Кого звать на пир

Сказал же и позвавшему Его: когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния. Но, когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных.
ев. от Луки

«Жерт­вы и уго­ще­ния устра­и­ва­ют­ся более ради рабов, чем для сво­бод­ных. Ведь они полу­ча­ют из того, ради чего это уста­нов­ле­но, боль­шую часть» (Аристотель «Эко­но­мика»)
(эпиграфы)

Пир I. 1. большой званый обед или ужин с обильным угощением, обычно сопровождаемый различными увеселениями. 2. разг. об обильном угощении, вкусной еде. 3. перен., устар. сражение, война, кровопролитие.

"Устаревшее", таким образом - изначальное.

Пир - жар, огонь. Скорее всего подразумевается ритуальный костер, тризна.
ср. "пироман" - желающий пировать - т.е разбойник, халявщик, уголовник, разбойник, слабоумный, сумасшедший, т.е. поджигатель (мировых революций, еврей, большевик, частный случай - керчинский убийца) - от древнегреч. ;;; (;;;;;) «огонь». + ;;;;; «бешенство, безумие; восторг».

Василий РОЗАНОВ «О картине И.Е. Репина «17-е октября»
 «Жидовство, сумасшествие, энтузиазм и святая чистота русских мальчиков и девочек – вот что сплело нашу революцию, понёсшую красные знамёна по Невскому на другой день по объявлении манифеста 17 октября – так комментирует дело И.Е. РЕПИН в выставленной им большой картине «17 октября 1905 года» на XIII передвижной выставке. Картину эту хочется назвать лебединою и вместе завещательною песнью великого художника... Поистине великого... После всех споров, какие о нём велись, после бешеных усилий сорвать с него венок этот эпитет особенно шепчется, усиленно шепчется.

Сколько понимания, сколько верности! Конечно, все жившие в 1905-1906 годах в Петербурге скажут о картине: «Это – так! Это – верно!» Несут на плечах маньяка, с сумасшедшим выражением лица и потерявшего шапку. «До шапки ли тут, когда конституция». Лицо его не ясно в мысли, как именно у сумасшедшего, и видны только «глаза в одну точку» и расклокоченная борода. Это «назарей» революции, к шевелюре которого вообще никогда не притрагивались ножницы, бритва, гребёнка и щётка. Умственная роль его небольшая: самого его несут на плечах, и он в свою очередь высоко держит над толпою «венок победы». Таким образом маньяк, как ему и следовало, вышел в простую деревянную подставку для плаката. Впереди всей процессии два гимназиста, и один не старше IV или V класса, но и другой, старший, ближайший к зрителю, тоже не VIII класса, а класса VI или VII. Кто видал массы гимназистов, не ошибется, взглянув на лицо, к которому классу относится «питомец школы». Два эти гимназиста и стоящий позади шестиклассника студент в фуражке, положивший ему руки на плечи, – «инструктор» пения и идей – какая это опера!! Боже, до чего все это – так!!

«Так было! Так мы всё видели!»

В первой же линии, прямо «в рот» зрителю, орет песню курсистка II или I (никак не IV) курса, в маленькой меховой шапочке, с копной волос, вся в чёрном. Она вся «в затмении» и ничего не видит, ничего не слышит. О, она вполне самостоятельна в свои 17 лет, и ничему не вторит, никому не подражает! Великий художник так её и поставил, не связно ни с кем! Сложение её рта (открыт, поёт песню) и её глаза – да они рассказывают больше тома «Былого», они уясняют революцию лучше всяких «историй» о ней.

Девочка совсем «закружилась»... В сущности, она «закружилась» своими 17 годами, но это «закружение возраста» слилось у неё с петербургским вихрем, в который она попала из провинции, приехав сюда только 1 1/2 года назад. И она сама не понимает, от возраста ли кричит, или от революции. Ей хорошо, о, как видно, что ей хорошо, что она вполне счастлива! И, ей-ей, для счастья юных я из 12 месяцев в году отдавал бы один революции. Русская масленица. Репин, не замечая сам того, нарисовал «масленицу русской революции», карнавал её, полный безумия, цветов и блаженства.

Позади её – еврей и еврейка, муж и жена; он, наверное, приват-доцент, а она имеет первого ребенка. У еврея – тупо-сосредоточенное лицо. С первого взгляда кажется, что вот эти евреи, лица которых наиболее выписаны и «портретны», и являются «разумом» революции, всё в ней подсказали и ко всему в ней повели. Но это только при первом взгляде. Гений художника всё подсторожил и всё высмотрел. Еврей – совершенно тупой, и самая хитрость его (которая есть в лице) – тоже тупая, которая, проиграв всё «в целом», выиграла «на сегодняшний день». Несравненно хитрое и именно дальновидно-хитрое толстое военное лицо (правый край картины), почтительно приподнявшее фуражку перед «победившей» революцией... Это лицо – подозрительное, сморщенное и презирающее. Приват же доцент имеет ума не больше, чем первокурсница впереди его, но он считает, рассчитывает, «умозаключает», и в этой сухой учёной работе он так же беспредельно наивен, как и 17-летняя девочка.

Рядом с ним – еврейка, блаженная о первом своём ребенке, чуть-чуть открыла белые зубы и тоже чуть-чуть склонила сентиментально голову. Она счастлива ребенком и революцией. «Мы всего достигли». Она не говорит и не может говорить. Она не поет, как и муж её приват-доцент, сосредоточенно молчит. Впервые из картины Репина, столь разительно истинной по зарисованным лицам, я увидал, что «евреи в революции», в сущности, не ведут, а именно идут за сумасшедшими мальчиками, но подбавляют к их энтузиазму хитрую технику, ловкую конспирацию и мнимо-научную печатную литературу. В революции, как и везде, евреи не творцы. Творит, выдумывает и рвется вперед арийская кровь. Это она бурлит и крутит воду. А евреи – «починщики часов», как и везде, с мелкоскопом в глазу, и рассматривают, и компилируют подробности, какой-нибудь «8-часовой день» и «организацию» забастовки.

Такая же «без мысли» и поднявшая букет высоко кверху еврейка, лет 35, в середине толпы, в центре картины. Дальше «поднятого букета» она вообще ничего не думает. Она вся – эффект, поза и единичный выкрик. Смотрите, у левого её плеча чиновник в форме, тоже громко поющий песню «о ниспровержении правительства». Он начитался Щедрина, он вообще много читал, – и лет 20 нёс на плечах служебную лямку «20-го числа», которую в блаженный карнавал сбросил. Но ещё лучше, в форменном пальто, чиновник лет 45, с крепко сжатыми губами и богомольно смотрящими вперед глазами! Вот лицо, полное уже мысли, веры, – лицо прекрасное, хотя тоже немножко тупое! Он всю жизнь философствовал у себя в департаменте, он читал декабристов и о декабристах, он всё ждал, «когда придёт пора»... И вот пришла вожделенная «пора», конституция, – и он внутренне молится и весь сосредоточен.

Но посмотрите, какая разница в сосредоточенности у него и у еврея приват-доцента; они оба недалеки, но у еврея недалекость соскальзывает в счёт, где он обнаруживает уже хитрость и умелость. Еврею есть дело до «сегодняшнего дня» и нет дела до России. Чиновник – русский идеалист-патриот; это тот патриот, который ждал и не дождался реформ. И теперь «17 октября» в душе «служит молебен за будущее России». Роль еврея – глупая и хитрая; роль чиновника – наивная и благородная.

И всё это «усторожил» Репин и дал прочитать в своей картине! Гений.

Позади еврея простолюдин-революционер, «распропагандированный» на митингах не более 9 месяцев назад. Это – «быдло» революции, её пушечное мясо. Он голодал до 17 октября, но, увы, и после 17 октября будет голодать. И наконец, позади его неоформленное лицо настоящего революционера, единственное «настоящее» лицо революции во всей картине: это террорист, самоубийца, маньяк, сумасшедший. Он всё молчит, и до революции, и после революции. Молчит, молчит и потом убьёт. А почему убил – не скажет и даже едва ли знает.

В середине – благообразный старец с большой белой бородой. Это «общественный деятель», человек 60-х годов, «преданий Добролюбова» и «Современника». Лицо его – и огорчённое, и радующееся. Он 40 лет огорчался, а 17 октября возрадовался. Около него нарядная дама, его 40-летняя дочь, незамужняя, занимающаяся декадентством. В огромной шляпе и богатом пальто, с маленькими глазами и сухим ртом, она поёт «лебединую песню» своего девичества, не замечая, что всю жизнь «осуждала» не столько старый порядок, сколько прискорбную личную судьбу.

Это единственный не «масленный блин» в репинской картине.

И ещё еврей-студент, орущий во все горло (в центре, немного влево). Рот так раскрыт, что галка в него влетит. Хорош, недурненький, а какая мысль?!! Но взгляните на его металлический, внешний, холодный энтузиазм, особенно сравнив его тоже с орущими русскими студентами и гимназистами!.. Сколько в последних внутреннего тепла...

Какая картина!.. Где её видел Репин? Он собирательно всё откладывал в душе впечатления. И выразил через 6 лет накопленные (задолго и до 17 октября) «ощупывания» лиц человеческих, фигур человеческих, душ человеческих.

Да, это великий «щупальщик» существа человеческого, наш Репин. И уж кого он «пощупал» – не спрячет души своей. Его картины – и великолепная опера, и «тайное следствие» о том, что было и что есть на Руси. И по глубине и правде этого «следствия» – поистине «страшно впасть в руки Репина». Страшно для живого человека подпасть под кисть его.

Картину «17 октября» надо сопоставлять с «Мундирной Россией». Это знаменитый «Государственный Совет»... Одна другую поясняет!.. И как русская история становится понятна в этом сопоставлении!»

(1913 г.)

Скзание о Дракуле Воеводе (удивительно актуальный древнерусский литературный памятник):
Однажды объявил Дракула по всей земле своей: пусть придут к нему все, кто стар, или немощен, или болен чем, или беден. И собралось к нему бесчисленное множество нищих и бродяг, ожидая от него щедрой милостыни. Он же велел собрать их всех в построенном для того хороме и велел принести им вдоволь еды и вина. Они же пировали и веселились. Дракула же сам к ним пришел и спросил: «Чего еще хотите?» Они же все отвечали: «Это ведомо богу, государь, и тебе: что тебе бог внушит». Он же спросил их: «Хотите ли, чтобы сделал я вас счастливыми на этом свете, и ни в чем не будете нуждаться?» Они же, ожидая от него великих благодеяний, закричали разом: «Хотим, государь!» А Дракула приказал запереть хором и зажечь его, и сгорели все те люди. И сказал Дракула боярам своим: «Знайте, почему я сделал так: во-первых, пусть не докучают людям, и не будет нищих в моей земле, а будут все богаты; во-вторых, я и их самих освободил: пусть не страдают они на этом свете от нищеты или болезней».