311 Допрос и разведка 17 июля 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

311. Допрос и разведка. 17 июля 1973 года.

Сводка погоды: ВМБ Балтийск, вторник 17 июля 1973 года, дневная температура: мин.: 17.8°C, средняя: плюс 20.7°C тепла, макс.: плюс 26.0°C тепла, без осадков.

Рано утром я сходил на базовую почту, принёс на корабль мешок с письмами, газетами и журналами и срочно был вызван вестовым к замполиту. Капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин не дослушал мой утренний доклад и приказал срочно бежать в штаб в распоряжение командира 128-й бригады ракетных кораблей 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ капитана 1 ранга Николая Николаевича Захарова (в должности с июля 1971 года по июль 1973). Дмитрий Васильевич Бородвкин очень волновался, что-то мне усиленно говорил, поправлял на мне гюйс, сокрушался, что матросская роба на мне помятая, и всё торопил, торопил, буквально гнал меня по коридорам до самого трапа и схода с корабля. Со мной заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин не пошёл...

- Только не болтай там ничего лишнего, - тревожно предупредил меня Дмитрий Васильевич Бородавкин. – Узнай, что им надо от нас и назад. Понял?
- Точно так, товарищ капитан 3-го ранга, - ответил я в тон замполиту. – Есть разузнать и назад.

По времени исполнения приказа мне надо было не просто «бежать», а нестись, как молния, в штаб 128-й БПК 12-й ДиРК ДКБФ, благо он располагался практически напротив стоянки нашего корабля. Вахтенный на трапе с завистью смотрел, как дежурный офицер по кораблю проверял мою увольнительную записку и заносил её данные в журнал посещений корабля. Дело в том, что с момента объявления приказа о выходе БПК «Свирепый» на БС (боевую службу), выход с корабля всего личного состава был категорически запрещён. У меня не было с собой никаких денег, чтобы по пути в штаб или оттуда отклониться от маршрута и забежать в киоск-магазин. Вахтенный на трапе знаком показал мне, что он даст мне денег, но я отрицательно замотал головой – приказом "о БС (боевой службе)" было запрещено что-либо неразрешённое приносить на корабль. Время покупок закончилось…

В штабе 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ на входе я строго по уставу доложил вахтенному старшине у входа и дежурному офицеру о цели прибытия, показал увольнительную и был сопровождён по лестнице и коридорам к кабинету командира бригады. Командир 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ капитан 1 ранга Николай Николаевич Захаров оказался красивым, статным, стройным офицером большого роста, с громогласным голосом, уверенными манерами и великим умением говорить «без бумажки». Он практически только одним своим видом, манерой и стилем поведения внушал уважение и признание офицеров, мичманов и матросов нашего соединения боевых ракетных кораблей. Капитан 1 ранга встретил меня радушно (он всегда встречал всех «радушно», а потом так же радушно и громогласно «вставлял пистон» так, что посетители пулей вылетали из его кабинета).

- Вот и комсорг БПК «Свирепый», - сказал командир бригады двоим молодым то ли офицерам, то ли мичманам, то ли ещё кому-то. Эти двое были одеты в морскую офицерскую форму лейтенантов, но что-то в их облике и поведении было не так, не «по-нашему», не к месту... Уж больно свободно и даже несколько вальяжно они сидели на больших стульях перед длинным столом, приставленным к письменному столу командира бригады, а сам капитан 1 ранга Н.Н. Захаров встретил меня стоя... 

- Вот, - сказал мне радушно командир бригады, - эти товарищи хотят с вами побеседовать. Прошу вас располагайтесь, а через два часа вернусь и мы продолжим.

С этими словами командир 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ капитан 1 ранга Н.Н. Захаров резво вышел из-за стола, а мы все присутствующие также резво встали по стойке «смирно». После того, как командир бригады вышел в соседнюю комнату-зал, в котором проходили коллективные совещания офицеров, учёба и собрания партийных организаций бригады, эти двое непонятных «офицеров» уселись на стулья, ближайшие к письменному столу командира бригады. Я остался стоять в отдалении у дверей в кабинет на коротком, истоптанном множеством ног, куске когда-то красного ковра.

Я подумал, что это очень почётно, стоять на «ковре» в кабинете командира 128-й бригады ракетных кораблей 12-й дивизии ракетных кораблей Дважды Краснознамённого Балтийского флота, но мне было неуютно видеть упорные внимательные и недоброжелательные взгляды этих двух «господ офицеров». «Господами» я назвал их мысленно и мгновенно, как только увидал…

- Как вас зовут, ваше звание, воинская должность и боевой номер? – строго спросил меня левый (от меня) «господин».
- Матрос Суворов, рулевой БПК «Свирепый», боевой номер 1-5-11, - чётко доложил я.
- Как вас зовут? - доброжелательным тоном спросил второй, правый (от меня) «господин». – Как к вам обращаться?
- Александр Сергеевич, - ответил я и удивился. – Обращаться: матрос Суворов.
- Итак, матрос Суворов, - сказал левый господин. – Что вы знаете об обстановке в Средиземноморье?
- Ничего, - ответил я. – Я там ещё не был.

Оба «господина» хохотнули и переглянулись…

- Тогда, что вы знаете об обстановке в нашей стране? – спросил «добрый» правый господин.
- Всё, что положено знать матросу боевого корабля, - ответил я.
- А конкретней? – уже прямо и грубо спросил «левый» господин.
- А что вас конкретно интересует? – сказал вместо меня внутренний голос моего старшего брата Юры.
- Здесь мы задаём вопросы! – сразу «вскинулся» левый господин. – Отвечайте!
- Просто мы хотим узнать, - по-доброму пояснил правый господин, - как вы знаете и понимаете политику партии и правительства нашей страны.
- Правильно понимаю, - ответил я, чувствуя, как мой старший брат Юра всё больше и больше завладевает мной…
- Вот мы и хотим убедиться в этом, - пояснил правый господин, а левый воскликнул: - Да он над нами издевается!

- Послушайте, - заметно теряя терпение, сказал правый господин. – Вы напрасно упорствуете. Ответьте на наши вопросы и идите себе на свой корабль. Хорошо?
- Точно так! – ответил я.
- Итак, как вас зовут? – спросил правый господин и заглянул в лист бумаги, лежащий перед ним.
- Я уже отвечал на этот вопрос, - ответил я голосом моего папы, Сергея Ивановича Суворова, ветерана Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, офицера лейтенанта-кавалериста 61-й конной армии генерал-полковника Павла Алексеевича Белова.
- Ничего, - терпеливо сказал правый господин, - Ответьте ещё раз.

Я немного подумал, оглянулся по сторонам, посмотрел в потолок, потом в углы комнаты и сказал, что «меня зовут Саша Суворов, я из города Суворова Суворовского района Тульской области, рулевой-сигнальщик БПК «Свирепый», комсорг, вернее, сейчас уже заместитель комсорга корабля»...

Левый «господин» вскочил с места и забегал вокруг меня. Он ничего не говорил, только внимательно рассматривал меня вблизи и в упор. Правый «господин» усмехнулся, внимательно посмотрел на меня и прочитал по листку бумаги: «Выпускник Суворовской средней школы №1 в 1970 году, ученик слесаря-ремонтника цеха №4 Севморзавода города Севастополя в 1970-1971 годах, отличник учёбы в Севастопольской Морской школе ДОСААФ в 1971 году, дважды поощрён 10-ти суточным отпуском с выездом на родину в 1972 и 1973 годах».

- За что вам дали первый 10-ти суточный отпуск с выездом на родину? – строго и почти гневно спросил меня левый господин.
- За дело, - ответил я и решил больше не отвечать на их вопросы… Они и так всё обо мне знали…
- А второй отпуск? – спросил меня «добрый» правый господин.
- Тоже за дело, - ответил я и добавил, - Большего ответить не имею права…
- Скажите, пожалуйста, какая секретность! – воскликнул «злой» левый господин. – Мы и так всё знаем!
- Тогда, чего спрашиваете? – спросил я.

«Попался, голубчик!» - ликующе прошептал мне в ухо мой друг дед «Календарь».

- Здесь мы задаём вопросы! – снова взвился левый господин.
- Пожалуйста! – сказал я с ноткой насмешливости. - Задавайте...
- Осторожнее, молодой человек, - сразу же отреагировал «добрый» правый господин. – Не зарывайтесь! Отвечайте, о чём вы говорил с…
- Разрешите присесть, - перебил я правого господина, - А то получается, что вы меня допрашиваете… Нет?
- Нет, - ответил «добрый» правый господин. – Мы с вами беседуем. Конечно, садитесь…

Левый «злой» господин ловко «выкрутил» из-за стола тяжёлый дубовый стул с высокой спинкой и толчком ноги подтолкнул его ко мне…

Что-то во мне произошло такое, чего я объяснить не могу до сих пор. Я медленно и достойно, как всегда ходил мой заводской наставник Женька Мыслин, обошёл этот стул, зашёл за спину правового «доброго» господина и сел за приставной стол, то есть ещё ближе к столу командира 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ. Теперь я был ближе к месту командира соединения, а эти «господа» были передо мной и ближе к выходу…

- Я вас слушаю, - сказал я папиным голосом школьного учителя по труду и машиноведению. «Господа» переглянулись…
- У вас вчера были на практике курсанты Киевского высшего военно-морского политического училища, - сказал «добрый» правый господин. – О чём вы с ними беседовали?

Я немного подумал, прислушался к моим «внутренним голосам» и сказал, что «мы беседовали об организации комсомольской работы на корабле, о наглядной агитации, о корабельной библиотеке».

- К вашей корабельной библиотеке мы ещё вернёмся, - сказал угрожающе левый господин. - А пока скажите нам, о чём вы беседовали с курсантами помимо обсуждения комсомольской работы?
- Мы беседовали.., - начал я и прервался. – Простите, как ваше звание и как вас зовут?
- Причём тут моё звание и как меня зовут! – снова «вскинулся» левый господин. – Отвечайте, когда вас спрашивают?!
- Так мы беседуем или вы меня допрашиваете? – спросил я и взглянул в упор на «злого» левого господина.
- Беседуем, беседуем, - «сдался» он. – Только по-нашему, а не, по-вашему!
- Хорошо, - «миролюбиво» сказал я, потому что уже начал уставать от этого хамского высокомерного поведения этих «господ». – Пусть будет «по-вашему». Задавайте свои вопросы…

«А-а-а!» - вскинулся во мне мой старший брат Юра. – «Будем бить вас, по-вашему!».

- Вы принимали на корабле курсантов? – спросил меня правый господин.
- Каких курсантов? – переспросил я.
- Тех, что у вас были на практике! – заорал левый господин. – Не придуривайся!
- Да кто из нас придуривается!? – тоже, как бы эмоционально, воскликнул я.
- Какие вам нужны курсанты? – пояснил я вопросом.
- Те, что пришли к вам на практику! – заорал левый господин.
- Какие конкретно? – опять уточнил я.
- Вы что, даже имён их не знаете? – спросил меня правый господин.
- Какие имена? – я решил придерживаться тактики отвечать вопросом на вопрос. – Вот вас, как зовут?
- Вам так хочется узнать мои настоящие имя и фамилию? - переспросил меня, видимо, более опытный и находчивый правый господин. – Зачем?

Этот разговор-допрос стал казаться мне весёлой игрой «в вопросы и ответы», когда надо было поддерживать светскую беседу, но так отвечать вопросом на вопрос, чтобы не отдать собеседнику никакой информации, а наоборот, получить от него информацию, заставить его ответить либо сознательно, либо случайно. Кто ответил – тот проиграл.

- Вот и я говорю: «Зачем мне знать имя и фамилию людей, которые только на один миг оказались на нашем корабле?» - сказал я в тоне вопроса и повторил. – Зачем?
- Ну, вы о чём-то с ними говорили? – спросил туповатый левый господин.
- С кем? – откровенно иронично спросил я его.
- Вы что, не помните, с кем вы беседовали вчера на корабле в 10 часов утра? – «нашёлся» с вопросом левый господин.
- Вам всех перечислить? – ответил я вопросом на вопрос.
- Вашу маму зовут Нина Васильевна? – внезапно спросил «добрый» правый господин.

«Если я ему отвечу так, что косвенно подтвержу, что это имя и отчество моей мамы, то я ему отдам информацию» - подумал я. – «А если спрошу: «Кто это?», то, как бы отрекусь от мамы».

- Зачем вам настоящее имя и отчество моей мамы? – спросил я этого господина, намекая, как мне казалось, что это имя и отчество может быть иным.
- А отца зовут Сергей Иванович? – напряжённо и зло спросил меня левый господин.
- Неужели они тоже курсанты? – «нашёлся» я и уже потихоньку стал «закипать» от злости…

Слава богу, ни правый, ни левый собеседники не нашлись, что ответить или как-то сформулировать новые вопросы. Разговор прервался… Мы все незаметно переводили дух и собрались с мыслями… «Господа» переглядывались, потом обменялись листками бумаги, и всё началось «по новой»…

- Александр Сергеевич, - вдруг доверительно и по-доброму стал говорить левый, бывший «злой», господин. – Мы просто хотим услышать ваше мнение о степени подготовки курсантов высшего военно-морского училища, проходящих практику на кораблях вашего соединения.
- Почему у меня? – спросил я его.
- Потому что вы, как нам сказали, здесь в политуправлении штаба бригады, - ответил, доверительно наклоняясь ко мне поближе, левый господин, - лучший комсорг кораблей бригады.
- Так уж и лучший? – спросил я этих господ.
- Да, - уверили они меня почти хором.
- Так вы меня хорошо знаете? – спросил я их и они оба, как двое молодца из одного ларца, согласно одновременно кивнули головами.
- Тогда вы должны знать, - доверительно, вполголоса и тоже наклоняясь к ним поближе, сказал я, - что ко мне лучше с допросами не приставать…

Оба «господина» от неожиданности возмущённо вскочили и только набрали воздуху, чтобы выплеснуть на меня весь свой гнев, как в комнату со смехом и шумом вошёл-ворвался капитан 1 ранга командир 128-й бригады ракетных кораблей 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ…

- Ну, как? – спросил Н.Н. Захаров этих «господ». – Поговорили? Я же вас предупреждал…
- Суворов! – обратился командир бригады ко мне. – Перед отбытием на корабль зайдите в комнату № (он назвал номер комнаты). Дежурный вас проводит. Счастливой вам боевой службы и служите впредь так, как вы служили до этого. Честь имею!

Я тоже лихо, как этот красивый старший офицер, командир бригады ракетных кораблей Балтийского флота капитан 1 ранга, отдал ему честь чётким взмахом правой руки к берету, мысленно ответил ему «Честь имею!» и вышел в коридор. На «господ» я даже не взглянул...

Дежурный штабной офицер провёл меня по коридорам и лестницам штаба, через внутренний КПП на этаже и постучал в одну из комнат короткого коридора. Я вошёл в комнату и доложил двум офицерам, сидящим за отдельными столами, о своём прибытии.

- Мы вас с утра ждём, - недовольно сказал один из офицеров. - Это вы рисовали и оформляли стенды наглядной агитации на БПК «Свирепый», - спросил один из них. «Опять вопросы!» - подумал я. «Не представились, не сказали кто они, но опять задают вопросы!».
- Точно так! – ответил я кратко.
- Это вы участвовали в оформлении карт и пособий командно-штабных учений в апреле этого года? – спросил меня второй офицер. Теперь я решил просто молчать, что бы ни случилось…
- Он, он! - сказал знакомый голос и в комнату вошёл то самый офицер «куратор», который заведовал нашей командой оформителей этих учений. – Это он нарисовал театр боевых действий в Средиземном море.

Офицеры при мне одобрительно начали вспоминать те «горячие деньки» командно-штабных учений в апреле 1973 года и хвалить мою карту…

- Мы тогда от командующего Балтийским флотом получили особую благодарность за прекрасно подготовленные и организованные командно-штабные учения, - сказал один из них.
- Вы знаете, где вы находитесь? – спросил меня наш офицер «куратор» весенних учений.
- Не знаю и знать не хочу, - вдруг выпалил я голосом сердитой Феи красоты и страсти…
- Почему? – весело спросил «куратор» и офицеры втроём беззлобно засмеялись.
- Устал от вопросов, - ответил я нормальным голосом. – Чего гадать, когда вы сами сейчас мне всё объясните.
- Быстро соображает, - одобрительно сказал «куратор». – Что я вам говорил?

Один из офицеров, сидящих за столом, встал, подошёл ко мне, дружески обнял за плечи и доверительно, вполголоса стал говорить…

- Вы находитесь в разведотделе штаба 128-й бригады ракетных кораблей. Мы занимаемся всеми видами морской разведки, в том числе визуальной разведкой.
- Мы хотим поручить вам вести во время боевого похода визуальную разведку, - сказал второй офицер.
- Вы должны, - сказал офицер «куратор» командно-штабных учений, - практически круглосуточно во время боевого похода фиксировать на фотоплёнку, а при невозможности фотографирования, зарисовывать в альбом, при невозможности рисования – записывать устно на магнитофон, при невозможности записи на магнитофон – записывать устные показания очевидцев, а также записывать свои собственные свидетельства-впечатления всего и всякого, что происходит во внешней окружающей среде и мире вокруг вашего корабля.

- Иными словами, - сказал первый офицер разведотдела, - вы должны сфотографировать, по возможности, все наблюдаемые вами корабли, самолёты, вертолёты, надводные, подводные или воздушные объекты.
- При этом вы обязательно должны записать координаты места фиксирования объектов, дистанцию до них, описать их внешний вид, соотнести их с контурами и обликом известных кораблей и летательных аппаратов, кратко описать их поведение и результаты деятельности.
- Все, подчёркиваю, все ваши фотоплёнки, рисунки, магнитофонные записи, тексты и другие вещественные доказательства вашей деятельности визуального разведчика, - сказал «куратор», - вы должны содержать в идеальном порядке, втайне от всего экипажа корабля и сдать нам в разведотдел бригады всё без исключения после прибытия в базу.

- Особо обращаю ваше внимание, - сказал один из офицеров разведотдела, - что ваши тестовые документы, фотоотпечатки, рисунки и иные письменные доказательства, должны быть после незамедлительного оформления после пережитого события, запечатаны вот в эти большие конверты, которые должны храниться в месте, указанном командиром вашего корабля. После оформления вами этих документов никто, даже командир корабля, в том числе и вы, не имеете права вскрывать эти пакеты, что-либо из них изымать, исправлять или дополнять.

- В случае дополнительных доказательств или изменений показаний, - сказал второй офицер, - они оформляются и хранятся в отдельном пакете в установленном порядке.
- В случае какого-либо необычного происшествия в море или столкновения с каким-либо неопознанным морским или воздушным объектом вам надлежит: зафиксировать объект в координатах календарного времени и географического пространства; описать процесс, событие или феномен всеми имеющимися у вас средствами; обязательно зафиксировать объективные данные места и времени события (время, метеоусловия, координаты места); самому дать описание события или объекта; организовать отдельно с каждым свидетелем-очевидцем запись их показаний, в том числе под их личную подпись письменного описания-свидетельства; изъять и собрать у личного состава все вещественные доказательства данного события и обеспечить их сохранность и целостность до передачи их в наше распоряжение.

- Командир вашего БПК «Свирепый», - сказал «куратор», - предупреждён о вас и о вашей новой роли-обязанности на корабле во время несения боевой службы. Так что смело работайте, действуйте и знайте – вы обязаны фиксировать всё, что происходит необычного или важного вокруг корабля. Нас интересует только то, что происходит вокруг корабля. Вы меня поняли?

Я впервые смог перевести дух и молча кивнуть головой…

- Для выполнения обязанностей визуального разведчика вы сейчас получите: портативный кассетный магнитофон «Десна»; двадцать кассет к нему; пять альбомов для рисования; два набора цветных и два набора простых карандашей «Кохинор»; две трёхкилограммовые банки с проявителем и две - с закрепителем; фотоаппарат «ФЭД» и один специальный неразборный фотоаппарат с телеобъективом; двадцать катушек фотоплёнки к фотоаппаратам; коробку для хранения отснятой фотоплёнки; четыре кассеты с фотоплёнкой к специальному фотоаппарату; шесть шариковых ручек и двадцать новых стержней к ним. Здесь, в этом пакете сто специальных конвертов для результатов вашей деятельности визуального разведчика.

- Если вы согласны с таким заданием командования 128-й бригады ракетных кораблей, - сказал торжественно «куратор», - то прошу вас принять оборудование и материалы, а также подписать обязательство о неразглашении военной и государственной тайны.
- Мы знаем, - предвосхитил мой вопрос «куратор», - вы принимали военную присягу, но это дополнительная мера обеспечения сохранности военной и государственной тайны. Вы согласны?

Конечно, я был согласен… Служба и работа визуальным разведчиком позволяла мне быть в гуще всех, без исключения, событий на корабле и вокруг него… Я решительно подписал все документы и обязательства, которые подкладывали мне на подпись офицеры. Только краем глаза я видел, что это формальное обязательство о сохранности военной и государственной тайны, согласие на дополнительные обязанности по военной службе, согласие на материальную ответственность за полученное оборудование и ведомость полученного оборудования. Офицеры заботливо помогли мне навесить на себя футляры с фотоаппаратами, кофр большого специального фотоаппарата, кассетный портативный магнитофон "Десна" на ремне, вручили мне огромную сетку с фотопринадлежностями и большой бумажный пакет с рисовальными принадлежностями. Еле перебирая ногами от тяжести и неудобства ноши, я побрёл на свой корабль…

- Всё, Суворов, - говорили моряки-годки, мигом сбежавшиеся на моё появление на БПК "Свирепый" с кучей фотопринадлежностей. - Теперь ты нас будешь фотографировать и «забацаешь» нам ДМБовские альбомы!
 
Вахтенные у трапа встретили меня одобрительными возгласами, когда увидели, что у меня есть такие "завидные цацки". Я устало отмалчивался и наотрез отказался от чьей-либо помощи, чтобы доставить всё моё «добро» в ленкаюту. Не мог я морякам-годкам сказать-рассказать о полученном задании быть визуальным разведчиком, не мог. Не имел права… Но я дал внутреннее честное слово быть фотолетописцем корабля и, по возможности, фотографировать и фиксировать все самые важные события корабельной жизни БПК «Свирепый». Так я потом и сделал…

Фотоиллюстрация. 17 июля 1973 года. ВМБ Балтийск. БПК "Свирепый". В этот день я подвергся допросу с пристрастием незнакомыми господами офицерами и был назначен разведотделом штаба 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ визуальным разведчиком на весь период боевого похода первой БС (боевой службы) БПК "Свирепый в июле - октябре 1973 года. Теперь я официально, свободно и беспрепятственно мог фотографировать всё, всех и всюду, но только во вне корабля, то есть в окружающем пространстве. О большем я даже не мечтал...