Шалман у Тамары

1. ВЫШЕЛ Я ИЗ ЛЕСУ


Из леса я выбрался только на третий день. Кому сказать – засмеют.

Компаса у меня, разумеется, не было, но и я не по тайге шёл и не в джунглях плутал. До Москвы полтораста километров! Калуга, областной центр – рукой подать!

Две недели я прожил в охотничьем домике, где мне друг предоставил возможность весьма плодотворно потрудиться в сравнительно комфортабельных условиях: свет от генератора, вода артезианская. Еду готовил на газовой плитке. Меню, конечно, однообразное, зато вокруг ни души – мечта поэта.

От этого домика мне надо было прошагать на восток (восток, кто забыл, там, где всходит солнце) километров пятнадцать, не больше. Утром выйти и в обед должен быть на шоссе, которое выходило на трассу Калуга – Москва. Если даже идти с закрытыми глазами, мимо этого шоссе не промахнёшься.

Дальше – по настроению.

Первый вариант – включить смартфон, который был выключен всё это время, и попросить Михаила забрать меня.

Второй – ближе к задуманному мною сюжету повести – добраться самому до родной столицы автостопом. А ещё лучше поселиться на несколько дней в каком-нибудь сельском домике и – лишь бы там кормили хорошо – отредактировать написанный текст.

В этом финал задуманного творческого путешествия и заключался. Но жизнь внесла свои малоприятные коррективы.

Карты с собой у меня, разумеется, не было. Имелся набор общих тетрадей, пять шариковых ручек и три карандаша. Впрочем был складной швейцарский нож, фонарик, фляга для воды и даже маленькая фляжка со спиртом (отнюдь не для внутреннего употребления, а на всякий случай).

Уходя из охотничьего домика, взял с собой пару бутербродов, яблоко и флягу с водой. Зачем тащить лишний груз, если через несколько часов буду на шоссе.

Дикое зверьё в ареале моего пребывания не отмечалось. Кроме зайцев, лис и, если очень повезёт, лося, ничего «летального» для моего здоровья мне не обещали.

Так что утром, напившись чаю и хорошо закусив, я посмотрел на поднимающееся над лесом солнце, сказал: «Привет, светило» и уверенно пошёл ему навстречу.
И – умудрился заблудиться.

Свой маршрут по карте заранее просмотрел раз десять. Ни вулканов, ни рек, ни болот, ни ущелий на своём пути на ней не обнаружил.

Была одна причина, в которой виноват оказался сам, но она мне не представлялась слишком уж серьёзной. Пройдя часа три практически без остановок (солнце, как ему и полагалось, медленно перемещалось вверх и вправо от меня), мне пришёл в голову один диалог героев, который требовался по сюжету, но начало которого мне никак не давалось. И я часа два, боясь забыть интересные нюансы диалога, присев на какое-то поваленное дерево, всё аккуратно записал. Потом по ходу своего маршрута несколько раз ненадолго останавливался, сразу поправляя, как мне казалось, не очень удачные выражения.

И вдруг – стоило солнцу, находясь ещё практически на юге, ну пусть на юго-западе – скрыться за верхушками деревьев, как в лесу быстро стало темнеть. Никаким шоссе ещё и не пахло, не было слышно даже шума моторов проходящих по нему автомашин.

Ну, пусть прошёл я не пятнадцать километров, а двенадцать-тринадцать – точно! И где это шоссе? Почему его не слышно?

Пошёл быстрее. И лес не очень густой. Кустарников только много, приходилось постоянно обходить их, но я точно помнил, где зашло солнце – за моей спиной.

Давно говорят, что торопливость нужна при ловле блох. Так и не понял, на что я там наступил – не по тротуару всё-таки шёл, но слегка подвернул стопу. Решил не рисковать – вдруг разболится ещё больше? Застрянешь здесь и сгниешь в ста метрах от трассы. И труп никто не найдёт!

Вместе с темнотой неожиданно похолодало. Я, как человек предусмотрительный, захватил с собой свитер, которым пользоваться ни разу не приходилось. Какой свитер, когда на дворе начало августа?

Натянул его на себя, сверху – ветровка. Нормально.

Вот только как и где здесь заночевать? На такой форс-мажор, честно говоря, я не рассчитывал.

Сообразил, что надо нарубить лапника, мягких веток с листьями и устроить себе под каким-нибудь деревом лежанку. Очень просто. Но резать перочинным ножом, хоть и швейцарским, ветки, да ещё в свете небольшого фонарика – занятие не для белых людей. Во всяком случае, не для городских. Не догадался остановиться, когда ещё было светло, и приготовить себе лежбище.

Ну ладно, это обстоятельство не смертельное.

Какие-то ветки всё-таки нарезал, какие-то варварски наломал, уложил их под сосной – там было суше и ровнее. Если и не засну, не велика беда. Подремлю до рассвета, а потом прямо по солнцу - к цивилизации. Молодой здоровый мужчина! Что со мной станется от одной плохо проведённой ночи?

Нащупал в темноте рюкзак – самая дорогая часть моего имущества, так как в нём лежала рукопись. Положил его под голову.

Можно, конечно, было бы развести костёр, но зачем? Не замерзаю. И в темноте сухих веток всё равно не найду.

Лежать было неудобно, но я успокаивал себя тем, что вчерне набросал практически большую часть задуманной повести. Над финалом подумаю позже, уже дома за письменным столом. Сейчас в голову всё равно ничего не придёт.

Вслушивался в лесной шум, шорох верхних веток на деревьях. Заранее старался не обращать внимания на звуки, которые можно было принять в темноте за чьи-нибудь шаги. Городскому человеку, который за грибами если и ходил, то лишь с родителями и в «глубоком» детстве, лес обычно представлялся в виде Измайловского парка. На самом деле он оказался совсем иным.

В перочинном ноже открыл самое большое лезвие. Для собственного спокойствия, разумеется. Кто здесь на меня будет нападать?

Про змей меня Михаил предупреждал, но никому и в голову не пришло, что я буду ночевать на земле в лесу. И насколько помню основной совет сводился к одному: не трожь её, она тебя не укусит.

Трогать никого я не собирался. И вскоре, видимо, от усталости – не привык много ходить - неожиданно заснул.

Проснулся рано от холода. За прошедшую ночь на мою жизнь никакое зверьё не покушалось, что приятно порадовало. Не нравилось только, что стоял туман и всё небо было затянуто молочным покрывалом.

Где там солнце, кто бы мне сказал?

Часа два продолжал лежать, сжавшись в позе эмбриона. Жаль, хвоста пушистого не было, чтобы им по-собачьи прикрыться от холода.

Было уже не до сна. Я внимательно наблюдал, какая часть неба окажется светлее. В ту сторону и пойду. Наверняка осталось километра два-три, не больше. Это максимум час ходьбы.
 
Но и после трёх часов ходьбы встреча с цивилизацией не состоялась, зато туман рассеялся и в маскировочном покрывале стала проглядывать голубизна летнего неба. А вот и солнышко!

Привет тебе, привет, светило! Только почему, фак твою мать, ты находишься не впереди меня, а слева?

Я остановился. Включил на полную мощность соображаловку. Быстро сориентировался. Получалось, что я шёл на юг. Хорошо, что сторон света всего четыре, а не десять и не двадцать.

Повернулся головой nach Osten и зашагал быстрее. Пора было выбираться из этого чёртового леса.

Вскоре послышался шум моторов. То ли впереди, то ли слева, но явно где-то рядом.

Слава те Господи, а то я уже начинал паниковать.

Кстати, а это состояние растерянности хорошо бы описать. Когда ещё я, домосед, попаду в лес? Шоссе рядом. Лес редкий. Пенёчек бы найти. У Ленина в Разливе и то был пенёк, а здесь…

Терять пришедшие в голову метафоры и ассоциации мне не хотелось. Учёный уже. Сразу не запишешь, а потом попробуй вспомни!

Я уселся под первой сосной – под соснами почему-то всегда сухо. Достал тетрадь и три неплохих, с моей точки зрения, страницы записал.

Хорошо получился страх горожанина, очутившегося в лесу. Ему даже в голову не пришло, что можно определить сторону света, посмотрев, с какой стороны на дереве растёт мох. Расти он должен с… Ну, это я посмотрю дома в Википедии.

Впрочем, какая Википедия, если я нахожусь в лесу и иду на восток? Сейчас сам всё и определю.

На сосне мха не было. Подошёл к лиственному дереву: точно не берёза и не дуб. Мох был, но вокруг всего ствола.

Непонятки!

Ладно, уточню в Википедии.

Довольный тем, что удачно совмещаю полезную для здоровья прогулку с творчеством, зашагал дальше. Хотелось, конечно, есть, но мне потерять килограмм-другой – только на пользу. Даже хорошо, что так всё произошло. И нарочно не придумал бы себе такого задания.

Солнце висело на небе там, где ему и полагалось в два часа дня, – справа от меня.

Только почему-то не слышно больше машин? Но это, в конце концов, лес, а не Тверская и не проспект Мира…

Есть хотелось всё сильнее. Попадались на кустах какие-то ягоды, но я их опасался. Полезнее поголодать денёк, чем отравиться.

Присел отдохнуть. Хорошо лежать под сосной – и мягко и воздух приятный! Это тебе не шоссе Энтузиастов! Задремал.

А когда открыл глаза, небо вновь оказалось затянутым молочным покрывалом.

Вот сволочь!

Солнце где?

Где шум машин, который был слышен ещё недавно?

Мне что ещё одну ночь в лесу ночевать?

Ладно. Умный человек извлекает пользу из любой неприятности. Дураком я себя не считал. Вдруг скоро опять быстро стемнеет, тем более небо в тучах. Ещё дождя не хватало и простудиться.

Главное – спокойствие. Шоссе на востоке. Это – аксиома. Всё остальное не имеет значения.

Пока светло, учитывая вчерашние ошибки, начал готовить себе ночлег.

Знал бы, чем всё закончится, оставил хотя бы один бутерброд на сегодня. Но уже решил – буду это считать лечебным голоданием, которое мне только на пользу. Вода есть. На сегодня хватит... Надеюсь, что завтра буду пить воду уже из фаянсовой чашки.

Лежбище устроил не хуже звериного. Почти перина из лапника и веток. Лёг, провалившись в неё, как в гамак. Но спать не хотелось. И вообще странно, что не темнело. Ещё, видимо, рано.

Решил не терять времени зря.

Достал исписанные черновики, взял красную – для правок - шариковую ручку и стал вычитывать, делая правку написанного за эти дни текста.

Когда стемнело, несмотря почти на гостиничные удобства «постели», заснуть я не смог. С темнотой в голову вообще полезли чёрт знает какие мысли.

- Почему я два дня блуждаю по лесу, когда шёл правильно?
- Вдруг здесь какая-то аномальная зона, о которой никто не знал?
- Мишка предлагал приехать за мной на своём «Патриоте» и отвезти домой, но мне нужны были «лесные впечатления». Вот – получаю их по полной программе. Идиот!
- А вдруг я и завтра не выйду из леса?
- А почему это я ни разу не видел ни одного зайца, ни лисы, ни лося. Птицы, конечно, днём щебетали, но где всё зверьё? Может быть здесь действительно какая-то патогенная зона?..

В общем, чем больше подобных вопросов я себе задавал, тем меньше хотелось спать. К утру измучился так, что разболелась голова. А уже светало. И именно в этот момент я заснул.

Проснулся в три часа дня.

Небо опять хмурилось (наверняка было недовольно моей беспомощностью), но солнце проглядывало.

Присмотрелся к светилу. Посмотрел на свои часы. Nach Osten было налево. В ту сторону и направился.

Вскоре совершенно чётко снова послышался шум проходящих автомашин, но я радоваться не торопился. Останавливался, прислушивался и когда убеждался, что этот шум моторов раздавался чётко впереди, шёл дальше.

Шум цивилизации хомо сапиенса явно нарастал. Настроение поднялось. Сейчас бы перекусить, позвонить Мишке и: «Здравствуй, моя столица, здравствуй, Москва!»

Я споткнулся и упал плашмя не куда-нибудь, а в самую грязную в этом проклятом лесу лужу. Вся передняя часть тела – от лица до кроссовок покрылись какой-то липкой желтоватой грязью с примесью то ли травы, то ли ещё какой-то гадости из мира флоры.

Быстро снял ветровку. Задрав свитер и футболку осмотрел маленький кожаный планшетик, который висел у меня на груди. Я держал в нём паспорт, банковскую карту и пятьсот рублей.

Расстегнул молнию. Внутри было сухо, всё на месте кроме ассигнации...

Вспомнил! Её отдал Мишке «на бензин». В первый день я вообще бы настроен провести месяц как Робинзон Крузо: без связи, без денег, а до дома добираться на попутках.

Дважды идиот. Кто меня будет подвозить бесплатно да ещё такого грязного?

Финал намечался хуже, чем у Робинзона. Под занавес, когда уже до шоссе оставалась буквально сотня метров, я перепачкался так, что ни в одну машину меня теперь никто не посадит.

Сухой веткой по возможности очистил джинсы. Их вид лучше не стал. Ветровку отряхнул, вывернул наизнанку и убрал в сумку, но передняя часть свитера успела впитать в себя всю возможную грязь. Снял и его, оставшись в футболке. В сумку убирать не стал, так как боялся, что она может попортить мои тетради.

На кроссовки наплевать, где-нибудь в более чистой луже отмою. Как и лицо с руками. Очки, к счастью, целые, хотя грязные разводы оттереть не удавалось.

Окончательно разозлившись на лес, пошёл вперёд, уже намеренно не разбирая дороги и продираясь сквозь кусты, которые перед дорогой становились гуще.

Зато звук проезжавших машин становился громче.

Вот и шоссе!

А рядом в кювете относительно чистая вода в луже. Сполоснул руки, помыл кроссовки. Лицо мыть побоялся, протёр его только платком. Чёрт знает, какие лужи в этом «заколдованном лесу»? Ещё раз почистил стёкла очков платком, но с небольшим эффектом.

Первые признаки человеческой цивилизации носили характер четырёхколёсных седанов и не делали никаких попыток даже просто притормозить у попавшего в беду и «голосующего» человека.

Я их понимал, тем более что в доброй половине машин за рулём находились женщины.

А мысли шли своим чередом и я уже настроился извлечь максимальную творческую пользу из создавшегося казуса.

Представьте себе: молодой мужчина без денег и грязный с головы до ног стоит на шоссе. Кстати, не очень даже понимая, где именно он находится. Может быть это и дорога совсем другая, а не та, что на карте. Во всяком случае никаких домов ожидаемого посёлка в пределах видимости я не обнаружил.

Вот вам и творческая вводная: чем этот case может для него закончиться?

Наконец КрАЗ с прицепом уже метров за пятьдесят до меня стал притормаживать и съезжать на обочину.

Водитель открыл дверь в мою сторону, но я, опередив его, сразу громко произнёс:

- У меня задница чистая! Сиденье вам не запачкаю.

И даже исполнил что-то вроде пируэта, чтобы доказать истинность своих слов.
Водитель засмеялся:


- Тебе куда, бедолага?
- До первого жилого дома. А вообще-то в Москву.
- Тебе случаем не в Кремль? С чистым задом туда ещё пускают. – Он снова рассмеялся. - Давай, залезай. Руки только травой ещё протри. И сумку свою сразу в ноги бросай. У меня кабина чистая.
- Спасибо! Меня Алексеем зовут.
- Садись, Алексей. А меня Васильичем кличут. Подожди. Выжми свитер свой как следует…

В кабине было тепло и уютно.

- Долго по лесу бродил? Грибник или учёный какой?
- Хуже. Писатель, который решил своими глазами впервые в жизни на живой лес посмотреть. И заблудился.

Васильевич всласть расхохотался.

- Такого попутчика долго буду помнить… Я в Калугу еду. Тебя где высаживать? Или до Калуги поедешь?
- Меня - у первого жилого посёлка. Ну… Только чтобы он не из трёх домов состоял, а такой… нормальных размеров посёлок.
- Нормальный посёлок нужен? Да ты, паря, оптимист. Значится и посёлков наших ещё не видел. Ты, случайно, не в самом Кремле живёшь? Что-то я тебя по телеку не видел. Решил посмотреть, есть ли жизнь за МКАДом? Есть ещё кое-какая и кое-где. Будет тебе вскоре нормальный посёлок. Так что решай заранее, будешь выходить или нет. Ты, чую, голодный как волк. Там на перекрёстке справа стоит шалман. «У Тамары» называется. Перекусить хорошо можно, я там пару раз обедал. Но сейчас время уже к вечеру. Я не знаю, когда она закрывается. А посёлок – чуть дальше по ихней дороге. Посёлок, как ты и хотел, нормальный. Церкву новую даже строят, магазин есть, гостиница типа ночлежки для водил имеется. Останавливать?
- Да. Это как раз то, что мне нужно. Я там и выйду.
- Тогда готовься, попутчик. У того перекрёстка я и приторможу.
- Васильич, у меня денег нет. Ну, так получилось. Честное слово. Паспорт могу показать. Если скажешь свой адрес, деньги тебе потом вышлю. Я же больше двух часов там стоял, ни один паразит не остановился. Только ты помог.
Полез в планшетик.
- Не нужен мне твой паспорт. Ступай с богом!
- Спасибо тебе, Васильич!
- Давай, писатель. И по лесу больше один не броди. Всякое бывает. Твоё место – за столом сидеть и книжки писать.


2. «У ТАМАРЫ». Первый день.

«Шалман» оказался со вкусом построенным домом с мансардой. Скорее, впрочем, с мезонином, так как он занимал только заднюю часть здания. Назывался «Кафе-закусочная у Тамары» и располагался метрах в ста от перекрёстка на «своей» дороге. Где-то вдалеке, дальше, чем мне хотелось бы, виднелись крыши домов посёлка. Там должен быть и банкомат, и гостиница. А больше мне ничего и не надо.

Только бы прямо сейчас поесть. Хотя, конечно, сначала надо умыться. Паспорт оставлю в залог, дадут что-нибудь пожевать.

Смутило отсутствие машин перед входом.

Вдруг уже закрыто? Но ещё девяти часов нет!

Тщательно вытер кроссовки о резиновый коврик, открыл дверь, вошёл.

Пустой зал. Перед барной стойкой за столом сидели женщина и мужчина; последний - среднеазиатской национальности. Я, видимо прервал их беседу, так как оба недовольно обернулись в мою сторону.

- Здравствуйте! Вы ещё работаете? – с надеждой спросил я, прикрывая часть грязных джинсов сумкой таким образом, чтобы чистая сторона сумки оказалась на виду.
- Закрываемся уже, дорогой. Мы до восьми работаем. Завтра приходи. Всем накормим. Завтра в девять часов и приходи. Всё дадим, что пожелаешь, - с восточной сладкоречивостью «отбрил» меня мужчина.
- С вами что-то случилось? – спросила женщина.

Она что ли Тамара? Лет на тридцать выглядит, в коротком белом фартуке. Официантка? А мужик – явно рабочий или грузчик. И зал уже убран, полы ещё блестят влагой.

- Случилось. Если вкратце: то три дня бродил по лесу, голодный. И упал, как нарочно, в лужу. И денег нет. Но есть паспорт, я вам его в залог оставлю. У меня банковская карта с собой. У вас здесь банкомата, смотрю, нет. А там дальше, в посёлке есть?
- Там у нас всё есть, дорогой. Но кто же даром тебя кормить будет? Вот завтра с деньгами…
- Погоди, Юсуф! – решительно остановила велеречивого коллегу официантка. – Вы подойдите поближе, чего в дверях стоять?

Я сделал несколько шагов вперёд, оказавшись под яркими лампами, которые светили над барной стойкой, и представил всю убогость своего вида.

- Сумку положите на пол. К стенке.

Я положил.

- Свитер на него положите.

На груди оставшейся на мне футболки красовалось уже подсохшее грязноватое пятно, но вполне приемлемого вида.

- Под джинсами ничего?
- Трусы.
- Запасных джинсов нет?
- Нет. Думал обойдусь одними. А! Шорты есть в сумке! Чистые. И чистая футболка.
- Возьмите с собой шорты и пройдите в туалет. Вон в ту дверь. Только не вздумайте там чистить джинсы! Не очистите, только запачкаете мне всё. Там жидкое мыло и бумажные полотенца. Если за три минуты переоденетесь, помоете лицо и руки, то я вас угощу чаем и пирожками с картошкой. Больше ничем помочь пока не смогу.
- Спасибо. Я мигом. Завтра я вам в десять раз больше за всё заплачу.

И уже проходя мимо неё, осмелев, добавил:

- Если можно, сахарку побольше к чаю…
- А вы лакомка… Юсуф, включи чайник. Пирожки я сама подогрею.
- Сделаю, хозяйка.

Значит эта женщина и есть Тамара. Вот и славно! Наконец-то поем.

Вышел из туалетной комнаты, как мне показалось, сравнительно в приличном виде: кроссовки сверху чистые, следов не оставляют, шорты мятые, но выглядят нормально. Плюс - чистая футболка. Причесался, вымыл наконец-то лицо и должен был выглядеть, учитывая очки, вполне интеллигентно. Не бандит с большой дороги…

- За этот стол садитесь, - сказала Тамара. – Я сейчас вам всё подам.
- Спасибо. Вы прямо спасительница. Как добрая фея.
- Ещё верите в сказки?
- Нет. Только когда голодный… Меня Алексей зовут.
- Очень приятно. Я - Тамара. Ешьте, только не торопитесь и не подавитесь. Врачей у нас здесь нет.
- Я понимаю… А банкоматы где расположены?
- Он один. Стоит в универсаме. Магазин открывается в десять часов.
- Тогда после десяти я сразу к вам и прибегу. За всё расплачусь, вы не беспокойтесь.
- Я и не беспокоюсь. Мне только интересно, где вы ночевать собираетесь? Опять в лесу?
- Мне водитель, хороший мужик оказался, единственный из всех остановился и подвёз меня до вашего перекрёстка, сказал, что в посёлке есть гостиница.
- Есть. Но я что-то сомневаюсь, что там есть бесплатные номера?
- Оставлю дежурной свой паспорт, а утром расплачусь. Должна же она поверить мне.
- Не должна.

Я даже жевать перестал от удивления.

- Почему? Вы же вот поверили!
- Откуда вы знаете, что я вам поверила? Мне просто чаю с пирожками для голодного человека не жалко… Дожёвывайте, не торопитесь. Я вам с собой ещё один приготовила, в пакете лежит… Юсуф, готовь машину, довезём путешественника до площади, а то он и здесь заблудится.
- Я не понимаю, хозяйка, как он охотников не встретил, если три дня по лесу бродил? Врёт наверное.
- Не было никаких охотников, честное слово! – прошамкал я набитым ртом. – И выстрелов не слышал. А я в лесу две ночи провёл, практически не спал.
- Значит ушёл уже волк из наших мест, да, хозяйка?
- Кто знает. – Обратилась ко мне: - Вы в каком месте на шоссе вышли?
- Даже не знаю. Но до вас водитель, он на КрАЗе ехал, меня вёз около часа.
- Полста километров. Может этот волчара как раз в тот район от нас и перебежал.
- Мне сказали, что в вашем лесу волков нет, - заметил я.
- Мало ли кто и что вам сказал. Вы городской?
- Да, из Москвы. 
- А чего в ней не сиделось? Приехали приключений искать на свою… голову? А если бы волка этого встретили? Что делали бы?

Я даже жевать перестал. Пожал плечами.

- Не знаю. Но не встретил же! Задумка у меня такая была – в лесу пожить. А почему на свою голову? Всё нормально. Вот вы, хоть и не хотите быть феей, но покормили меня. Переночую, сниму деньги и ещё поживу у вас. У меня такой план.
- Вы оптимист. Знаете такую поговорку: Если хочешь рассмешить Бога, то расскажи ему о своих планах? Я, конечно, не Бог и не богиня, но тоже - смешно… Забирайте свои вещи, мы вас довезём до гостиницы.

Тамара оказалась права. Дежурной в гостинице была не миловидная девушка, которую я надеялся уговорить и умаслить, а старик лет под семьдесят.

- Ничем не могу помочь. Оплата номера вперёд. И одиночных номеров у нас нет, все - на три или четыре места. Выходите, мне надо дверь закрыть.

Чёрт с ним! В лесу ночевал, не помер. Ночи тёплые. Здесь на крыльце под козырьком и расположусь. А старикан этот – козёл!

Опять же приключение, которое можно включить в сюжет.

Откуда-то со стороны подошла Тамара:

- Не выгорело?
- Да, вы правы оказались. Но это не страшно. До утра доживу. Мне другое не понравилось. Этот мужик сказал, что у них нет отдельных номеров. А мне нужен на неделю номер на одного.
- Есть у них два одиночных номера, но вам их не дадут.
- Почему?
- Не догадываетесь?
- Так я уже с деньгами буду. Могу и побольше им заплатить.
- В Москве по гостиницам слоняться не приходилось?
- Зачем? Там у меня квартира. А почему мне не сдадут номер?
- Скажите мне, зачем хотите жить у нас целую неделю, я тогда отвечу на ваш наивный вопрос.
- Ради бога! Я пишу рассказы, повести, ну, в общем, можно считать меня писателем, хотя и не знаменитым. Мне надо было пожить в лесу, чтобы лучше описать его. Три дня блужданий, конечно, в план не входили, но тоже очень пригодились. Я даже успел записать, какие переживания испытывал, когда блуждал, и каково это ночевать на голой земле в лесу. А теперь мне надо несколько дней пожить в одной комнате уже не в лесу, а в более комфортных условиях, чтобы можно было нормально питаться и не умываться каждый день холодной водой. И перепечатать всё записанное на ноутбук. У вас же они должны здесь продаваться. Дома обстановка у меня шумная и многолюдная. На ваш вопрос я ответил?
- Понятно. Вы оптимист-идеалист в одном флаконе. Мой ответ будет проще. Сюда, в эту ночлежку, частенько приезжают парочки для интимных отношений. В отличии от вас без паспортов, но с деньгами. И снимают, разумеется, одноместные номера. Может, кстати, они сейчас на самом деле заняты.
- Понятно. Тоже интересная деталь. Спасибо за информацию. Вы даже не представляете, сколько я всего интересного узнал за эти две недели.
- Чудак вы человек… Идёмте со мной.
- Куда?
- Не ко мне.
- А куда?
- На кудыкину гору.
- Понял и молчу.

Через два дома она остановилась:

- Что у вас там грязное? Джинсы, свитер, футболка. Что ещё из одежды надо постирать?
- Больше ничего.

Она достала из своей сумки большой пакет.

- Всё в него сложите.
- Зачем?
- Алексей, вы из тех, кто любит поговорить? Впрочем, если вы действительно писатель, то так, наверное, и должно быть.
- Я к тому, что ночевать на улице всё-таки лучше в грязных джинсах, чем в чистых шортах.
- Ночевать вы будете в очень тёплом и хорошем месте.

Тамара повесила пакет с моей одеждой на столбик забора палисадника, правда, с внутренней стороны. Может, и не украдут.

- Идёмте за мной.

Подошла к грузовому «рафику», на котором они с Юсуфом меня подвозили. Открыла боковую дверь:

- Залезайте.
- Я здесь буду ночевать? Отлично!
- Без вопросов, смотрю, вы не можете.

Закрыла дверь и пошла к дому.

Навстречу вышел Юсуф:

- А я думаю, кто там дверью хлопает?
- Юсуф, дай ключи. Надо на работу смотаться. Через полчаса вернусь.

Тамара села за руль.

Я перебрался ближе к водительскому сидению:

- Вы меня хотите в лес завезти и бросить на съедение волку?
- Вы столько вопросов ненужных задаёте, что это не помешало бы сделать.
- Простите меня, фея, я замолкаю.

Остановилась у своего шалмана. Вышла из машины. Я за ней, уже ничего не спрашивая.

Открыла дверь, включила свет.

- Поднимайтесь за мной.

Крутая лестница на второй этаж начиналась сразу за туалетом. Возникшую дверь открыла ключом, зашла и зажгла свет.

Обернулась на меня. Я переступил порог. Огляделся.

Справа у треугольного окна с частым переплётом стоял письменный стол. За окном – лес. Слева у стены – тахта. В свободных углах - два стула и высокая тумбочка с выдвижными ящиками. Мечта поэта!

- Вы не курите?
- Бог миловал.
- Это хорошо. Больше всего я пожара боюсь. Здесь всё деревянное. Слушайте меня внимательно. Вот дверца. Это не шкаф. – Тамара потянула на себя дверь. – Здесь душ. Тесно, но вода должна быть ещё тёплой. Раздеваетесь полностью и отмываетесь на совесть. Шампунь и гель лежат на полочке. Большое полотенце я вам оставлю. Носки и трусы постираете сами, повесите на спинки стульев – к утру высохнут. Захочется пить – «Нарзан» на столе. Туалет внизу, уже знаете. Просьба одна – ничего не брать из бара. Если хотите выпить, я могу вам что-нибудь принести.
- Нет. Спасибо. Хочу только помыться и спать.
- Вот теперь можете задавать вопросы.
- Он один. Вы всё-таки фея или нет?
- Я – Тамара, хозяйка этого, как все говорят, шалмана. Ещё. Дверь наружную я закрою. Выйти вы не сможете. Ваше бельё постираю и привезу завтра утром. Да, полотенце, - она выдвинула ящик тумбочки, - вот.
- Спасибо. Я…
- Ещё. В восемь утра придут две поварихи и Юсуф. Хорошо бы при них вам вниз не спускаться. Дождитесь меня. Вопросы есть?
- Странно, но нет. Я вам очень признателен за такую помощь.
- Тогда спокойной ночи, Алексей. Отсыпайтесь. Здесь вас волк не достанет.
- И вам спокойной ночи, добрая фея.

Тамара улыбнулась и стала спускаться по лестнице.

Потом потух свет в зале.

Хлопнула наружная дверь.

Лязгнули два замка.

Раздался шум мотора столетнего «рафика».

Я остался один.


3. В «СКВОРЕЧНИКЕ». Второй день

В половине девятого утра Юсуф принёс мою одежду. Чистая и выглаженная. Свитер я убрал в сумку, которую ещё надо было тоже где-то почистить. Джинсы надел. Уточнил у него время открытия универсама.

- Спускайтесь завтракать. Хозяйка велела вас покормить. Потом с ней расплатитесь. А то сейчас водилы повалят, все столы займут.

Внизу, как раз под моим «скворечником» стояло несколько электрических плит. Рядом с ними - две женщины.

- Вы что будете? Я могу испечь блины, а она – глазунью.
- Спасибо. Мне только яичницу и кофе. И какой-нибудь бутерброд.
- Нюра, делай глазунью, а я ему вместо бутера несколько блинов спеку. – И повариха на поверхность электрического блинного аппарат аккуратно налила из половника кружок теста. - А про кофе, - обратилась она ко мне, – скажите Юсуфу.
- Слышал уже. Готовлю, – отозвался тот из-за барной стойки.

Да, обслуживание здесь почти хилтоновское. Не прошло и двух минут, как весь заказ стоял передо мной.

В половине десятого Юсуф снова поднялся ко мне:

- Я за хозяйкой еду. Довезти вас до площади? Там магазин. А назад уже сами дойдёте.

Купил средних размеров ноутбук и попросил сразу установить на нём офисную программу Ворда. Больше мне здесь на первое время ничего не нужно было. Расплатился картой.

 Хотел снять в банкомате тысяч пятьдесят, но он больше двадцати не выдавал. Позже Юсуф мне растолковал:

- А зачем больше? Чтобы пропили сразу всю зарплату? А вы гуляйте туда-сюда каждое утро и снимайте себе по двадцать тысяч пока не надоест.

Вернулся в прекрасном настроении.

Зал полон народу. Все мужчины. Тамара сидела за кассой, перед ней очередь. Я поднял руку с пятью тысячами. Увидев меня, махнула рукой и крикнула:

- Вы сейчас не уезжаете? Тогда давайте потом поговорим, хорошо?

Я поднялся в «свою» мансарду, установил на столе ноутбук, положил поудобнее раскрытую на первой странице тетрадь с черновым вариантом повести.

И начал свою привычную работу.

Все финансовые вопросы решили с Тамарой после обеда, когда зал практически уже был пуст. И довольно быстро.

- Сколько дней хотите у нас жить?
- Дней пять. Как перепечатаю весь текст.
- Вот и живите. С правилам я вас уже ознакомила. Будете уезжать, расплатитесь за «корм и ночлег». Деньги сняли?
- Да. Только он больше двадцати не выдаёт.
- Вам это только на пользу пойдёт. Будет причина погулять. А то, небось, засядете за столом и кроме столовой и туалета никуда спускаться не будете. Я утром и вечером почти всегда здесь. Когда меня нет, будет Юсуф. Со всеми вопросами – к нам. Договорились?
- Да. Только как-то странно.
- Вот и хорошо. Вам наверняка странности в сюжете пригодятся. Свой мобильник включать пока не хотите?
- Нет.
- Тогда связь вербальная. Идите, творите свои шедевры.


4. В «СКВОРЕЧНИКЕ». Третий день

Я как всегда сидел за «своим» письменным столом и перепечатывал из черновиков уже неоднократно правленый текст. Позже то же самое придётся делать после распечатки текста на принтере дома. На стандартном листе смысловые ошибки и ляпы мне быстрее бросаются в глаза.

Раздался стук в дверь.

- Come in, please.
- Алексей, не очень занят?
- Для вас, добрая фея, я всегда свободен.
- Тогда я вас жду внизу.
- Ровно через минуту буду у ваших ног.

Допечатал предложение, отметил в тетради, где строчки синих чернил налезали на красные, а красные на синие, то место, где остановился.

Спустился в зал.

По времени - скоро девять вечера – он и должен был пустым.

Меня удивила мизансцена: за столом перед барной стойкой сидела Тамара. На столе стояла бутылка вина, два бокала и тарелка с нарезанным ломтиками яблоком.

Тамара вопросительно посмотрела на меня.

Я уже привык проглатывать свои «лишние» вопросы, а сразу отвечать на не заданные мне вопросы:

- С большим удовольствием!

Налил каждому по половине бокала.

За столом с вином – это не в лесу. В такой ситуации я чувствовал себя более уверенно. Если она только пригубит вино - один разговор. Если сделает несколько больших глотков – совсем другой.

- У меня элитных вин нет. Обычное абхазское полусухое. Но им пока никто не отравился.
- А нам больше ничего и не надо.
- Кто знает, - тихо произнесла Тамара, смотря в бокал.
- Предлагаю выпить за официальное знакомство. Меня зовут Алексей Викторович. Будущая знаменитость, а пока лишь фрилансер. Фрилансер – это…
- Знаю, я, кто такой фрилансер. Ты меня уж совсем за деревенскую бабу не держи, Алексей Викторович. У меня высшее экономическое. Но сейчас я - Тамара Николаевна – хозяйка этого шалмана.

Она, не чокаясь, слегка приподняла свой бокал и выпила его до дна.
Всё ясно. Разговор будет тяжёлый.

Последовал её примеру. И сразу ещё раз до половины наполнил бокалы. Но её бокал не торопился передвигать к Тамаре.

Обменялись взглядами.

- Давай на ты, Алексей.
- Уже перешли.

Потянулась сама за бокалом.

- Ты не бойся. Я сильно не опьянею. Это компот по сравнению с водкой.

Решил промолчать. Ей надо предоставить возможность выговориться. Для того меня и позвала.

- А ты почему мне никаких вопросов не задаёшь? Ничего не спрашиваешь?
- Я их мысленно уже задал. Ты их знаешь. И я жду, когда начнёшь на них отвечать. Если сочтёшь нужным.

Тамара пристально смотрела на меня:

- Я сразу поняла, что ты умнее, чем хочешь казаться… Твоё дело. Терпения хватит меня выслушать.
- Хватит.
- Посмотри туда.

На барной стойке стояли ещё две такие же бутылки вина.

- Нормально. Это же компот. Главное, чтобы ты потом мне помогла подняться по лестнице.

Улыбнулась.

- Сам поднимешься, без меня… Хороший ты человек, Алёша. Мирный, спокойный. Не куришь, пьёшь без удовольствия. Сидишь, что-то там всё пишешь, пишешь. Но когда дойдём до третьей, ты мне про свою жену всё расскажешь Я хочу знать, как она умудрилась захомутать такое сокровище? И ты до конца своё можешь не допивать. Съешь яблочко.
- Нет! Угощение за счёт заведения, я правильно понял? А на халяву я лучше лопну от выпитого, чем не допью.
- Шутник. С тобой легко будет говорить. Значит я не ошиблась. Тогда давай чокнемся. Я хочу выпить за тебя.
- Спасибо.
- А теперь налей-ка мне полный бокал. Я его сразу пить не буду, не бойся. Но люблю, когда он полон больше, чем наполовину. А ты яблоком закуси. Голден. Они свежие, вкусные.
- После первой не закусываю.
- Чудик. Это уже третья будет. Я сказала – съешь. Хочу, чтобы ты меня до конца дослушал. Я же вижу, что ты не принадлежишь к славному племени алкоголиков. И принеси, пожалуйста, вторую бутылку.
- Юсуф уехал?
- Да.
- А тебя кто довезёт?
- Сама доеду. Здесь же всё время по прямой. Главное - вовремя нажать на тормоз.

Когда стала пустеть и вторая бутылка, Тамара взяла дольку яблока и объявила:

- А теперь послушай меня. Вот это всё мы построили с мужем. Он тоже специалист, строительный колледж закончил. Из тех, про кого говорят, на все руки мастер: и электрик, и сантехник, и плотник. Моё дело было – общий вид, дизайн, сметы, бухгалтерские расчёты, разговоры со сторонними организациями, взятки, угощения и тому подобное. А он со своей бригадой – от фундамента до крыши – всё сами сделали. Ведь неплохо получилось, скажи?
- Да, со стороны смотрится очень привлекательно, а за счёт этих башенок на мансарде даже необычно.
- А внутри чего не хватает, а? Только честно.
- За бутылочным рядом нужно повесить большое зеркало.
- Знаю об этом, знаю. Уже заказала, что-то там тянут, не везут. Ещё что не так на твой взгляд?
- Учитывая, что это не городское кафе, поменьше бы помпезности и побольше охотничьей экзотики.
- Поясни подробнее.
- Шторки бабские! Не канают они здесь. Нужно что-то более фундаментальное. Не ставни, конечно, а что-нибудь погрубее и оригинальнее. Например, жалюзи, но деревянные. Специально заказать.
- Эти шторки мне сначала страшно понравились. Но ты прав. К этому интерьеру они не походят. Ещё что?
- Охотники в селе есть?
- Есть алкоголики.
- Знакомые охотники у тебя должны быть. Не поверю, что их у вас нет.
- Найду парочку.
- Выкупи у них одну или две звериные головы; волк или кабан, какие там чучела у них будет. Повесить на эту стену. Хорошо будут смотреться.
- Муж тоже советовал, но тогда денег не было. Есть у меня знакомый таксидермист. Хорошее предложение. Принимается.
- А ещё фишка от литератора. Вон в том углу на подоконнике установи две книжные полки. И сверху надпись – «Для обмена». Или «Мы - вам, вы – нам». Это сама решишь. Местные к тебе не ходят, дома едят, а дальнобойщики или туристы могут взять в дорогу почитать. Иной раз могут ради них и заехать. А это – прибыль.
- Растащат всё.
- Нет. Будут возвращать. И свои могут оставлять. Молодые сейчас книги почти не читают, у них вся библиотека в компьютере. А куда девать собранные родителями книги гончаровых-тургеневых. Выбрасывать жалко. Я, кстати, тебе из своей библиотеки могу немало привезти.
- Не ожидала, что у тебя окажется практическая жилка.
- Не практическая, а эстетическая.
- Ты гений, Алексей.
- Нас таких двое.
- А кто второй?
- Второй – я. Первый – президент.

Оба рассмеялись.

- Давай ещё раз за тебя. А потом я начну тебе плакаться в жилетку. А под третью ты мне про свои горести и про свою красавицу расскажешь. Договорились?
- Замётано.

Выпили.

- В общем этот шалман, как его все почему-то презрительно называют, достался нам с мужем не дёшево. Кредиты, ссуды, долги. Но за три года со всеми рассчитались. Я здесь как стала пахать с утра до ночи, так и продолжаю. Но уже начинаю уставать и подбираю вместо себя кассира. Есть на примете одна толковая девчонка. Пока в город не сбежала, с ней вопрос я решу. А вот муж, как появились свободные деньги, так стал пить больше нормы. Работать продолжает, но раз в месяц – почти на неделю запой. И пьёт по-чёрному, до драк дело у нас доходит. У меня там, - Тамара кивнула головой в сторону «скворечника», - поначалу был склад для алкоголя и дорогого оборудования. А год назад я уже сама – на стороне наняла двух мужиков – оборудовала себе там гнёздышко. Согласись, уютное, правда? Ну правда там хорошо?
- Так хорошо, чтоб я бы там жить остался. Тихо, никто не мешает, 3 раза в день вкусная кормёжка и вид из окна не на стены домов, а в лес.
- А утренний гвалт тебе разве не мешает?
- У меня наушники. Включаю музыку и продолжаю работать.

Тамара долго уже пьяными глазами смотрела на меня:

- Скажи честно, тебе там действительно всего хватает?
- Не хватает женщины ночью. Но сразу скажу, что днём она бы мне мешала.
- Вот сейчас ты правду сказал… А я о чём говорила? О муже. Когда он запивает, я беру сына и здесь с ним ночую. Тогда он и останавливается быстрее. Но что это за жизнь? То к родителям своим убегала, теперь – сюда. Я себя уже хозяйкой почувствовала, командовать привыкла. Хочу, чтобы от меня убегали, а не самой от кого-то убегать… Он, кстати, не из наших. У него в соседнем посёлке первая жена и дочка. Вроде изменяла она ему, из-за его ревности и развелись. А теперь меня ко всем ревнует. Даже к Юсуфу, потому что он единственный непьющий у нас… Вот такие у меня пироги, милый Алёша. Теперь наливай и рассказывай о своих.
- Во-первых, она мне не официальная жена. Почему-то настроена против института бракосочетания. Но живём вместе уже три года. Моложе меня почти на десять лет. Это во-вторых. А в третьих, я ничего плохого о ней говорить не буду, хотя отношения у нас, разумеется, складываются по-разному. Считаю это не очень благородно с моей стороны. О хороших её качествах рассказать могу. Но тебя, наверное, интересуют только плохие, да?

Тамара снова долго и пристально смотрела на меня:

- Я думала ты сейчас выплеснешь мне свои горести, вот тебе и легче станет. Иначе какого лешего надо было уходить из дома на целый месяц? А ты – вон какой!.. Ладно. Расскажи мне о её хороших качествах. О плохих тогда я сама догадаюсь.
- Как, если я её буду расхваливать?
- Один умный мужик сказал, что наши недостатки – продолжение наших достоинств.
- Ну, тогда соображай сама. Она у меня красивая, очень талантливая, необычная и плюс ко всему – богатая.
- Расшифруй мне каждый её эпитет.
- Давай сначала выпьем за её положительные качества.

Начали третью бутылку вина. И я продолжил:

- Она на самом деле красивая. Но красота не классическая, не кинематографическая, а молодёжная, своеобразная. Посмотришь на её лицо и фигурку и глаз оторвать не можешь. Сто раз проверено на особях мужеского и даже женского пола. У неё мать такая же была. Балерина в прошлом. В Большом выступала. Таня, жена моя… Я долго удивлялся, как её родители - такие эстеты, а назвали её так просто… Таня – богемная личность. Меня только последний год стала по-человечески называть.
- Не поняла.
- Когда познакомились и первые два года она меня звала «дядя Лёша». Ты представляешь? Могла заявить вечером: «Дядя Лёша, мы с тобой сегодня будем трахаться? Если не будем, я хотела на одну тусовку свалить». Я обалдевал от её речей. И это дитя суперинтеллигентных родителей!
- А что это были за тусовки? Чем они там занимались?
- Сходил с ней один раз. Какой-то фотограф-профи демонстрировал свои горные виды Китая. Очень необычные снимки, до сих пор помню. А его друг поэт читал соответствующие содержанию снимка небольшие стихотворения. Получалось что-то вроде версифицированной пинакотеки. Надо сказать – интересно было.
- А если бы ты ответил: - Да, будем. Тогда что?
- Без проблем. Ляжет в постель, начнёт с кем-нибудь по ноутбуку общаться и каждые полчаса кричать: «Дядь Лёша, ты скоро?»
- Любить умеет? Ты понимаешь, о чём я.
- Это – да. Мне кажется, сейчас все молодые по этому делу на уровне академиков наук.
- Ты тоже не старик.
- Видимо, воспитание не совсем то, характер не совсем тот. Но претензий не высказывала. Пока… Хуже, что такие тусовки последнее время стала устаревать в нашей квартире…
- Это ты про красоту и необычность. А талантлива в чём?
- Не каждый поймёт такую работу. Она может всё сделать красивым. Оформить интерьер, дизайн что комнаты, что зала для свадьбы. Художественный вкус у неё от бога. Вернее – он уж точно от родителей. И фотографирует классно. Казалось бы – что тут особенного: навёл фотоаппарат и нажал на спуск. Какой-нибудь обычный предмет. А снимет его в таком ракурсе, что и не догадаешься, что это какая-нибудь там кастрюля кухонная. Честное слово! У неё несколько персональных выставок было: сначала в своём универе, потом – городская. Это уже имя. И умудряется ещё разыскать такие места или такие лица, которые никто никогда раньше не видел. Мотается по всему белому свету, благо родители деньгами снабжают. Это уже к вопросу о богатстве. Ни одной золотой цацки на себе нет, а фотоаппарат – за пять тысяч баксов… Вот как-то так… Понятно ответил?
- Понятно. Тяжеловато тебе с ней жить, но она тебя любит. Иначе давно бы бросила такого бирюка.
- Эти вопросы требуют отдельного обсуждения.

Допили бутылку.

- Я-то по лестнице поднимусь, а если ты в кювет свалишься на машине? «Рафик» и так на ладан дышит.
- Нет худа без добра. Всё равно пора новую машину покупать.
- Может проще у меня переночевать?

Снова долгий и пристальный взгляд:

- Не сейчас, Алёша. Я не хочу быть с тобой в таком состоянии. А завтра разговор на эту тему можно и продолжить… Ничего здесь не трогай. Утром всё уберут. Иди к себе и спасибо за то, что выслушал меня. Дверь я закрою и до дома доберусь, не беспокойся…


5. «СКВОРЕЧНИК». Четвёртый день.

Когда в дверь вошла девушка, Тамара сразу догадалась, что это жена Алексея. Хотя выглядела она не на двадцать четыре года, а от силы на шестнадцать. Но описал он её точно: высокая тоненькая фигурка, увешанная разномастной бижутерией. Уверенный и острый взгляд. Качество джинсов и топика тоже что-то значили. И на плече висел кофр, видимо для фотоаппарата. Таких посетителей Тамара у себя в кафе ещё не видела.

 Девушка оглядела зал, остановила взгляд на стоящей за кассой Тамаре, решительно подошла к ней:

- Здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Алексей у вас? Он, - она изобразила круг изящной кистью руки, – должен быть где-то здесь.
- Да. Пройдите прямо по коридору. Налево будет лестница. Он там.
- Спасибо.

Сделала два шага, остановилась. Вернулась:

- Алёша там один?
- Он там всегда один, - как можно более уверенным тоном ответила Тамара. И взглядом обрушенной надежды посмотрела ей вслед.

Таня стучать в дверь не стала, просто открыла и вошла. Я её не услышал, т.к. был в наушниках, а она, как всегда, ходила в туфлях без каблуков, напоминающих домашние тапки. Балетки вроде.

Вздрогнул, когда она вынула из моих ушей наушники.

- Что?

Обернулся:

- Танюша? Ты?
- А ты кого ждал? Я с ума схожу, а от тебя ни одного звонка.
- Я предупреждал, что уеду на две недели.
- Прошло почти три. Мишка приезжал в том домик. Тебя нет, а вокруг ходят кучи охотников и ищут какого-то волка. Как ты думаешь, я о чём подумала?
- У меня всё нормально. Мне здесь хорошо и удобно.
- Не сомневаюсь.
- И тебе нервы не трепал. Зачем рванула в такую глушь? У тебя же там намечались какие-то шумные мероприятия. Тебе лучше дома без меня, чем со мной.
- С чего это ты взял?
- Я же не слепой. Думаю, что ты уже и не так любишь меня, как раньше.
- Послушай, думалка! Спал ты с этой кассиршей или нет, мне всё равно. Но то, что ты подумал, что я тебя не люблю? Это страшно обидно. Лучше бы ударил меня, не так больно было бы. Понял? Может догадаешься поцеловать меня сам или снова надо об этом напоминать?

Постучали в дверь. Вошёл Юсуф:

- Алексей, хозяйка сказала, что обедать пора. Вы меню знаете. А вам девушка что приготовить? Могу сюда принести.
- Мы через минуту спустимся и всё решим сами. Спасибо, Юсуф.
- Как скажете, Алексей.

Юсуф закрыл за собой дверь.

- Ты здесь султаном устроился?
- Нет. Больше приживалкой.
- Дома тебе не нравится? Всё сбегаешь куда-то.
- Чаще сбегаешь ты.
- Я не сбегаю. Я еду в конкретное место с конкретной целью, на конкретное время и связь с внешним миром ни на секунду не обрываю. Разницу уловил?
- Пойдём поедим, а потом погуляем и поговорим.
- Подожди ещё минуту. Ты с ней спал?
- Не успели.
- Сегодня я у тебя ночевать останусь. Соскучилась в отличие от тебя… Так ты домой не возвращался, так как тишину искал?
- Да. Ты это знаешь.
- Хочешь, я тогда к родакам перееду? Будешь в квартире один. Когда позовёшь, приду.
- Не хочу.
- Тебе не угодишь. А чего ты хочешь?
- Чтобы ты была всегда рядом, но в соседней комнате. А если вместе со мной, то молча. Я тебе это уже как-то говорил.
- Это не про меня, Алёшенька. Такой образ жизни, возможно, этой Тамаре больше подошёл бы. Потому ты и прилип здесь, как муха на липучке. Но я так жить не смогу, понимаешь?..
- Понимаю. Пошли вниз. После обеда поговорим…

Я выбрал себе привычные блюда, а Таня долго смотрела на краткое меню, написанное на доске. Подошла Тамара:

- Вам что-то подсказать?
- Да, пожалуйста. Икра у вас свежая?
- Гарантирую, что эта партия хорошая. И не очень солёная.
- Тогда мне два блинчика с икрой. Можно?
- Разумеется. Через минуту сделают.
- А чай такой же, как и Алёше.

Когда мы закончили пить чай и стало заметно, что собираемся вставать, к нам подошла Тамара.

- Вам понравилось?
- Да, спасибо, - ответила Таня. – К моему удивлению, всё было очень вкусно. Вы не обижайтесь на моё «к удивлению». Мне приходилось есть в таких местах, где не всегда и ложки были в наличии. У вас всё вкусно, чисто и аккуратно. Вы - молодец, хотя ресторан явно не мишленовский.
- Я знаю, что вы Таня, а меня зовут Тамара. Можно я вас задержу за столом ещё на несколько минут. А то исчезните, а мне очень хотелось с вами поговорить.
- Именно со мной?
- Да.
- Слушаю.
- Мне Алексей рассказывал, что вы талантливая дизайнер, хороший фотограф и вообще – в плане эстетике мастер.
- Это моя профессия. Но Алексей, чтобы загладить чувство вины, часто меня перехваливает. Так что этот момент вы учтите. Хотели что-нибудь у меня узнать?
- Да. Вы могли бы мне посоветовать, как лучше украсить зал? О стенах и шторах мы с вашим мужем уже поговорили. И он, как мне кажется, дал толковые советы.
- Шторки посоветовал выбросить?
- Да.
- Это он правильно сказал. А ещё чем порадовал вас?
- Посоветовал на эту стену повесить два чучела - головы кабана или лося. Ну, что я сумею достать.
- Это мне нравится меньше, так как я отрезанные головы в принципе не люблю. Но, видимо, он прав. У вас здесь воссоздан стиль лесного заповедника. Ему и надо следовать. Но главное в столовой что?
- Блюда. Меню.
- Нет. Главное – посетители. У вас обедают в основном проезжающие мимо дальнобойщики, так?
- Да.
- А теперь представьте. Вы уехали в командировку на… ну, как мой муженёк – сказал на две недели, а сам пропал. Зашли вы где-нибудь в Тмутаракани в придорожную столовую. О чём бы подумали в первую очередь? Только быстро отвечайте.
- О сыне. О муже.
- Правильно говорите. Не о еде, а о родных, которых давно не видели. Вот только вы женщина, а у вас в основном мужчины. Водители. О чём они говорят вы должны слышать. А о чём, как вам кажется, они на самом деле думают?
- Говорят о машинах. И матерятся. А о чём думают, не знаю.
- Свои машины, разрисованные полуголыми девками, они каждый день видят. О моторах поговорят, когда после еды выйдут покурить. А когда сядут за стол и начнут харчо ваше есть, замолчат и невольно подумают… о чём, а?
- Мужики все взрослые. Наверное жён вспомнят. Может и детей.
- Опять верно. Вот этого у вас в зале и не хватает!
- Чего?
- Фотографий жён и детей. Но не на стенках фигню слащавую развесить, а вот здесь. - Таня решительно ткнула пальчиком в центр столика. - Чтобы это выглядело более интимно. У вас по три стула у каждого стола. Значит - три треугольной формы фотографии. Ест борщ, а на фотку перед собой незаметно поглядывает. И вспоминает, кто жену, кто ребёнка, кто любовницу. Это уже их дело будет, не наше.
- А где я фотографии их жён достану?
- Нигде не достанете. Они у них или в портмоне, или за стеклом заднего вида в кабине своего трейлера. Они их никому и показывать не станут. Брутальные мужики в этом отношении народ сентиментальный. А здесь прямо перед их носом будет фотография. Ребёнка. Любого. Или женщины. Но не красотки-эскортницы, а порядочной и симпатичной женщины с простым лицом. А на третьей - лицо женщины лет шестидесяти. Типа – матери. Вроде можешь и в тарелку смотреть, а не на них. Но клянусь, чем хотите, смотреть на них будут.

Тамара уставилась на неё и, видимо, не очень верила услышанному.

Я вмешался в беседу:

- Тамара, если Таня что-то говорит на такие темы, то редко ошибается. Думаю, что у вас могут получиться самые оригинальные столешницы в мире общепита.
- Сколько у вас столов? – спросила Таня.
- Двенадцать.
- Алёш, умножь-ка двенадцать на три.

Тамара ответила первая:

- Тридцать шесть.
- Я вам их сделаю за три-четыре дня. Четыре разные серии. Один стол оформлю сама. Но вы найдите кого-нибудь, кто бы смотрел, как это сделать на остальных. Через месяц станет ясно, промахнулась я или нет… Сначала укрепим здесь ламинированные фотографии. Понравятся, перенесём их на керамические вставки в стол. И перед выходом у вас темно. Там надо повесить дополнительное освещение и написать слоган: «Мы о вас думаем».
- Это сколько будет стоить?
- Фотки я вам так сделаю. За блинчики с икрой. А вот с керамикой я работать не могу. Там платить придётся. Я узнаю, вам сообщу. Спишемся.
- Здорово вы придумали, Таня.
- Это моя профессия – всё украшать. И фотографировать всё красивое и необычное. Если пойдёт дело, скажу знакомому репортёру, он о вашей столовой заметку в местной газете тиснет.
- Откуда у тебя в Калуге знакомые газетчики? – вмешался я в их диалог.
- Зачем они мне? Я скажу Витальке, а он по своим каналам сговорится с главным редактором в Калуге. Почему бы им самих себя не похвалить лишний раз? Спорим, ухватятся за такую тему?
- Ты сначала сделай всё это, а потом спорь.
- Спасибо вам, Таня. За одно участие и за совет – огромное спасибо. Вы – настоящая добрая фея. Ещё блинчик?
- Нет, спасибо. За талией слежу. У меня другая просьба. Я хочу сфотографировать, как та девушка на плите блины переворачивает. Удивительное по быстроте и изяществу движение. Скажите, чтобы она разрешила мне её сфотографировать и чтобы при этом на меня внимание не обращала.
- Ради бога. Это проще всего. Идёмте.
- А я блины ни разу в жизни не пекла, представляете?

После обеда мы пошли с Таней погулять. Разумеется, не смогли удержаться, чтобы в очередной раз не выяснить свои отношения.

- Почему мы с тобой никак ужиться не можем. И вместе плохо, а врозь ещё хуже?
- Не перебесилась я ещё, Алёшенька. И темперамент у меня не холерический, а избалованный. Но ты разве не замечаешь, что я постепенно меняюсь, становлюсь спокойнее, реже уезжаю или ухожу куда-то из дома. Я даже курить бросила ради тебя! Ты можешь сомневаться в чём угодно, но только не в том, что я тебя люблю. Не так, как тебе хотелось бы, охотно верю. Но я же подстраиваюсь под тебя. Неужели ты этого не замечаешь? Вот тебя сразу разыскала. Раньше бы сидела и ждала, когда ты появишься, а сейчас – сразу вычислила.
- Кстати, как ты меня нашла?
- Ты только не обижайся, пожалуйста. Это у меня так ненормально любовь к тебе проявляется.
- Как?
- Попросила Мишку, чтобы он тебе установил где-нибудь шпионский маячок. Он его в твоей сумке спрятал. Звонил мне каждый день, говорил, где ты находишься. Пока ты сидел в той развалюхе, я не беспокоилась. Когда три дня мотался по лесу – тоже не очень переживала, может ты так гуляешь, какие-то места интересные ищешь. А потом говорит, что ты застрял на обочине дороги. Представляешь, о чём я только не думала? В голову лезли, конечно, самые ужасные мысли. И Мишка, паразит такой, куда-то пропал на целые сутки. Сегодня утром объявился, показал мне на карте точно это место, со мной ещё хотел ехать. Но я тебя сразу сама нашла.
- Теперь ясно.
- Ты не обиделся, что я за тобой шпионила?
- Нет. Чего мне от тебя прятаться? Но мне было бы спокойнее, если бы я об этом знал, потому что эти три дня я не гулял, а заблудился к лесу, как последний дебил. Ночевал на земле! Думал, что там и сгину.
- Алёшенька, давай договоримся, чтобы он всегда у тебя в сумке был, когда ты куда-нибудь соберёшься. Я-то уезжаю с группой, а ты всё время один. Это же разные вещи. И потом ты знаешь, что у нас оба парня – геи. Чего тебе меня ревновать? Самое страшное, что со мной может случиться - могу стать временной лесбиянкой. А ты вот так пригреешься у какой-нибудь Тамары…
- Она, кстати, меня практически спасла.

Я поведал ей вкратце историю своего «спасения».

- Однако, - пришла к выводу Таня, – за тобой теперь глаз да глаз нужен. Одного маячка, смотрю, уже не хватит. Как я вовремя появилась! Сердцем чувствую, что вовремя.
- Она хорошая женщина.
- Верю. В этом вся беда и заключается.
- Ты ей обещала помочь с оформлением. Передумала?
- Обещала – сделаю. Это разные сферы. Ты эту мансарду у неё официально снял?
- Сказала, когда буду уезжать, тогда и расплачусь. Деньги в местном банкомате снял. Так что можно уезжать сегодня, хочешь - завтра.
- Мне хочется переночевать с тобой в той мансарде. И необычно, и романтично. Мне этого хочется, Алёша, очень. И сфотографируемся там. Очень необычное помещение.
- Если хочешь, значит переночуем, а завтра утром поедем. Я как раз и свои тексты допечатаю.
- Ты так уверен, что я дам тебе это сделать?
- Не очень, конечно, уверен, но надеюсь, что капелька совести у тебя ещё осталась. Сходи в посёлок. Там храм божий строят. Деревянный. Интересная деталь: православный храм строит бригада таджиков. Символично, согласись? Может понравятся какие виды.
- Да, любопытно, как это будет смотреться в объективе… Ладно, уговорил. Я пойду дальше до посёлка, а ты иди к своему компу, печатай. Надеялась, что ты предпочтёшь более приятное занятие, но что с тебя взять?
- У нас вся ночь впереди, Танюша.
- Очень на неё надеюсь.

Надежды моей Танюши оправдались лишь наполовину.

Впрочем, мы досыта утомились своими ласками и затихли. Таня, как обычно, свернулась калачиком, уперев свои коленки мне в живот и уткнувшись носом в мою шею.

Через минуту прошептала:

- Шум за окном красивый, правда?

Если она так его воспринимает, значит этот лесной шум действительно красивый. В таких случаях я с ней не спорю.

Вдруг я услышал шум, который в большей степени был тревожным, чем красивым.

Кто-то открывал двери кафе.

Что могла забыть здесь Тамара?

Или это Юсуф?

Тревога усилилась ещё больше, когда я понял, что двери открывались с необычно громким лязгом, хорошо слышимым в ночной тишине. Не так аккуратно, как обычно.

Затем послышались шаги – походка мужская и вполне целенаправленная: от входа - к лестнице в мой «скворечник».

Я быстро вскочил, снял с гвоздя ключ (пригодилась навязчивая привычка к порядку – всегда вешал его на этот гвоздик около входа) и быстро закрыл замок своей двери.

Уже через секунду по хлипкой двери кто-то сильно ударил кулаком и незнакомый мне голос проорал:

- Ты здесь, сука? Открой, а то хуже будет!
- Ты кого ищешь, мужик? Кто нужен?
- Тебя, падлу очкастую, я тоже ищу. Открой дверь, не доводи до греха! - И снова стук кулаком. – Я эту дверь сам мастерил, мне её выбить – две секунды делов.
- Я здесь со своей женой. Ты кто и кого ищешь?
- А! Моя Томка уже твоей женой стала?! Быстро вы спелись.
- Алёша, это кто? – раздался голос Тани. Она встала с тахты и голенькая стояла посередине комнаты. – Открой ему.
- Ты соображаешь, что говоришь? И оденься сначала. Это ревнивый муж Тамары. И пьяный.

Последовал очередной удар в дверь, который сопровождался треском её наружной стенки.

Дверца была сбита из двух листов фанеры. Пробить их кулаком здоровому мужику – действительно два раза плюнуть.

- Таня, подойди сюда. Скажи ему что-нибудь. Услышит твой голос, может и успокоится.

Таня, натянув трусики, подошла к двери и проворковала:

- Милый человек! Вы что он нас хотите? Я здесь со своим мужем. Не ломайте, пожалуйста, дверь.
- А! Так вас там трое! Ты, падлюка, сразу с двумя трахаешься?

Очередной удар сопровождался сильным треском и я понял, что первую фанерную стенку он уже пробил.

Что делать?

Он не просто пьяный. У него бред ревности, который никакому убеждению не поддаётся. Я читал об этом. Стоять перед этим сумасшедшим быдлом в одних трусах (Таня решила, что её трусики вполне заменяют ей всю остальную одежду), а он будет смотреть на нас, обыскивать комнатушку, а потом допрашивать, куда мы спрятали его жену? И мужик этот наверняка сильнее меня в физическом отношении.

Следующий удар уже пришёлся на последнюю фанерную стенку. Хорошо, что петли и замок держатся. Лишь бы он не вышиб дверь. Ещё два-три удара и он, как таран, пробьёт дверь насквозь. И его кулак высунется в комнату.

Идея!

Я бросился к джинсам, в которых всегда носил свой швейцарский ножик. Вернулся к двери, подпирая её ногой, и решая, какое лезвие открыть? Большое - будет много крови.

Попробовать шилом?

Крикнул раздражённо Тане:

- Ты долго будешь голой стоять? Оденься сейчас же.
- Алёша, убери нож. Не надо.
- Я сказал – оденься. А здесь я без тебя разберусь!
- Глупостей не наделай, Лёша. Чего нам её мужа бояться, если у тебя с ней ничего не было?
- А! – снова взревело за дверью. – Так значит всё-таки что-то было?!

От следующего ещё более мощного удара центр двери треснул как от попавшего снаряда и показался окровавленный кулак.

Воспользовавшись инерцией удара, я смог чуть больше дёрнуть кулак вперёд и вонзил шило в запястье.

Раздался болезненный вскрик.

- Ты что там сделал, сволочь?!

Он попытался вынуть руку, но ему мешала торчащая и довольно увесистая рукоятка ножа. Теперь его кулак оказался в пробитой им дыре, как в ловушке.

- А теперь, - не сдерживая злости и раздражения, как можно громче крикнул я, - лупи по двери второй рукой. Я тебя, придурка, на ней и распну! Может тогда успокоишься.

И вдруг осознал, что действительно в состоянии убить ревнивого мужа, попади мне под руку подходящее оружие. Убить из… трусости.

Подскочила Таня:

- Так нельзя, Алёша. Вынь сейчас же нож, - зашептала она.
- Если он догадается бить по двери ногой, она вылетит после первого удара!
- Лестница заканчивается у низа двери. Куда он будет бить ногой? А выбьет, пусть вылетает. Разберёмся здесь. Я тебя прошу об одном: вынь нож из его руки.

Я сделал то, что просила Таня.

С матом, который стал, впрочем, гораздо тише, муж Тамары стал медленно вытаскивать руку. Занозы впивались в кулак со всех сторон, но крови было немного. Не попал в вену – уже хорошо.

Раздалось уже спокойное, но не менее грозное:

- Я вас всех урою, поняли! Вы – покойники!

Услышал, как он начал спускаться по лестнице. Это был мой единственный шанс нанести ответный удар. И я не смог удержать себя, чтобы не воспользоваться им.

Открыл дверь, схватил стоящий рядом стул и со всей силой ударил его в спину.

Мужик полетел вниз по крутой лестнице, как манекен, сброшенный с витрины.

- Ему надо помочь. Он мог свернуть себе шею. – Таня, оттолкнув меня, стала спускаться по лестнице. – Алёша, зажги свет. Я ничего не вижу.

Приступ злости от вида лежащего без движения мужчины у меня прошёл.

- У них должна быть где-нибудь аптечка. Посмотри. – Присела на корточки около головы потенциального убийцы.

Я сказал ей:

- Ты там поосторожней.
- Свет включи! – повторила Таня и взялась за голову лежащего: - Эй, Отелло, ты жив?
- Руку больно, - раздался спокойный ответ. Видимо, и у него злость улетучилась, но я старался не терять бдительности.
- Слушай, ты, где здесь санитарная аптечка лежит, не знаешь?
- Там. Около её кассы. - Он стал медленно переворачиваться на спину. – Тамарки не было с вами?
- Нам и вдвоём хорошо было, - прощебетала в ответ Таня. – Головой покрути, не больно шею?
- Нет. Нога левая… Поломал, наверное.
- Не всё сразу. Тебя как всё-таки зовут? Я – Таня, а ты?
- Фёдор.
- Ты уже взрослый мужчина, как тебя по отчеству?
- Фёдором все зовут.
- Тогда, Фёдор, сейчас будем смотреть твою бронебойную руку. Давай её сюда.

Я включил свет, зашёл за барную стойку и увидел на полке сумку с красным крестом.

Вернулся на поле боя.

Фёдор зло смотрел на меня:

- Она у тебя человек. А ты - трус и поганка, понял?
- Понял, понял.
- Сейчас мы перевяжем тебе ранку, - мирно продолжала щебетать Таня.

Она держалась уверенно, видимо, уже не в первый раз ей приходилось оказывать помощь в своих путешествиях. Достала какие-то бутылочки, вату, бинт.

- Федя, дорогой, я твой кулак трогать не буду. Кожу на нём ты сбил до крови, но здесь целая куча заноз. Я теперь тебя буду звать Федя-ёжик, можно? И кулак я трогать не буду, пусть любимая жена сначала все занозы из него вынет. Кулак – не член, потерпишь, правда?
- Ха-ха! Ты откуда такая шустрая взялась?
- Приехала мужа навестить. Только сексом занялись, а ты нам весь кайф обломал. Теперь у моего от страха импотенция разовьётся.
- Так ему и надо!
- А мне какого будет? Я тебя лечу, а ты мне такое зло желаешь. Типун тебе на язык.
- Ну ладно. Извиняюсь… Вот здесь у меня кровь идёт, видишь?
- Вижу, Федя-ёжик. Здесь я всё уже обработала. Сейчас перевяжу. Это ты на какой-то гвоздь наткнулся.
- Откуда там в фанере гвозди?
- Это у тебя надо спрашивать. Ты эту дверь мастерил, а не я. Подними руку повыше. И подержи так, пока я повязку не закончу… Алёша, надо Тамаре позвонить.
- Я её номера не знаю.
- Что же она тебе номера своего не дала, а? –повернулся ко мне Фёдор. – Или она тебе что другое давала?

Я понял, что тактика Тани оказалась мудрее моей, поэтому решил не препираться и не оправдываться.

- Сейчас принесу смартфон, а ты её номер продиктуешь. Ей обязательно надо позвонить.
- Откуда я его помню? Он у меня забит в телефоне и всё.
- Телефон с собой?
- В кармане рубашки. Не видишь, что ли? Или ты без своих очков как крот?.. Дай его мне в эту руку, сам позвоню.

Я посмотрел на Таню. Она ободряюще улыбнулась мне и даже покивала – мол, не бо;сь, любимый, я с тобой!

Это надо же! Она оказалась хладнокровнее и смелее, чем я. Умничка!

А может каждый из нас на своём месте поступил правильно? Вломись он в «Скворечник», неизвестно, что было бы дальше…

- Тамар, ты где!.. Ну, смотри… Ничего… В твоём шалмане… Твои гости меня чуть не убили, приняли за вора, ненормальные… Ничего не надо… Доеду на машине.

Я протянул руку к его телефону:

- Вот, твой любовничек хочет тебе пару ласковых сказать.

Но телефон мне передал:

- Тамара. Нам трудно определить, что у него с ногой – он с нашей лестницы упал. Его специалист должен посмотреть, может, рентген сделать. В остальном ничего смертельного… Пусть он всё тебе сам расскажет. Я не очень представляю, что сейчас с ним делать. Вряд ли он сможет вести машину…
- Дай сюда мою мобилу… Разговорился, пижон очкастый! Всё я смогу сделать.

Отключил телефон. И опираясь на левую руку поднялся. Переступил несколько раз с ноги на ногу.

Какие переломы?! Его с крыши надо было скидывать и на арматуру, тогда, может, что и поломалось бы.

Направился, прихрамывая к двери. Бросил через плечо:

- Если бы не твоя девчонка, я бы тебя сейчас здесь и урыл, крота очкастого. Для профилактики. Давай, уезжай, откуда приехал. А тебе, девочка, - тут он остановился и развернулся, - спасибо от Феди-ёжика за помощь. Ты – человек!



6. «СКВОРЕЧНИК». Пятый день.

- Юсуф, когда Тамара появится? Нам уезжать надо.
- Не знаю, дорогой. В городе хозяйка.
- Скажи мне номер её телефона.
- Она не велит его чужим давать.
- Сам ей позвони. Спроси только, сколько я должен денег оставить и всё.
- Она с ним в больнице. Может там операцию делают. А тут звонки!
- И что нам здесь, до вечера сидеть?
- Ты дольше сидел, дорогой. Тебе же здесь нравится. С девушкой погуляй.
- Некогда нам гулять, Юсуф, у нас у всех своя работа. Я тебя попрошу вот о чём: пошли ей только СМС-ку. Напиши: что я уезжаю и очень прошу её позвонить, как только сможет.
- Это можно.

Тамара отзвонилась на его телефон минут через десять. Юсуф сразу протянул мне мобильник:

- Тамара, это Алексей.
- Уезжаете?
- Да. Как там дела у Фёдора?
- Что ему сделается? Больше жалуется. Ушиб колена или в уставе какое-то растяжение, я не очень поняла. Переломов никаких нет. Назад собираемся ехать. Ты сам цел? Он тебя…
- У меня всё нормально. Пострадал в основном он. А мы только перепугались. Как у него правая кисть?
- Он бригадир, ему только бумажки подписывать. Кирпичную кладку и без него положат. Зато меня правой рукой бить уже не будет…
- Сколько мне Юсуфу денег оставить? Суммируй там все мои льготы.
- Нисколько. Я буду считать, что вы с Таней были у меня в гостях. Наверное не захотите сюда больше приезжать, но я буду рада видеть вас обоих.
- Про себя не знаю, но Татьяна собирается к тебе со своими фотографиями приехать. Она с тобой ещё созвонится по этому вопросу. Только ты нам оставь свои координаты.
- Она не передумала после всего, что произошло?
- Она обычно делает то, что обещает. Вот, пожалуй, это её единственная отрицательная черта - упрямство.
- Сейчас я скажу Юсуфу, он вам напишет номер моего телефона и адрес почты. Тане привет передавай и счастливой вам дороги! Как она советовала написать: «Мы о вас думаем». Запомни. И прости, что так по-дурацки всё закончилось.
- Что не делается, всё к лучшему, тебе не кажется?
- Ты прав. Если бы она не приехала, то страшно представить, чем там всё кончилось бы прошлой ночью… Поцелуй её от меня, но без этих слов. И счастливого вам пути.
- Спасибо тебе за гостеприимство и до свидания!

Я отключил телефон и махнул рукой Танюше в сторону её ярко-красной «Мазды»:
- Поехали!

Вот и финал повести сам собой написался.

И придумывать больше ничего не придётся.

***
Октябрь 2018 г.