335 Ну, погоди! 24 июля 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

335. Ну, погоди! 24 июля 1973 года.

Сводка погоды: Граница Северного и Балтийского морей. Пролив Скагеррак. Якорная стоянка у мыса Скаген (Дания). БПК "Свирепый". Вторник, 24 июля 1973 года, Дневная температура: мин.: 10.0°C, средняя: плюс 15.9°C тепла, макс.: плюс 21.0°C тепла, без осадков. Восход солнца – 03:56, заход солнца – 20:51 (GMT+1), г. Скаген (Дания). Влажность 77%, Давление 763 мм. рт. ст. Скорость ветра - 3 м/с.

Во вторник всё было, как обычно: БПК "Свирепый" стоял на якоре с северной стороны мыса Скаген. Со стороны Северного моря ветер свежел и нёс ряды рваных волн, которые покрылись уже белой пеной и кое-где белыми курчавыми "барашками". Акватория пролива Скагеррак, соединяющая воды Северного моря с водами Балтийского моря (пролива Каттегат) искрились и игрались изумрудными лучиками в лучах яркого солнца в чистейшем свежем морском воздухе. Вдали на "столбовой дороге" международного фарватера медленной чередой с разрешённой скоростью и на разрешённой дистанции следовали один за другим грузовые суда, танкеры, пассажирские лайнеры и рыболовные траулеры. В небе на разной высоте летали самолёты и несколько раз за день наш корабль посещали - разведывательное судно ВМС ФРГ "Альстер" JPG А53 и патрульные самолёты-бомбардировщики типа "Нептун" ВМС ФРГ.

Разведывательное судно ВМС ФРГ "Альстер" JPG А53 приходило к нам на якорную стоянку по часам, как на работу, точно так же уходило домой. Моряки БПК "Свирепый" с пониманием относились к морякам немецкого судна-шпиона, не делали по отношению к ним резких движений или каких-либо заметных недружественных знаков, поз и жестов, но вот полёты натовских самолётов нас раздражали, потому что они пролетали вдоль борта нашего корабля на относительно низкой высоте и вблизи и работа их двигателей сильно оглушала моряков, вызывала трепет внутренних органов... Поэтому матросы и старшины БПК "Свирепый" частенько, когда их не видели наши офицеры и шпионы с разведывательного судна ВМС ФРГ "Альстер" JPG А53, показывали пилотам натовских патрульных самолётов недвусмысленные жесты руками, измеряя кулаками длину своих локтей или рук до плеча...

Во время стоянки на якоре у мыса Скаген на корабле начали происходить разные смешные случаи, недоразумения, события, которые неизбежно клались в копилку истории первой БС (боевой службы), жадно воспринимались "матросским радио", обрастали новыми придуманными подробностями и особенностями, превращались в байки и весёлый "трёп" на баке. Несколько таких случаев на некоторое время стали знаменитыми и сами собой "просились" на бумагу в виде рисунков и комментариев к ним в корабельной сатирико-юмористической стенгазете "Ну, погоди!".

Название стенгазеты "Ну, погоди!" возникло спонтанно ещё весной 1972 года, когда мы, первый изначальный экипаж БПК "Свирепый", участвовали в достройке нашего корабля в калининградском ПСЗ "Янтарь". Тогда и мы, и заводчане гнались за плановыми сроками сдачи определённых работ и задач, чтобы обеспечить непрерывную (по сетевому графику) работу командированных специалистов-наладчиков оборудования и вооружения. Тогда скрои выхода БПК "Свирепый" на ходовые испытания воспринимались нами как убегающий юркий заяц и мы почти каждый день на вечерних усталых поверках, оценивая результаты гонки трудовых буден, говорили себе: "Ну, погоди! Завтра мы сделаем то, что должны были сделать вчера, после завтра то, что сегодня плюс ещё немного и мы не только догоним сроки, но и перегоним их!". Тот же лозунг и те же слова "Ну, погоди!" мы адресовали целям, в которые целились и стреляли во время сдачи курсовых задач, а теперь эти слова "Ну, погоди!" мы говорили нашим вероятным противникам, один из которых дрейфовал сейчас недалеко от нашего корабля и слушал, щупал, обволакивал нас своим шпионским вниманием...

Я предложил замполиту нарисовать и выпустить вместо корабельной стенгазеты-фоторепортажа (я экономил фотобумагу) рисованную юмористическую стенгазету "Ну, погоди!", в которой отразить в рисунках, шаржах и несколькими фотографиями последние события первых дней БС (боевой службы). Капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин разрешил, но предупредил, чтобы я предварительно показал ему стенгазету. При этом он обещал, что покажет её только командиру корабля капитану 3 ранга Е.П. Назарову и второму командиру корабля капитану 2 ранга М.В. Суханову. Необходимость в юмористической разрядке назрела потому, что в этот понедельник почему-то в экипаже БПК "Свирепый" случалось много огрехов в работе, в службе, в жизнедеятельности. Одни события вызывали гомерический хохот и шутки, другие - недоумение и раздражение. Например, в столовой личного состава в момент толчка волной столкнулись двое матросов-бачковых и разлили горячие супы в своих бачках друг на друга... Смешно? Другой пример, вахтенный офицер машинально забыл отключиться от микрофона  КГС (корабельной громкоговорящей связи) и вслух по всему кораблю высказался нелицеприятно "русскими народными словами" о поведении немецких шпионов на разведывательном судне ВМС ФРГ "Альстер" JPG А53, после чего весёлые матросы БПК "Свирепый" начали на верхней палубе жестами цитировать это высказывание офицера...

Вечером 23 июля 1973 года перед отбоем ко мне в корабельную библиотеку зашёл начальник РТС капитан-лейтенант К.Д. Васильев и дал мне почитать потрёпанную малоформатную машинописную книжку без обложки с "законами Паркинсона". Константин Дмитриевич Васильев дал мне эту книжку на день-два с возвратом и просил больше никому не показывать и не отдавать. Я начал её читать и вскоре понял, почему он так дорожил ею. Это была книжка о неких полушутливых, но очень мудрых законах человеческого поведения, отношений, взаимодействия в различных системах управления, прежде всего, властных и бюрократических. Фактически с этой книжки Сирила Норткота Паркинсона, а затем книг о законах Мерфи, началось моё увлечение и исследование законов развития человечества с древнейших времён в корреляции с солнечной активностью...

Честно говоря, мне как-то не был интересен автор законов Паркинсона, мне просто пришлось "по вкусу" это имя, но тогда в июле 1973 года я даже не запомнил имя автора той книжки. Я увлёкся самими законами и стал примерять их к нашей корабельной ситуации. Дело в том, что затеял создание и оформление юмористически-сатирической стенгазеты, а в ней надо было шутить, а не рассуждать заумно... Поэтому я из всей массы текста, как говорил мой и нетерпеливый друг-годок Славка Евдокимов "буков", выделял, как мне казалось, главное и писал в "передовице" стенгазеты "Ну, погоди!".

Я начал с первого закона Паркинсона, переиначив его к военно-морской службе: "Служба заполняет всё время, отпущенное на неё», затем написал второй закон в такой форме: "Неудачи растут с результатами", а третий закон Паркинсона я изложил в такой редакции: "Развитие ситуации приводит к развитию сложностей, а сложности - это путь к концу концов". После чего написал: "Вывод: "Лучше проще, но лучше"... После этого я увлёкся и весь день во вторник 24 июля 1973 года, с перерывами на фотографирование патрульных натовских самолётов типа "Нептун", делал сатирическую газету "Ну, погоди!", одновременно оформляя комсомольскую (серьёзную) газету о задачах комсомольцев по повышению качества военно-морской службы во время несения вахт БС (боевой службы). В этой "серьёзной" комсомольской стенгазете я использовал всё те же шуточные законы Паркинсона, нормы и правила "годковского закона", хранителем которого я был избран первыми годками первого изначального экипажа БПК "Свирепый" весной 1972 года.

Забегая вперёд, скажу, что эффект от обоих стенгазет был ошеломляющий, их читали и рассматривали все: матросы, старшины, мичманы, офицеры, старшие офицеры и гости-офицеры, флагманские специалисты. В результате все только и говорили о "законе подлости", о том, что "если суждено быть какой-то неприятности, то она обязательно произойдёт", о "приметах предстоящих неприятностях и ошибок", о "законе котлеты, которая всегда падает на палубу самым вкусным местом или стороной". Кстати, вечером за "вечерним чаем" нашлись такие любопытные экспериментаторы, которые пытались "случайно" подтолкнуть под локоть соседа, чтобы посмотреть, упадёт ли бутерброд, печенье со сгущённым молоком или пирожок с повидлом той самой "вкусной стороной"...

На корабле офицеры только и говорили, обсуждали и рассказывали друг другу случаи, когда, например, кто-то сядет в гальюне над дучкой "подумать как жить лучше", а тут как тут внезапный сигнал "Боевая тревога!" и нет времени ни привести себя в порядок, ни одеться как следует, ни прервать процесс обдумывания своего незавидного жития-бытия... Тоже самое рассказывали друг другу, а потом мне в ленкаюте матросы и старшины, когда они только-только закурили, а тут сигнал и команда "Учебно-боевая тревога!" или "Аврал!", а сигареты в море - это ценность не хуже иностранной валюты, золота или спирта... Что поделаешь? Закон подлости судьбы...

Кстати, после того, как я опубликовал свои "юморные" стенгазеты, на следующий день погода испортилась, пошёл сначала мелкий дождь, а потом шквалистый дождь и морской бог играл с нами в шутки по закону подлости: только выйдешь в сухой рабочей матросской робе на верхнюю палубу, как тут же налетает шквал с дождём; только спрячешься в тамбур - дождь прекращается, выйдешь - опять моросит... и так несколько раз.

Я внимательно наблюдал за реакцией матросов, офицеров и мичманов на то, что было написано и нарисовано в стенгазетах. Мне было интересно для себя выяснить - над чем люди смеются. Что вызывает у людей, у моряков смех? Что им интересно? Что их веселит? Что радует? Какие шутки, анекдоты и рисунки вызывают бодрое, весёлое и жизнерадостное настроение? Какие случаи кажутся смешными матросам, какие мичманам, а какие офицерам? Какие традиционные флотские или годковские шутки действительно шутки, а какие - издевательства? Как можно шутить, а как нельзя? особенно мне было интересно выяснить, как и какими шутками я мог, например, шутить с командиром корабля, со старпомом, с замполитом? Можно или нужно ли шутить с ними?.. О выводах моего исследования я расскажу в отдельной новелле о "военно-морском юморе", а пока о содержании этих первых двух корабельных стенгазет юморной "Ну, погоди!" и "серьёзной" комсомольской стенгазеты.

По своему опыту жизни я знал, что люди чаще всего смеются над чухой оплошностью или глупостью. Например, когда "карась" или салага в ответ на окрик годка "По трапу бегом!" с разбегу бежит по трапу и врезается стриженой "тыковкой" в закрытую крышку межпалубного люка, - это смешно, потому что умный человек и опытный матрос сначала осмотрится по всем сторонам, а потом исполняет приказ. Я ровно два раза тыкался своим гребнем на черепушке, пока не научился реагировать на приказы годков, старшин, мичманов или офицеров. Поэтому первый юмористический рисунок я нарисовал автобиографический - слева от броской надписи "Ну, погоди!" был нарисован матрос Суворов, в полной экипировке визуального разведчика, бегущий по трапу на ходовой мостик  с головой, утопленной в плечи от удара о крышку межпалубного люка... Подпись к рисунку была из реального замечания старшины-годка, дежурного команды у трапа - команда: "Бегом по трапу!" (до удара) и совет: "Торопиться не надо!" (после удара).

Конечно, все хорошо принимают шутки, сатиру и юмор над человеческими пороками, например, ленью. Один из матросов-годков ленился ходить в баню, мыться, принимать утренние и вечерние гигиенические процедуры, стирать свою робу, поэтому в условиях постоянного несения вахты в жарком боевом посту соответственно пропах... К своему запаху он привык, а вот окружающие его воспринимали как... козла. Поэтому опять же узнаваемо был нарисован матрос с облике козла, от которого смердело как от козла... Подпись к рисунку была такой: "Скоро я вам и "молоко" давать буду"... Этот рисунок вызвал бурную реакцию у всего экипажа, потому что технологические и бытовые "мужские" запахи были бичом в первой недели БС (боевой службы). Иллюминаторы-то по всё время были закрыты... Впоследствии на БПК "Свирепый" начали интенсивно проветривать все помещения приточно-вытяжной вентиляцией, а командиры отделений начали "гонять" всех и каждого в умывальники подмываться и стирать трусы и робы.

Другой рисунок был тоже юмористически-сатирическим, на нём был изображён один из молодых матросов, который намеренно "косил" под неопытного салагу, под "неумеху", чтобы всё время просить более опытных матросов показать ему, как надо что-то делать, а на самом деле, чтобы ребята сделали всё за него... Я нарисовал узнаваемую хитрую физиономию этого матроса, сидящего на самом верху нашей стеньги на мачте, то есть на пятачке клотика. Подпись к рисунку была такая: "А мне и тут хорошо!". Одновременно в комсомольской стенгазете я написал, что для комсомольца стыдно намеренно притворяться неумелым матросом и назвал это разновидностью саботажа, пособничеством врагу.

На третьем рисунке был изображён старший офицер, который командовал на баке вахтенным офицером, боцманом и моряками, которые работали на брашпиле и поднимали из воды якорь БПК "Свирепый". Офицер был нарисован прямыми линиями в виде примитивного робота с квадратной головой, квадратными глазами и квадратным ртом с квадратными зубами. Эта квадратность в облике офицера символизировала его косность, самомнение, угловатость, механичность, формальность в поведении и общении. Вместо команд и приказов он изрыгал какие-то квадратные символы-звуки с восклицательными знаками. Подпись к рисунку была такая: "Кррругом!". Конечно, в этом квадратном человеке все узнали нашего старпома капитан-лейтенанта Н.В. Протопопова, потому что он не признавал человеческого поведения и речи, он только командовал си разговаривал строго формальными командными словами и приказами... Одновременно в комсомольской стенгазете в том месте, где говорилось о стиле и манере общечеловеческого общения моряков БПК "Свирепый" на БС (боевой службе) я записал якобы указ Петра I о том, что "всем боярам следует говорить как по писанному (то есть литературно), дабы дурь каждого была видна".

Это была смелая шутка, но глупая, потому что смешное не всегда весёлое... Я забыл слова моей мамы о том, что смешить можно, а насмехаться - нельзя. "Шутка хороша своей мимолётностью, - говорила моя мама, Суворова (Максимова) Нина Васильевна. - Шутка повторенная дважды - это не шутка, а насмешка, трижды повторенная шутка - это уже издевательство". Шутки должны создавать радость веселья, а не досадный смех обиды... Лучше всего смеяться не над чем-то или над кем-то, а отчего-то и почему-то. Например, радоваться и смеяться от успехов, побед, свершений, пусть неловких, но результативных поступков и деяний, например, от радостного преодоления трудностей, от успехов, любви, ожидания чего-то хорошего, интересного, увлекательного...

Я видел свою задачу в создании на корабле атмосферы весёлости, радости, жизнерадостного настроения, энергичности и стремления к победам, к геройству, к свершениям на БС (боевой службе). Я желал, чтобы моё состояние приподнятости, ожидания какого-то важного события, в котором я покажу себя настоящим визуальным разведчиком, специалистом своего дела было общим настроением и желанием, жаждой не ленивого сна и увиливания от вахт, нарядов или работ, а жаждой подвига, успеха и победы, хотя бы в маленьком деле. Поэтому я нарисовал шеренгу участников съёмки с якоря (боцман, матросы) с оттопыренными спереди штанами роб и бравого офицера, который докладывал на мостик: "Якорь чист" и "Якорь встал!".

Конечно, боевая служба на корабле, вахты, дежурства, наряды, обязательные работы, жизнь в механическом организме, подчинённом боевым задачам выживания в условиях постоянного боевого противоборства с "вероятным противником" и реальными негативными факторами окружающей среды - это "не мёд" и не "сахар", далеко не рай, но и не ад. Однако, если эти условия и факторы являются в боевом походе объективной данностью, нормой БС (боевой службы), то их надо принять, как данность, не сопротивляться, не саботировать, не увиливать, а наоборот, успешно использовать, приспособиться, адаптироваться и побеждать. Другого не дано! Другое - это только забвение и строчки из матросской песни...

Буду лежать я на дне морском,
Грудой поблёкших костей,
Рядом твоя фотография,
С нежной улыбкой твоей…

Этот "чёрный флотский юмор" я использовал в комсомольской стенгазете, настраивая ребят на успех, геройство и победу. Не знаю, насколько мои слова и стихи повлияли на настроение личного состава экипажа БПК "Свирепый", скорее всего настроили на боевой лад облёты нашего корабля натовскими самолётами и дальнейшие события БС (боевой службы), но свою лепту в боевой подготовке настроя на победу, особенно во время жестокого шторма урагана Эллен, вероятно, мои шутки-прибаутки внесли. Я жаждал, чтобы вместо годковской и офицерской спеси, желания следовать закону "моряк спит, а служба идёт", господствующей нормой на корабле было жизнерадостное настроение, жажда победы, а не усталое уныние. Вот почему я комсомольской газете свою "передовицу" я закончил призывом: "Радость моряка - это норма БС! Успехи - это норма БС! Победа - вот высшая норма БС!".

Вместо открытого насмехательства и злорадства я использовал в корабельных стенгазетах иронию, то есть скрытую насмешку, ухмылку, тонкую улыбку. Это мой папа, Сергей Иванович Суворов, учитель по труду и машиноведению, научил меня искусству ухмылки. Это он умел мастерски пользоваться иронией, шуткой и тонким юмором в своей работе и в общении с людьми. Например, когда мой горячий, эмоциональный и несдержанный на слова старший брат Юра восклицал: "Вы что? Думаете я дурак что ли?", папа неизменно с усмешкой отвечал: "А что тут думать? Тут и так всё ясно!", а потом, в зависимости от ситуации и реакции Юры, добавлял: "Конечно! Конечно... нет".

Тонкий умный юмор - это всегда красиво, доброжелательно, спокойно. Откровенная насмешка, ехидство, агрессивная колкость - это всегда унижение, болезненно, неприятно и некрасиво. Особенно противно глумление, например, годков или старших над младшими, над подчинёнными, над зависимыми. Я никогда не понимал и не принимал глумление, особенно, публичное, показное, нарочитое, которое иногда допускали старпомы в отношении провинившихся матросов. Годки первого изначального экипажа БПК "Свирепый" в 67-м ОДСРНК в Калининграде иногда позволяли себе издеваться и глумиться над молодыми матросами, доводя их придирками и насмешками до отчаяния и попыток членовредительства. С этим я примириться не мог, но как найти ту грань между доброй усмешкой и глумливой насмешкой?

Всё дело в том, что и как кому смешно... Молодому новобранцу смешны и понятны его переживания , его жизненный опыт. Молодому матросу, побывавшему в море, смешны и понятны другие, "морские", шутки. Пресыщенному флотской службой годку хочется иных, "годковских", шуточек и розыгрышей, которые для "карасей" и салаг выглядят издевательством. Но есть нечто общее для всех и каждого, что бывает и является смешным - это нелепицы, то есть неожиданные нелепые смешные обстоятельства, слова-оговорки, нелепые высказывания и поступки. Например, мой папа однажды принёс из школы такое высказывание ученика, у которого не получалось выточить резцом нужной формы деталь на токарном станке по дереву: "Сергей Иванович! - с досадой говорил ученик. - Оно и так, оно и этак, оно бы конечно, но вот как коснётся, вот тебе и пожалуйста!".

Вот почему в оформлении корабельных стенгазет я использовал самое главное развлечение моряков БПК "Свирепый" во время боевого похода - анекдоты. Анекдоты, байки, короткие побасенки, бытовые рассказы и любовные истории "с подробностями" - всё это составляли тот самый традиционный морской и флотский "трёп", то есть беззлобный, весёлый, ироничный, лёгкий, развлекательный разговор-общение, которым моряки скрашивают свою тяжёлую механическую вахтовую службу. Иногда интересные и весёлые истории и анекдоты рассказываются по многу раз, с новыми дополнениями, оборотами, нюансами. Анекдотами пользовался и я...

Я собирал анекдоты, записывал их для памяти, сочинял сам анекдоты, переиначивал под флотскую службу анекдоты из "Литературной газеты" и журнала "Крокодил", из других источников. Анекдот - "микрорассказ со смешным содержанием и неожиданным остроумным концом" - это лучшее средство для поднятия настроения моряков, лучший сюжет для юмористического рисунка в стенгазете. Анекдотов была масса и все они сводились к нескольким темам: мужские, женские, детские, армейские, флотские, школьные, студенческие, медицинские, армянские, одесские, зарубежные, национальные, политические, сексуальные, воровские, похабные... Естественно, некоторые темы анекдотов использовать в стенной печати на советском военном корабле я не мог.

Особая форма анекдотов с усмешкой, намёком, ехидством и издёвкой - это, конечно, политические анекдоты. В них доставалось и политикам, и генеральным секретарям ЦК КПСС, и правительству, и зарубежным лидерам и странам, особенно, нашим "вероятным противникам" - представителям стран НАТО и американцам из США. Анекдоты про русского, француза, немца, англичанина и американца были самыми смешными, интересными, остроумными и желанными в любой компании. Как я мог пропустить реакцию советских моряков на пролёты нахальных натовских самолётов вдоль нашего корабля?!

Однажды натовский патрульный самолёт "Нептун" (я расскажу об этом самолёте позже - автор) пролетел так низко и рядом с БПК "Свирепый", что оглушил рёвом своих двигателей матросов, моющих "машками" палубу корабля ("машка" - это швабра с пучком пеньковых концов). Молодой лейтенант одной из БЧ корабля предложил матросам "поприветствовать" натовских лётчиков и матросы подняли вверх свои лохматые "машки" и потрясли ими... Я нарисовал этот случай в стенгазете "Ну, погоди", только я нарисовал, как один из трёх матросов поднял навстречу самолёту "Нептун" с немецкими крестами на фюзеляже свою "машку" не пучком концов вверх, а голой ручкой... Этот рисунок привёл в восторг всех без исключения моряков экипажа БПК "Свирепый" вне зависимости от звания, должности, возраста, воспитания и умения распознавать "тонкий юмор".

В 50-е годы были модными анекдоты "про американцев", блатные и воровские. В 60-е годы были модными анекдоты "про армянское радио", "про Чапаева", "про Хрущёва". В начале 70-х годов активно распространились анекдоты "про чукчей", "про Вовочку", "про Брежнева". Всегда были модными анекдоты студенческие, медицинские, армейские, флотские, еврейские, блатные и похабные, например, "про поручика Ржевского". Это в романах, повестях и рассказах главное было в тайне (скрытом смысле), а в анекдотах главное - это искромётный юмор, озарение, открытие. Поэтому я оформлял свои юмористические рисунки и подписи к ним из двух частей - узнаваемой ситуации и неожиданной смешной развязки. Например, в столовой личного состава кто-то из годков повадился чрезмерно кушать хлеб, который бачковые приносили из хлеборезки и ставили на столы для всех. Годки почти всё съедали, а молодым матросам почти ничего из хлеба не оставалось...

Я нарисовал две картинки: на первой годки, развалившись за столом, смачно и с аппетитом кушали. К командиру отделения старшине обращается матрос-бачковой:
- Товарищ старшина, я могу пускать цыплят?
- Погодит, - отвечает старшина. - Годки ещё хлеб едят... Съели? Запускай!

На второй картинке сытые годки уходят походкой "руки в брюки", а за столом сидят цыплята с матросской форме и клюют хлебные крошки со стола... Этот рисунок моряки БПК "Свирепый" встретили сдержанно: годки озабоченно и злобно по отношению ко мне, а молодые матросы со скрытым злорадством. Замполит сделал мне замечание за форму подачи, вообще-то, верной ситуации...

Зато всеми без исключения весело, беззаботно и с юмором был принят рисунок, иллюстрирующий случай с одним из молодых матросов, который всё время жаловался на недомогание, придумывая себе всякие болезни. Я нарисовал сюжет классического анекдота с "бородой"...

В корабельном лазарете стоит матрос с узнаваемой внешностью, с задранной вверх штаниной и повязкой на ноге. Наш корабельный доктор старший лейтенант медицинской службы Л.Н. Кукуруза спрашивает:
- На что жалуетесь?
- Голова болит.
- А почему повязка на ноге?
- Сползла.

Также хорошо и весело моряки БПК "Свирепый" восприняли всякие смешные афоризмы, которые я написал, то там, то здесь по листам корабельных стенгазет. Например, афоризмы и поучения Козьмы Пруткова (конечно, применительно к флотской службе):

"Зри в корень!" - и рисунок матроса-уборщика, наклонившегося над дучкой в гальюне;
"Если хочешь быть счастлив, будь им!" - и рисунок матроса сидящего на кнехте в позе роденовского "мыслителя";
"Многие люди подобны колбасам, чем их начинят, то и носят в себе" - и рисунок упитанного матроса - помощника кока;
"Специалист подобен флюсу, полнота его одностороння" - и рисунок горделивого бравого старшины с мощной грудью и голой попой, выступающей из дыры на штанах;
"Начиная своё поприще, не теряй, о юноша, драгоценного времени!" - и рисунок матроса пытающегося спрыгнуть с брашпиля на баке, но теряющего равновесие (реальный случай).

Крайней картинкой юмористической стенгазеты "Ну, погоди!" был большой рисунок-пародия на политзанятия (иллюстрация знаменитого анекдота о матросе Вертибутылкине). На рисунке был изображён высокий худой офицер с характерно сложенными за спиной руками (как это делал замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин), который опрашивал матросов, один из которых стоял перед офицером по стойке "смирно" с самым глупым выражением лица:

- Матросы! перед вами куча кирпича. О чём вы думаете, глядя на эту кучу кирпича? Ну вот вы, матрос Жернов?
- Глядя на эту кучу кирпича, я думаю о строителях, которые построят из этого кирпича светлое здание Коммунизма!
- Молодец! Садись. А вы о чём думаете глядя на эту кучу кирпича, старшина Сенацский?
- А я, глядя на эту кучу кирпича, думаю о том, какое же красивое будет построено здание Коммунизма из этого кирпича.
- Молодец! Садись. А вы, матрос Вертибутылкин, о чём думаете, глядя на эту кучу кирпича?
- О женском половом органе.
- Как это? Почему?
- А я об нём всё время думаю...

Этот анекдот и этот рисунок вызывал поистине гомерический смех и шквал шуток, веселья и радости у моряков. Смех и весёлое настроение были настолько массовыми и всеобщими, что заместитель командира корабля капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин тоже сначала крепился, а потом расхохотался и не стал ругать меня за шарж на него. Кроме этого, я предусмотрительно нарисовал матроса Вертибутылкина в своём образе с характерной моей внешностью и моим курносым носом... Успех стенгазет "Ну, погоди!" и комсомольской "серьёзно" стенгазеты был колоссальным, возникло общее желание творчески "юморить", сочинять и рассказывать анекдоты, фиксировать смешные нелепицы и случаи, передавать их сюжет и содержание мне во время возобновившихся "посиделок к ленкаюте у Суворова". Я опять был в гуще событий корабельной жизни, среди ребят, которые теперь не относились ко мне как к "любимчику" или "фавориту" замполита или командира корабля.

Самое главное, возник и затем окреп новый "свиреповский" стиль отношения к натовским самолётам, вертолётам, судам и кораблям, которые сновали вокруг нас. Теперь мы их не боялись, не страшились, не воспринимали настороженно, а наоборот, относились к ним, как к персонажам соответствующих анекдотов, то есть с юмором и сатирой. Впоследствии даже американский ударный авианосец "Джон Ф. Кеннеди" с 80-ю самолётами, которые взлетали один за другим и отрабатывали на нас (БПК "Свирепый") ракетные атаки в пике с боевого разворота, воспринимался экипажем корабля как персонаж анекдота о том, как ночью, пользуясь удачей и боевым нахальством, мы, БПК "Свирепый", заняли место в ордере этого авианосца взамен ушедшего британского эсминца (наш реальный случай).

Жизнь на БС (боевой службе) налаживалась и становилась интересной, весёлой, приключенческой...

Фотоиллюстрация: 24 июля 1973 года. Северное море. Пролив Скагеррак. Якорная стоянка у мыса Скаген. БПК "Свирепый". Корабельная сатирически-юмористическая стенгазета "Полундра" экипажа СКР "Свирепый" в 1984 году. К сожалению ни одна из моих стенгазет "Ну, погоди!" не уцелела, все были разодраны в клочки, которые сейчас где-то хранятся в ДМБовских альбомах моряков-свиреповцев или гостей-офицеров в качестве памятных сувениров о первой БС (боевой службе) БПК "Свирепый" в июле-октябре 1973 года. В отличие от этой газеты я рисовал своих персонажей не так агрессивно, а в стиле дружеских шаржей, для чего имел комплект фотографий с фигурами и лицами почти всех моряков экипажа БПК "Свирепый" периода 1972-1974 годов.