Снова вижу я толпы раненых!

Не во сне уже, наяву! Снова вижу я толпы раненых! Сколько боли?! И столько лет! Сильно жаль мне духовно раненых/инвалидов, больных, покалеченных, упавших, отставших и отпавших от Христа Спасителя! Во многих церквах, на каждой церковной скамейке - сердца разбитые, судьбы покалеченные, от страстей и грехов зависимые/связанные/страдающие/издыхающие. И по каждому сердце болит по своему! И какая боль! Вижу их, Господи, прямо сейчас вижу, хоть и смотреть жаль! Аж больно, невыносимо больно! Слышу их, Господи, “мальчиков” и “девочек” - из всякого рода и сословия. Не во сне уже, наяву вижу и слышу их! Пишут, звонят, аж вопят! Не меня, Тебя ведь, Господи, ищут! Сколько ж их?! Даже тех, кому уже все равно, и кому уже давно не больно, ни за себя, ни за других не больно; ни за что, и ни за кого не страшно! И “видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют”! Но вечная суета нарядная и спешка почти спортивная - и в храме, и за порогом дома священного! И вечные комитеты, советы, собрание за собранием! Словесные реки/речетативы библейские льются массово! И музыки и пения всякие! И много гостей залетных/приезжих/всяких, и много пестрого шума. Хромает забота о душах раненых, на оба колена хромает! Печаль великая. Не во сне уже, наяву! Снова вижу я толпы раненых! Сколько боли?! И столько лет!

Церковный зал и сцена? Зрители и актеры? Духовные дирижеры? Страна глухих, но очень разговорчивых? Слепой ведет слепого? Туман многословия “проповеднического”, самопрославление/самопоклонение поразили церковь и брат наш не слышит брата!? А Бога, слышит? Видит? Чувствует? Сон сердца и разума? Амнезия духовная? А на каждой церковной скамейке - сердца разбитые, судьбы покалеченные, от страстей и грехов зависимые/связанные/страдающие/издыхающие. И по каждому сердце болит по своему! А по детям - так уж совсем разрывается вдребезги! Вижу их, Господи, прямо сейчас вижу, хоть и смотреть жаль... и сильно больно! Не во сне уже, наяву! “Мальчиков” и “девочек” слышу - из всякого рода и сословия! Но в церкви, как обычно, массово, рутинно, суетно и душно. И заразная бацила привычного формализма/поверхностности и лицемерия – поразила уже даже самых духовно важных/именитых. Свои служения чтим и своим достижениям/кумирам поклоняемся. И лукавствуем до усталости! И тонем в своем лицемерии. А на каждой церковной скамейке - сердца разбитые, судьбы покалеченные, от страстей и грехов зависимые/связанные/страдающие/издыхающие. И по каждому сердце болит по своему! И плачет о нас Христос, и душа Его скорбит смертельно. Не во сне уже, наяву! Снова вижу я толпы раненых! Сколько боли?! И столько лет!

До сердцевины самой проникает видение это церковное и боль эта невыносимая; до разделения души и духа, составов и мозгов - пронизывает! И страшно больно мне, Господи, за народ церковный... и... стыдно, стыдно, сильно стыдно за пастырей уснувших и возгордившихся! С самого детства мне больно, страшно и стыдно! За церковь хронически болеющую и смертельно раненую; за церковную политику и интриги между священниками узкомыслящими, бездуховными, но тщеславными; за “братские” советы и членские собрания стыдно; за народ церковный хоть и верующий, но почти всегда сомневающийся/маловерный/неверный стыдно; за отпавших от веры евангельской и благодати спасающей, но все еще “верующих” и “спасенных” сИдетелей и прОхожан в храме помпезном/молитвенном – больно, стыдно... и страшно! За “всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины” церковных старожилов; за всех “противящихся истине”, за всех “развращенных умом и невежд в вере” - больно, стыдно... и страшно! Духовный сюрреализм и логика бессмыслицы овладела умами их поврежденными, и не узнают они - какого духа, и не уразумеют несчастные до самой смерти. До слез уже почти высохших обидно за несвятых карьеристов-служителей, за соблазняющих и разрушающих в других веру нарциссов-пастырей, за тонущих в церковной политике/фарисействе духовных чиновников, за “имеющих вид благочестия”, но силы его отрекшихся. Сатану языками своими самоуверенно “связывают”, а он продолжает ходить и царить в душах их уж давно не пасторских! Не во сне уже, наяву! Снова вижу я толпы раненых! Сколько боли?! И столько лет!

Финансовая нечистиплотность церковных, миссионерских и благотворительных фондов/миссий – корень всех зол и раковая опухоль на теле церкви! Спонсоромания! Партнеромания! И зависимости, падения, обольшения всякие! Паразитируют на милосердии и сострадании верущих людей. Для сбора денег – красноречиво-чувственно преувеличивают, сочиняют и о себе, и о других героические легенды и истории чудес/исцелений; собирают пожертвования, утаивают из цены, лгут и не краснеют! На слезинке ребенка, на сиротах и вдовах спекулируют! Мягкие наивные сердца обольщают бессовестно! Даже на идее Святой Земли, на Христе, на Его подвиге – зарабатывают/спекулируют! Паломничество... как бизнес организуют его удивительно ревностно. Проказа сребролюбия, дух Геезия поразил их! “Люди поврежденного ума, чуждые истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка”. Святые церковные деньги и скандалы! И “через них путь истины будет в поношении. И из любостяжания будут уловлять вас льстивыми словами; суд им давно готов, и погибель их не дремлет” (2Петр.2:2-3); “они полагают удовольствие во вседневной роскоши… они прельщают неутвержденные души; сердце их приучено к любостяжанию: это сыны проклятия. Оставив прямой путь, они заблудились, идя по следам Валаама, сына Восорова, который возлюбил мзду неправедную” (2Пeтр. ;2:13-15;). Даже дом Божий превращают они в дом торговли! И великая печаль – от этого зрелища! И неустанное томление/огонь сердца, для души , увлеченной Господом! Великое бремя, крест непосильный, телу и сердцу мучение, печаль невыносимая! Ревность за церковь, за народ и за храм – снедает и сокрушает душу издавна! Не во сне уже, наяву! Снова вижу я толпы раненых! Сколько боли?! И столько лет!;

“Изумление, соблазн и преткновение - проповеди и писания твои обличительные! Вещания твои открытые/медийные и писания твои откровенные/неудобовразумительные – смущают и развращают народ наш! Репутацию церкви помрачаешь ты “темами” своими грустно-печальными. Свята и непорочна церковь наша чистая/невинная! Нет нам нужды в пробуждении! Цари и священники мы пред самим Господом! За религиозность нашу многолетнюю и веру священную - на небесах мы уже посажены! И пастыри наши и епископы – самим Богом для нас предизбраны/посланы, и пред народом демократично выбраны/“проголосованы”. Помазанники Господни они, неприкосновенный статус подарен им церковью! А поднявшим “пяту” на епископов/пастырей нами признанных – поражение, скорбь и анафема вечная! Пред Богом ответят пастыри наши за грехи свои всякие, не тебе пастуху неизвестному/странному – наставлять, вразумлять и обличать их! И потому, нет тебе части и доли средь союза и братства нашего благословенного, везде и всегда единого/славного/дивного! Нет тебе места почетного и чести достойной в служении и отечестве нашем церковном/узаконенном/уставном! Слишком уж пламенны/радикальны призывы/воззвания твои к народу! Долгой/стабильной и спокойной жизни достоин народ наш великий, единый и славный! Не разрушай пастух дела нашего, не смущай и не разделяй братства церковного и союзного!”

Огрубело сердце и закостенело сознание; духовной апатией и цинизмом поражены души церковные! Ложные/искаженные представления о теле духовном завладели массами обольщенными; тощие и худые, уже почти высохшие/умирающие – а все равно от пищи Твоей целебной/исцеляющей отказываются, рожками псевдо-диетическими скрытно питаются, от хлеба и воды Твоей живой – как одержимые отворачиваются. Потому и нет... нет, и не будет исцеления/обновления церкви больной/пораженной/раненой! Потому и не до пиров мне, Господи, и не до концертных собраний и “реформаторского” пиара , не до “програмных” показных богослужений/ праздников... давно Тобой не посещаемых. Пусто и мрачно, смертельно безжизненно в домах наших церковных стало... без Тебя, Господи! Смутные/тяжелые/злые времена настали... Чужим/подозрительным/невыносимым стал я даже для братьев моих, сослужителей; “злословия злословящих” падают на меня, и я сердцем плачу; “плачу постясь душею” и многое ставят в упрек мне, и в поношение; “и делаюсь для них притчею”, и пересуживают о мне в народе; и толкуют всячески/осуждающе, сидящие у алтарей священных и у ворот церковных. Переучился и отстранился от нас духовно, перегрузился мечтами о пробуждении! Пророком возомнил себя?! Не потому ли и призывает нас остановить богослужение?!”

Да не соблазнятся и не посрамятся из-за меня, ищущие лица Твоего, Господи! Не хочу соблазнить слабых и немощных, но не могу лицемерить, не могу против совести! Ради Тебя, ради Истины, ради Церкви - готов я нести отвержение, поношение и бесчестие. Только Твой человек я - ничей больше! Отрекаюсь праздновать реформацию древнюю/давнюю - смертельно ранена и больна церковь моя современная/многолюдная! Духовная анорексия поразила народ и даже власти/начальства церковные. Видя не видят и слыша не слышат! И не хотят пробуждаться! А я с молитвою к Тебе, Господи, обращаюсь... из глубины, из сердца вопию... искренне! И о себе, и о всех покалеченных, раненых, упавших, отставших и отпавших от Христа - молюсь пламенно! Услышь же меня во время смутное, сонное и закатное! Не покинь в одиночестве страха и ночи безвременной! Услышь воздыхания мои... уже почти неизреченные... “Разрушены основания”… и “что сделает праведник?” (Пс.10:3). И ”что за сила у меня, чтобы надеяться мне? И “есть ли во мне помощь для меня, и есть ли для меня какая опора” (Иов. ;6:11-13;). Поношение Христово сокрушило сердце мое, и я изнемог; измучились и истомились глаза мои от ожидания Бога моего! Не во сне уже, наяву! Снова вижу я толпы раненых! Сколько боли?! И столько лет!;

- Ты думаешь, сердце у меня железное?! – возопил он однажды к Богу, молясь в полумраке дупла старой липы… на “окраине жизни”.

- Я здесь… Видящий и Слышащий не моргает, - тихо прозвучал Голос, который трудно было не узнать... И ожило и затрепетало, и расширилось и расплавилось сердце его нежелезное... и радостно зарыдало пред Господом! И как всегда, как и прежде, шел сильный, сильный дождь!

© Иван Лещук, из “Дневника священника”