2018. 10. 19. Последний день осени. Свиристели

19 октября — последний день фенологической осени заповедника «Столбы». Однако дневная температура устойчиво держится на отметке 7 — 8 градусов тепла, ночью отмечаются первые минусовые температуры.

У заборов коттеджного посёлка продолжают жизнерадостно цвести отдельные экземпляры василька шероховатого —  некоторые даже успели обзавестись сочными листьями. Не отстаёт от них донник лекарственный. Скромнее выглядит невысокий пастернак с салатовыми корзинками. Колокольчик-рапунцель красуется крупным синим цветком, но тоже в единственном экземпляре. Среди увядающих зарослей чистотела (чемпион среди трав по продолжительности цветения!) обнаружила, видимо, последний в этом сезоне жёлтый бутон. Среди нагромождений бурых стеблей крапивы и лопухов живописно расположились пунцовые листья герани луговой.

Беда с муравейником у дороги — кто-то разрыл… Аккуратный покатый купол теперь похож на помятый мяч, и редкие муравьи медленно ползают по руинам, ходы отыскать не могут — разрушены мурашьи тоннели... Однако основная семья уже скрылась на зимовку в подземные этажи. Как теперь смогут они пережить холода с изломанной крышей? Весной как отыщут дорогу к свету под завалами купола?

Вхожу в берёзовую рощу. Безветрие и покой. Меланхолично белеет частокол стволов, листва облетела, земля густо устлана бежевым опадом, из-под которого приподнимается зелень осоки и поздних бобовых.

На молодом муравейнике жителей не видать. Грибы на куполе не сгнили, но и крупнее не стали — подсыхают. Пока пыталась высмотреть муравьёв, ко мне подлетел поползень и давай щебетать, с ветки на ветку прыгать. Насыпала горсточку семечек, и через минуту вокруг суетилась стайка.  Попискивают, стараются прихватить по две семечки сразу, скорее прячут их под кору берёз — запасаются.

Пучки ковыля в степи словно солнцем осенним пропитаны — заметно порыжели жёсткие основания, лишь кончики травин, веерами раскинутых по земле, выбелены. Спускаюсь к тропинке на Чёртов палец. Склон щетинится высокими, выше метра, сухими злаками — крепко стоят. На почве приметны охряно-ржавые пряди ирисов, пожелтевшие кудели горошка многостебельного. А скабиоза над Чёртовым пальцем цветёт как ни в чём не бывало! Не столь «рясно», как неделю назад, тем не менее выпуклые её корзинки среди сухих трав издалека видны, особенно если знать, что высматривать.

Над хребтами, откуда-то из тайги слышна мелодичная песнь. Это воспевает природу ворон — оптимистичная птица с жизнеутверждающим нравом, несмотря на литературный характер, созданный фольклорной традицией. Со склона слышна Лалетина: листва опала, нечему шелестеть, осторожный ветерок не летает — дышит. В далёкое журчание речки вплетается звонкий щебет синичек и поползней.

Розетки степных трав, разросшиеся по тёплой осени, начинают понемногу окрашиваться. Стевения мясо-красная румянится, ромашка ретро-тонируется фиолетово-багряным. Сероватые «кочажки» проломника седого оторочены аккуратными жёлтыми остроугольничками крайних листочков. Плотные «кочаны» горноколосника сбрасывают обрамляющие летние листья, обмягшие, они напоминают кусочки тусклого янтаря. Чернеют и сохнут его колосовидные свечи-соцветия. Лапчатка желтеет. Астра альпийская предпочитает оттенки синих чернил. Володушка с краёв и вдоль жилок подёрнута  сиреневыми ореолами. Вероника седая зимой и летом не меняет благородную жемчужно-пепельную окраску и в зиму уходит невысокими густо опушёнными побегами. Хвойник таким образом приготовился зимовать: членистые веточки подсохли, выцвели под красноватую глину, опавшие шишкоягоды хвойника раскатились по склону, рассыпались, часть из них склёваны птицами. Побеги качима скального, напоминающие спутанную мягкую проволоку, выцвели до восковато-жёлтого.

Но всех наряднее в эту пору гониолимон: наряду с однотонными зеленоватыми розетками встречаются экземпляры в изысканных оттенках золотисто-охристого, гранатового, сизого цветов, винтажно приглушенных восковым налётом. Это растение круглый год совершенными формами и окраской оправдывает изумительное видовое название — гониолимон красивый.

Именно сейчас, когда увяли травы и показались земля в россыпях каменной крошки, самое время заняться съёмкой осенних миниатюр степного склона: все растеньица имеют крошечные, почти игрушечные размеры и декоративную окраску. Можно отыскать необычные композиции, ракурсы, сочетания.

Поднимаюсь к первому утёсу, что возвышается над головой. Прыг! Из-под ног — кузнечик! И нет ему дела, что завтра зима! Тускловато светит солнышко сквозь облачную дымку, но пригревает ещё ощутимо. Я медленно шагаю по склону, отбрасывая бледную тень, слежу, чтобы она в объектив не попала, во все стороны наблюдаю. И вдруг слышу с восторгом, как застрекотал герой, демонстрируя потрясающее жизнелюбие! На протяжении прогулки я прослушала арии двух кузнечиков: пели недолго, негромко, но радостно. Возле скал летают и греются на тёплых камнях задумчивые мухи.

Покряхтывая, что-то бормоча, на уровне глаз пролетает красавец-ворон. В лучах солнца его оперение отливает тёмно-изумрудным металлическим блеском.

На альпийской горке по-альпийски проснулась и расцвела володушка длиннообёрточковая. Цветок один, зато по-летнему яркий.

Поднимаюсь по тропинке выше. Окрасились багряным сохранившиеся трилистники костяники. Лиственницы хребта большей частью облетели, так и не дождавшись снега. Молодые деревья стоят по-зимнему, на отдельных ветках вековых великанов ещё держится выгоревший оранжевый наряд. Рядом с раскидистыми чёрноватыми лапами в рыжеватом пуху берёзы выглядят мечтательными, таинственно белоснежными.

Элегию растревожил большой пёстрый дятел: с отрывистым кличем «кик» он начал  перелетать  с берёзы на берёзу, наконец нашёл подходящую, устроился, и давай долбить. По стуку и алым штанишкам в голом лесу его легко увидеть и понаблюдать. Если кора «кормовая», то дятел, пока обстоятельно не обследует все углубления, каверны, задержится на вполне достаточное для фотосессии время.

Над плоской скальной площадкой изумил очередной парадокс глубокой осени: из основания высокого засохшего цветоноса появился ...новорождённый кустик юнгии высотой с ладонь. Усыпанный бутонами и жёлтыми цветками, он удивляет и радует свежестью и наивностью.

Но кто это над головой? Какие птицы, свиристя, юрко ныряют, лавируют над рельефом, к облакам не взмывая? Свиристели! Стайка из двух десятков птиц в прогретом над степью воздухе с песнями ловит мух! Специально пожаловали на заключительную в сезоне охоту — зимой их ждёт ягодный стол. Свиристели — не стрижи, быстро устают и присаживаются отдохнуть на вершинах сосен, лиственниц, где их можно хорошо разглядеть, особенно, если есть оптика. Молча сидят по вершинам, розовато-серые, раздувают рыжие, светом сквозящие, хохолки, ярко-жёлтая окантовка хвоста заметна издалека. То принимаются чиститься, оправляться. Потом снова бросаются в погоню, и снова над хребтом звучат их журчащие трели.
Окрестные хребты уже не пёстрят. Лиственницы, не сбросившие хвою, изрядно поблекли и не особенно выделяются среди приглушённо-зелёных сосен. Вот молча летит сорока — заметна мельканием ослепительно-белого и переливисто-чернильного чёрного оперения.

Дошла до пизанской лиственницы — стоит, накренённая, на семи ветрах, в поредевшей хвое. Видимо, дерево не молодое, хотя совсем невысокое — угораздило её прорасти в условиях не самых благоприятных.  Но лиственница не жалуется — растёт, необычной графикой украшает горку.

19.10.2018

*Осенняя миниатюра. Гониолимон красивый, проломник седой, вероника седая.
Автор иллюстрации Ольга Немежикова