Ткань бытия

                Ткань бытия
                По ночам, когда в тумане
                Звёзды в небе время ткут,
                Я ловлю разрывы ткани
                В вечном кружеве минут.
                М. Волошин.
                Время - великолепный учитель, но,
                к сожалению, оно убивает своих
                учеников.
                Э. Берлиоз
                Время - это мираж, оно сокращается
                в минуты счастья и растягивается
                в часы страданий.
                Р. Олдингтон
               
Семь басовитых и чуть дребезжащих  ударов напольных часов  вошли в квартирное пространство, медленно утихая в  тёмных углах дальней комнаты. И вновь возникла тишина, полная ожидания возвращения людей или цокающей пробежки  на кухню крупного  рыжего кота, очевидно, созревшего  для очередного вкушения еды. И почти сразу же сквозь оконные стёкла ворвалась волна новых звуков, громких, размеренных и в то же время настойчивых и будоражащих. Звонили колокола близ стоящей кирхи. Звонили долго и неистово. И вот наступила тишина, но и она казалась звучащей.  Она давила так на уши, что хотелось вновь что-либо услышать. Но другое: спокойное и раздумчивое.
 - И опять вы, сосед, опоздали. Мы уже успели оповестить, что уже наступил седьмой вечерний час. Где ваша хвалёная немецкая точность?
- Нам, колоколам, точность не нужна. Мы не временем озабочены. Наш долг  напомнить  людям о Боге. Призвать их к нему. Намекнуть, что пора на вечернюю службу или на домашнюю молитву к Нему.
- Мы давно уважаем ваше стремление побудить людину к Богу. Но для нас важнее  другое: обратить человека к самому себе. И напоминание наше ему о времени есть необходимый момент для его встречи  с самим собой.
 - И что он там, в этом рандеву с самим собой, для себя найдёт. Ведь этот диалог будет вне божьих смыслов. А ведь только через Бога человек может узреть себя, свой путь, ведущий к добру или злу.
- На наш взгляд, человек чаще смотрит на часы, чем думает о Боге.
-  А нам бы, конечно, хотелось, что бы человек, посмотрев на часы или услышав ваш перезвон, подумал, что ему пора к Богу.
- Это как вас понять? Разве часы могут сообщить человеку о конце его земного бытия, о начале его пути на небеса, к ангелам и Богу.
- Ну что за странная игривость. Негоже вам, хранителям вечности, так извращать наши слова. Когда мы сказали: «Пора к Богу», - то имелось в виду, что наступило время для общения с Ним  через молитвенное обращение к Нему.
- Уж извините нас, не удержались. Вернёмся к нашему разговору. Вот вы  не понимаете, что человек может обрести в разговоре с самим собой. Многое, если он задумается, как он живёт во времени, со временем. И живёт ли он для времени или вне его. И какие у него отношения со временем. Ведь всё живое на земле не знает времени. Холод и тепло знает, огонь и стихию знает, смерть и рождение знает. Но живёт вне осознания времени. Только человек для себя придумал разные меры: километры, килограммы, ньютоны и парсеки. И время. Зачем ему это измерение. Зачем ему это ограничение: один час, одни сутки, один год, одна эра? Да и нас, часы,  для чего придумал? Для ответа на какой из двух вопросов: сколько времени прошло или сколько осталось? Ему нужен Бог для ответа на эти вопросы, или он сам разберётся? Вот как с этими вопрошениями  разобрался архимандрит Иоанн (Крестьянкин):
 «Мы, очень многие, помним, как существовали лет шестьдесят тому назад границы во времени: было утро, полдень, день, вечер. Всему было своё время, будто кто-то медленно, тихо, благоговейно вращал стрелку времени по циферблату часов. Где это всё ныне? Теперь этого нет! Встаём чуть свет, отходим в полночь ко сну – и всегда должниками в том, что мы не исполнили и малой части того, что нам надлежало исполнить. Кто в этом виноват, кому предъявить счёт? Себе? Но мы трудимся не покладая рук. Часам? Но и их стрелки никто видимо не подводит. Но почему они бегут? А не надо ли нам сегодня, дорогие мои, вспомнить об обещанной к концу времен скоротечности времени, когда ради избранных будут сокращены дни земного странствования живущих. И год тогда будет как месяц, месяц – как неделя, неделя – как день, день – как час, и час – как минута».
-  Не знаем, где он увидел такое ускорение времени. Мы уже более ста лет наблюдаем за временем и людьми. Время не ускорилось ни на чуть, а люд все более становится суетным. И мы своим набатом зовём их к Нему: остановитесь и поймите себя в Нём.
- Наконец нашлось наше общее устремление: человек в обстоятельствах его земного бытия. Так что гудите себе на здоровье и когда угодно, а мы будем  трезвонить в означенные времена. Вот как сейчас, когда надо обозначить очередные  прошедшие полчаса.
 И вновь одиночный резкий звук прокатился по квартире, застав кота медленно идущим по коридору и облизывающим розовым язычком свои седые усы. Он только что в очередной раз перекусил. Услышав неожиданный раскатистый гул, он навострил уши, приостановился, дернул нервно хвостом и вальяжно пошёл дальше. Всё ещё  раздражённо помахивая пушистым хвостом. Ему часы ничего не сообщили. Время не для него. Но как справедливо заметил современный поэт:
                И помчится время на свиданье.
                И уже всё в нём живёт и дышит,
                И причастны дальние холмы,
                Лёгкие рябинки, птицы, крыши,
                Времени причастны, как и мы.
                (Т. Ровицкая)
Эту причастность ко времени  особенно интересно наблюдать в произведениях русских поэтов. И первый вывод, который напрашивается после рассмотрения корпуса стихов, относящихся к данной теме, состоит в следующем. Большинство авторов из трёх моделей  мира, в которых, по мысли философов,  обретается человек: субстратно-вещественной, функциональной и атрибутивной – выбрали последнюю. Время для них неизбывный атрибут материального мира.  При этом атрибуция  самого времени, его овеществление и понимание, весьма разнообразна, а порой и неожиданна. Трудно представить, что кто-нибудь мог вести задушевный разговор с сантиметром или дюймом, атрибутами пространства, а вот подобная беседа со временем для поэтов весьма естественна. И более того, жизненно необходима. Вот великий маг поэтического слова, Владимир Маяковский обращается ко времени:
Время -
начинаю
про Ленина рассказ.
Но не потому,
что горя
нету более,
время -
потому,
что резкая тоска
стала ясною
осознанною болью.
Время,
снова
ленинские лозунги развихрь.
Не странно ли, что поэт обращается не к партии, не к большевикам, не к стране, не к народу, а ко времени, к некоей абстракции. Что это – поэтический приём или нечто другое? И вдруг понимаешь: у Маяковского духовная связь со временем, с новым социальным временем, он его часть, он его глашатай и чернорабочий. Это время потеряло своего вождя, это его утрата. И с ним поэт ведёт скорбный диалог.  Певец лихих годин России во второе десятилетие двадцатого времени, Маяковский не был первооткрывателем возможности  общаться со временем как с  субъектом своего жизненного пространства. Задолго до него,  в конце XVIII века, в1798 году,  Иван Пнин вступает в разговор со временем, пытаясь понять его сущность:
         Рука Урании пространство измеряет.
       О, время! но тебя ни мысль не обнимает;
       Непостижимая пучина веков, лет!
       Доколе не умчит меня твое стремленье,
       Позволь, да я дерзну - хотя одно мгновенье
        Остановиться здесь, взглянуть на твой полет!
                Кто мне откроет час, в который быть ты стало?
                Чей смелый ум дерзнет постичь твое начало?
                Кто скажет, где конец теченью твоему?
                Когда ещё ничто рожденья не имело,
                Ты даже и тогда одно везде летело,
                Ты было всё, хотя не зримо никому!               
Вслед за ним в 1800 году, Михаил Херасков в одической манере классицизма, обращаясь ко времени на ты, славословит его:
    Ты, время! быстрыми крылами
    По всей подсолнечной паришь;
     Пуская стрелы за стрелами,
                Всё рушишь, портишь и разишь.
                Непроницаема завеса
                Тебя от наших кроет глаз;
                Ты движешь вечности колеса —
                И в вечность с ними движешь нас.
В не менее пафосных строках Александра Востокова (1805):
                О Время! истине божественной отец!
                О вечного добра и сеятель и жнец,
                Трудись над жатвою твоею, над вселенной, -
прослеживается эта же гимническая восторженность величием этого атрибута человеческого бытия. Но лирический персонаж Василия Красова (1840)  не разделяет подобного восприятия времени и даёт мрачные коннотации к его образу.
      Время, летучее время,
      Кто остановит, губитель, тебя?
      Ты неподкупно, ты неподвластно,
       Вечный, властительный гений миров!
       На нивах вселенной всевластной рукою
      Ты, сумрачный, сеял начатки миров;
       Миры зацвели, понеслись пред тобою —
       И ты указал им долину гробов…
Однако в ноябре  1851года, Яков Полонский, обращаясь к этому своему инфернальному, мистическому, собеседнику,  вновь поёт ему высокопарный дифирамб:
    О время, пестун наш! — на слабых помочах
    Ты к истине ведёшь людей слепое племя
    И в бездну вечности роняешь их, как бремя,
;    И бремя новое выносишь на плечах.
Но если революционный трибун говорит со временем на равных, то поэтический персонаж Полонского подобострастен:
    Лети скорей, крылатое, скорей!
     Нам в душу новыми надеждами повей!
     Иль уж губи всех тех, которым ты пророчишь
     Один бесплодный путь, и делай всё, что хочешь!
     Скорей моё чело морщинами изрой
     И выветри скорей с лица румянец мой
     И обреки меня холодному забвенью…
Иной диалог ведёт со временем Марина Цветаева. Ей есть что в мае 1923 года бросить в упрёк ему. Вот эти её инвективы:
         Время! Я не поспеваю.
         Время, ты меня обманешь!
          Время, ты меня обмеришь!
          Время, ты меня предашь!
И как осознанным выбором звучат последние строки:
           Ибо мимо родилась
            Времени! Вотще и всуе
            Ратуешь! Калиф на час:
           Время! Я тебя миную.
 Что это не случайное умозаключение, сделанное под какое-то мимолётное настроение, свидетельствуют строки из её письма Максимилиану Волошину, написанного незадолго до появления этого произведения:
«Живя не-временем, времени не боишься. Время – не в счёт: вот всё моё отношение к времени».
Но за семь лет до этого, 15 ноября 1916 года,  молодая поэтесса Цветаева пишет вот такое признание:
     Это твой слуга
     С тобой говорит, Господин мой — Время.
     Чёрных твоих коней
     Слышу топот.
     Нет у тебя верней
     Слуги — и понятливей ученицы.
За семь лет в её сознании произошёл весьма решительный переворот в восприятии времени, который, возможно, и привёл к елабужской трагедии 1941 года.
Неожиданный момент возник и  в творческой биографии Степана Щипачёва, известного певца любви, верности чувств.
       Ты со мной — и каждый миг мне дорог.
        Может, впереди у нас года,
        но придет разлука, за которой
        не бывает встречи никогда.
        Только звёзды в чей-то час свиданья
         будут так же лить свой тихий свет.
         Где тогда в холодном мирозданье,
         милый друг, я отыщу твой след?
Однако в мартовские дни, когда мужское сословие страны озабоченно тем, как бы выглядеть достойно в глазах нежной женственности, Степан Щипачёв (1969) решил обратиться с просьбами не к ней, а к своему демиургу – ко времени:
    Ах, время, помедли, помедли!
    Я знаю, куда я влеком,
     а ты вокруг солнца петли
     кладёшь и кладёшь венком.
     Не счесть на земле рассветов,
     закатов, что будут на ней…
     Ах, время! Дай мудрых советов
     и неторопливых дней!
А вот сетевая поэтесса Рита Ватт (2008) ведёт вполне нервический диалог с этим вершителем судеб, вслед за Цветаевой предъявляя  ему свои претензии:
      Вы ведь Время? И я не ошиблась, да?
    Мне сказали, Вы можете дать ответ...
    Почему Вы, порой, как в песок вода?
    Для чего столько тьмы, когда нужен свет?
         Бесконечно щедры на исходе дня,
         Отчего Вас немного в счастливый час?
         Как же так? Вы в себя мою жизнь приняв,
   На фальцет променяли свой чудный бас…
В доверительности своего диалога со временем ей не уступает другой автор – Руслан Олесов (2016):
  -Послушай, Время, можно я посплю?
  -Поспи, а я пойду.
  -Не справедливо!
   Во сне я не мечтаю, не люблю,
   И выгляжу не очень-то красиво!
        -Твои проблемы - спать, не спать, идти
          Бежать или жалеть о том, что было,
          Нам всё равно с тобою по пути,
          Нет силы, чтоб меня остановила!
 И  далее время даёт этому своему вопрошателю развёрнутое разъяснение своего естества:
     -Прошу тебя, ну, не несись так вскачь,
    Дай мне понять, что ты от меня хочешь.
    Ты - доктор, говорят, нет, ты - палач!
     Ты вылечишь меня, потом прикончишь!
           -Я не палач, не доктор, я - купец,
            Зав складом под названием странным "вечность",
            Расчётливый, бесстрастный продавец,
            Я отмеряю людям бесконечность!
    И жизнь, без перерывов на обед,
    Я продаю погонными часами...
    Что делать с ней, какой оставить след...?
    Вот это уже вы решайте сами!

 Между строки этих диалогов всё явственнее начинает проглядывать неоднозначный лик времени. Доказательством этому может быть вот такое поэтическое резюме:
• Когда ещё ничто рожденья не имело,
          Ты даже и тогда одно везде летело,
          Ты было всё, хотя не зримо никому! (Пнин)               
• Всё рушишь, портишь и разишь.
          Ты движешь вечности колеса. (Херасков)
• О Время! истине божественной отец!
           О вечного добра и сеятель и жнец…
• Ты неподкупно, ты неподвластно,
           Вечный, властительный гений миров! (Востоков)
• О время, пестун наш! — на слабых помочах
          Ты к истине ведёшь людей слепое племя
           И в бездну вечности роняешь их, как бремя,
;           И бремя новое выносишь на плечах. (Полонский)
• Время, ты меня обманешь!
           Время, ты меня обмеришь!
           Время, ты меня предашь! (Цветаева)
• Почему Вы, порой, как в песок вода?
          Отчего Вас немного в счастливый час? (Ватт)
• Расчётливый, бесстрастный продавец,
          Я отмеряю людям бесконечность!
          И жизнь, без перерывов на обед,
          Я продаю погонными часами... (Олесов)
Но сама представленность этой темы в русской поэзии, то есть описываемые в ней сущностные качества времени,  конечно, значительно шире явленных в этих извлечениях. Если попытаться каким-то образом систематизировать этот массив лирики русских поэтов, то по категориальным позициям наблюдаются следующие  аспекты:
- социальное время;
- перцептуальное время;
- конъюнктурное время
- биологическое время;
- экология времени.
Белла Ахмадулина, блестяще переведя из Георгия Леонидзе, подарила русской поэзии  вот такое примечательное обращение ко времени:
      Чего ещё ты ждёшь и хочешь, время?
      Каких стихов ты требуешь, ответствуй!
   Дай мне покоя! И, покоем вея,
   дай мне воды, прозрачной и отвесной.
             Зачем вкруг выи духоту смыкаешь?
             Нет крыл моих. Нет исцеленья ранам.
             Один стою.
Прочитав предложенные строки, можно задаться мыслью: к кому из только что сформулированных категорий времени обращается автор? От какого времени ему нужно было бы получить вразумительный ответ?
Возможно, последующий текст  данного эссе поспособствует ответу на этот вопрос. Может быть, поэт вопрошает это время?
1. Социальное время.
     Времена не выбирают,
     В них живут и умирают.
Эти  известные строки Александра Кушнера, написанные в 1978 году, как нельзя лучше подходят к проблематике стихов, в которых мы находим свидетельства об определённом социальном времени. Или к документальным фильмам на эту же тематику.  И если попытаться представить, что нам предложено поучаствовать в фестивале таких кинолент, созданных мастерами поэтического слова в разное историческое время, то вот что мы увидим. Начинается первая из них под названием «Смутное время», созданная Борисом Чичибабиным в 1947 году. Камера то наезжает на объекты натуры, обращая внимания на драматические детали:
- На дорогах стынут трупы;
- По деревням ходят деды,
  просят медные гроши;
- А в колосьях преют зерна,
   пахнет кладбищем земля;
То, отъезжая, делает эпические панорамные картины всеобщей беды на российской земле:
- Поросли травою чёрной
  Беспризорные поля;
- С полуночи лезут шведы, с юга – шпыни да шиши;
- На Дону живут татары.
  На Москве сидят воры.
И звучит горестный закадровый голос автора:
-  Не кричит ночами петел,
   Не румянится заря.
   Человечий пышный пепел
   Гости возят за моря.
-  К завтрему, быть может,
   воцарится  новый тать.
   И никто нам не поможет.
В смутные времена России  в начале второй половины XIX века Иван Никитин создаёт фильм,  очень близкий по своему драматическому мироощущению первой ленте. Лента своим названием заявляет о желании автора рассказать правду о своём времени – «Наше время».
Чтобы не было никаких разночтений, автор, начиная разговор со зрителем, без обиняков заявляет:
- Постыдно гибнет наше время.
Что же постыдное  он инкриминирует своим согражданам-современникам?
Перечень обвинений весьма серьёзен и принципиален:
- Послушно носит наше племя
   Оковы тяжкие рабов.
- Мы добровольно терпим зло.
- В нас нет ни смелости, ни воли.
- И мы молчим. И гибнет время…
- И цепи носит наше племя
   И молится за палачей.
Очередной фильм из этой тематике переносит  нас в другое социальное время. Владимир Луговской в ленте «Новое время» пытается передать  зрителю  противоречивую гамму своих впечатлений,  размышлений, предчувствий, которые возникли у него при наблюдении за некоторыми итогами построения нового, социалистического, общества к 1929 году.
С вот таких пафосных слов  начинается фильм -
         Мы – новое время -
         и в разгромленной мгле
         Стоим
         На летящей куда-то земле. -
на фоне хроникальный кадров, снятых  по мотивам одного из его писем тех лет:
   «Вот я и погрузился с головой в незнакомый мне мир мартенов, вагранок, рельсопрокатных, литейных и механических цехов, газогенераторов, динамо, рабочих казарм, гари и грохота. Конечно, когда в трёх шагах от тебя из чудовищной утробы земли льются тысячи пудов белого, ослепительного чугуна — это перевёртывает всю психику наизнанку. Ты кричишь - и ничего не слышно, ты задыхаешься в сатанинской жаре, которая оседает на теле какими-то хлопьями, ты хочешь познать брата своего  - человека и видишь страшные лица морлоков в проволочных масках и смертных асбестовых халатах. А чугун, сталь, железо в домнах, мартенах, Вильмановых печах свистит и воет, сквозь синие очки видно, как пляшут где-то далеко и глубоко в глотке печи языки и волны могучего расплавленного металла. Несутся мостовые краны… звонят колокола, адский свет далёкого северного ночного неба, пылающего металла и ртутных ламп уничтожает всякое представление о времени. Потом другие высокие чёрные своды, чёртова кузница, огромный столб светящегося железа, поднимаемый краном из каких-то недр, сияющий страшным и нежным светом - белая невеста, стальная Афродита из тьмы преисподней. И на тебя летит колоссальная, лёгкая, пышущая невыносимым зноем змея - это будущие рельсы, это колосс, из которого скоро выйдет шесть рельс. Она с рёвом проносится у твоих ног, загибаясь и упруго подрыгивая, и зубы, ножи и тиски схватывают её, огромные машины давят её тоньше, ещё, ещё, режут, кидают куски, кладут на серое разбегающееся синими огоньками поле из пышущих рельс. Потом  - белая ночь, читать можно без лампы».
За этими кадрами следуют  впечатляющие  картины Москвы, «облитой заревом пунцовым», и  вечеров, «горящих пунцовым пожаром». А затем вдруг появляется сюжет  о кондукторе, который поёт «угнетённом басом»:
 - Не думали мы ещё с вами вчера,
   Что завтра умрём под волнами.
И этот пунцовый отсвет, и мелодраматический надрыв песенной мелодии явно противоречат зачину фильма. Возникает тема тревожного ожидания, которая тут же усиливается тремя риторическими вопрошениями:
- Вы думали, злоба сошла на нет?
- Скелеты рассыпались?
- А что, если ужин начинает багроветь?
   Растает зима от горячих кровей…
А вслед за ними автор рекомендует зрителю не верить  повседневному покою: ни «кодексу будней», ни «уставу зимы», ни «зелёной программе  весны!» И далее прямо как блоковское - «И  вечный бой, покой нам только снится…»:
       Мы в сумрачной стройке сражений
                теперь,
       Мы в сумрачном ритме движений
                теперь,
        Мы в сумрачной воле к победе…
Рефрен «сумрачный» весьма отчётливо высвечивает предчувствие драматического развития обстоятельств этого социального времени.  Но заключительные кадры ошеломляют верностью футуристического  видения поэта:
    Над нами восходит кровавой звездой,
    И свастикой чёрной и ночью седой
    Средина
       двадцатого века!
Правда история внесла свои коррективы в этого его предсказание. 1937 и 1941 годы наступили гораздо раньше середины века, собирая свою кровавую жатву: сталинский террор, «кровавая звезда»,  и человеконенавистническая агрессия немецкого фашизма, «свастика чёрная».  Им точно угаданы две эпохальные трагедии следующего социального времени многострадальной страны.
Последняя лента поражает свое неожиданность. Собственно это не фильм, Это исповедь. Но не одного человека, не одной страдалицы. Это исповедуется имевшее место в истории страны Советов социальное время. На фоне документальных  кино-фото-фрагментов время от времени звучит  чуть глуховатый, но хорошо поставленный голос Анны Ахматовой, читающей свой «Реквием».  И сразу поражает некая его бесстрастность и отстранённость, что ещё более придает произносимым ею словам эпичность и трагизм. Видно, так читали древнегреческие актёры-протагонисты, внятно и чуть протяжно. Из мозаики словесных извлечений и зрительного видеоряда возникает страшная картина безысходности и беспримерного мужества в обстоятельствах того рокового социального времени.
• Это было, когда улыбался
Только мёртвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском качался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осуждённых полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звёзды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами чёрных мрусь.
• На губах твоих холод иконки.
Смертный пот на челе не забыть.
Буду я, как стрелецкие жёнки,
Под кремлёвскими башнями выть.
• Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой.
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
• Узнала я, как опадают лица,
Как из-под век выглядывает страх,
Как клинописи жёсткие страницы
Страдание выводит на щеках…
• И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомиллионный народ,
Пусть так же они поминают меня
В канун моего погребального дня.
• Чем хуже этот век предшествующих? Разве
Тем, что в чаду печали и тревог
Он к самой чёрной прикоснулся язве,
Но исцелить её не мог.
• Осквернили пречистое слово,
Растоптали священный глагол,
Чтоб с сиделками тридцать седьмого
Мыла я окровавленный пол.
            Разлучили с единственным сыном,
            В казематах пытали друзей,
            Окружили невидимым тыном
            Крепко слаженной слежки своей.
Наградили меня немотою,
На весь мир окаянно кляня,
Опоили меня клеветою,
Оскорбили отравой меня.
Читающий этот текст вполне резонно может заметить, что не стоило бы упускать из виду личностную трагедию поэтессы в обстоятельствах того социального времени.  Поэтому необходимо  акцентировать внимание и  на утверждении, что это её восприятие времени, Это её время.  И в силу этого надо бы в данном случае   лучше вести речь не о социальном времени, а о перцептуальном* времени.
С этим ли временем или с другим ведёт на русском языке грузин Леонидзе благодаря талантливому участию несравненной Беллы? Или с другим? Скажем, вот с таким.
2. Перцептуальное время.
                Время больше пространства.
                Пространство - вещь.
                Время же, в сущности, мысль о вещи.
                Жизнь - форма времени. Карп и лещ -
                сгустки его. И товар похлеще -
                сгустки. Включая волну и твердь
                суши. Включая смерть.
                И. Бродский
Данная категория времени  познаётся личностью с использованием  органов чувств, своеобразия психологии, физиологии и культурно-знаньевого  восприятия. Это позволяет ей создавать  индивидуальные образы времени и толкования его сути. Именно такой подход к  анализу феномена времени сформировал в русской поэзии значительный  контент произведений. Михаил Муравьёв как-то в 1775 году предложил  собратьям по поэтической доле: «Постойте, вобразим, друзья, бегуще время». И сотоварищи вообразили.  Вот визуальное восприятие времени Андреем Белым: 
     Время,
     Старик косматый…
     Много ему, родненькому, лет:
     Волосы седые, как у тучек.
     С косой воздетой
     Укрылся в дымы:
     Летит, покрытый
     Туманным мохом.
Однако готов поспорить с таким изображением  времени Яков Полонский. Не  лик старца  видится ему, а нечто юное, устремлённое в полёт.
   Зачем до сей поры тебя изображают
   С седыми прядями на сморщенных висках,
   Тогда как у тебя на юных раменах
;   Лишь только крылья отрастают?

* перцепция - лат. perceptio  - представление, восприятие, от percipio  - ощущаю, воспринимаю.
 Владислава Ходасевич не увидел этих крыльев. У него иное восприятие. Он застал время за неожиданным занятием, за рукоделием – оно  «лёгкий бисер нижет», правда, вместо бусинок у него «час за часом, день ко дню…»  А вот Елена Касьян наблюдала время за другим делом.
       Время месит белый свет в аккуратные просфоры.
Но, видно, эти занятия времени наскучили, и возникла у него охота к перемене мест. А когда оно возникло на пороге  родного дома подмосковного автора - Татьяны Ровицкой, та заметила его.
      Шагнуло время на мой порог,
      Стряхнуло снег, не спеша...
      Ну, кто бы только подумать мог –
      У времени есть душа!
      Глаза, походка, характер, стать,
       Пронзительный взгляд…
Самуил Маршак к  этому поэтическому  портрету времени добавляет свой штрих:
     И поступь, и голос у времени тише
     Всех шорохов, всех голосов.
К созданию этого собирательного  образа, воспринятого разными органами чувств,  приложили свои «кисти» многие поэты. Достаточно сослаться на такие их художественные «мазки»:
-  Река времён в своём стремленье уносит все дела… (Г. Державин.)
- Видел я, как плыло время
  относительно спокойно,
   и в его пустую реку
   тихо падала листва. (С. Юрский)
-  Вас не зальёт волной свинцовой поток мятущихся времён…(А. Белый.)
-  Время свергается в вечном паденье, с временем падаю в пропасти я.
  (М.А. Волошин.)
-  Но чувствует его тоска, что реет к родникам былого времени возвратная
   река. (Вяч. Иванов.)
- Затопили нас волны времён,
  И была наша участь – мгновенна. (А. Блок.)
- Сухое золото классической весны уносит времени прозрачная стремнина. 
  (О. Мандельштам.)
- Слушай…это летит хищная, властная птица,
  Время ту птицу зовут, и на крыльях у ней твоя
  сила, радости сон мимолетный, надежд золотые
  лохмотья… (И. Анненский.)
- Но крылья острые времён пронзили, разбили тайну тьмы. Мы
поняли, прозрев, кому служили, и содрогнулись мы. (З. Гиппиус.)
- Словно тёмную воду, я пью помутившийся
воздух, Время вспахано плугом, и роза землею была…(О. Мандельштам.)
- Время идёт
Или висит в полводы, как у Робина Крузо,
Между домиком шкапа и небом,
свободное от
Несуразных иллюзий.  (Д. Веденяпин)
- Время быстро идёт, мнёт морды его ступня.
И поёт оно так зловеще, как Птица Рух. (В. Полозкова)
- Пыль – это использованное время,
спрессованное в серые спирали. (С. Тимофеев)
 - Жужжащее, как насекомое,
время нашло, наконец, искомое
лакомство. (И. Бродский)
- Время кружится над всеми
Легкомысленно, как снег,
На ребячьей скачет ножке,
На игрушечном коне
По тропинке, по дорожке,
По ромашкам, по лыжне. (Ю. Визбор)
Эпическую картину  зримого явления времени создаёт  Сергей Юрский.
    Видел я, как плыло время
    относительно спокойно,
    и в его пустую реку
    тихо падала листва.
    В перепутанных деревьях
     я искал свою тревогу,
я заглядывал со страхом
в потаённые места... Видно, вспять поплыло Время:
сквозь могилу и сквозь слёзы
в расступившихся деревьях
я увидел вдруг отца…
Было утро воскресенья,
в перевёрнутой природе
я искал заветный узел –
связь начала и конца.
Время, приобретающее  сущности воды, крылатой птицы, почвы, насекомого, ставшее пылью, впечатляет. Но самую неожиданную физическую данность у времени обнаруживает Александр Кушнер.
   Крепко тесное объятье.
   Время - кожа, а не платье.
   Глубока его печать.
   Словно с пальцев отпечатки,
   С нас - его черты и складки,
   Приглядевшись, можно взять.
 Но даже это сюрреалистическое видение времени меркнет перед заумной фантазией Велимира Хлебникова:
    В пору, когда в вырей
    Времирей умчались стаи,
    Я времушком-камушком игрывало,
    И времушек-камушек кинуло,
     И времушко-камушко кануло,
     И времыня крылья простерла.
   Татьяна Ровицкая, утверждая, что «времени» есть душа», создала  содержательный дискурс в  поэтическом понимании феномена времени, его экзистенциональной сущности. Время в нём выступает как некая метафизическая личность, наделённая многообразием качеств и возможностей.  Вот  это многообразие познаётся на основании интерпретации информации, что поставляют сознанию органы чувств. Многие поэтические обобщения русский поэтов и являются такой интерпретацией. Диапазон смыслов, продуцируемых такой мыследеятельностью, весьма широк.  Именно желание проникнуть в тайну сущности времени  вело поэтов к разнообразным интерпретациям этой категории бытийственности человека. Так Иосиф Бродский  однажды заявил:
     В этом сиплом хрипении
     за годами,
     за веками
     я вижу материю времени,
     открытую петухами.
А Ланшаков Т.  озаботился проблемой:
     Возможно ль научиться понимать,
     Какие принципы у сущности той вечной,
    Что временем зовется...
Эта же проблема овладела сознанием  Ивана Пнина, написавшего в 1798 году  весьма эмоциональные строки.
     Рука Урании пространство измеряет.
    О, время! но тебя ни мысль не обнимает;
    Непостижимая пучина веков, лет!
    Доколе не умчит меня твоё стремленье,
     Позволь, да я дерзну - хотя одно мгновенье
     Остановиться здесь, взглянуть на твой полёт!
      И далее у него можно прочесть:
И дерзкий ум твое теченье мерить стал:
На то ль, дабы твою увидеть бесконечность,
На то ль, чтоб сих миров постигнуть краткотечность,
И видеть, сколь их век перед тобою мал!
     Так что же жизнь моя в твоём пространстве вечном?
     Что этот малой миг в теченье бесконечном?
     Кратчайший в молниях мелькнувшего огня:
     Как мне тебя понять, как мне узреть - не знаю.
Ряду авторов время видится неким демиургом, наставником, духовным пастырем, властвующими людьми и  формирующими у них  высокую нравственность и жизненную означенность.
 Уже упомянутый здесь  Яков Полонский, отвечая на эти вопросы, превозносит роль времени в жизни человека.
   О время, пестун наш! - на слабых помочах
   Ты к истине ведёшь людей слепое племя
Там же:
   Твердим: когда-нибудь, авось, погибнет зло
   От веянья твоих неслышно-мощных крылий!
    Лети скорей, крылатое, скорей!
    Нам в душу новыми надеждами повей!
               ***
    Другому поколенью
    Ты наши лучшие надежды передашь,
    Твердя ему в урок удел печальный наш.
 Не уступает  этим строкам  гимническое восхваление времени
Александром Востоковым, поэтом начала XIX века.
     О Время! истине божественной отец!
     О вечного добра и сеятель и жнец,
     Трудись над жатвою твоею, над вселенной,
     Но к нам в сопутстве дщери вожделенной
        Приди! Врагов её - неправосудье, ложь -
        Развей и уничтожь!
                Противустать тебе какое может зло?
                Хотя бы тяжестью Кавказа нас гнело,
                Ты приспеваешь к нам, судьбою уречённо,
                И - сердце наше стало облегчённо,
                И там, где мрак в очах, сжимал где душу лёд, -
                Элизиум цветёт!
По мнению Александра Сумарокова, за многое должен быть благодарен человек этому  щедрому благодетелю:
     Потребно ко всему и время и труды,
     И неусыпный ум, полезного радетель,
     И все во всём от времени плоды.
    От времени забава,
    От времени и слава,
    От времени победоносца честь
    И благо всякое, какое только есть.
Но каким жутким диссонансом этим выспренним и благостным строкам  звучит  пронзительное восклицание Анны Ахматовой:
     Что войны, что чума? - Конец им виден скорый,
     Их приговор почти произнесён,
     Но кто нас защитит от ужаса, который
     Был бегом времени когда-то наречён?
Готический роман XVIII и XIX веков, явленный миру такими авторами как Х. Уолпол, М. Шелли, А. Радклиф, Э.Т. Гофман, у. Годвин и другими авторами, своими макабрическими сюжетами явно уступает многовековому  злодею, беспощадному и вероломному, - времени. Многие  сотни поколений жителей земли, в том числе и величайшие умы, цвет и слава человечества, пали под  его безжалостной дланью. Об этом свойстве перцептуального времени свидетельствуют строки М. Хераскова:
     Ты, время! быстрыми крылами
     По всей подсолнечной паришь;
     Пуская стрелы за стрелами,
      Все рушишь, портишь и разишь.
И можно представить  поэтов свидетелями обвинения на трибунале, где подсудимым является оно, время, что рушит, портит и разит. Вот их свидетельства, воплощённые в гневные и горестные строки.
- Г. Державин.   Река времен в своем стремленьи
                Уносит все дела людей
                И топит в пропасти забвенья
                Народы, царства и царей.
- М. Дмитриев.  Всё земное увлекает
                Быстрый времени поток,
                Всё плывёт и проплывает -
                Лира, скипетр и венок!
                И плывут по нём обломки
                И богов и алтарей,
                И за предками потомки
                Проплывут потоком дней.
- М. Херасков.   Противу время обороны,
                Ни силы, ни защиты нет:
                Слагает лавры и короны,
                Венцы и брачны узы рвёт.

                К чему серпом своим коснётся,
                Где время только пробежит -
                Всё гибнет, ржавеет и рвётся,
                Покрыто мхом седым лежит.
Н. Карамзин.   Все вещи разрушает время,
                И мрачной скукой нас томит;
                Оно как тягостное бремя
                У смертных на плечах лежит.
И. Красов.         Время, летучее время,
                Кто остановит, губитель, тебя?
                Ты неподкупно, ты неподвластно,
                Вечный, властительный гений миров!
                Так юная прелесть и сын вдохновенья
                Блистают и гибнут по воле твоей…
А. Майков.          Вхожу с смущением в забытые палаты,
                Блестящий некогда, но ныне сном объятый
                Приют державных дум и царственных забав.
                Всё пусто. Времени губительный устав
                Во всем величии здесь блещет: всё мертвеет!
А. Белый.            Когда железным зубом время
                Нам взрежет бархат вечной тьмы.               
С. Маршак.         Люди пишут, а время стирает,
                Всё стирает, что может стереть.
А. Глазунов. Вновь гонит время скорбные часы,
                И не щадит ни трусов, ни героев, 
                По краю чёрно-белой полосы,
                Спешит в чертог блаженного покоя.
                Людских страстей бездушный асассин,
                Рассёк судьбу заточенным кинжалом,
                Стекает кровь, сквозь сотни тысяч зим,
                На капища вселенского Начала.
И. Эренбург.       Закончится и наше время
                Среди лазоревых земель,
                Где садовод лелеет семя
                И мать качает колыбель,
                Где день один глубок и долог,
                Где сердце тишиной полно
                И где с руки усталый голубь
                Клюёт пшеничное зерно.
Р. Гамзатов.      Всё отнимает время, как назло,
                Всё, чем горды мы были, – силу, память.
                Берёт у нас кинжал, берёт седло
                И гасит звёздный свет перед глазами.
                И мы детьми становимся опять,
                Лишённые всего того, что было,
                И ничего не можем удержать
                Мы пальцами, теряющими силу.
Однако в свою защиту подсудимый вызвал поэта Д. Самойлова, который оправдал своего подзащитного, приведя весьма убедительный для многих  довод.
     Время - только отсрочка,
     Пространство - только порог.
     А цель Вселенной - точка.
     И эта точка - Бог.
Иными словами, время исполнитель другой воли – воли Бога. Именно  Всевышний отмеряет длительность жизни человека на земле. И понять его волю в этом вопросе невозможно. Однако некоторые поэты, памятуя римскую мифологию, обращают внимание на Парок, трёх богинь судьбы, трёх повелительницей времени: на Нону, что создаёт  из кудели небытия нить человеческой судьбы, на Дециму, что создаёт  судьбу, наматывая пряжу на веретено, на Морту, что перерезает нить судьбы, заканчивает дозволенное время жизни, возвращая человека в небытие. Таким образом,  появляется ещё один вершитель судеб. И это не время, а Всевышний и его Парки. Именно об этих небожительницах, сопричастных к людским судьбам, пишет Д. Мережковский.
     Всё наскучило давно
    Трём богиням, вещим пряхам:
     Было прахом, будет прахом,-
     Ты шуми, веретено.
                Нити вечные судьбы
                Тянут парки из кудели,
                Без начала и без цели.
                Не склоняют их мольбы,
Вот и  поэтический персонаж К. Бальмонта  обращается к ним, правда, он не забывает  при этом таких же богинь из скандинавской и славянской мифологий. 
     Парки, Норны, Суденицы,
     Назначающие час,
     Необманные Девицы,
     Кто вам, страшным, предал нас?
     Парки, Норны, Суденицы,
    Скоро ль мой настанет час?
    Но вряд ли он получит от них ответ. Они не только «необманные девицы», но и безответные тоже. Что не помешало великим  русским поэтам воспринимать Парок как часть своего мировосприятия. 
     Сладкой жизни мне немного
     Провожать осталось дней:
     Парка счёт ведёт им строго,
     Тартар тени ждёт моей.  (А. Пушкин)
                ***
                Свеча горит! дрожащей рукой
                Я окончал заветные черты,
                Болезнь и парка мчались надо мною.  (М. Лермонтов)
Разобравшись, кому подневольно перцептуальное время, можно  теперь обратить внимание на некоторые другие его качества, воспринимаемые благодаря отдельным человеческим чувствам. Прислушиваясь, С. Маршак находит, что
    И поступь и голос у времени тише
     Всех шорохов, всех голосов.
А поразмыслив, добавляет ещё одно понимание времени. Оно, видите ли, лукавое. И подтверждает этот свой вывод развёрнутым объяснением:
    Лукавое время играет в минутки,
    Не требуя крупных монет.
    Глядишь, - на счету его круглые сутки,
    И месяц, и семьдесят лет.
Время – хитрован: повседневно убаюкивая  малыми величинами прожитого: минутками и часами, вдруг предъявляет счёт на семь десятков годин. Неспешный ход времени служит для И. Никитина    основанием для исторического оптимизма, что способствует  его вере в успешность  дел и начинаний молодого поколения.
    Медленно движется время —
    Веруй, надейся и жди…
    Зрей, наше юное племя!
   Путь твой широк впереди <…>
         Дело настало живым.
         Рыхлая почва готова,
         Сейте, покуда весна:
         Доброго дела и слова
         Не пропадут семена.
Терентий Травник замечает иную свойственность времени. Она доставила много неудобств тем, кто испытал её на себе. Речь идёт о склонности времени в определённых обстоятельствах быть неопределённым по отношению к некоторым заявкам на точность.
      То не придумка и не шутка,
      Но время тянется! Поймёшь,
     Когда тебя вдруг на минутку
    Иль ты кого-то позовёшь.
                Когда с того, что «ненадолго»,
                С тобой беседовать начнут,
                Тогда кольнёт, что та иголка,
                Тебя «резиновость» минут.
    Не верь обманчивым «короче»,
    Глаголу с «не»: не задержу.
И автор делает парадоксальный, почти афористичный вывод:
   Минутным делом заниматься –
    Не хватит никаких часов!
Не меньшую муку приносит  тягучее время  в ночных бдениях в ожидании прихода Морфея. Поэтесса  Е. Ерецкая  создаёт впечатляющую зарисовку такого состояния.
   Тягучее время, как выбранный мёд
   Из сока смолистой сосны.
    Подушка сто раз за ночь переворот
    Терпела и мучили сны.
               Цветастые шали летят на ветру
               И юбки противно шуршат.
               Заснуть удаётся лишь ближе к утру,
               Изгнавшему горечь утрат.
Однако  лирический герой Г. Стоянцевой не намерен испытывать на себе тяготы тягучего времени.  Он готов их преодолеть во имя наслаждения  бытием.
     Я тягучее время развею на мелкие капли,
     Пусть они заполняют собою болото и пруд,
     Пусть по глади гуляют хохлатые серые цапли,
     Белоснежные лилии пусть, отражаясь, цветут. <…>
                Ни один на осине не дрогнет зелёный листок,
                В кучевых облаках затеряется тихое солнце,
                Время будет закрыто на ржавый амбарный замок.
Думается, что тягучее время достаточно не сложно изловить и  запереть  где-нибудь. Но вот быстролетящее время, явно, не попадётся ни в какие силки. Хотя попридержать, притормозить его хотели бы многие. Иные же очарованы его стремительностью и неудержимостью.  Вот как передаёт свои впечатления от встречи быстробегущим временем лирический персонаж  Р. Гамзатова:
      Летит по бездорожью, по дороге,
       Минуя рубежи веков и стран,
       Скакун неукротимый, быстроногий,
      И нет на нём узды и нет стремян.<…>
                Летит скакун, под ним земля трясётся,
                Вокруг роняет пену конь шальной.
                И белый след от пены остаётся –
                Его мы называем сединой
У поэта Н. Панченко стремительное время отрывается от земли и воздушном океане  продолжает неуёмное движение:
     Вдруг всё внутри оживает,
     Время взмывает как птица
     И за пределы без края
     Как сумасшедшее мчится.
                В этих отчаянных ритмах,
                Что происходит со всеми.
                Свет преломляется в призмах,
                Нас, преломляет сквозь время.
Вот это «преломление» в себе с грустью замечает поэтический герой А. Гарипова.
     Вот время, ты куда спешишь?
     Не замечал я, как ты быстро скачешь.
     Ещё вчера на фото я - малыш,
     Сегодня седины, увы, не спрячешь.
    Опять ты, время, ускоряешь бег,
    Плелось бы лучше, ноги волоча.
    Ещё вчера, казалось, выпал снег…
    Сегодня март явился, водами журча.
А  Т. Шашилкина доводит наблюдение за стремительностью времени до трагической коды:
     Время бежит беспощадно,
     Жизни воруя часы.
     Время летит безоглядно,
     Тая, как капли росы.
И умиротворяюще звучат строки мудрого Б. Слуцкого:
     Всё – против. Только время – за.
     Оно любые раны лечит –
     Зажжёт погасшие глаза,
    расправит согнутые плечи.
    У Андрея Вознесенского оставил примечательный лозунг: «Живите не в пространстве, а во времени». И если рассматривать жизнь отдельной личности как жизнь во времени, то мы увидим, что это время не однородно, оно разнокачественное.  Эта жизнь содержит различные отрезки, этапы, периоды: время детства, время отрочества, время влюблённости, время славы, время, время забвения, время, время депрессии. Основанием для такого различения служит достаточно внятное объяснение: в жизни человека бывают  отдельные отрезки времени, в которых отношения человека с окружающим миром и с самим собой претерпевают существенные различия как на содержательном уровне, так и по форме и способам реализации. Возникает особая конъюнктура  событий, дел, чувств, настроений и поступков. Подобное время можно классифицировать как конъюнктурное, имея в виду следующие значение термина «конъюнктура».
Конъюнктура - [позднелат. conjunctura < лат. conjungere - связывать, соединять] - стечение обстоятельств, создавшееся положение, влияющее на ход каких-либо событий или дел. (Словарь иностранных слов).
3. Конъюнктурное время.
Много видов конъюнктурного времени можно найти в книге книг – в Библии. В первую очередь вспоминается известное перечисление:
Еккл 3:2 ...время рождаться, и время умирать;
Еккл 3:2 ...время насаждать, и время вырывать посаженное;
Еккл 3:3 ...время убивать, и время врачевать;
Еккл 3:3 ...время разрушать, и время строить;
Еккл 3:4 ...время плакать, и время смеяться;
Еккл 3:4 ...время сетовать, и время плясать;
Еккл 3:5 ...время разбрасывать камни, и время собирать камни;
Еккл 3:5 ...время обнимать, и время уклоняться от объятий;
Еккл 3:6 ...время искать, и время терять;
Еккл 3:6 ...время сберегать, и время бросать;
Еккл 3:7 ...время раздирать, и время сшивать;
Еккл 3:7 ...время молчать, и время говорить;
Еккл 3:8 ...время любить, и время ненавидеть;
Еккл 3:8 ...время войне, и время миру.
  К нему можно добавить ещё малую  толику подобных  упоминаний из этой вечной книги:
1Цар 27:11 … время пребывания в стране Филистимской...
2Пар 29:19 ...время царствования своего…
Пс 34:13 ... время болезни…
Еккл 9:12 ...бедственное время...
Иез 16:57 ...время посрамления…
Иез 48:11 …время отступничества…
Ос 10:12 ... время взыскать Господа…
1Пет 1:17 … время странствования…
Прем 12:19 ...время покаянию во грехах...
Сир 5:9 ... время отмщения...
Сир 40:24 ... время скорби...
Тов 4:4 ...время чревоношения.
Интересно сравнить стихотворения Ильи Эренбурга и Генриха Сапгира, восходящие  своими смыслами к коннотациям  библейского «время разбрасывать камни и время собирать камни».
Эти произведения были написаны в моменты творчества поэтов, далеко отстающие друг от друга во времени.
Эренбург пишет  его в 1943 году, когда эпопея Отечественной войны достигла своего кровавого апогея.
      Есть время камни собирать,
      И время есть, чтоб их кидать.
      Я изучил все времена,
      Я говорил: «на то война»,
      Я камни на себе таскал,
      Я их от сердца отрывал,
       И стали дни ещё темней
       От всех раскиданных камней.
Эта война, конечно, в первую очередь является содержанием того социального времени, длившегося  234032 часа. Но это была и его личная война, это  было и его конъюнктурное время, в котором  в каждую  из14 041 920 минут он мог чего-то лишаться, оторвать от сердца: городов и деревень отчизны,  родственников, друзей, товарищей, знакомых,  многих идеалов и иллюзий довоенных, мирных, лет.  Но последние  строки этого произведения вселяют  надежду, что его душа не огрубела, не окаменела от горя и ненависти. Она в состоянии заметить неприхотливую привлекательность полевого цветка, которому судьбой было предназначено вырасти  не в луговом многоцветье, а на краю земной раны, которую нанесла смертоносная авиабомба.
   Зачем же ты киваешь мне
    Над той воронкой в стороне,
    Не резонёр и не пророк,
    Простой дурашливый цветок?
Прошло полвека с момента начала отсчёта  упомянутых здесь военных минут и часов. В 1991 году, в годы, когда начиналось новое социальное время – время потери государственной идентичности, время неопределённости, время испытаний и деформации многих миллионов человеческих судеб на постсоветском пространстве, Сапгир  пишет стихотворение «Время разбрасывать», в котором воссоздаёт картину своего  частного конъюнктурного времени. Его камни, как бы, не отягощены какой-либо метафизикой. Это камни горы, которую надо разбросать, ликвидировать, чтобы не возвышалась…  Просто надо выполнить чьё-то задание, как Тому Сойеру, получившему урок от тетушки Полли побелить забор. Однако  добрая часть горы всё же осталась, так как
    скучно разбрасывать камни
    швыряешь куда ни попадя
    ведь из камней ничего не вырастет
    вина не выжмешь — камни и камни
     прошло время
   а ты урока не выполнил
   больше полгоры осталось
  Но куда как занятнее разбрасывать камни, бросая их в людей, калеча их то тут, то там десятками. Правда, время убило и метателя камней, остановив эту ужасную вакханалию.
    может быть надо разбрасывать камни
    всё время целясь в кого-то
     и стараясь попасть
    трёх подшиб - время быстрей пошло
    три четверти времени
     целое поле битвы кругом
    лежат стонут корчатся
    самого тебя временем убило
     зато все камни раскидал
Куда как безопаснее собирать камни, создавая свою собственную  гору. И ничего, что она никому не нужна. Важно другое: время убито в ходе собирания камней. Собирание камней – вот лучший рецепт убиения времени, точнее, получения возможности жить вне социального времени, жить, «под собою не чуя страны».
      собирать камни куда веселей
      форма размер узор - само по себе
      уже развлекает
       время бежит незаметно
        будто и не было этого дольнего пути -
        на каждом шагу поклон
        пусть гора твоя никому не нужна
        камни собрал - время убил
время - враг человека
И если посмотреть на  текст этого стихотворение как на развёрнутую метафору, то какие исторические реалии можно рассмотреть  в таком случае? Может быть, разбор горы на камни – это многорукий труд по развалу страны советов, а камни, разящие современников,  – это противостояние всех против всех в наступившем смутном времени девяностых, что же до собирания камней – это, вероятно, инфантильная попытка  выжить в своей норе, в своём творчестве, вдали от исторических потрясений?
  Среди многих видов конъюнктурного времени время любви является наиболее общим местом в судьбах многих обитателей земной юдоли. Благодатное время любви, оплодотворяющее ниву жизни, открывающее умам и  сердцам неведомые горизонты. Его  признает гений Пушкина.
      Есть время для любви,
      Для мудрости - другое.
Его славословит Иосиф Бродский.
      Ну, время песен о любви, ты вновь
      склоняешь сердце к тикающей лире,
      и все слышней в разноголосном клире
      щебечет силлабическая кровь.
      Из всех стихослагателей, со мной
      Столь грозно обращаешься ты с первым
      и бьёшь календарем своим по нервам,
      споласкивая легкие слюной.
      Ну, время песен о любви, начнём
      раскачивать венозные деревья
      и возгонять дыхание по плевре,
      как пламя в позвоночнике печном.
      И сердце пусть из пурпурных глубин
      на помощь воспалённому рассудку
      - артерии пожарные враскрутку! -
        возгонит свой густой гемоглобин.
В этом времени в унисон живут души лирических персонажей Ларисы Рубальской.
     Лунная ночь, время любви,
     Медленных звёзд полёт.
     Новый рассвет не торопи,
     Время само пройдёт.
                Миг тишины не нарушай,
                Разве слова нужны,
                Музыку звёзд слышит душа
                В мире, где мы одни.
Однако диссонансом звучат строки Андрея Дементьева о «аварийном времени любви».
     Аварийное время 
     Недолгой любви. 
    Все трудней и опаснее 
     Наше движенье. 
     Но не светятся радостью 
    Очи твои, 
     Словно кто-то в душе 
     Поменял напряженье. 
     Светофор зажигает 
     Свой яростный свет. 
     Подожди. 
     Не спеши… 
    Мы помедлим немного. 
     Будет жёлтый ещё. 
     Это «да» или «нет»? 
     Пусть ответит дорога.
У всех видов конъюктурного времени есть общая родовая общность  - они конечны. Как и недолго время покоя.  Хотя лермонтовское  резонёрство вряд ли  это имело в виду.
      Время сердцу быть в покое
      От волненья своего
      С той минуты, как другое
      Уж не бьётся для него…
Да и Майя Най не помышляет об этом.  Уж больно полнокровно для неё время покоя,  такое её конъюнктурное время.
     Во время покоя, во время свободы
      Люблю наблюдать за дыханьем природы,
      Люблю обнимать беззаботно перину,
      Читать, любоваться весной чрез гардину.
      Люблю, позабыв о насущных проблемах,
      В мечтанья уйти, разобраться в дилеммах.
      Люблю под нежнейшие звуки сонаты
       Судить, где мы правы, а где – виноваты.
       И тихо, не молвив ни слова о том,
       Играть во дворе с шалунишкой-котом.
     Близка тональность этих строк и Татьяне Цыганковой, познавшей всю жизненную прелесть этого вида времени.
      Это тихое время - покой.
      В нем беспечное пение птицы
      И неважно, кто я, кто такой.
      Беспокойное в нём не ютится.
      Безымянное тело моё.
      Утекли думы все в безмятежность.
       Война нервов, стихий полный вздор.
       Отдохну в этом гнёздышке сердцем.
В чересполосице  конъюнктурных  времён в жизни индивидуума наступает такие, о которых он знал понаслышке, но не хотел бы оказаться сам. Это времена болезней, лишений, бедствий, страданий, утрат и потерь. Ирина Тарковская  пишет  о последних как о роковой черте, отделяющей от предшествующих времён.
        Время утрат и потерь –
        Новая точка отсчёта.
        Кто-то воскликнет – о чём ты?
       В лучшее завтра поверь!
               Жить бы теперь без затей
                (Всё надоело до чёрта).
               Не дозволяют просчёты
                Прежней бессмыслицы дней.
Виктор Ионов-Долгуша пытается дать советы, как уготовиться к такому испытанию
      Пришло время потерь -
      Неприручённый зверь.
      Пришло время потерь,
      В кротость его не верь.
      Пришло время потерь,
       Его не удержит дверь.
       Пришло время потерь,
       Жди чёрных дней теперь.
       Время потерь
      Болью измерь.
Поэтами исследованы многие виды конъюнктурных времён. Желающий может прочитать  и о временах славы, и о временах странствий, и временах одиночества, и  о временах забвения, и  о временах  апатии, и о временах изгнания.  О них и о многих других, которым здесь не нашлось места. Увы! Размеры эссе не позволяют.
Если одного из древних индейцев Южной Америки спросить, что такое время, то он бы ответил: «То, что измеряется в трубках. Скажем, чтобы  дойти отсюда до вон той горы, мне потребуется выкурить шесть трубок». Как уже известно, последний поэт, упомянутый здесь, измеряет «время потерь» болью. Но человечеству привычней измерять время  своей жизни секундами, минутами, часами, сутками  и прочими единицами. И поэты не стали исключениями из этого правила. Хотя больше обращали не на количественное значение измеряемого периода времени жизни, а на  его качественное своеобразие.
4. Биологическое время
Поэтический метр Роберт Рождественский наставляет: «Не думай о секундах свысока». Его совет не пропал втуне. В современной поэзии секунда имеет высокий содержательный статус.  Вот что она значит для Варвары Ермолиной
      Секунда может тебя Богом сделать
       И в один миг всю душу в ад забрать!!!
Высока роль секунды, по мысли Ирины Коробовой, в духовной пути души человека.
       И чтоб в терпении ждать годы,
       Секунды нужно все слагать.
        Быть в упованье, вере, чтобы
        В секунде каждой побеждать.
                Ведь если ты секундой раньше
                Оставишь узкий веры путь,
                Приход Иисуса в твоей жизни
                Не в радость будет, только в грусть.
          Если в какое-то мгновенье
          Ты принял Бога, принял Свет,
           Твое секундное решенье
            Введёт тебя в Любви Завет.
В столь малом отрезке времени Елене Звягиной видятся серьёзные возможности.
      Каждая секунда может стать любовью!
      Может стать упрёком и душевной болью…
       Может стать строкою, может стать надеждой! <…>
                Каждая секунда может стать мечтою!
                Радостью общенья, неба красотою!
                Может стать страданьем, злобой, недовольством…
Эпическую картину бытия, воспринятую за столь малое время воссоздаёт Василий Тюренков.
       За эту секунду случилось немало:
        Рассвет по планете рассыпался ало,
        В деревне заблеяли глупые козы,
        Вдохнула трава, зашуршали стрекозы.
         Секунда – разбилась небесная смальта,
         Осколками рухнув на скуку асфальта;
         Цветы на тепло устремили головки…
         Кот выгнулся – сладко, забавно и ловко.
               Стряхнула листва водянистую пудру,
               Сказалa: «Ночь кончилась. Доброе утро!»
               Трамвай покатил из отстойника cнуло,
               На бронзовом Ленине солнце блеснулo.
               Секунда, и пуля, дрожа, полетела
               В надежде на встречу с податливым телом;
               Закончила смену уборщица в ГУМе…
               Заплакал младенец, и кто-нибудь умер.
Лет так за девяносто до написания этих стихов был потрясён значимостью секунды поэт-глыба Владимир Маяковский.
       Последняя самая эта секунда,
       секунда эта
;;;;;стала началом,
       началом
;;;;невероятного гуда.
      Весь север гудел.
Другой метр русской словесности Самуил Маршак озаботился важностью минуты.
      Дана лишь минута любому из нас.
       Но если минутой кончается час,
       Двенадцатый час, открывающий год,
       Который в другое столетье ведёт, —
       Пусть эта минута, как все, коротка,
       Она, пробегая, смыкает века.
Если для Маршака минута важна как некий инструмент: открывающий, смыкающий, пробегающий, заканчивающий, то многих других поэтов она сама по себе существенный качественный фактор бытия. Для  Алексея Апухтина – это явление счастья.
      О, вот они, минуты счастья,
      Когда, как зорька в небесах,
      Блеснёт внезапно луч участья
      В чужих внимательных очах,
                Когда любви горячей слово
                Растёт на сердце как напев,
                И с языка слететь готово,
                И замирает, не слетев...
А для  Михаила Танича время, отпущенное  на воплощение мечтаний.
               Только три минуты, чтобы сбыться
               Снам, в которых замыслы живут,
      Чтобы сердцу биться, биться, биться
       Долго после этих трех минут.
Однако Иннокентию Анненскому минута приносит разочарование.
       Минута - и ветер, метнувшись,
        В узорах развеет листы,
        Минута - и сердце, проснувшись,
         Увидит, что это - не ты...
Минуты, наполненные музыкой и воспоминаниями, явились причиной элегического настроения поэтического персонажа Николая Рубцова.
              В минуты музыки печальной
              Я представляю жёлтый плёс,
               И голос женщины прощальный,
               И шум порывистых берёз,
                И первый снег под небом серым
                Среди погаснувших полей,
               И путь без солнца, путь без веры…
Поэтический гений Марины Цветаевой  заворожён магией минут. Он создаёт  фантасмагорические  их образы . Их несколько.
Первый.
Минута: ммнущая: минешь!
                Так мимо же, и страсть и друг!
                Да будет выброшено ныне ж -
                Что завтра б - вырвано из рук!
Второй.      Минута: мерящая! Малость
                Обмеривающая, слышь:
                То никогда не начиналось,
                Что кончилось.
Третий.       Минута: мающая! Мнимость
                Вскачь - медлящая! В прах и в хлам
                Нас мелящая! Ты, что минешь:
                Минута: милостыня псам!
Итоговый.  О как я рвусь тот мир оставить,
                Где маятники душу рвут,
                Где вечностью моею правит
                Разминовение минут.
Не о таких ли минутах размышлял Федор Тютчев, написав знаменитые строки.
         Блажен, кто посетил сей мир
          В его минуты роковые!
            Его призвали всеблагие
            Как собеседника на пир.
           Он их высоких зрелищ зритель,
           Он в их совет допущен был -
            И заживо, как небожитель,
           Из чаши их бессмертье пил!
Антон Лернер, наблюдая за временем, заметил, что «медленно минуты
слагаются в длиннющие часы». Неожиданный эпитет «длиннющий» применительно к  такому виду биологического времени как час может быть  удобным триггером. Триггером к рассмотрению тематического разнообразия явленности часа в русской поэзии. Вот Александр Твардовский  объясняется в своих симпатиях  к «рассветному  часу».
      Час рассветный подъема,
      Час мой ранний люблю.
       Ни в дороге, ни дома
      Никогда не просплю.
               Для меня в этом часе
               Суток лучшая часть:
                Непочатый в запасе
               День, а жизнь началась.
Поэту-фронтовику Константину Симонову вспоминается час из военных буден, час между жизнью и смертью
            Но в час, когда последняя граната
            Уже занесена в твоей руке
            И в краткий миг припомнить разом надо
            Всё, что у нас осталось вдалеке,
                Ты вспоминаешь не страну большую,
                Какую ты изъездил и узнал,
                Ты вспоминаешь родину — такую,
                Какой её ты в детстве увидал.
            Клочок земли, припавший к трём берёзам,
            Далекую дорогу за леском,
            Речонку со скрипучим перевозом,
            Песчаный берег с низким ивняком.
Именно такой час имела в виду Анна Ахматова, создавая пронзительные бессмертные строки, обращаясь к согражданам в суровое время  военного лихолетья.
       Час мужества пробил на наших часах,
       И мужество нас не покинет.
             Не страшно под пулями мертвыми лечь,
             Не горько остаться без крова,
              И мы сохраним тебя, русская речь,
              Великое русское слово.
Иные времена, иные строки. Интимный  час,  преддверье новой жизни, вспоминается Марии Шкапской.
           Ты стережёшь зачатные часы, Лукавый Сеятель, недремлющий
           над нами, - и человечьими забвенными ночами вздымаешь
             над землей огромные весы.
                Но помню, чуткая, и - вся в любовном стоне, в объятьях
                мужниных, в руках его больших - гляжу украдкою в широкие
                ладони, где Ты приготовляешь их - к очередному плотскому
                посеву - детёнышей беспомощных моих, - слепую дань
                страданию и гневу.
          Иной рубежный час значим для поэтического персонажа Ростислава Ярцева, час прозрения и духовного очищения.
                Час бытия, час горести и счастья!
                Высокий час – над миром и людьми -
                Священного бессмертного причастья,
                Где все – склоняясь – становятся детьми
                Пред Вечностью. И, бросивши доспехи,
                Отчаявшись гордынею своей –
                Несут, смиряясь, на рубище прорехи
                Осиротевших нищих сыновей…
                И вот – уже задуманы и н ы е
                Стремления, и н ы е времена…
И вновь покоряет  цветаевская обнажённая искренность и  ошеломляющая сила любовного чувства, которому выпал только  один час.
            Времени у нас часок.
            Дальше  - вечность друг без друга!
             А в песочнице - песок -
              Утечёт! <…>
                Для созвездий и для нас -
                Тот же час  - один  - над всеми.
                Не хочу, чтобы зачах -
                Этот час!
                Только маленький часок
                Я у Вечности украла.
                Только час - на. . .
             Всю любовь.
Час любви, единственный, прощальный и час смерти, насильственной, умозрительно воспринимаемой, – как грани повседневности. У Демьяна Бедного можно найти макабрические переживания  от осознания реальной возможности такого часа в родной ему стране.
         Виденья страшные терзают сердце мне
         И мозг отравленный мой сушат,
         Бессильно бьется мысль… Мне душно… Я в огне…
         Спасите! В этот час в родной моей стране
         Кого-то где-то злобно душат!
         Кому-то не раскрыть безжизненных очей:
         Остывший в петле пред рассветом,
В 1917 году  юная Ахматова  узрела ещё один особый час, час внезапного ощущения изменчивости бытия.
      В каждых сутках есть такой
      Смутный и тревожный час.
      Громко говорю с тоской,
      Не раскрывши сонных глаз.
      И она стучит, как кровь,
      Как дыхание тепла,
      Как счастливая любовь,
       Рассудительна и зла.
А через сто лет, в 2018 году,  Роман Полуэктов, отдавая должное часу, настроен славословить день, собрание двух дюжин часов.
                Жизнь – дар Природы, драгоценный Час! -
                И до, и после – вечность без меня;
                Пока светильник в Храме не угас –
                Я буду воспевать величье Дня!
Но как не петь осанну вот такому дню, картину которого воссоздал Николай Заболоцкий.
          День в лесу горяч и долог,
          Пахнет струганым бревном.
           В одиночестве геолог
          Буйно пляшет за окном.
                Он сегодня в лихорадке
                Открывателя наук.
                На него дивится с грядки
                Ошалевший бурундук.
От этой приземлённости в восприятия благости дня в высокую означимость дневного бытия воспаряет Фёдор Тютчев.
        На мир таинственный духов,
        Над этой бездной безымянной,
        Покров наброшен златотканный
        Высокой волею богов.
        День - сей блистательный покров
        День, земнородных оживленье,
        Души болящей исцеленье,
        Друг человеков и богов.
Именно такой проживает лирический персонаж  Антона Дельвига.
           Прекрасный день, счастливый день;
           И солнце, и любовь!
           С нагих полей сбежала тень -
           Светлеет сердце вновь.
           Проснитесь, рощи и поля;
           Пусть жизнью все кипит:
           Она моя, она моя! -
           Мне сердце говорит.
Подробность ахмадулинского декабрьского воскресного дня  также наполнены жизнерадостностью и бодростью мировосприятия.
      Но день воскресный уж баклуши бьет
      то детским плачем, то звонком посудным.
       Напялив одичавший неуют
       чужой плечам, остывшей за ночь кофты,
       хозяйки, чтоб хозяйничать, встают,
        и пробуждает ноздри запах кофе.
        Пора вставать! Бесстрастен и суров,
         холодный душ уже развесил розги.
          Я прыгаю с постели, как в сугроб -
          из бани, из субтропиков - в морозы.
           Под гильотину ледяной струи
           с плеч голова покорно полетела.
          О умывальник, как люты твои
          чудовища - вода и полотенце.
          Прекрасен день декабрьской теплоты,
           когда туманы воздух утолщают
           и зрелых капель чистые плоды
           бесплодье зимних веток утешают.
Но вот Лариса Миллер вносит диссонанс в этот жизнеутверждающий абрис дня, созданный уже упомянутыми поэтами. Печаль проснувшейся души и миражи  наступившего дня  - только усилили  переживания лирического персонажа  её стихотворения
     С чем проснулась? С печалью, с печалью.
     День манил ослепительной далью,
     Той, которой для смертного нет,
     И слепил этот божеский свет,
    Свет несбыточный, свет небывалый,
     Переменчивый, розовый, алый –
    Золотые на синем мазки –
     Цвет тревоги моей и тоски.
Блоковская  эпическая картина осеннего дня ещё дальше отдаляет нас от радостного восприятия этой единицы биологического времени.
       Осенний день высок и тих,
      Лишь слышно - ворон глухо
      Зовёт товарищей своих,
      Да кашляет старуха.
               Овин расстелет низкий дым,
               И долго под овином
               Мы взором пристальным следим
              За лётом журавлиным...
        Летят, летят косым углом,
        Вожак звенит и плачет...
         О чём звенит, о чём, о чём?
       Что плач осенний значит?
И уже трагические, кровавые лики дня воссоздаются Анной Ахматовой и Демьяном Бедным.
       И целый день, своих пугаясь стонов,
       В тоске смертельной мечется толпа,
       А за рекой на траурных знамёнах
       Зловещие смеются черепа.
            Вот для чего я пела и мечтала,
            Мне сердце разорвали пополам,
            Как после залпа сразу тихо стало,
           Смерть выслала дозорных по дворам. (Ахматова)
                ***
          С тревогой жуткою привык встречать я день
          Под гнетом чёрного кошмара
          Я знаю: принесёт мне утро бюллетень
          О тех, над кем свершилась кара,
          О тех, к кому была безжалостна судьба,
          Чей рано пробил час урочный,
          Кто дар последний взял от жизни - два столба,
          Вверху скреплённых плахой прочной.
          Чем ближе ночь к концу, тем громче сердца стук…
          Рыдает совесть, негодуя…
          Тоскует гневный дух… (Бедный)
Вот почему  так хорошо понимаешь  мудрые тютчевские строки о роковых днях, днях рубежных и исторических.
Бывают роковые дни
Лютейшего телесного недуга
И страшных нравственных тревог;
И жизнь над нами тяготеет
И душит нас, как кошемар.
Да, «кошемар» жизнь изрядно  иногда душит человека, но всё  же иных дней гораздо больше. Вот об этом незатейливые строки Галины Марковой.
         Я этот день люблю за то,
         Что жить мне в нём разрешено.
         За то, что утро так красиво,
         За солнце, что глаза слепило
          И за цветы, что пахнут сладко,
          Пускай не всё на свете гладко.
          Я это день люблю сейчас,
           Но завтра, если Бог мне даст,
          Я полюблю и тот рассвет,
           Закат и солнце, ветер, свет.
           Я жизнь люблю, люблю и жить
           И каждый день хочу ценить.
Неделя, месяц, год, век и иные данности биологического времени, конечно, нашли отражение в русской поэзии, но объём  данного эссе не позволяет обратить на них внимание. Поэтому, с сожалением, приходится переходить к следующему разделу этой работы.
5. Экология времени.
Время, властвующее над судьбами людей, время, наполняющее смыслы бытия отдельного человека, время, как  некая последовательность  в жизненной длительности  в хронике  его жизни. И он часто приходится размышлять, как охранить человека от неумолимого времени. И покажется парадоксальным вопрос  о необходимости защищать само время от его жертвы, от людей. Вот уже которое десятилетие говорят о защите лесов, рек, озёр, почвы, воздуха,  животного и растительного мира, души и нравственности. Придумали для этого уютно умное слово – экология. Только вот время в этот перечень. Хотя давно забил тревогу Владимир Высоцкий.      
            И нарочно Время замедляли
            Трусливые,
            Торопили Время, понукали
             Крикливые,
             Без причины Время убивали
             Ленивые.
                И колёса Времени
                Стачивались в трении, -
                Всё на свете портится от тренья...
Более того лирический персонаж Осипа Мандельштама считает, что «кажется, как всякое другое, Ты, время, незаконно…» Юрий Ястребцов  нашёл ещё несколько врагов времени и призывает бороться с ними.
                Охраняйте собственное время,
                Сохранив желание в цене,               
                От советов, страхов и сомнений
                От любых указаний извне.
Неожиданный рецепт победы над временем предлагает Марина Цветаева. Он состоит в отказе от творчества, от таланта.
                А может, лучшая победа
                Над временем и тяготеньем -
                Пройти, чтоб не оставить следа,
                Пройти, чтоб не оставить тени
                На стенах...
                Может быть - отказом
                Взять? Вычеркнуться из зеркал?
                Так: Лермонтовым по Кавказу
                Прокрасться, не встревожив скал.
То есть быть талантом вровень с великим поэтом и, оказавшись среди гор Кавказа, не заметить их красот, как заметил Лермонтов.
                Под ним Казбек, как грань алмаза,
                Снегами вечными сиял,
                И, глубоко внизу чернея,
                Как трещина, жилище змея,
              Вился излучистый Дарьял,
              И Терек, прыгая, как львица
              С косматой гривой на хребте,
              Ревел, — и горный зверь и птица,
              Кружась в лазурной высоте,
              Глаголу вод его внимали;
              И золотые облака
              Из южных стран, издалека
              Его на север провожали;
И как бы не сложны были отношения человека и времени, как не разнообразны  смыслы  многовекового противостояния времени и людей, наиболее естественным является совет, данный Эмили Дикинсон.
                Взгляни на время благодарно,
                Оно старалось, как могло;
                Как нежно озаряет солнце
                Всё человеческое зло!
Как совпадает эта поэтическая сентенция со смыслами «Гимна времени» индуистского священного текста «Амхарваведа».
         3.  Полный сосуд поставлен на Время.
Мы видим Время, хоть оно пребывает разом во множестве мест.
Оно - перед всеми этими существованиями.
Говорят, это Время - на высочайшем из небосводов.
         4.  Это оно стянуло вместе существования.
Это оно обошло вокруг существований.
Являясь отцом, оно стало их сыном.
Нет блеска превыше его блеска.
           5.  Время породило то небо,
Время породило эти земли.
Временем послано и существует
Всё, что было и что должно быть.
            6.  Временем сотворена земля.
Во Времени пылает солнце.
Потому, что во Времени - все существования.
Во Времени далеко видит глаз.
             7.  Во Времени - сознание, во Времени -  дыхание,
Во Времени предречено имя.
Времени, которое пришло,
Радуется всё сущее.
               8.  Во Времени  - жар, во Времени наилучший
Брахма предречён, во Времени!
Потому что Время -  повелитель всего…