Русские на Марсе. Женщина ждёт космодесантников

Начало. См.: http://www.proza.ru/2007/12/14/141
Начало. См.: http://www.proza.ru/2018/08/31/782
Начало. См.: http://proza.ru/2018/10/06/916

Глава 2

В жилом отсеке действовала слабая сила тяжести, вызванная вращением вокруг центральных топливных баков орбитальной платформы. Сам жилой отсек располагался под площадкой со стыковочным узлом для десантного космолёта. Внешне жилой отсек выглядел как огромная вытянутая гантель с цилиндрическими вздутиями на концах. Во вздутии на одном конце располагались каюты экипажа, душевая, кают-компания, медпункт и кубрик. На другом, соединённым с первым длинным тоннелем, размещались: научная лаборатория, инженерно-технический и функционально-грузовой блоки. В центре, где сила тяжести не действовала, располагался шлюзовой отсек со скафандрами, выходящий к неподвижному стыковочному узлу, а также ходовая рубка. Человеку, который попадал внутрь шлюзового отсека, круглый люк, разделенный на шесть расходящихся, как диафрагма в фотоаппарате, сегментов, казался медленно вращающейся огромной снежинкой. Под площадкой для посадки десантного космолета на внешней стороне стыковочного узла был пришвартован аварийно-спасательный модуль с ограниченным запасом воздуха, воды и пищи, рассчитанный на автономный полёт и возвращение на Землю в случае гибели платформы-носителя, по форме напоминающий зубило с короткими выдвижными крыльями для управляемого спуска в атмосфере на гиперзвуковых скоростях. С другой стороны напротив шлюзового отсека находился тамбур перед входом в жёсткий центральный тоннель, ведущий к термоядерному реактору. Этот тоннель тянулся между четырьмя рядами овальных топливных баков, и в длину достигал двухсот метров. Для передвижения внутри тоннеля служил открытый лифт на двух человек, облачённых в тяжелые скафандры, обеспечивающих защиту от жесткого излучения. Но внешней стороне баков были установлены гигантские прямоугольные щиты, к которым подводились трубы системы охлаждения реактора. Эти щиты служили для излучения избыточного тепла в космос. Реактор выдавал мощность, достаточную, чтобы полностью обеспечить электричеством небольшой областной город. Завершался вся конструкция парусом фотонного отражателя, похожим на гигантский радиотелескоп. Со стороны вся платформа походила на огромный сверкающий канделябр белого металла, медленно и плавно вращающийся в космосе вокруг центральной оси.
При ускоренном движении корабля и вообще во время работы маршевого двигателя боковые ответвления тоннеля, соединяющие лабораторно-инженерный блок и блок кают, втягивались к центру орбитальной платформы по принципу телескопических труб, а во время свободного полёта по инерции раздвигались в стороны. Герметичность внутри обеспечивалась тонкой оболочкой, складывающейся «гармошкой». В раздвинутом состоянии конструкция была прочна на растяжение, но крайне хрупка на изгиб. Поэтому вращение, кроме того, что создавало силу тяжести на концах тоннелей, повышало поперечную прочность тоннелей, растягивая их в стороны. Вращение также стабилизировало положение платформы в пространстве. Маневрировать с раздвинутыми в космосе отсеками платформа была практически не способна или выполняла маневры крайне медленно, и поэтому во время всех операций при стыковке выполняла пассивную роль.

Несколько часов назад

Оператор переключила экраны, установленные в ходовой рубке на внешний обзор. На одном экране загорелся красный диск Марса, находящийся в одиннадцати тысячах километров внизу от платформы. Три остальных показывали с разных ракурсов посадочный модуль, на пяти шасси стоящий на посадочной площадке. Модуль медленно отделился от стыковочного узла, и завис над площадкой. Раскрылись створки на брюхе модуля и шасси убрались в корпус. Из маневровых двигателей в носовой и хвостовой части на секунду вырвались языки голубоватого пламени. Получив небольшой импульс, модуль медленно уплывал в сторону Марса. Казалось, что он падает на планету спиной. Но при длительном наблюдении, становилось заметно, что модуль из-за более мощного импульса в носовой части, переворачивается в полёте, вдоль поперечной оси. « Космическое сальто назад, – подумала Оператор. – Красиво». Модуль повернулся к платформе двумя раструбами планетарных двигателей со створками грузового отсека между ними.
Оператор переключила три экрана на видеокамеры, установленные на шлемах скафандров космодесантников, находящихся в посадочном модуле. На двух появились руки, держащие штурвалы – Командира и Пилота. Выше и дальше, – лётная приборная доска с навигационными приборами и два лобовых стекла разделенных широкой средней частью. За лобовыми стеклами красный полукруг Марса. На третьем экране Оператор увидела иллюминатор, за которым внизу уходил вдаль к головному отсеку удаляющийся ряд трех контейнеров в грузовом отсеке: Техник, сидевший в заднем отсеке, оглянулся и посмотрел, как ведет себя груз после отделения от платформы. Картинка сменилась на пульт наведения десантирования и над ним, в заднем иллюминаторе – сверкающая габаритными огнями платформа носитель. На пульте наведения мигало сообщение о визуальном контакте:
– Не волнуйся, у нас всё в порядке, – сказал Техник.
– Да я не волнуюсь, – смущенно ответила Оператор. Создавалось впечатление, будто её поймали за подглядыванием. – Но вы там поаккуратнее. В марсианскую бурю не нырните.
– Аккуратнее нас не найти во всей метагалактике, – бодро ответил Техник. – Кстати, почему мы такие грустные?
Оператор увидела, что на видеокамере, установленной над экраном, в который она смотрела, загорелась красная лампочка – Техник так же перешёл на визуальный контакт. Она сразу изобразила на лице любезную полуулыбку.
– Не печалься, мы тебе с Марса кусок марсианской атмосферы привезём, –  пошутил Техник. – Контейнеры сбросим – атмосфера в грузовом отсеке будет – сплошной Марс. Специально продувать не будем.
– Спасибо тебе, добрый человек.
Оператор снова переключила экраны на внешний обзор.
Вращение продолжалось, и Оператор увидела верхнюю поверхность модуля: «Самолёт, как самолёт, – подумала она. – Гибрид высокоскоростного бомбардировщика и тяжёлого транспортного лайнера. Гиперзвуковой переросток». На поверхности заостренного носа мигнула голубая вспышка: маневровый двигатель выдал единичный импульс – модуль погасил вращательный момент.
 – Оператор, ты тут не скучай без нас, – прозвучал голос Пилота из динамиков громкой связи. Судя по ликующим тембрам, он был в приподнятом настроении. Видимо, Командир выполнение этих маневров доверил ему. Всё прошло, как в учебнике по пилотированию.
– Не буду, – ответила Оператор. – Найдутся дела.
Хотя с самого начала полёта, было известно, что она останется на платформе, Оператору было слегка обидно – снова женщин ущемляют. Пролететь сотни миллионов километров для того, чтобы увидеть Марс так же, как видел его любой школьник в виртуальных полётах, выполненных на основе снимков, сделанных еще тридцать лет назад с орбитального телескопа Хаббла – это ли не обидно? Да и к тому же: что здесь делать? – платформа полностью автоматическая, и маневрировать, как орбитальный модуль «Аполлона» во время лунной миссии не может. Зачем человека здесь оставлять – непонятно.
Посадочный модуль уже отошёл на полкилометра вниз. И теперь был похож на маленький тёмный треугольник на фоне красного диска планеты.
– Включаем тормозные двигатели, – раздался голос Командира.
Из основания треугольника вырвались язык пламени, и модуль стал быстро удаляться.
– Ну ладно, будь здорова! – сказал Пилот.
– И вам не хворать, – ответила Оператор. – Удачи!
Да, обидно конечно. Жёсткий отбор, годы подготовки, скука длительного полёта – ради чего? Масла в огонь добавляло, что в команду экспедиции, следовавшей за ними, тоже входила женщина. Они вместе два года готовились к полёту. На всех занятиях и тренировках присутствовал здоровый дух соперничества. И вот теперь соперница вступит на поверхность Марса, а она – нет. «А ведь я всё выполняла лучше её», – с досадой подумала Оператор. – «Просто она фотогеничнее и говорить умеет красиво. Прирождённый политик. Покорительница планет должна выглядеть по телевидению безупречно». Вполне возможно, что соперница будет первой, в обозримом будущем, последней женщиной на Марсе. Долго длившиеся споры о том, что лучше: послать на Марс экспедицию роботов или людей, не утихали несколько лет. Роботы – дешевле и эффективнее, люди – дороже, но почётнее. В итоге решили на первый раз послать и тех и других. Людей на короткое время, роботов навсегда. «Крутись здесь теперь на орбите», – с досадой подумала Оператор: орбитальные полёты сами по себе давно уже потеряли ореол романтики. Коммерческий полёт на орбитальную станцию Земли стоил не многим дороже кругосветного круиза. Развлечение для пожилых миллионеров да их мучающихся от скуки детей. «Какая разница – где на орбите крутиться? – вновь с обидой подумала Оператор. – На околоземной орбите и комфортабельнее и быстрее. Две недели восторгов и домой. А здесь что? Пустота, да непрерывное гудение вентиляционной системы. Кусок атмосферы они мне привезут! Углекислоты и на платформе хватает».
На экранах сбоку от красного диска, в той стороне, куда ушёл посадочный модуль, возникла яркая движущаяся звезда – Фобос в свете солнечных лучей. Спутник Марса двигался по более низкой орбите с меньшим периодом обращения, и теперь медленно, но неумолимо догонял платформу. Оператор перешла в астролабораторию и запустила программу управления телескопом. Программа выполняла автоматическую дискретную видеосъёмку, включавшуюся в момент, когда анализатор замечал изменение картинки. Компьютер сделал несколько кадров и замер – расстояние ещё было большое, и ничего нового увидеть пока нельзя.
Делать больше было нечего. Она переключила экран на встроенную над ним видеокамеру, понаблюдала за собой со стороны: фас, профиль слева, профиль справа. Дала увеличение, заметила непорядок – поправила прическу.
Скука.
Послышался лёгкий шум. Оператор оглянулась. Сзади в воздухе висел робот-уборщик. Между собой космодесантники этого робота называли Мухой из-за внешнего сходства с насекомым. Только вместо крыльев у мухи по бокам располагались в предохранительных кольцах два электродвигателя с вентиляторами с изменяемыми вектором тяги. И относительная длинна шести манипуляторов была значительно больше, чем у мухи, сравнима с длиной корпуса.
Робот предназначался для выполнения легких работ в невесомости и в условиях слабой тяжести: уборка, перенос грузов, мелкий текущий ремонт в отсеках платформы
– Что, тоже скучаешь? – спросила Оператор. Муха молча висела в воздухе, неуверенно шевеля манипуляторами. Видеокамеры в передней части корпуса робота двигались асинхронно. Одну Муха направила на Оператора, второй водила по сторонам, выискивая объект для работы. Оператор взяла листок бумаги со старыми черновыми записями, разорвала на куски и бросила в сторону люка в соединительный тоннель. Обрывки, медленно вращаясь и разлетаясь в разные стороны, полетели в центральную область невесомости. Муха радостно взвыла двигателями, развернулась и полетела на ловлю и собирать обрывки.
Оператор оторвалась от кресла и тоже двинулась к люку в тоннель. Движение в условиях слабой тяжести были медленное, словно под водой. Сила сцепления с полом очень незначительная, поэтому казалось, что пол скользкий. Оператор присела, отведя вытянутые руки вниз и назад, как, на вышке для прыжков в воду, и, резко оттолкнувшись, вытянула напряженные руки вверх. Словно ракета полетела вверх, в сторону кают-компании, на другой стороне тоннеля. Она двигалась, словно стрела, пущенная через ряд колец – жёстких сочленений гармошки тоннеля. Центробежное ускорение, действовавшее в том же направлении, ускоряло полёт, но незначительно. Оператор сгруппировалась и отработанным движением перекувырнулась. Успев краем глаза заметить, как муха хлопотала, утрамбовывая собранные обрывки в цилиндрический мусорный контейнер, установленный у входа в реакторный отсек, находящийся напротив шлюзовой камеры. Лаборатория теперь находилась вверху, а отсек с каютами под ногами. Перед лицом плыли вверх скобы ступней. По всей протяженности зажигались яркие кольца осветительной системы. Оператору нравились такие полёты. Очень похоже на падение Алисы в страну зазеркалья. Только вместо банок с вареньем – светящиеся круги фонарей. Когда падение стало ускоряться значительно, Оператор вытянула ладони к поручням, тянущимся по обеим сторона ступеней. По коже заскользил прохладный гладкий металл. Ускорение снизилось и прекратилось совсем. Теперь Оператор спускалась вниз с постоянной скоростью. Сенсоры, установленные по всем отсекам, заметившие движение, передали данные в центральный компьютер. Обработав данные и сделав вывод о цели движения человека, компьютер включил свет в кают-компании. Люк внизу приглашающе разошелся в стороны, и внизу возник светлый круг. Кольцевые лампы в местах сгиба герметичного корпуса, оставшиеся над головой, одна за другой гасли через секунду, после того, как Оператор их миновала. Удар ступней о пол кают-компании было не сильнее, чем, если бы на земле она спрыгнула со стола метровой высоты.
Оператор подошла к шкафчику, служившему маленькой кухней, задумалась. «Всё-таки праздник, и я тоже в нём участвую» – сказала она себе. – «Ведь вернутся голодные. Что у нас принято по случаю праздников? Салат оливье, селёдка под шубой, жареные куриные спинки, картошка, солёные огурцы, свежие мандарины, яблоки, бананы. И чай с шоколадным тортом на десерт. В общем, Новый год по марсианский. И в самом деле: закономерно начинать год на Марсе в день первого входа в марсианскую атмосферу космолёта с людьми на борту». Работа по готовке отвлекала мысли в привычное русло. Рядом крутилась вернувшаяся Муха, и с готовностью подбирала кожуру, очистки, рыбьи кости и упаковывала в пластиковый пакет. Заметив крошки или грязь на отшлифованной до зеркальной чистоты поверхности металлического стола, муха тут же протирала влажной губкой. В ожидании работы, заглядывала то с правой, то с левой стороны. Когда Муха пролетала сзади, Оператор чувствовала слабый поток теплого воздуха, струящегося из двигателей робота. Жаль, что разговаривать не умеет, подумала Оператор и включила музыку под настроение. В кают-компании напротив дивана загорелся экран с записью музыкальных видеоклипов.
Через три часа работы у плиты праздничный ужин был готов. Дневной свет погашен. Все тарелки расставлены и блестели в свете разноцветных лампочек, имитирующих по форме свечи. Фрукты лежали в корзинках, выложенные красивыми пирамидами и украшали центр стола. Салат и селёдка под шубой расположились по флангам. Тут же скромно ютились тонко нарезанные солёные огурцы, колбаса и сыр. Куриные спинки и картофель томились в выключенной и медленно остывающей электропечи. Муха покружив вокруг стола, выискивая, что бы ещё убрать или помыть, и, нечего не найдя, зажгла синий огонёк между объективами: спрашивала разрешение улететь на подзарядку.
– Да, четыре часа уже работаем – лети на волю, Муха, отдохни, – сказала Оператор, взглянув на часы, и махнула ладонью. Муха, развернувшись, медленно улетела в соединительный тоннель.
Пора бы им уже возвращаться, подумала Оператор, сев на диван и без интереса глядя в монитор. Посадочный модуль по расчётам должен был по сужающейся спирали от орбиты движения платформы спуститься к Марсу и в нижней части траектории, «чиркнув» по разреженной атмосфере красной планеты, сбросить груз. Погруженная в свои мысли в полумраке кают-компании, Оператор незаметно для себя задремала, положив голову на мягкий подлокотник дивана и поджав по привычке к животу ноги.

Проснувшись через два часа, Оператор с недобрым предчувствием посмотрела в мерцающий экран со всё ещё продолжавшейся записью музыкальной программы: веселые краски, красивые пейзажи, молодые пары кружащиеся в зажигательном танце. Щека и ухо слегка онемели от лежания. Машинально вытерев губы, встала. На платформе никого. Подошла к окошку электропечи. Картошка и куриные спинки уже остыли.
Подогревать? Задумалась, оглянулась на сервированный стол, вздохнула и, достав из электропечи обе сковородки, переставила их в холодильник, вниз. Туда же последовал салат и селедка. Красивые пирамиды фруктов заняли место рядом с шоколадным тортом на верхней решетке. На среднюю решетку отправилась колбаса и огурцы.
Прозвучал тихий сигнал – центральный компьютер звал вахтенного в лабораторию. Оператор неожиданно для себя заволновалась, включила дневной свет. Взглянула на себя в висевшее под люком в тоннель зеркало, – это её успокаивало. И подпрыгнула в соединительную шахту. В тамбуре пред реакторным отсеком висела уснувшая муха, подключив энергетический кабель к разъёму, и тихо покачиваясь в потоке воздуха, струящемся из вентиляционных каналов. В лаборатории шумели охладители, мерцали экраны с колонками цифр, блестели ряды легкие металлически шкафов с круглыми вырезами на боках, сквозь которые было видно установленное внутри оборудование.
Оператор села в кресло дежурного. На экране горело сообщение: компьютер заметил движение в космосе. Оператор запустила перемотку назад. На экранах появился Фобос с огромной вмятиной восьмикилометрового кратера Стикни сбоку. Спутник медленно двигался параллельным курсом. Мелькали цифры счетчика выполненных кадров. Оператор включила максимальное увеличение. Ноздреватая от ударов метеоритов и серая от космической пыли поверхность Фобоса расплылась во весь экран. Ничего.
Включила просмотр сделанных кадров. То же самое. Переключила на быстрое пролистывание. Стало ясно, что же так обеспокоило центральный компьютер: невзрачная точка, – то ли камень, то ли тень от камня, –  немного сместилась. Только и всего.

Текущее время

В ходовой рубке Оператор посмотрела на пульт управления главной антенной. Судя по сообщениям на мониторе, платформа вышла из радиотени и сейчас могла связаться со второй экспедицией, двигавшейся к Марсу следом за ними. Оператор включила генератор позывных. Подождала несколько минут – тишина. Вторая и третья попытка тоже не принесли никакого результата. Она запустила операцию переориентации антенны на спутник ретранслятор, двигавшейся вне плоскости Солнечной системы. На экране внешнего обзора появилось изображение: среди звезд тарелка излучателя, установленная снаружи платформы у края посадочной площадки, плавно повернулась на четверть оборота. На экране замерцал флажок готовности. Оператор снова запустила генератор. Ретранслятор так же не вышел на связь. «Вот это сюрприз!», – подумала Оператор, – «Это уже становится интересно». И включила сканирование всех частот и станций, находившихся в базе данных. По экрану шли названия, координаты, частоты и под ними однообразные сообщения: «Нет сигнала». Оператор, что бы занять себя делом, переключилась на сервер астролаборатории и стала пролистывать выполненные снимки Фобоса, выделяя примечательные фрагменты. Однообразная и привычная процедура успокаивала. Через полтора часа прозвучал мелодичный сигнал. Оператор взглянула на монитор. Программа-сканер, безрезультатно проверив базу данных до конца, запрашивал: повторить операцию или прервать. С момента отделения посадочного модуля прошло более шести часов, и платформа теперь находилась над тем местом Марса, где произошёл вход космолёта в атмосферу. Оператор уже не на шутку взволнованная, переключила радиопередатчик на малую антенну. Через минуту на мониторе появились координаты космолёта. Под ними мерцало зеленое сообщение – десантно-посадочный модуль вышел на связь.