317 ЧП с ракетой 9М33 19 июля 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

317. ЧП с ракетой 9М33. 19 июля 1973 года.

Сводка погоды: ВМБ Балтийск, четверг, 19 июля 1973 года, (GMT+3), дневная температура: мин.: 14.8°C, средняя: плюс 16.5°C тепла, макс.: плюс 19.4°C тепла, 1.0 мм осадков, временами мелкий дождик. Заход солнца – 22:01 (Калининград, Калининградская область).

Вечер четверга 19 июля 1973 года прошёл относительно спокойно. Молодые матросы, «вусмерть» уставшие от авральных работ и приборок, во время "адмиральского часа" (время суток от 12:00 до 14:00, когда экипаж корабля по старинной флотской традиции отдыхает - автор) спали «как сурки», сопели носами, вздрагивали и дрыгали руками и ногами. Годки тихо пробирались небольшими группками по два-три человека на бак, чтобы покурить на свежем воздухе, поговорить «о том, о сём», подбодриться дружеским общением, унять мелкую дрожь в поджилках. Годки уже хорошо понимали, что «мирная жизнь» кончилась… Я тоже сильно устал, но практически весь день не прилёг. Вечером я делал фотографии, компоновал их по комплектам для командира корабля, для замполита, для фотолетописи и стенгазеты, а также для своего ДМБовского альбома. Потом читал "старые" письма родителей, старшего брата Юры и моих школьных друзей, смотрел в иллюминатор на сонную гладь бухты военной гавани Балтийска, на силуэты кораблей, стоящие у причалов.

Раннее вечернее затишье было вызвано ещё и тем, что мы пережидали пролёт шпионского спутника и как только пришло разрешение от командования, на корабле все "проснулись" от корабельных звуков подъёма жизнедеятельности экипажа, сигналов, команд, криков и топота матросских ботинок по трапу. Перед ужином начался очередной аврал – это привезли "остатние" и нетерпеливо ожидаемые ракеты 9М33 для нашего корабельного зенитного ракетного комплекса ЗРК «Оса-М».
 
Корабельный зенитный ракетный комплекс малой дальности ЗРК «Оса-М» был нашей общей «любовью». Никакое иное оружие на корабле, даже грозная УРПК-4 «Метель», которую мы только один раз видели "в деле", когда сдавали курсовую задачу «К-1», не пользовалось такой популярностью как ЗРК «Оса-М». Даже пустые (без ракет) направляющие пусковой установки ЗИФ-122 ЗРК «Оса-М» выглядели не только эргономично, но и красиво, как "висящее на стене бревенчатого дома охотничье ружьё". Мы знали, что внизу, под пусковой установкой ЗИФ-122 притаилась в арсенале «порохового погреба корабля» карусель для десятков тонких, красивых и стремительных ракет 9М33. Вот эти ракеты мы и ждали до самого последнего часа, потому что кто-то не успел вовремя оформить все необходимые документы с подтверждением о готовности ЗРК «Оса-М» к приёму ракет, а утром и днём их приём и погрузка на корабль сорвались из-за времени пролёта шпионского спутника (нам нге говорили чей это был спутник - автор).

Погрузка ракет 9М33 на БПК «Свирепый» вечером 19 июля 1973 года велась в авральном, то есть ускоренном режиме, потому что завтра в 08:30 будет "сыграна" боевая тревога по команде: "Корабль экстренно к бою и походу приготовить!". Сам командир ракетно-артиллерийской боевой части (БЧ-2) старший лейтенант Евгений Леонидович Крылов руководил погрузкой ракет 9М33 на полубаке в носовую ЗРК «Оса-М». Командир зенитной ракетной батареи №1 (ЗРБ-1) лейтенант Александр Александрович Турчак находился внутри корабля, принимал ракеты в погреб. На полуюте в кормовую пусковую установку ЗРК «Оса-М» грузили ракеты 9М33 под руководством заместителя командира БЧ-2 лейтенанта  Александра Прокофьевича Котова. С ним вместе находился командир зенитной ракетной батареи №2 (ЗРБ-2) лейтенант Владимир Алексеевич Михайлов. Во время погрузки ракет на палубе и на пирсе, кроме участвующих в погрузке матросов, мичманов и офицеров, никого не было. С левого открытого мостика сигнальщиков за погрузкой наблюдал командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров и новый старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов. Дежурный офицер по кораблю был занят организацией других работ на корабле.

На пирсе погрузкой командовал офицер-экспедитор спецмашины Арсенала ВМБ Балтийск, на корабле – командир БЧ-2 старший лейтенант Е.Л. Крылов. Работники Арсенала крепили к ракетам 9М33, лежащим рядами в специальном контейнере в кузове «Урала», специальную крепёжную штангу и прикрепляли к ней длинные фалы, концы которых держали матросы на корабле. Автокран поднимал ракету высоко вверх, переводил её на корабль и подводил к направляющим пусковой установки ЗИФ 122 ЗРК «Оса-М». Матросы, под руководством старшего лейтенанта Е.Л. Крылова, фалами-растяжками поправляли положение ракеты и подводили её к направляющим балкам пусковой установки ЗИФ-122. Замки щёлкали, зацепляли надёжно ракету, фалы отцеплялись и пусковая установка ЗИФ-122 разворачивалась в вертикальное положение направляющих. Снизу открывались в стороны лючки ракетного погреба, поднимался шток подъёмника, цеплял ракету за «голову». Замки-захваты снова щёлкали, освобождая ракету, и подъёмник опускал ракету внутрь корабля, на «гребёнку», «барабан» или «карусель» для хранения ракет 9М33 комплекса ЗРК «Оса-М». Ракеты размещались на четырёх барабанах, по 5 ракет на каждом.

Я полюбовался на тонкую и хищную, как стрела лука, ракету 9М33, висящую в вечернем уже немного туманном морском воздухе, и для себя неосознанно отметил громкие, злые и нервные окрики, которыми старший лейтенант Е.Л. Крылов руководил матросами и такелажниками. Он торопил их, отпускал едкие злые замечания, резко командовал, мгновенно реагировал на любые неосторожные действия матросов, при этом допускал грубые матерные выражения. Мне стало неприятно, я пошёл к себе в ленкаюту собираться для фотографирования нашего завтрашнего выхода из базы на БС (боевую службу). В отличие от погрузки торпед СЭТ-65, которая проходила напряжённо, но без лишней суеты и криков, сегодняшняя авральная погрузка зенитных ракет 9М33  была полна каких-то срывов, огрехов, нервных "дерганий"... Кстати, я отметил, что "рогачи" БЧ-2 с фалами и растяжками на корабле стояли не парами как "румыны" БЧ-3, а по одному на каждый фал, то есть без страховки надзирающим.

Пока я в ленкаюте готовил свой новый и чистый аттестат (матросскую робу, новый поглаженный гюйс, новые рабочие ботинки - как перед боем) и экипировался фотоаппаратом «ФЭД» и двумя запасными кассетами с фотоплёнкой, на полубаке БПК "Свирепый" что-то произошло, потому что даже через переборки носового тамбура (видимо я неплотно закрыл дверь), раздавались гневные матерные крики Е.Л. Крылова и ещё чьи-то мужские голоса… В тревоге я выскочил на бак и не стал забираться с брашпиля на крышу носового тамбура, как обычно, а обогнул тамбур и подбежал к смыканию стенки волноотвода и лееров правого борта, выглянул за борт… На пирсе, рядом с автокарном и машиной с ракетами, тесной кучкой стояли офицеры. Они гневно о чём-то ругались друг с другом. В воздухе на крюке автокрана неподвижно повисла тонкая остроносая ракета 9М33. Вдоль борта у лееров молча стояли матросы и наблюдали за происходящим. Как я понял из криков и ругани, при погрузке из-за неловкости матросов-такелажников одна ракета 9М33 ударилась о направляющие балки пусковой установки ЗИФ-122 ЗРК "Оса-М" и погнула носовые рули. Действительно, в облике носовых рулей-крылышек ракеты 9М33 была какая-то асимметрия, один из рулей торчал косо по отношению к корпусу ракеты, как будто его надломили... Это было ЧП…

Спорщики на пирсе обвиняли друг друга, но всё сводилось к тому, что старший лейтенант Е.Л. Крылов своими окриками нервировал и дезориентировал всех, в том числе водителя автокрана-крановщика, подав ему неверную команду. Крановщик автокрана орал, что ему «с пирса ни хрена ничего не видно, кроме контура пусковой установки и ракеты на фоне неба», что «он обязан ориентироваться и руководствоваться только знаками такелажников, которые непосредственно направляют фалами ракету к замкам-захватам на направляющей балке» и что «до этого, пока вы не стали вмешиваться, всё шло как по маслу». Офицер-экспедитор Арсенала орал, что он «ни за что не возьмёт помятую ракету и не повезёт её в Арсенал, потому что кто его знает, что там повредилось и когда она рванёт». Командир БЧ-2 старший лейтенант Е.Л. Крылов орал, что «надо было чётко выполнять требования инструкции и вовремя реагировать на его команды». Они орали и орали, пока к ним не сошёл с корабля командир БПК "Свирепый" капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров. Командир БПК "Свирепый" капитан 3 ранга Е.П. Назаров громко потребовал от всех, чтобы они замолчали и ответили ему на главный вопрос: «Что делать с помятой ракетой?».

- Вы предлагаете мне взять с собой ракету, готовую в любой момент взорваться, поместить её в свой погреб с боеприпасами и с ней выйти на боевую службу, имея остальное вооружение и 200 человек экипажа?, - спросил представителей Арсенала ВМБ Балтийск командир БПК "Свирепый" капитан 3 ранга Е.П. Назаров.

Никто не мог и даже не брался ответить на этот вопрос, но все продолжали по инерции злобно обвинять друг друга в непрофессионализме. Командир БПК "Свирепый" знаком руки отогнал матросов от лееров правого борта. Отпрянул и я за стену волнолома. Меня тут никто не видел и не заметил, поэтому я остался на баке.

Время шло. На корме продолжали тихо, спокойно и мирно грузить ракеты 9М33 в ЗРК «Оса-М» (ЗРБ-2) и все погрузили. Офицеров на пирсе заметно прибавилось. Приехали представители Арсенала ВМБ Балтийск и флагманские специалисты 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ, старшие офицеры штабов, командиры ВМБ Балтийск и нашего соединения боевых кораблей. Коллегиально было решено флагманским специалистам и представителям Арсенала вместе осмотреть повреждённую ракету 9М33, которая продолжала висеть в воздухе перед иллюминаторами ходового мостика и могла сделать всё, что ей захочется…

Команды боевых частей БПК "Свирепый" готовились к выходу корабля в море. Корабль жил уже по обычному распорядку подготовки к бою и походу. Я услышал деловой говор множества голосов людей на полубаке за стальной стенкой волноотвода и понял, что решение принято. Ракету 9М33 вернули в контейнер грузовой машины Арсенала и продолжили загрузку остальных ракет. Теперь погрузкой на баке руководил лейтенант БЧ-2 Александр Прокофьевич Котов.

Близилось время захода солнца, тени от заходящего солнца удлинились точно так же, как рано утром, только в другую сторону, от корабля на пирс. Вечер был относительно прохладным – плюс 17,4°С тепла. «Арсенальщики» начали неспешно торопиться... Последняя ракета 9М33 заняла своё место в обойме барабана ракетного погреба носового ЗРК «Оса-М» (ЗРБ-1). Всё.., теперь ничего не мешало нам выходить в море на БС (боевую службу). Мне очень хотелось запечатлеть на фотоплёнку во всех подробностях процесс погрузки ракет 9М33 на пусковую установку ЗИФ-122 ЗРК «Оса-М». Вечер стремительно катился к завершению дня, заходящее солнце резко и контрастно очерчивало контуры надстроек БПК "Свирепый" и корабельного вооружения, мелкий дождик прекратился, условия для фотосъёмки на полубаке корабля были идеальными.

Я украдкой, высовываясь над гребнем волнолома, сделал великолепные снимки, всякий раз тщательно продумывая, представляя и моделируя кадр: вот ракета 9М33 висит ещё над бортом корабля; вот она застыла над пусковой установкой ЗИФ-122 ЗРК «Оса-М» и её держат фалами матросы; вот её закрепили на направляющей балке ЗИФ-122, вот направляющие вместе с ракетой 9М33 встали вертикально, а вот ракета 9М33 "головой" вниз наполовину уже опустилась внутрь корабля и т.д. С непривычки и второпях я потратил с десяток кадров, но так и не смог поймать нужный момент и самый эффектный ракурс кадра. Ну, что же, получилось так, как получилось… Научусь…

Матросы БЧ-2 видели мою голову, которая то и дело появлялась над гребнем волнолома и мой фотоаппарат. Они делали вид, что меня не замечают, но сами принимали героические позы: с широко и уверенно расставленными ногами, с поворотом головы в мою сторону в анфас… Эту мою фотосессию прервал громкий голос из динамиков КГС (корабельная громкоговорящая связь) штурмана командира БЧ-1 старшего лейтенанта Г.Ф. Печкурова: «Матросу Суворову прибыть на ходовой мостик. Немедленно!». Я прибыл... Немедленно...

- Ты чего себе позволяешь! – по обыкновению брызгая слюной, прошипел мне в лицо командир БЧ-1 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров. – Ты где должен быть по боевому расписанию во время подготовки корабля к бою и походу? В румпельном отделении? Вот и ступай туда! Сиди там, пока тебя не позовут!

Вахтенный офицер (увы, не помню кто в этот момент был дежурным или вахтенным офицером - автор) демонстративно не вмешивался и только подчёркнуто внимательно следил за погрузкой ракет 9М33 в ЗРК «Оса-М». Я прошёл сквозь все помещения ГКП (главного командного пункта), где матросы, офицеры и мичманы молча, кто с сочувствием, а кто с осуждающей радостью, проводили меня взглядами к выходу на центральную часть открытого сигнального мостика. Я лихо, на поручнях, как с ледяной горки, спустился по длинному трапу с сигнального мостика на шкафут, на палубу, где стояли напротив друг друга наши грозные торпедные аппараты ЧТА-53-1135 с вложенными в них восемью торпедами СЭТ-65, и по правому борту (со стороны причала №63) пошёл на ют, в район румпельного отделения. Я рассчитывал встретить командира корабля и замполита, чтобы попросить у них разрешения запечатлеть все (все без исключения!) внешние моменты нашей подготовки корабля к выходу на БС (боевую службу). Я же не знал всех подробностей ЧП с ракетой 9М33…

Я спустился по боковому трапу на ют к вахтенному у трапа. На пирсе, недалеко стояли спиной к кораблю командир БЧ-2 старший лейтенант Крылов Евгений Леонидович, командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров и заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин. Они о чём-то говорили, причём Евгений Петрович Назаров «на повышенных тонах», а Евгений Леонидович Крылов – оправдываясь и пытаясь что-то объяснить, вставить… Дмитрий Васильевич Бородавкин стоял напротив и пытался остановить речь Крылова, но тот что-то горячо говорил, говорил, говорил… Рядом с ними стоял офицер - флагманский ракетчик. К нему подошёл какой-то матрос и раскрыл перед ним знакомый портфель или футляр-папку с какими-то документами…

- Снимают с БС, - вполголоса сообщил мне старшина - вахтенный у трапа. – Завалил погрузку ракет. Помял одну ракету и теперь его отчисляют с корабля.

Я опешил, но руки сами настроили нужную диафрагму и время выдержки по условиям вечерней съёмки, пальцы сами поднесли фотоаппарат к глазам и навели объектив на резкость. Щелчок затвора... и первый, действительно драматический кадр боевой службы БПК «Свирепый», остался в моей памяти и в фотолетописи корабля… Бывший командир БЧ-2 старший лейтенант Крылов Евгений Леонидович через 5 минут покинул БПК «Свирепый». Именно в этот момент я впервые подумал и сказал самому себе свои собственные, а не чужие слова: «Это тяжело, но не смертельно». Эти слова стали моим девизом на всё время боевой службы БПК "Свирепый" в море-океане в июле - октябре 1973 года…

Что я знал о командире БЧ-2 старшем лейтенанте Евгении Леонидовиче Крылове? Практически - ничего... Почти одного роста со мной, худой, строгий, собранный, чёткий, нервный. Возможно, Евгений Леонидович учился в одном высшем военно-морском училище вместе с нашим штурманом командиром БЧ-1 старшим лейтенантом Г.Ф. Печкуровым, о котором отзывался едко и насмешливо. Кстати, едкость и напускная строгость в отношениях с подчинёнными была отличительной чертой этого, несомненно, талантливого флотского офицера-ракетчика. Он, как все молодые офицеры, вышедшие из училища с поощрительным званием "старший лейтенант", больше заботился о субординации, о своём внешнем виде и форме советского офицера ВМФ СССР, чем о своём авторитете профессионального специалиста в ракетном и артиллерийском деле. Я слышал, как Евгений Петрович Назаров с гневом перечислял промахи и недостатки Евгения Леонидовича, допущенные им в ходе стрельб во время сдачи элементов курсовых задач "К-1", "К-2" и ПВО. Тогда у нас одна ракета 9М33 с направляющей балки ПУ ЗИФ-122 ЗРК «Оса-М» так и не сошла...

Мне было очень неприятно и тревожно слышать справедливые замечания командира корабля и быть свидетелем этой драматической сцены. Дмитрий Васильевич Бородавкин пытался как-то смягчить решение командира, но командир был непреклонен, а представитель командования нашего соединения уже подавал приказ о списании Евгений Леонидовича Крылова с корабля. Стараясь не делать резких движений, я завернул за угол кормовой надстройки ПОУКБ-1 БУГАС МГ-325 "Вега" и быстренько спрятался в своём румпельном отделении. К командиру и замполиту мне сейчас подходить было нельзя... О дальнейшей судьбе старшего лейтенанта Евгения Леонидовича Крылова что-либо узнать не удалось...

В румпельном отделении я пробыл всего несколько минут, а потом перед вечерней поверкой вернулся в ленкаюту. Первые фотографии скорой корабельной стенной газеты о предпоследнем, крайнем, дне подготовки к выходу БПК "Свирепый" на БС (Боевую службу) сохли на полированных боках электрического глянцевателя, а я от усталости и пережитого за сегодняшний день чуть-чуть прикорнул на своём рабочем месте, положив голову на скрещённые руки на столе и... проспал почти до полуночи. На вечерней поверке меня не спохватились и на "посиделки в ленкаюте у Суворова" тоже никто не пришёл. Вот и хорошо, вот и спокойно...

Напечатав уйму свежих фотографий (четыре комплекта: командиру корабля, замполиту, в фотолетопись и на стенгазету) я понял, что если печатать "фотки" таким количеством, то моих корабельных и личных запасов не хватит даже на один месяц боевого похода... Это "открытие" повергло меня в шок ещё и потому, что для себя (в свой ДМБовский альбом) я не напечатал ни одной фотографии! Надо было что-то срочно делать...

Фотоиллюстрация. 19 июля 1973 года. ВМБ Балтийск. БПК "Свирепый". Момент тяжёлого разговора командира корабля капитана 3 ранга Е.П. Назарова и командира БЧ-2 старшего лейтенанта Е.Л. Крылова о ЧП с ракетой 9М33 ЗРК «Оса-М» по его вине. В данный момент Евгений Петрович Назаров объявляет Евгению Леонидовичу Крылову о своём решении отчислить его с корабля "в связи с утратой доверия". Слева офицер штаба 128-й БРК 12-й ДиРК принимает от посыльного матроса соответствующий приказ и увольнительные документы Е.Л. Крылова. На заднем плане БПК «Образцовый» пр.61 бортовой номер "501" выходит на внешний рейд Балтийска для проводов и обеспечения безопасности нашего корабля при выходе на БС (боевую службу). БПК "Свирепый" стоит у стенки причала №63 (правая сторона среднего "полуострова" военной гавани ВМБ Балтийск) носом по направлению на юго-запад. Судя по длинным теням от солнца с запада, время события около 21:00 (заход солнца 19 июля 1973 года в Калининграде, Калининградской области - 22:01).