366 Военно-морская дружба в День ВМФ 29 июля 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

366. Военно-морская дружба в День ВМФ. 29 июля 1973 года.

Сводка погоды: Граница Северного и Балтийского морей. Пролив Скагеррак. Якорная стоянка у мыса Скаген (Дания). БПК "Свирепый". Воскресенье, 29 июля 1973 года, Дневная температура: мин.: 12.0°C, средняя: плюс 18.0°C тепла, макс.: плюс 22.0°C тепла, без осадков. Восход солнца – 04:06, заход солнца – 20:41 (GMT+1), г. Скаген (Дания). Влажность 85%, Давление 754 мм. рт. ст. Скорость ветра - 2 м/с.

Многие моряки БПК "Свирепый" хотели отличиться, а некоторые, как мой друг-годок Славка Евдокимов, хотели «заработать» себе главную награду матроса срочной службы – 10-дневный отпуск с выездом на родину. Я уже дважды за два года службы на флоте съездил на родину в 10-дневный отпуск, Славка Евдокимов съездил один раз, а некоторые годки, одногодки Вячеслава - ни разу. Они ревновали Славку Евдокимова ко мне, считали, что наша дружба - это нарушение "годковского закона", потому что годки не могут дружить с салагами. Они обижались на Вячеслава за то, что тот как-то сумел "заработать" себе отпуск на родину, поэтому Славка, чувствуя себя виноватым, живо интересовался: «Как это тебе, Суворов, удалось?!».

- Не знаю, - честно отвечал я Славке Евдокимову и ещё пол сотне молодых матросов и годков БПК "Свирепый", которые также интересовались секретом попадания в приказ о поощрении 10-дневным отпуском.
- Знаешь, - говорил откровенно Славка Евдокимов, - если бы меня награждали на выбор какой-нибудь медалью и отпуском, я бы выбрал отпуск домой.

Я верил ему, потому что он очень скучал по дому, по маме, по друзьям, особенно он скучал по своей девушке, которую очень любил, почти что обожествлял. Конечно, Славка Евдокимов больше «играл», как бы притворялся, но играл он так артистически, так вдохновенно и так страстно и прочувствованно, что не верить ему было нельзя - грешно. Славка Евдокимов был очень искренний, импульсивный, задиристый и одновременно отходчивый человек. Он быстро «загорался» какой-либо идеей и также быстро «остывал» или переключался на иной объект своего жгучего интереса. Славка Евдокимов всегда чем-нибудь интересовался, хотел узнать, разузнать, услышать и увидеть. Он буквально «фонтанировал» идеями чего бы совершить такого героического, необычного, сверх неординарного, заметного, значимого, громкого. Ему очень не хватало подвига…

В таком возбуждённом и ищущем состоянии Славка Евдокимов был настолько уязвимым, настолько беззащитным и настолько доверчивым, что мне всё время хотелось защитить его от весёлых розыгрышей, которыми «перебарщивали» его друзья-годки, зная его страсть ко всему необычному и героическому. Мне тоже очень хотелось, чтобы Славка Евдокимов совершил подвиг, но он не хотел даже слушать меня, когда я ему твердил, что самый главный подвиг для него - это классное, то есть отличное от всех остальных несение обычной боевой службы, вахты, точное и чёткое исполнение своих обязанностей на боевом посту.
 
- Будь спок! – отмахивался от меня Славка Евдокимов. – Я своё дело знаю, может быть, лучше любого на корабле! Ты за это не беспокойся. От Славки Евдокимова ещё никто безнаказанно не убегал! Ты мне лучше скажи, что ты такого совершил, если тебе дали два отпуска, а мне, годку, ни одного! – опять приставал ко мне мой друг. – Ты чем лучше меня?!
- Да не лучше я тебя, не лучше! – горячо успокаивал я Славку Евдокимова. – Ты даже лучше меня во сто крат! Ты, вон, можешь параллельные линии любого интервала рисовать без линейки, а я не могу!
- Да кому нужны эти твои параллельные линии!? – с досадой возражал мне Славка. – Что толку от них, если я не могу съездить в Ленинград к моей Настеньке…

Именем «Настенька» Славка Евдокимов называл свою девушку, чтобы скрыть от своих «друганов-годков» истинное имя своей девушки.

Несомненно, моряки – матросы, мичманы и офицеры, которые дружили друг с другом, делились информацией о своих девушках, о влюблённостях, о любовных приключениях и интимных встречах с женщинами. Без этих историй, очень часто придуманных, перевранных, переиначенных в «морские байки», не было, нет и не будет мужского общения на корабле, особенно в боевом походе в море. Более того, поделиться с другом интимной историей близких отношений между мужчиной и женщиной является признаком особого доверия в мужской дружбе. Этот момент настоящей мужской дружбы сильно и точно показан в кинофильме «Два бойца» (1943, СССР). Этот фильм я хотел показать матросам сегодня вечером в День ВМФ 29 июля 1973 года.

Я невольно сравнивал нас со Славкой с героями этого фильма – Дзюбой (Марк Бернес) и Сашей (Борис Андреев). Мы со Славкой тоже дополняли друг друга до единого цельного человека, только непонятно было, кто из нас «Дзюба», а кто – «Саша с Уралмаша». В этот день 29 июля 1973 года я задумался о таком явлении как «военно-морская дружба» или «морское братство», потому что за всё время моей ещё короткой службы на флоте, мне везло на настоящих друзей:
- в севастопольской Морской школе ДОСААФ в 1971 году у меня был друг Гарри Напалков;
- на Севморзаводе в 1970-1971 гг. – друг-наставник Женя Мыслин;
- в 9-м Флотском экипаже ДКБФ в посёлке Пионерское в ноябре-декабре 1971 г. – огромный двухметровый Ваня Пецко, который задержался в своём «пятнадцатилетнем возрасте»;
- на БПК «Бодрый» в декабре 1971 - феврале 1972 г. – старший матрос и мой наставник командир отделения рулевых БЧ-1 БПК "Бодрый" рулевой Олег Ховращенко,
- в учебном центре 67-го Отдельного дивизиона строящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ (в Дивизионе) в марте-мае 1972 г. – командир отделения рулевых БЧ-1 БПК "Свирепый" Александр Кузнецов.

С 29 июля 1972 года, когда мы полностью переехали из «Дивизиона» на БПК «Свирепый» и начали принимать, испытывать и готовить корабль к сдаче курсовых задач «К-1», «К-2» и ПВО, ПЛО и ПДСС у меня появилось немало друзей и товарищей в экипаже, но другом стал наш первый официальный комсорг корабля лейтенант Николай Судаков (штатная должность комсорга корабля класса БПК – офицерская). Этот улыбчивый (с ямочкой на щеке) молодой и очень умный лейтенант с добрыми глазами и мягким характером продолжил традицию моих наставников, был мне точно так же, как Женя Мыслин и Саша Кузнецов, «старшим братом». Может быть, поэтому я тоже, несмотря на разницу в возрасте и в сроках службы на флоте, для многих ребят в экипаже БПК «Свирепый» был или старался быть «старшим братом» - умным, честным, справедливым, заботливым.

Такое моё отношение к ребятам, волей судьбы служившим и жившим вместе со мной на корабле или в боевой части, заметили самые первые годки, высококлассные специалисты, составившие «костяк» первого изначального экипажа БПК «Свирепый» - Сергей Берёза, Александр Кузнецов, Валерий Клепиков и другие. Это они в марте-июне 1972 года в «Дивизионе» предложили командованию БПК «Свирепый» и общему собранию комсомольцев избрать меня комсоргом корабля, потому что никто из офицеров и мичманов не соглашался и брал «самоотвод». Я тогда был самый молодой из всего личного состава экипажа БПК "Свирепый" и сначала все подумали, что это «шутка годков», но эти ребята, которые на БПК «Бдительный», летом 1971 года, ещё не сдав курсовые задачи «К-1» и «К-2», прошли через Балтику, Средиземное море и Чёрное море, успешно и впервые отстрелялись «метелями» и «осой», а потом вернулись обратно в Балтийск, они уже знали, что такое настоящее, честное, а что притворное и пустое. Наверно, такие ощущения, мысли или чувства были и у других ребят, которые тогда проголосовали и избрали меня комсоргом.

Даже с переездом из учебного центра 67-го ОДСРНК ДКБФ на корабль отношение ко мне матросов не изменилось. Правда, это отношение всегда было разным и не всегда дружески-мирным, больше дружески-конфликтным, но дело было в том, что я всегда был «не такой как все». Эти слова в минуты откровенности сказал мне мой друг-годок Славка Евдокимов…

- Ты, Суворов, какой-то странный, не такой как все, - сказал мне Славка Евдокимов. – Ты не ругаешься матом, не куришь, не гоняешь «карасей", «салаг» и «молодых». Ты «яшкаешься» с мичманами и офицерами, как с равными. Ты не тасуешься с нами – годками. Ты сам по себе… Ты - Суворов… Ты - величина, а сам худой, как щепка! Тебя ткни пальцем и ты рассыплешься! Но, ты же Суворов, ты лезешь на рожон! Тебе не всё равно! Тебе надо в душу залезть! Справедливость тебе нужна! Правда!
- А, нету её, правды то, нету! - продолжал, горячась, Славка Евдокимов. – Нету! Есть «они» и есть «мы»! И «они» это знают, и «мы» это знаем. Поэтому несправедливость была, есть и будет. Всегда! И ты, Суворов, ничего тут не сделаешь! Понял?!

Славка был обижен на своих командиров-офицеров за то, что он «из кожи вон лезет», «служит, как папа Карло», а «они ничего не замечают и не поощряют его, как положено».

- Вот ты, Сашка, - говорил он, уже чуть-чуть смягчая накал своих слов, - уже дважды в отпуске был… За что? За что я тебя спрашиваю? Ребята, между прочим, тоже «в недогадках»… За какие такие «подвиги» тебе дали отпуск ещё в «учебке»? Или в «Дивизионе»?
- Ты разве не помнишь как мы печатали секретные боевые книжки-инструкции для каждого матроса, для каждого мичмана и офицера и для каждого боевого поста и каждой операции по учебной или боевой тревоге? – спросил я своего «горячего» друга, от которого подозрительно пахло забродившим «компотом»…

- Не помню, - с досадой ответил Славка, - я тогда по этим инструкциям осваивал своё хозяйство. Служил, между прочим, а не тыкал, как ты, в клавиши печатной машинки!
- Верно, - сказал я, – но тогда надо было за неделю напечатать тысячи инструкций. У меня и моих ребят, кто мне помогал, ногти от пальцев отслаивались, боль была как при пытке иголками. Мы же выполнили задачу к сроку и получили оценку «отлично»…
- Получили, - согласился Славка Евдокимов и мотнул головой так, что чуть лбом не ткнулся в карданный шарнир пелоруса – тумбы-стойки для управления оптическим пеленгатором ПГК 2-24 (мы в этот момент были на правом крыле ходового мостика и я тащил упрямого друга по галерее сигнального мостика подальше от вахтенного офицера). – Только эту оценку получили «мы» годки, нашей нашей героической работой, которую никто не ценит.
- Ну, как никто не ценит? – сказал я другу. – Я ценю.
- Ты – это не считается, - сказал печально Славка Евдокимов. – Ты меня во второй отпуск домой не отпустишь и знак "Отличник ВМФ" не дашь…

- Зато я могу дружить с тобой, - сказал я Славке. – Помогать тебе, слушать тебя, говорить с тобой, общаться, а если надо, то защитить тебя, «замолвить за тебя словечко».
- Вот! – сразу ухватился за эту идею Славка Евдокимов. – Вот! Замолви за меня словечко, Саш! Пусть меня хоть в конце службы наградят чем-нибудь, а то получается, что служил-служил, а ничего не выслужил. А поощрение для моряка, Сашок, - это как награждение медалью, запомни…
- А может дело в другом, Слав, - сказал я ему. – Может, ты такой, что без тебя нельзя прожить на корабле ни минуты. Может быть, это и есть твой подвиг, потому что ты незаменимый? И таких, как ты много…
- Точно! – согласился Славка и опять обречённо мотнул головой, так же, как это делал «Бывалый» (Е. Моргунов) в фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», когда ткнулся лбом в стопку вёдер. – Ты прав. Я незаменимый. Поэтому я и «трублю» все три года службы, как проклятый…

- Вот видишь, ты сам это понимаешь, - сказал я Славке Евдокимову. – Помнишь, ты сам мне рассказывал, как тебя не хотели отпускать с шоколадной фабрики имени Крупской, говорили, что без тебя линия встанет и некому будет её налаживать.
- Точно! – обрадовался Славка. – Было такое, оставляли, просили военкомат меня не забирать в армию.
- Вот видишь! – убеждённо сказал я Славке. – Мой папа мне говорил, что «настоящий подвиг всегда незаметный», что люди всегда «не ценят того, что имеют, а потерявши – плачут».
- Твой подвиг, Слава, в том, что без тебя нельзя на корабле, ты незаменим, - сказал я другу. – Хоть ты мне и предрёк третий раз 10 суток отпуска за, но уверяю тебя, мне отпуск уже не дадут, потому что из всего экипажа в 150 человек выбрали только меня для того, чтобы быть визуальным разведчиком.
- Тебя ещё и комсоргом выбрали, и отпускать не хотят, - сказал Славка. – Должен тебе сказать, что ты, Суворов, на своём месте кто бы и что бы не говорил. Это все знают и понимают…
- Вот видишь, - сказал я Славке. – Не боись! Вернёмся с БС я тебе такую характеристику дам, что тебя раньше всех домой отпустят. Ты только не сломайся…
- Кто сломается, Я!? – вскричал Славка Евдокимов. – Ты, Суворов, ещё «молодой», чтобы мне такие слова говорить! Понял? Ты смотри, сам не сломайся из-за своей худобы! Тощий, аки корюшка, да ещё и лысый!

Действительно, я первым на корабле, показывая всем членам экипажа пример, постригся «на лысо», а сегодня ещё и побрился папиным бритвенным станком. Дело в том, что многие матросы начали замечать и жаловаться на то, что вдруг началась какая-то эпидемия чесотки, зуда, «нарывания» ногтей на пальцах ног, выпадение волос из наших шевелюр, нарывание царапин, ушибов, развитие синяков (гематом). Наш корабельный доктор-медик лейтенант медицинской службы Л.Н. Кукуруза уговаривал матросов подстричься, но все только смеялись и избегали его. Однако я поддержал Кукурузу и одним из первых побрился наголо. Возможно, сегодня в День ВМФ нас угостили красным молдавским вином для того, чтобы немного добавить в наши организмы витаминов?

Все на корабле уже устали праздновать День ВМФ и хотели только одного – посмотреть кино, а потом до отбоя (до 23:00) побыть одним, пообщаться с друзьями, подумать, погрустить, поздравить с повышением в должности свих товарищей, написать письма, «зашхериться» (спрятаться в укромном месте – в «шхере») и выпить по стаканчику самодельного «свиреповского компоту» (разбавленный компотом спирт - шило) или бражки (браги)…

В столовой личного состава я в очередной раз (сменившейся в 21:00 смене вахты) показал ребятам сначала короткометражный музыкальный фильм «Мелодии и ритмы советской и зарубежной эстрады». Теперь уже без возражений со стороны замполита или кого-либо из офицеров все матросы в столовой дружно ёрзали и елозили попами на лавках и столах (на столах имели право сидеть только годки) в ритме зажигательного рок-н-ролла. После этого концерта все с удовольствием и вниманием посмотрели в сотый раз замечательный художественный фильм «Два бойца», снятый ещё в 1943 году режиссёром Леонидом Луковым. Этот легендарный фильм был известен всем морякам практически «наизусть», но, видимо, «киношная дружба» оказалась сегодня востребованной матросами, потому что все с открытыми ртами смотрели на приключения двух героев фильма – пулемётчика Аркадия Дзюбы из Одессы (Марк Бернес) и его второго номера Александра Свинцова с Уралмаша (Борис Андреев).

Ребята внимательно смотрели, как герои дружили, как делились друг с другом откровенностями, как смущённо ухаживал Саша с Уралмаша за девушкой Тосей и как "юморно" рассказывал об этом Дзюба раненым бойцам. Матросы практически шёпотом, про себя или вслух повторяли реплики и слова героев на экране, пели вместе с Дзюбой (песню пел Марк Бернес, композитор: Никита Богословский, автор слов: Владимир Агатов):

Шаланды полные кефали
В Одессу Костя приводил
И все биндюжники вставали
Когда в пивную он входил.

Синеет море над бульваром,
Каштан над городом цветёт.
Наш Константин берёт гитару
И тихим голосом поёт:

"Я вам не скажу за всю Одессу -
Вся Одесса очень велика...
Но и Молдаванка, и Пересыпь
Обожают Костю - моряка».

Рыбачка Соня как-то в мае,
Причалив к берегу баркас,
Сказала Косте: "Все вас знают,
А я так вижу в первый раз".

В ответ, достав "Казбека" пачку,
Сказал ей Костя с холодком:
"Вы интересная чудачка,
Но дело, видите ли, в том":

"Я вам не скажу за всю Одессу -
Вся Одесса очень велика...
Но и Молдаванка, и Пересыпь
Обожают Костю - моряка».

Фонтан черёмухой покрылся.
Бульвар Французский весь в цвету.
"Наш Костя, кажется, влюбился!", -
Кричали грузчики в порту.

Об этой новости неделю
Везде шумели рыбаки.
На свадьбу грузчики надели
Со страшным скрипом башмаки.

Я вам не скажу за всю Одессу -
Вся Одесса очень велика...
День и ночь гуляла вся Пересыпь,
На весёлой свадьбе моряка.

Особенно остро все переживали, когда Дзюба с напарником один остался в ДОТе и с разбитым пулемётом Дегтярёва врукопашную бросился на атакующих немцев. Последние кадры фильма «Два бойца» с очнувшимся Дзюбой на руках его друга Саши Свинцова вызвали не просто молчаливое одобрение, а шквал эмоциональной реакции. Военные моряки БПК «Свирепый» достойно завершили день и праздник «День Военно-Морского флота СССР» 29 июля 1973 года. Завтра будет понедельник 30 июля 1973 года. Завтра мы снимемся с якоря и выйдем, наконец-то, в открытое море, на работу, на боевую работу, на боевую службу, а пока я перемотал на пустые бобины показанные фильмы, тщательно прибрался в кинобудке, все выключил, доложил в ПЭЖ о закрытии боевого поста киномеханика, закрыл броневую дверь на ключ и пошёл к себе в ленкаюту.

От всех пережитых за этот долгий и насыщенный праздничный день событий и приключений я устал неимоверно, смертельно, засыпал прямо на ходу, еле-еле плёлся, тащился, спотыкался и натыкался на приборы, устройства, датчики и арматуру на переборках коридора личного состава, с великим трудом преодолел ступени трапа, ведущего на палубу ленкаюты. Я с трудом вставил ключ в замок двери, из последних сил открыл крышку стола президиума и достал свой поролоновый матрац, не помню как разделся и упал всем телом на блаженную постель и мамину маленькую пуховую подушку. Но сон, спасительный сон не пришёл...

Вместо того, чтобы с удовлетворённо заснуть, я ещё некоторое время напряжённо смотрел на отблески красного аварийного светильника на подволоке (потолке) ленкаюты и думал о перипетиях военно-морской дружбы...

- Друзья! Когда им нужно или выгодно... они вдруг исчезают, пропадают, уходят. Когда им что-то нужно они вдруг появляются, но стоит дать им то, что им нужно, они тут же испаряются! Кто умеет дружить просто так, не за что-то, а просто за так? Не для чего-то, а почему-то... Кого можно назвать другом? Какие бывают друзья?
- Люди иногда говорят: "Друзья по несчастью", их объединяет общая беда. Бывают "друзья по работе"... Это тоже самое, что друзья по службе", то есть товарищи. Это понятно. А бывают ещё друзья от скуки. А ещё бывают такие "друзья", которых и друзьями-то назвать нельзя!
- Например, бывают школьные друзья... Это тоже понятно и естественно. 10 лет учёбы в школе - это срок большой для того, чтобы возникла и окрепла дружба. Однако всё равно - это дружба школьная, то есть подростковая и юношеская, почти такая же, как уличная дружба пацанов и детская дружба в детском саду...

- Но вот ты, Сашок, становишься уже почти взрослым парнем, рулишь и управляешь боевым кораблём, делаешь ответственное дело, служишь Родине... Как же теперь-то дружить? Почему? Зачем? Для чего?
- Ты же теперь знаешь, что дружба бывает случайной, по привычке, по потребности и даже "по любви"... Помнишь, как те двое в общаге "дружили"?
- Точно бывает дружба по работе, как сейчас по службе. Это понятно и естественно, это называется "сослуживцы", коллеги по работе, по службе. Тут вопросов нет, но ты же, Саня, о другой дружбе.., о той, которая не впопыхах, не сиюминутная, не на выгоду, не втихомолку и не на показ.

- Такие "дружбы" ненадолго, пустые, никчёмные. Тебе, Саша, нужна дружба надолго, на целую жизнь. Нет?
- Размениваться и тратиться на сиюминутные дружбы - это слишком дорого для души, она может истощиться, растратиться и не получить ничего взамен. Не обогатиться...
- А как душа может обогатиться в дружбе? Чем? Наверно тем же, что сама отдаёт другу... Вниманием, заботой, пониманием, поддержкой, защитой, охраной... Такое друзья-попутчики не дадут, такое можно получить только от военно-морской братской дружбы, от дружбы идейной, принципиальной, законной... По закону, по годковскому закону...

Крайние мои мысли были жёсткие, шершавые, каляные и суровые, они продирались сквозь моё уставшее сознание и уже тонули, гасли в сине-зелёной глубине моего сна, который пришёл ко мне и сомкнул надо мной бликующее пространство, как избавление и спасение от дум и мыслей. Праздник День ВМФ закончился и нечто тревожное осталось от его солнечно-радостной, прозрачно-глубинной и душно-жаркой атмосферы. Я предчувствовал, что совсем скоро от меня и от всех нас потребуется напряжение всех фибр наших душ и суровое испытание нашей общей военно-морской братской дружбы всего личного состава экипажа БПК "Свирепый".

Я вам не скажу за весь "Свирепый",
Весь "Свирепый" очень многолик,
Но на ваш вопрос такой конкретный
Вам ответят точно напрямик:
Дружба моряков не продаётся,
Дружба моряков всегда в цене.
Никогда моряк не отмахнётся,
Друга не оставит он в беде.
Наш матрос ребёнка не обидит,
Наш матрос суров, но справедлив,
Друга он как брата величает,
Свою дружбу брату подарив.

Позже я совершенно точно убедился в том, что настоящая военно-морская дружба - это дар, братский бескорыстный дар всего хорошего и лучшего, что есть в человеке, в личности и в характере другу, другому человеку. Пусть хоть на несколько минут, часов, лет или даже на мгновение, но дар, искренний и честный, бескорыстный и бесплатный, причём обоюдный, не требующий ответного дара или благодарности. Без страха и упрёка. Дар и всё. Вот что такое дружба, особенно, военно-морская дружба "братишек" - военных моряков, военморов, краснофлотцев. Может быть я ошибаюсь... Нет?

Фотоиллюстрация: 29 июля 1973 года. Балтийское море. Пролив Каттегат. Мыс Скаген. День ВМФ СССР. БПК "Свирепый". Вячеслав Михайлович Евдокимов, ст. радиометрист БИП РТС, боевой номер Р-6-11, призыв 20.11.1970 года, уже "годок" в июле 1973 года и Александр Сергеевич Суворов, рулевой БЧ-1, боевой номер 1-5-11, призыв 14.11.1971 года, ещё даже не "подгодок". На сигнальном мостике БПК "Свирепый" в первый день прихода на якорную стоянку у мыса Скаген (Дания). Нас объединила настоящая военно-морская дружба.