8 глава. Русский сонет

              Глава из книги «ОТ ДУШИ К ДУШЕ»
           Начало на  http://proza.ru/2017/07/19/1591


                ИСТОРИЯ  РУССКОГО  СОНЕТА

    Жанр сонета появился в России в 1735 году: В.Тредиаковский перевёл сонет  французского поэта Жака де Барро, содержание которого –  монолог кающегося грешника. Тредиаковский пояснил сущность нового жанра так:

   "Сонет имеет свое начало от италиянцев и есть некоторый род французского и италиянского мадригала, а латинской эпиграммы. Состоит он всегда из четырнадцати стихов... имея всегда в последнем стихе некоторую мысль либо острую, либо важную, либо благородную..."

    Вслед за Тредиаковским к сонету обратился А.П.Сумароков, который не только переводил, но и сам создавал оригинальные сонеты. Вот лучший  из них. Прочитайте, улыбнитесь архаичным формам знакомых слов и вздохните вместе с автором, размышляя о бренности жизни:

Когда вступил я в свет, вступив в него, вопил,
Как рос, в младенчестве, влекомый к добру нраву,
Со плачем пременял младенческу забаву.
Растя, быв отроком, наукой мучим был.

Возрос, познал себя, влюблялся и любил,
И часто я вкушал любовную отраву.
Я в мужестве хотел имети честь и славу,
Но тщанием тогда я их не получил.

При старости пришли честь, слава и богатство,
Но скорбь мне сделала в довольствии препятство,
Теперь приходит смерть и дух мой гонит вон.

Но как ни горестен был век мой, я стонаю,
Что скончевается сей долгий страшный сон.
Родился, жил в слезах, в слезах и умираю.

       В точном соответствии с правилами итальянского сонета написан знаменитый пушкинский. Его вы уже, надеюсь, прочитали рядом с портретом А.С.Пушкина. Поэты XVIII  века, желая расширить возможности сонета, любили экспериментировать.

        А.А.Ржевский разделил строку и  создал как бы двойной сонет, включивший в себе три самостоятельные суждения. Он так замысловато и назван:

                СОНЕТ,
                ЗАКЛЮЧАЮЩИЙ В СЕБЕ ТРИ МЫСЛИ:
                читай весь по порядку, затем
               одни первые полустишия и другие полустишия.

Вовеки  не пленюсь                красавицей иной;
Ты ведай, я тобой                всегда прельщаться стану,
По смерть не пременюсь;                вовек жар будет мой,
Век буду с мыслью той,                доколе не увяну.

Не лестна для меня                иная красота;
Лишь в свете ты одна                мой дух воспламенила.
Скажу я не маня:                свобода отнята –
Та часть тебе дана                о ты, что дух пленила!

Быть ввек противной мне,                измены не брегись,
В сей ты одна стране                со мною век любись.
Мне горесть и беда,                я мучуся тоскою,

Противен мне тот час,                коль нет тебя со мной;
Как зрю твоих взор глаз,                минутой счастлив той,
Смущаюся всегда                и весел, коль с тобою.

                ***
    Познавательно интересное добавление прислала автор МАРА  РУШЕВА:
"Думается, чтo этoт автoр (Ржевский) дoбавил к твёрдoй фoрме стиха выдержку из истoрии с катренoм Задига (см. Вoльтер «Задиг, или судьба»):

       Стихи были написаны Задигoм на табличке, нo дoщечка была разлoмана им и выбрoшена в сад. Завистник нашёл левую пoлoвинку и дoнёс царю на Задига, пoскoльку там были oскoрбления егo величеству:

Исчадье ада злое,
На троне наш властитель,
И мира и покоя
Единственный губитель.
***
Задигу предстoяла казнь. Но тут… К правoй пoлoвинке таблички прилип персик, и пoпугай унёс ее с персикoм вo двoрец. Царь прoчитал катрен пoлнoстью:

Исчадье ада злое, крамола присмирела.
На троне наш властитель восстановил закон.
И мира и покоя пора теперь приспела.
Единственный губитель остался – Купидон. - И, прочитав, царь, конечно, освободил Задига.
             ***
 
   Некоторые сонеты соединили в себе признаки разных жанров:
у М.Хераскова есть сонет-эпитафия,
у А.Ржевского – сонет-мадригал,
у И.Дмитриева сонет-шутка.

   Более 200 сонетов создал Константин Бальмонт, одна из его книг называется «Сонеты солнца, мёда и луны». Вот один из вычурных сонетов из этой книги:

             ЧЕЛОВЕК

Весь человек есть линия волны.
Ток крови в руслах жил, как по ложбинам.
Строенье губ, бровей, зрачок с орлиным
Полётом к Солнцу. Волны. Струи. Сны.

Мы влагой и огнём воплощены.
И нашу мысль всегда влечёт к глубинам.
И тот же знак ведёт нас по вершинам.
Нам любо знать опасность крутизны.

От Солнца мы, но мы из Океана.
Индийский сон. На влаге мировой,
На вечном мигу лик являя свой, —

С зарёй, велящей просыпаться рано,
Раскрылся чашей лотос голубой.
И бог в цветке. А жизнь цветка медвяна.
               ***
   Как всегда, ослеплённый самолюбованием, создал свой сонет Игорь Северянин,  назвавший себя гением:

Я коронуюсь утром мая
Под юным солнечным лучом.
Весна, пришедшая из рая,
Чело украсит мне венцом.

Жасмин, ромашки, незабудки,
Фиалки, ландыши, сирень
Жизнь отдадут - цветы так чутки!-
Мне для венца в счастливый день.

Придет поэт, с неправдой воин,
И скажет мне: "Ты будь достоин
Моим наследником; хитон,

Порфиру, скипетр - я, взволнован,
Даю тебе... Взойди на трон,
Благословен и коронован".

  По сей день  этот сложный жанр любим и востребован. Леонид Гроссман  написал сонетами цикл «Плеяда», посвящённый замечательным поэтам-предшественникам:

Проходят мерной поступью поэты:
Вот Батюшков, певец ахейских жен,
Василий Пушкин, книжник#селадон,
И Кюхельбекер, выходец из Леты.

Языков мечет строфы, как ракеты,
Давыдов их стремит, как эскадрон,
Медлительно роняет их барон
И Вяземский их точит, как стилеты.

Жуковский, Веневитинов, Козлов
Несут Волконской дань цветущих слов
И дышит Гнедич древним дифирамбом.
Ждет Боратынский смертного костра,

И всех животворит гремучим ямбом
Ваятель Командора и Петра.
    Из последних двух строк вы, конечно, поняли, что речь идёт о Пушкине!
                ***   
  Доступна ли такая сложная форма стиха детям? Уверена: да. Пример тому – сонет 11-летней Насти Дубининой. Он напечатан в «Пионерской правде» (3.07.1990 г.):

Я от рождения поэт,
Писать – моё прямое назначенье,
Когда в душе рождается сонет,
Неописуемо то сладкое волненье.
И я хочу тем дать совет,
Тем, у которых лишь одно влеченье:
Купить квартиру, накопить монет
И получить по службе повышенье,
Однажды ночью посмотреть на лунный свет,
На звёзды в золочёный свой лорнет.
И вылечит вас звёздное свеченье.
Вдруг мрак пронзит сверкание  комет,
И зародятся в глубине души сомненья,
И зародится в глубине души сонет.

    В заключение хочу ещё раз вернуться к сонетам Шекспира, чтобы показать, как по-разному можно  интерпретировать их. Ведь в каждый перевод автор неминуемо вкладывает и частицу своей души, своего мировоззрения, отношения к жизни.

     Вот  один из самых известных - сонет 66.

     Перевод (начало) Н.Гербеля (1880г.):

В усталости моей я жажду лишь покоя!
Как видеть тяжело достойных в нищете,
Ничтожество в тиши вкушающим благое,
Измену всех надежд, обман в святой мечте…

      Ф.Червинского (1904):

Тебя, о смерть, зову я, утомлённый.
Устал я видеть честь низверженной во прах,
Заслугу в рубище, невинность – осквернённой,
И верность – преданной, и истину – в цепях.

              В 1937 году его перевёл С.Маршак:

Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянье,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье.
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И  вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.

Всё мерзостно, что  вижу я вокруг…
Но как тебя покинуть, милый друг?

       Возможен ли лучший перевод? Многие считают: нет, невозможен.
Но попытки выразиться по-своему, конечно, не прекращаются.

           Перевод А.Финкеля (1969 г.):
Устал я жить и умереть хочу,
Достоинство в отрепье видя рваном,
Ничтожество, одетое в парчу,
И Веру, оскорблённую обманом…

           Роберта Винонена (1970 г.):
Я умер бы сейчас, дабы не знать
Ни Нищеты, достойной лучшей доли,
Ни Чистоты, обманутой опять,
Ни Красоты, развратной поневоле,
Ни Прямоты, лишившейся угла,
Ни Правоты, хромающей у Власти,
Ни Доброты, берущей в долг у Зла,
 Ни Суеты, давно лишённой страсти,
Ни Пустоты, гнушающейся чувством,
Ни Слепоты, всему чертящей путь,
Ни Глухоты, что ведает искусством.

Я умер бы, смеясь, когда б не ты,
Любовь моя, средь этой маеты.

              О.Румера:
Я смерть зову, глядеть не в силах боле,
Как гибнет в нищете достойный муж,
А негодяй живёт в красе и холе;
Как топчется доверье чистых душ;
Как целомудрию грозят позором,
Как почести мерзавцам воздают,
Как сила никнет перед наглым взором,
Как всюду в жизни торжествует плут;
Как над искусством произвол глумится,
Как правит недомыслие умом,

Как в лапах Зла мучительно томится
Всё то, что называем мы Добром.

   Интересно было бы знать, чей перевод вам более по душе, то есть ближе, понятнее, интереснее!

    И современные поэты тоже продолжают обращаться к Шекспиру. Вот прекрасный перевод этого сонета, сделанный одним из авторов, чьи работы вы можете прочесть на Прозе.ру.       
              Александр Скальв.

Я так устал, что Смерть зову, коль вижу:
Достоинство – с рожденья в нищете,
Ничтожество – в богатстве и престиже,
И отреченье – с верой на щите,
И почести – позорно неуместны,
И непорочность – сданную за грош,
И красоту – во лжи молвы нелестной,
И силу царства – в немощи вельмож,
И глас искусств – на привязи у власти,
И блажь невежд – в указах ремеслу,
И честность – в званье глупости иль басни,
И – рабское Добро на службе Злу.
     Я так устал, но коль уйду до срока,
     Моей Любви здесь станет одиноко

   Не могу не напомнить читателям  замечательный перевод Б.Пастернака:

Измучась всем, я умереть хочу.
Тоска смотреть, как мается бедняк
И как шутя живётся богачу,
И доверять и попадать впросак,

И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,

И вспоминать, что мысли заткнут рот,
И разум сносит  глупости  хулу,
И прямодушье простотой слывёт,
И доброта прислуживает злу.

Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу будет трудно без меня.

      На занятиях литературного клуба  дети, как и преподаватель, создавали свои стилизации. Одна из них  перед вами:

«Зову я смерть!» - сказал Шекспир великий.
Какая боль! Отчаянья последняя черта.
Как надо было эту жизнь возненавидеть,
Чтоб откровенно так сказать!

«Зову я смерть»… Поймёт, увы, не каждый
Всю боль. И я, конечно, не могла
До той поры, пока сама однажды
К черте последней вдруг не подошла.

За той чертою – обаятельные лица,
В глазах – улыбка, за нею – лицемерие и ложь.
И вот  тогда лишь окончательно поймёшь,
Когда не к жизни – к смерти человек стремится.

Как больно, жутко вдруг понять,
Что люди лгут. И будут лгать.             (Э.Лякишева)

             
       Ещё более сложную форму представляет собой  ВЕНОК  СОНЕТОВ, появившийся в Италии в XVIII веке. Он состоит из 14 сонетов, каждый из которых начинается  последней строкой предыдущего, а первый – последней строкой последнего. Помимо этого венок включает 15-й сонет – МАГИСТРАЛ, состоящий из первых строк каждого сонета, вошедшего в цикл:

Венок певец твой новый вьёт для света
Пятнадцать в нём сонетов сплетено,
И магистрал, последнее звено,
Связует рифмы каждого сонета.

    Первый русский венок сонетов был переводом, выполненным академиком Фёдором Коршем в 1889 году.  С тех пор почти каждый видный поэт считает нужным испробовать свои силы в написании венка  сонетов.
 
      Так, развиваясь и совершенствуясь, поэзия помогает нам постичь тайны бытия, осмыслить своё место в жизни, среди людей и стран.

    А мы с вами поэтической тропой отправляемся на Восток.

               Продолжение на:  http://www.proza.ru/2018/09/24/1897