305 Анжелика - маркиза библиотеки 12 июля 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

305. Анжелика - маркиза библиотеки. 12 июля 1973 года.

Сводка погоды: ВМБ Балтийск, четверг 12 июля 1973 года, дневная температура: мин.: 10.8°C, средняя: плюс 17.8°C тепла, макс.: плюс 23.8°C тепла, без осадков.

В четверг 12 июля 1973 года я вдруг вспомнил, что до свадьба моего школьного товарища Вовки Корнеева и его невесты Ниночки, которая так озорно шутила и баловалась во время моего второго 10-дневного отпуска с выездом на родину, осталось совсем немного времени. Я лихорадочно начал искать в ворохе писем приглашение Корнеевых на свадьбу, чтобы успеть дать им поздравительную телеграмму, но не сумел пролезть в узкие овальные отверстия в рёбрах жёсткости в носу корабля, куда я спрятал свой архив личных фотографий, писем, открыток и "списанных" книг "крейсерской" библиотеки.

В этот день я также вспомнил о приказе командира корабля быть на время боевого похода на БС (боевой службе) киномехаником и по причине необходимости пройти соответствующее обучение у киномехаников базового клуба, а также официального оформления отношений с базовой библиотекой, я получил от замполита капитана 3 ранга Д.В. Бородавкина разрешение-увольнение на берег, в клуб и библиотеку ВМБ Балтийск. Ограбленный магазин на территории базы был закрыт на замок и только на почте можно было что-то купить из необходимого морякам - зубную пасту, зубные щётки, сигареты, спички, конверты, ручки, открытки, газеты и журналы.

Киномеханики в клубе внимательно выслушали меня, переглянулись, а потом начали мне объяснять, как салаге, что и как нужно делать с кинопередвижкой "Украина-4". Я сначала терпел, а потом попросил допустить меня к аппаратуре и поправить, если я буду делать что-то неправильно. После этого я начал выставлять комплектное оборудование кинопередвижки "Украина-4", как было написано в инструкции по эксплуатации, одновременно называя и поясняя свои действия и устройство аппаратуры. Когда плёнка была заправлена, я попросил разрешения включить проектор. Немые от удивления киномеханики дали "добро" и я начал показывать фильм...

Я намеренно заранее выбрал среди коробок с фильмокопиями бобины с фильмом "Слуги дьявола на чёртовой мельнице". Аппарат работал ровно, без сбоев. Киноплёнка бойко стрекотала в перфораторе, кадры мелькали на экране и динамики приглушённо давали звук. Киномеханики прервали показ фильма и сказали, чтобы я "разоружил проектор и перемотал кино взад". Я выполнил все эти операции также, как это делал у себя на корабле. Только один раз я незначительно ошибся при перемотке плёнки, из-за чего она немного косо и неровно намоталась на бобину. Мужики меня поправили и удовлетворённо похвалили.

Пользуясь случаем я попросил у них в качестве вознаграждения "нормальную" (на рваную) копию фильма, который только что показывал. Киномеханики обещали дать мне этот фильм на субботу, только сначала я должен был расписаться в их журнале, что они со мной три дня занимались и обучали технике работы с кинопередвижкой "Украина-4". Я с радостью согласился, но тут же встречно попросил, чтобы они оформили мне документ - свидетельство о том, что я прошёл трёхдневные курсы киномехаников с правом работы с кинопередвижкой "Украина-4". Старший среди киномехаников, особенно завхоз базового клуба, одобрительно меня похвалили за правильность и настойчивость и в субботу я расписался во всех актах и журналах, получил "корочки" и круглую банку с бобинами весёлого приключенческого фильма. Кстати, у этих киномехаников был и фильм "Анжелика - маркиза ангелов", но он был уже "вконец" рваный, затасканный, поцарапанный и почти не годился для качественного просмотра...

После почти целого дня, проведённого с приветливыми мужиками-киномеханиками в клубе, я после обеда снова отправился на пирс, чтобы завершить дела с базовой библиотекой. Дело в том, что библиотека ВМБ Балтийск давала всем кораблям, уходящим на БС (боевую службу) библиотечки-передвижки, то есть небольшие (несколько десятков) наборы книг, которые я, как библиотекарь корабля, должен был выдавать морякам. Никто, кроме командира БПК "Свирепый", замполита и нескольких моих друзей не знал, что мы получили в политуправлении главного штаба ДКБФ крейсерскую библиотеку КР "Октябрьская Революция". Считалось, что у нас на БПК "Свирепый" только учебно-методическая литература и небольшая собственная библиотечка из купленных офицерами и мичманами книг и журналов.

В библиотеке ВМБ Балтийск работали две женщины - одна постарше, другая помоложе. Первую я назвал "Матроной" за её величавость, женственность, вежливость и женскую красоту, а вторую, за её пышную шевелюру, спортивную фигуру и несколько нервное возбуждённое поведение - "Анжеликой". Комплект библиотечки-передвижки меня уже ждал. Пачки книг были перевязаны крепким шпагатом и их было ровно четыре, по две пачки на каждую руку. Книги были очень тяжёлыми и я боялся, что не сумею за один раз дотащить их до трапа на БПК "Свирепый".

Пока  Матрона оформляла документы и передаточные акты на книги, я решил посмотреть новинки книг и журналов, выложенные в той части библиотечного помещения, где располагался читальный зал. Я переходил от стола к столу, от полки к полке, листал страницы книг, смотрел новые журналы, а потом увидел в дальнем части стеллажа подшивки больших журналов "Смена". "Вот было бы хорошо взять с собой в море несколько подшивок старых журналов "Смена"", - подумал я. -"В них часто публикуют детективные, фантастические и приключенческие романы и повести с продолжением!". Сказано - сделано... Я отправился к дальним стеллажам, чтобы взять две-три подшивки журнала "Смена" и вдруг увидел, как за соседним стеллажом молодая библиотекарь Анжелика листает страницы большого альбома, на которых были жуткие картинки - голые мужские тела с красочно изображёнными ранами - это был академический альбом с описанием ранений Первой мировой войны...

Анжелика стояла почти спиной ко мне и не видела, что я её заметил. Она листала огромные листы атласа ранений, задерживаясь на тех страницах, где тонкими акварелями были нарисованы мужские тела во всех подробностях. Анжелика нервно переминалась с ноги на ногу, заметно волновалась, как норовистая молодая кобылка вскидывала голову и встряхивала своими курчавыми рыжими, взбитыми, как одуванчик,  волосами, поводила плечами и, как мне показалось, даже немного постанывала...

Я заворожено смотрел на её округлившуюся в напряжении попку под юбкой, игру её стройных гибких ножек, тонкие лодыжки в туфельках на высоком каблуке, на порхающие в нетерпении пышные пружинные волосы, на её плечи, которые ходили "ходуном" и мгновенно начал волноваться и напрягаться в такт с Анжеликой. В тот момент, когда в моей пустой от мыслей и слов голове созрело решительное желание шагнуть к Анжелике и взять её властно за плечо, она обернулась...

Я увидел совершенно бессмысленный, как мне показалось, яростный, сердитый, испуганный и распахнутый донельзя взгляд, который мгновенно, после того как наши взгляды встретились, сменился страстным, зовущим, согласным, умоляющим взглядом. Анжелика молча захлопнула атлас ранений Первой мировой войны, молча шагнула ко мне, схватила за руку и молча повлекла за собой дальше между стеллажами в дальнюю комнату, в которой находилась библиотечная кладовка.

В кладовке тоже были стеллажи и каталожные шкафы, было тесно, потому что посередине стоял стол, на котором библиотекари подшивали газеты и журналы в подшивки, ремонтировали книги, выполняли разные работы. Анжелика нетерпеливо, но осторожно, чтобы не шуметь, смахнула со стола какие-то журналы и книги, затем стремительно и ловко вскочила-села на стол, обернулась, схватила меня за руки, и притянула к себе, впившись в меня жаркими, влажными, пухлыми и упругими губами, приторно пахнущими какой-то клубничной помадой.

Анжелика целовала меня взасос, не давая опомниться, ответить, поправиться... Я чувствовал, как она своими сильными спортивными ногами обхватывает меня за бёдра, привлекает, тянет меня к себе, как в глубокий омут и мне это... не понравилось. Сам, еле сдерживаясь от желания устремиться к Анжелике и повалить её на этот стол, я хотел только чуть-чуть поправиться, занять более устойчивое положение, встречно ответить на поцелуй, поцеловать сам, а не быть поцелованным, но Анжелика, вероятно, почувствовала, что я чем-то недоволен... Она оттолкнула меня, потом глубоко всхлипнула, закрыла глаза и вдруг ничком упала спиной на столешницу. Я увидел полностью открывшуюся передо мной Анжелику и уже хотел было окунуться в кроваво-красный туман, закрыть глаза и сделать то, что хотела Анжелика и я, как тут сзади послышался голос Матроны.

Анжелика змеёй выскользнула из-под меня, рванулась в сторону, прикрылась дверью кладовки и лихорадочно начала оправлять задравшуюся юбку и заправлять за пояс свою кофточку. Я, от неожиданности и частичной потери сознания, почти упал животом и грудью на столешницу библиотечного стола и так, в позе буквы "ЗЮ", встретил входящую Матрону. Старший библиотекарь в каком-то военном звании (возможно, мичманском) подозрительно взглянула на меня, огляделась по сторонам, увидела растрёпанную Анжелику и грозно-строго спросила, "не обидел ли её этот гадкий матрос". Анжелика отрицательно замотала головой, некоторое время она не в силах была что-то сказать, но потом собралась и сказала: "Нет, он меня совсем не обидел. Просто мы с ним... немного поспорили".

- О чём? - тут же задала вопрос Матрона прокурорским голосом.
- О чём? - переспросила Анжелика. - Да ни о чём. Просто поспорили и всё.
- Он к тебе приставал? - не сдавалась Матрона и я вдруг услышал в её голосе не нотки сердитой властности, а нотки заинтересованности.
- Нет, не приставал, - быстро ответила Анжелика. - Я бы ему этого не позволила.
- Тогда почему ты такая растрёпанная? - опять строго и с любопытством спросила Матрона. - И почему он такой взволнованный?
- Потому что такая девушка, как Анжелика, - услышал я свой мужской голос с баритональными "бронзовыми" нотками, - кого хочешь взволновает...

Это нелепое слово "взволновает" прозвучало так неожиданно и так нелепо, что в ответ Матрона громко засмеялась, а потом и Анжелика спасительно и облегчённо её поддержала. Я же невозмутимо продолжал стоять, прижавшись низом живота к библиотечному столу, потому что чувствовал - выходить из укрытия мне ещё рано... Женщины нервно отсмеялись и я заметил, как расширились ноздри у Матроны, как она взволнованно дышит, как стоит и не уходит, не даёт возможности выйти Анжелике из-за двери и мне отойти от стола. Матрона словно застыла в дверях библиотечной кладовки и не хотела уходить.

Наконец, я смог пошевелиться и отступить от стола. В кладовке от нашего общего присутствия было жарко, парко, душно, пахло чем-то знакомым, терпким, необычным. К знакомым запахам книг, журналов, газет и фруктового клея отчётливо примешивался запах женских цветочных духов, сладкой губной помады, лака для волос, женского и мужского пота, и ещё чего-то такого, отчего мне хотелось как можно быстрее покинуть эту кладовку, этот библиотечный зал, библиотеку, клуб и оказаться сейчас у себя в ленкаюте. Анжелика, вероятно, чувствовала тоже самое, что и я, поэтому мы трое участников этого приключения, как-то неловко, но быстро разминулись и занялись нашими делами.

Анжелика упорхнула в служебный туалет, я не мог этого сделать, поэтому мучился у библиотечной стойки, а Матрона нервно оформляла последние графы таблиц в актах приема-передачи книг. Я, не глядя, подписал все бумаги, взял свой комплект актов и описи книг библиотечки-передвижки, примерился как мне удобнее взять тяжеленные пачки книг и тут только вспомнил о подшивках журнала "Смена". Я оставил пачки книг у стойки, вернулся в читальный зал, взял отобранные две подшивки журнала "Смена" за 1971 и 1970 годы, принёс их к Матроне и не попросил, а сказал, чтобы она включила их в передаточный акт.

- Я должна спросить у... (Матрона назвала настоящее имя Анжелики). - Она у нас заведует читальным залом.
- Пусть возьмёт, что ему надо, - сказала подошедшая сзади Анжелика и коснулась моего бедра своим жарким бедром. - Ему там, в море, нужнее.
- Только принесите всё обратно в целости и сохранности, - вдруг робким, согласным, материнским голосом сказала Матрона. - Сами принесите, лично.
- Точно так, - ответил я. - Есть принести самому лично.

Нести книги и подшивки тяжёлых журналов одному человеку было очень тяжело и неудобно. Я попытался прижать годовые подшивки журнала "Смена" подмышками, взять в руки по две больших пачки книг, но всё вместе нести было очень тяжело и неудобно. От напряжения руки трусились, подшивки журналов выпадали из подмышек и я не мог пройти и нескольких шагов. Тогда Матрона и Анжелика быстро собрались, взяли в руки по подшивке журналов и заявили, что они меня "проводят до трапа на корабль, а заодно прогуляются на свежем воздухе".

В четверг 12 июля 1973 года минимальная температура воздуха утром была 10.8°C, средняя - днём плюс 17.8°C тепла, а максимальная в то время, когда мы дружно втроём шли по диабазовой брусчатке причалов, - плюс 23.8°C тепла. Осадков не было. Погода была чудесная. Я шёл в сопровождении двух красивых женщин, которые помогали мне донести до БПК "Свирепый" книги, ощущал себя вожаком, а этих женщин - своим гаремом. Тяжёлые пачки книг резали мои пальцы тонким шпагатом, но я не смел останавливаться и менять руки. Я хотел поскорее достичь трапа БПК "Свирепый", чтобы освободить женщин от их тяжкой ноши, но они нарочно замедляли шаги, чтобы насладиться прогулкой и моим видом "вьючного потного животного".

Анжелика, а тем более Матрона, уже полностью освоилась, они вновь обрели женскую независимость, игривость и начали шутить по поводу того, в каком виде я предстану перед моряками и офицерами корабля.

- Вы сейчас выглядите так, - говорили шутливо Матрона, - словно вас кто-то сильно любил, а вы отвечали взаимностью.
- Нет, - подхватила шутку Анжелика. - Не любил, а изнасиловал... Ха-ха-ха-ха!!!

Я молча тащил тяжёлые книги и у меня было только одно желание - быстрее достичь трапа и уронить эти чёртовы книги на палубу БПК "Свирепый"...

Мы дошли до трапа БПК "Свирепый". Я опустил на причал книги. Еле-еле разогнул затёкшие пальцы и мои дамы (Матрона и Анжелика) вдруг увидели и поняли, насколько мне было тяжко их нести. Свои пачки журналов они положили на книги передвижки. Анжелика со слезами на глазах держала мои ладони и дула на мои скрюченные побелевшие и посиневшие пальцы. Матрона пыталась массировать мне запястья, они мешали друг другу, а я стоял, как "остолоп", не сопротивлялся, только косил глазами на изумлённые лица собравшихся на юте матросов и старшин, офицеров и мичманов, которые собирались опять что-то грузить на корабль.

Появился дежурный офицер по кораблю и дежурный мичман по низам. Они немного подождали пока женщины приводили в чувство мои руки, а потом кто-то из них кашлянул. Я вздрогнул, начал отнимать руки у моих женщин и попытался развернуться к трапу. Анжелика вдруг всхлипнула и поднесла мои ладони к своему лицу, уткнулась в них и начала осторожно, но плотно целовать. Она цепко держала меня за руки и я не мог вытащить из кармана сопроводительные документы на груз. После второго, уже насмешливого кашля, я властно, но осторожно высвободился, достал документы, подал их через фальшборт дежурному по низам и обернулся к женщинам, чтобы распрощаться с ними. Матросы хозкоманды уже бегали по трапу, занося книги и подшивки журнала "Смена" на корабль.

- Ну, - сказал я моим женщинам. - Мне пора на корабль. Не поминайте лихом. Не сердитесь. Я не хотел вас обидеть. Счастливо оставаться.

Анжелика закрыла лицо руками и плакала. Матрона её обнимала за плечи, а когда я сделал движение, чтобы взойти на трап, Матрона вдруг качнулась ко мне и поцеловала в щёку. Я стремительно проскочил короткий трап, отдал честь военно-морскому флагу БПК "Свирепый", и не видя вокруг себя никаких книг и журналов, открыл броневую дверь и устремился в коридор личного состава экипажа корабля. Куда делись книги?

Книги и журналы оказались в целости и сохранности перед дверями в ленкаюту. Я затащил их внутрь, разложил по банкам (скамейкам) в зале ленкаюты и только теперь ощутил, насколько же я устал... Я буквально повалился ничком на банки (скамейки), вытянулся во всю длину, чуть не упал с узкой поверхности и так пролежал несколько минут. Очнулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо и звал... Это был неугомонный мой друг-годок и боевой товарищ Славка Евдокимов, который тут же начал меня упрекать за то, что я не взял его с собой в библиотеку...

- Говорят, что тебя из библиотеки провожали две женщины! - орал мне в ухо возбуждённый Славка Евдокимов.
- Говорят, что они тебя целовали обе, целовали твои руки!
- Что ты им такое сделал, что они тебя проводили до корабля, помогли нести книги и эти пачки журналов?!
- Давай, колись! Рассказывай подробности!
- Скажи, Суворов, - приставал ко мне Славка Евдокимов. - Ты чего такой измождённый? Неужто из-за двух пачек книг?
- Скажи же! Ты их или они тебя? Чего ты молчишь?!

- Слава, - ответил я другу, который в последнее время был, как говорится, "очень-очень сексуально озабочен". - Ничего не было. Было другое. Взаимопонимание друг друга, понимаешь? Близкое интимное взаимопонимание...
- Ври больше! - завертелся на одном месте вьюном Славка Евдокимов. - Расскажи всё по порядку. Что с тобой?
- Я просто устал, вспотел, перенапрягся, - ответил я. - Попробуй, потаскай эти пачки с книгами. Женщины просто помогли мне. Вот и всё.
- Не-е-ет, - протянул Славка. - Меня не проведёшь. Я нюхом чувствую, что у тебя с ними что-то было...

Когда в гальюне, в умывальнике я приводил в порядок себя и свою одежду, я подивился тонкости нюха моего друга...

Фотоиллюстрация: 12 июля 1973 года. ВМБ Балтийск. БПК "Свирепый". Кадр из кинофильма "Indomptable Ang;lique" (Неукротимая Анжелика) (Франция, 27.09.1967), в СССР этот фильм показали в декабре 1985 года под названием «Неукротимая маркиза». Однако именно так, в таком виде, я представлял себе потом в памяти, как мы, молодая библиотекарь и я, вели себя в тот день 12 июля 1973 года в базовой библиотеке ВМБ Балтийск. Возможно, всё было не так, гораздо проще, но мне очень хотелось, чтобы я был таким, как Жоффрей де Пейрак, а она, как Анжелика Сансе де Монтелу. Больше мы с той "Анжеликой из библиотеки" никогда не виделись.