В поликлинике

                Иван Сергеевич со своей женой Клавдией пришёл в поликлинику. Само собой внизу разделись и по лестнице наверх, на третий этаж, в 35 кабинет, к хирургу. Что болит? Да всё болит! И душа, и… Возраст такой, за 70. Рядом с лестницей в конце коридора небольшой холл, там и кабинет хирурга… хирурга… К.М.Коршунова. Точно, это он. Вдоль стенок холла стояли холодные металлические лавки. Верно, чтобы подолгу не засиживались, нечего, надо и докторам когда-то отдохнуть. На лавках сидело, а один уже и спал, человек десять болезных. И все старыеее, от 70 до 90. Ан, нет. Одна молодая женщина. Как она сюда попала, что у неё может болеть? Но спрашивать не будем, неэтично, хотя и интересно.

                Иван Сергеевич с женой сели на свободные места рядом с примерно 75 летней дамой, давно уже седой, но в облегающих рейтузах, как у молодых. Иван Сергеевич покосился на молодящуюся даму. Нет, когда рейтузы на молодых, то красиво, можно посмотреть, но тут же… Дама повернулась к Иван Сергеевичу.
- Хотите афоризм?
- Нет, я уже ел сегодня.
- А анекдот хотите?
- Антрекот? Нет, я мясо давно не ем, зубов мало, да и застревает мясо между зубами. Вот раньше…
- А может хотите…
- Не приставай, лахудра, ничего он не хочет и давно уже не может.
Грозно шикнула на дамочку Клавдия.
- Это почему же не хочу?
- Помолчи! Я лучше знаю, что тебе надо!
Дамочка обижено встряхнула головой и отвернулась. А что-то голова у неё периодически трясётся? Верно, напасть какая. Не зря же пришла к врачу.
Из кабинета хирурга вышел, но с трудом, очередной больной и через минуту зажёгся зелёный свет табло «Входите». По мере своих сил старушка проковыляла до двери и скрылась за ней.
Неожиданно всхлипнул уснувший старик и у него чуть не выпал зубной протез. Вероятно снилось, что мясо ел и косточка попалась. Вот и всхлипнул, то ли от боли, то ли от досады. Не знаю и никто не знает. Учёные много столетий бьются, бьются над природой сна, а понять ничего не могут. Мало бьются. Им бы бабу со сковородой, всё бы быстренько отгадали. А так сидят в тишине лабораторий и подушки себе подложили, чтобы не больно было головой биться. А старика жаль, не досмотрел сон до конца. Лучше бы он мясо с косточкой проглотил.

                А тут старушку уже подлечили и она вышла из кабинета. А зелёный свет светофора, то бишь табло, не загорается. Сидят все, ждут. Худощавый старик снова уснул. Бедолага, не дают, верно, дома поспать, вот и спит в очередях. Все с нетерпением ждут зелёного. Не горит! Народ заволновался. Хотели за двери заглянуть, но молодуха предупредила, что Коршунов этого не любит и, может быть, он там операцию делает.
Грузный, лысый старик с костылём с трудом встал и стал вышагивать по холлу – ноги затекли. Стали вспоминать, как хорошо на Западе и как плохо у нас с медициной. И хотя никто на Западе не был, но все всё знают. Прошло ещё полчаса. Народ разволновался уже не на шутку. Один сгорбленный и с жиденькими волосами зачёсанными с затылка наперёд сказал, что уже подошло время идти к глазному. Одна болезная в очках, видать умная, спрашивает.
- А у вас что болит?
- А вам какое дело? У меня в нехорошем месте.
- А-а-а. Значит геморрой. Я Коршунова давно знаю, он не только врач, но и экстрасенс. От него идёт поток энергии, излечивающий поток. Даже на расстоянии лечит. Вы к двери прислоните больное место и сразу почувствуете облегчение. Сразу! А после глазного снова приходите. Здесь ещё надолго.
Горбатенький недоверчиво посмотрел на неё, но послушал и прислонился задом к двери. Чем чёрт не шутит, подумал он.

                Но тут… дверь с силой распахнулась, ударив болезного по страдающему месту. Он упал, ударился подбородком о пол и изо рта что-то выскочило. В дверях стоял, …нет, не чёрт, а хирург Коршунов.
- Вы почему не заходите!? Сколько можно жать на кнопку вызова?
- Так зелёный свет не загорается.
- Ах, вот в чём дело! Снова лампочка перегорела. А я уж подумал, что никого нет. Кто Воронова? Пройдите в кабинет.
Соседка Иван Сергеевича встала и…, вызывающе покачивая пышными бёдрами в облегающих рейтузах, пошла к кабинету.
А в это время в холл зашёл ещё один болезный. Ну, сразу видно, что болезный. С модной небритостью, в слегка помятом пиджаке, но с синтетическим галстуком и… фетровой шляпе непонятного цвета. Ну, красавец, франт, ловелас! Правда чуток потрепанный, но время никого не жалует, никого. Даже пирамиды Хеопса выветриваются. Что он скрывал под шляпой непонятно. Увидев покачивания бёдер дамы, он от ошалелости выронил костыль. Горемыка не понял, что это не ему вихляют, это просто ишиас. Он нагнулся за костылём и… его «заклинило». Костыль-то он взял, а вот разогнуться никак не мог.
- Отведите его на второй этаж, в кабинет мануальной терапии.
Проходивший рядом с холлом по коридору чернявенький парень, взял старого ловеласа под локоть и подвёл к лестнице. …Раздался грохот упавшего пианино и нелестные слова о медицине, врачах, козлах и бог его знает ещё о чём. Всего сразу было и не разобрать. У врача от удивления глаза показались из-под очков.
- Что, что случилось!?
- Он упал, дарагой.
- Как упал!? Я же сказал отвести.
- Нет, дарагой, он сказал, что сам дойдёт. Я ему только помог сделать первый шаг с лестницы.
- Что с ним?
- Всё хорошо, дарагой! Он уже выздоровел. Видно по ступенькам промассировал спину. Уже не согнутый, уже прямой. Он уже обратно поднимается, права качать, дарагой.
- Какие права? У меня нет никаких прав, только обязанности.
В проёме холла появился пострадавший. Рукав на пиджаке надорван, галстук съехал набок, а шляпа смялась и была похожа на тарелку, но как-то держалась на голове.
- Я требую, как потерпевший, немедленного приёма.
- Но у меня дама уже в кабинете.
- Вот и хорошо, я в кабинете посижу.
- Но, возможно, ей придётся раздеваться.
- Раздеваться? Хорошо. Я глаза зажмурю. (Ох! И ловелас, ничего его не берёт, даже время. Пирамиды разрушаются, а ему хоть бы хны.)
- Нет, ждите в холле. После неё вас приму.
Ловелас разочарованно уселся на свободное место.

                А горбатенький, пока шли перипетии с франтом, дополз таки до большого горшка с цветком, что-то снял с него и сунул в рот. А что, никто не видел. Может косточка, которая всё-таки выпала изо рта спящего старика или своя косточка. Подняться ему помог чернявенький.
А он что тут делает? Не иначе с травмой на перевязку пришёл. Не с геморроем же в самом деле? Чтобы его «заслужить» надо ого-го сколько отсидеть. А он ещё молодой. Точно, на перевязку.
Наконец вышла дама и, покачивая ишиасом бёдра, ушла. Иван Сергеевич излишне долго задержал свой взгляд на её… походке. Так излишне, что Клавдия заметила, обиделась и ушла по-английски. Ловелас быстренько, как сумел, прошмыгнул в кабинет, но долго там не был. Наверно надеялся ещё догнать даму в рейтузах и… Кто его знает?

                А вот и Иван Сергеевич зашёл в кабинет врача. А врач-то с виду орёл, а тоже старый, худой, лысый и полуслепой. Уткнулся почти носом в монитор компьютера и печатает одним пальцем.
- Ну, на что жалуетесь?
- Я это… это… как её… забыл.
- Так что же вы пришли?
- Я с женой пришёл, она всё знает.
- Ну, и…
- Что, ну?
- Жена где?
- Так ушла и ничего мне не сказала.
- Так позвоните и спросите, что же мы время теряем.
Иван Сергеевич достал мобильник и позвонил жене. Потом передал телефон доктору.
- Сказала, что только вам скажет.
Доктор взял телефон, послушал.
- Так, понятно. Пройдите в соседнюю комнату и сядьте на кушетку.
Он ещё что-то настучал пальцем в компьютере, потом подошёл к Иван Сергеевичу и одел резиновые перчатки.
- Так. Снимите штаны, ложимся на левый бок, колени поджимаем к груди.
- Ох! Ох, доктор, вы что делаете!? Вы меня насильничаете?
- Нет, голубчик, супруга сказала, что у вас геморрой и заноза там застряла. Но я что-то ничего не нашёл, а искал хорошо. Ладно, одевайтесь и проходите к моему столу.
Иван Сергеевич оделся и присел на стул у стола. Доктор, уткнувшись в монитор, что-то выколачивал пальцем на клавиатуре. Закончив, по-дружески, как ровесник ровеснику, хлопнул по колену Иван Сергеевича.
- Пока всё хорошо. Надо таблетки для восстановления памяти попить.
- О! Вспомнил! Коленка у меня болит.
- Ну, это в следующий раз, время приёма закончилось. А что же супруга про геморрой сказала?
- Сам виноват. Она пошутить любит. Без смеха в нашем возрасте никак.
- Это верно.
Иван Сергеевич ушёл. Зашёл следующий болезный и так далее. И только спящего старика никто не будил. Пусть выспится касатик. Умаялся. Столько лет прожил. Столько лет.
Алексей Балуев (12.10.2018)