кто был настроен в резонансе с его душевными переживаниями, обладал созвучными с ним свойствами характера и личности. Многим морякам БПК "Свирепый" стихи Коли Кольского сходу, с первого раза, с первого прочтения были не особенно понятны и близки, но потом, они вдруг незаметно воспринимались, вспоминались и даже цитировались.

Да, Коля Кольский был несколько более чувствительным, женственным, инфантильным, чем я или многие наши матросы, старшины, мичманы и офицеры. Он знал о таком свойстве своего характера и личности, боролся с ним, исправлял его, показывал в стихах, что он может быть сильным, мужественным, даже волевым и властным, но всё равно, его доминантой была беззащитная чувственность, доверчивая привязанность, искренняя беззащитность. Таких людей, как Коля Кольский, нужно было не тиранить, приучая к грубой флотской жизни и службе, а оберегать, не холить и нежить, а защищать и давать ему полную свободу творчества. Он был поэт и умел своими чувственными стихами жечь сердца людей...

Курс анты и Коля Кольский убежали и вновь звуки, шумы и запахи корабля, корабельной службы, подготовки к выходу в боевой поход на БС (боевую службу) вновь ворвались в мои уши, глаза, ум, сознание, память и разум. Я встряхнулся, убрал все листы, тетради и гитару, которые мы использовали с Колей Кольским для обсуждения его стихов и побежал в столовую личного состава эк ипажа БПК "свирепый", чтобы помочь молодым бачковым накрыть на столы. Я неимоверно хотел кушать! Неимоверно!

На ходу я про себя декламировал одно из стихотворений Коли Кольского, вставляя в него свои слова, потому что Коля Кольский с радостью принял мои предложения, исправления и варианты его стихов...

Тучи раскройтесь! Небо!
Брызни ярчайшим светом!
Пусть говорят, что не был
Я никогда поэтом.
Чувства скрывать не смею,
Строчки по дням фильтруя,
Крикну я как умею:
- Море! Тебя люблю я!
Мне ничего не надо!
Лишь бы цвела травинка,
Лишь бы берёзка рядом,
Лишь бы вела тропинка...
Только б туман белёсый
Не был таким сонливым,
Только б качались сосны
Бризом зари игривым.
Шквал короткий грянет,
Словно волна цунами,
Радуга в небе встанет
Мостиком между нами.
Волны о берег бьются,
Море зовёт в купель,
Руки к штурвалу рвутся,
А на душе - апрель!

После обильного и сытного обеда, даже не подремав во время "адмиральского часа", я продолжил готовить своё хозяйство политслужбы к БС (боевой службе). Снова я подшивал газеты, делал выписки для будущих статей, молний, боевых листков и  стенгазет, наводил порядок в ленкаюте, распаковывал пачки с книгами и оформляли х в библиотечный фонд нашей корабельной "крейсерской библиотеки" БПК "Свирепый. В перерывы между делами я писал всем письма, которые очень были похожи на прощальные.

Я дал себе слово и приказал самому себе лечь спать, как все, по сигналу-команде "Отбой!", потому что уже чувствовал - такой режим работы и занятий личными делами я долго не вынесу. Перед сном я записал в свой дневник-ежедневник:
06 июля 1973 пт
Уже немного скучаю. Написал почти всем письма, но надо и надо ещё писать. Завтра буду печатать фотокарточки.

Фотоиллюстрация. 06 июля 1973 года. ВМБ Балтийск. БПК "Свирепый". Иллюстрация из открытой сети Интернет к стихотворению Коли Кольского (с моими изменениями) "Нежность".