370 Зачётный снимок вертолёта 30 июля 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

370. Зачётный снимок вертолёта. 30 июля 1973 года.

Сводка погоды: Граница Северного и Балтийского морей. Пролив Скагеррак. Якорная стоянка у мыса Скаген (Дания). БПК "Свирепый". Понедельник 30 июля 1973 года, Дневная температура: мин.: 13.0°C, средняя: плюс 17.4°C тепла, макс.: плюс 22.0°C тепла, без осадков. Восход солнца – 04:08, заход солнца – 20:39 (GMT+1), г. Скаген (Дания). Влажность 79%, Давление 753 мм. рт. ст. Скорость ветра - 6 м/с.

Вертолёт радиолокационной разведки Белл 206 «Джет Рейнджер» или ОН-58А «Kiowa» принадлежал ВМС Королевства Дания, о чём свидетельствовали надписи на фюзеляже и шасси-поплавки. Этот вертолёт был интересен тем, что слева от пилота на месте переднего сиденья был установлен узконаправленный радар с круглой "тарелкой" антенны. Этот радар был точной копией антенны, возвышавшейся над странной прямоугольной брезентовой палаткой группы ОСНАЗ на крыше передней надстройки нашего БПК "Свирепый". Кстати, этот странный натовский вертолёт с радаром вместо второго пилота висел в воздухе как раз напротив нашей палатки группы ОСНАЗ...

На самолётах обычно и традиционно место основного пилота или командира воздушного судна располагается слева, а на вертолётах справа, потому что из-за направления вращения винта при увеличении скорости подъёмная сила увеличивалась на правой стороне окружности, то есть все изменения положения вертолёта в полёте начинаются и заканчиваются с правой стороны. В корабельный перископический визир ВБП-451М я отчётливо видел лицо и фигуру пилота странного вертолёта: он был в специальном комбинезоне, весь опутан широкими косыми ремнями и у него на голове был необычный огромный, почти шарообразный шлем с тёмным светозащитным "забралом". То ли ему там было шумно, то ли его голову защищали от излучений радара - не знаю, но вид этого вертолёта и этого лётчика был весьма необычным. Других членов экипажа вертолёта не было видно из-за затемнённых иллюминаторов, но они там были, - это точно, потому что изредка, когда вертолёт поворачивался к нам, то правым, то левым бортом, створки иллюминаторов отодвигались и из вертолёта нас снимали на фото- и видеокамеры.

Вертолёт плавно "порхал" в воздухе недалеко от корабля, примерно, на расстоянии до 100 м и на высоте до 15 метров над поверхностью моря, то есть точно напротив нашей главной надстройки, где располагалось наше ГКП (главный командный пункт), галереи сигнального мостика и крылья (открытые площадки) ходового мостика. Это было несколько неприятно, так как относительно долго, не менее часа, чужой военный вертолёт с ошеломляющим шумом своего двигателя назойливо висел и ёрзал в воздухе, стараясь зависнуть неподвижно перед нами в непосредственной близости.

ТТХ (тактико-технические характеристики) этого вертолёта радиолокационной разведки Белл 206 «Джет Рейнджер» или ОН-58А «Kiowa» были таковы, что его легко можно было сбить нашей зенитной ракетой Р-9Р33 ЗРК "Оса-М", но не на таком расстоянии... Зависший над водой вертолёт также можно было легко сбить снарядами нашей зенитной батареи ЗБ-3 АК-726, но башни артустановки находились на корме и её стволы "смотрели" в обратную сторону от барражирующего в воздухе вертолёта - он находился в так называемой "мёртвой зоне", то есть в относительной безопасности от нашего корабельного вооружения...

Вертолёт радиолокационной разведки Белл 206 «Джет Рейнджер» или ОН-58А «Kiowa» практически нахально и безнаказанно в непосредственной и непозволительной близи от БПК "Свирепый" открыто вёл разведывательные действия против нашего корабля... Командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров, старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов и замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин немного посовещались и Николай Валерианович Протопопов отдал короткое приказание вахтенному офицеру. Вахтенный офицер отдал соответствующие распоряжения командиру БЧ-2 капитан-лейтенанту Александру Прокофьевичу Котову (пришедшему 20 июля 1973 года на смену первому командиру БЧ-2 старшему лейтенанту Е.Л. Крылову), а тот дал команду по подчинённой структуре и на ГКП появился мичман "рогачей" (БЧ-2) с длинной трубой ручного гранатомёта РПГ-7, при этом остроносые гранаты (3 штуки) находились в специальной сумке.

Мичман с гранатомётом РПГ-7 скромно встал возле стальной бронированной двери, ведущей на центральную часть сигнального мостика, чтобы в нужный момент спуститься по наружному большому центральному трапу на палубу шкафута к торпедным аппаратам и из-за них выстрелить в этот назойливый вертолёт... Гранатомёт РПГ-7 (индекс ГРАУ-6Г3) - это "советский ручной противотанковый гранатомёт многоразового применения, предназначенный для борьбы с танками, самоходными артиллерийскими установками и другой бронетехникой, для уничтожения живой силы противника в укрытиях, а также для борьбы с низколетящими малоскоростными воздушными целями". РПГ-7 был сконструирован в ГСКБ-47 (ГНПП «Базальт») и принят на вооружение в 1961 году. РПГ-7 впервые был применён в боевых условиях в 1968 году во Вьетнаме и показал себя крайне эффективным оружием. Практика показала, что РПГ-7 мог сбить вертолёт Белл 206 «Джет Рейнджер» или ОН-58А «Kiowa» с одного выстрела...

Появление мичмана-гранатомётчика как-то вдруг превратило всю эту историю со странным вертодётом из интересной и любознательной в тревожную и напряжённую. Мичман БЧ-2 стоял у двери из ГКП на сигнальный мостик с трубой гранатомёта и тремя выстрелами (ракетами) в сумке на спине и сосредоточенно молчал, смотря куда-то вниз, в ноги. С ним никто не разговаривал, и он ни с кем не общался. Все матросы, мичманы и офицеры на ГКП были по своим боевым постам, занимались своими делами и старались не смотреть на этого вооружённого смертоносным оружием человека. Если раньше, за минуту до его прихода, голоса команд и докладов были возбуждённо радостными, азартными, как на учениях, то сейчас они звучали глухо, сдержанно, коротко, и твёрдо.

Я хотел было, в нарушение всех правил, сфотографировать этого мичмана с гранатомётом РПГ-7 и гранатами на спине, но почему-то вдруг ощутил, что этого делать нельзя, что это уже не юмор необычной ситуации, а нечто другое, серьёзное, сердитое, строгое, правильное, но ужасное... Я поспешно покинул тёмное помещение ГКП, которое освещалось только шкалами приборов, светом планшета воздушной обстановки и светом прокладочного стола, на котором также на походной карте отмечались данные о местонахождении воздушных, надводных и подводных целей.

На ходовом мостике в ходовой рубке было гораздо спокойнее, светлее и веселее: на своём месте за трубчатым ограждением с деревянными подлокотниками перед колонкой авторулевого Альбатрос 22-11 стоял матрос-рулевой; справа от него прохаживался нервно вахтенный офицер, правее в командирском кресле восседал капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров и даже не смотрел в сторону жужжащего вертолёта, который в этот момент висел и "порхал" напротив палатки группы ОСНАЗ, установленной на крыше ГКП. Слева от меня через открытую дверь в штурманскую рубку я видел встревоженное осунувшееся лицо командира отделения рулевых БЧ-1 старшины 2 статьи Анатолия Телешева и растерянного матроса-рулевого. Штурман БПК "Свирепый" старший лейтенант Г.Ф. Печкуров перепроверял пеленги и координаты места корабля, сам снимал показания с метеоприборов. Старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов украдкой выглядывал через открытую дверь на правое крыло ходового мостика и бросал взгляды на натовский вертолёт, а на верхних ступенях широкого трапа-лестницы, ведущей в коридор офицеров к каютам и кают-компании, стоял замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин без фуражки и нервно "жевал" губами...

Я почувствовал, что сейчас я тут тоже "чужой" со своими фотоаппаратами, биноклем, сумкой-планшетом через плечо, с карандашами и рисовальным альбомом, с портативным магнитофоном "Десна", с обязанностями всё фиксировать, записывать и зарисовывать. Может быть сейчас здесь зрело какое-то решение и я был "третий лишний", а самое главное, - вероятное событие будет не здесь, а там, на открытом воздухе, на верхней палубе... Я тихо, "боком, боком и с подскоком" прошёл за переборкой с приборами связи, репитерами эхолота, креномера, коммутаторами связи и телефонными аппаратами, тумблерами подачи боевых сигналов и т.д. и через бронированную стальную дверь вышел на левое крыло ходового мостика, бегом проскочил по галерее сигнального мостика, осторожно выглянул за угол на центральную часть боевого поста сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4. Здесь почти постоянно находился командир отделения сигнальщиков старшина 2 статьи Владимир Григорьевич Тимошенко (призыв 19.05.1971, подгодок).

- Командир приказал, чтобы никого из матросов на верхней палубе не было, - напомнил мне Володя Тимошенко, когда я хотел было пройти мимо него на правое крыло сигнального мостика.
- Я знаю, - скупо ответил я "Отличнику ВМФ" и прекрасному товарищу и другу. - Я только один снимок сделаю и назад...

На правом крыле открытого сигнального мостика по галерее вдоль правого борта прохаживался вахтенный сигнальщик-наблюдатель старший матрос Иван Михайлович Крючков (призыв 19.05.1971, подгодок). Он как раз вышел на угол сигнального мостика перед нами и я спрятался за его спиной, немного вместе с ним прошёл вперёд и встал перед висящим в воздухе натовским вертолётом Белл 206 «Джет Рейнджер» или ОН-58А «Kiowa». Теперь я смотрел на этот аппарат, как на муху, обречённую быть прихлопнутой и хотел сфотографировать её в последний раз... Не в крайний, а в последний...

В это мгновение разведывательный вертолёт Королевский ВМС Дании Белл 206 «Джет Рейнджер» или ОН-58А «Kiowa» развернулся так, что я видел его сквозь лобовые стёкла кабины полностью освещённым солнцем, видел лицо лётчика, закрытое тёмным светозащитным забралом, огромный шарообразный шлем пилота, круглую "тарелку" рядом стоящего радара, кого-то ещё внутри кабины вертолёта и, не мешкая, спустил затвор своего фотоаппарата "Зорький-3М". Я сфотографировал его с таким чувством, будто смотрел не через визир фотоаппарата, а через сетку оптического прицела ПГО-7В гранатомёта РПГ-7. Сделав снимок, я уже не прячась за спину Вани Крючкова, повернулся спиной к вертолёту и не спеша вернулся к Володе Тимошенко, который в это время наводил порядок в ячейках шкафчика, в котором были разложены свёрнутые в трубку сигнальные флаги.

Вот так и в таких условиях и событиях был сделан публикуемый фотоснимок натовского разведывательного вертолёта Королевских ВМС Дании Белл 206 «Джет Рейнджер» или ОН-58А «Kiowa», за который я получил отдельную благодарность и похвалу офицеров разведотдела 128-БРК 12-й ДиНК ДКБФ в октябре 1974 года (после возвращения БПК "Свирепый" из первой БС).

Фотоиллюстрация: 30 июля 1973 года. 09:00 (местное время, GMT+1). Балтийское море. Пролив Каттегат. Мыс Скаген. БПК "Свирепый". Лёгкий многоцелевой разведывательный вертолёт второго поколения Bell ОН-58 Kiowa (Белл ОН-58 «Кайова») Королевских ВМС Дании. С 8 марта 1968 года по декабрь 1973 года было произведено около 2200 таких вертолётов. От модели 206А «Джет Рейнджер» этот вертолёт отличался большим диаметром несущего двухлопастного винта, внутренней компоновкой и установкой военного электронного оборудования. Этот фотоснимок позволил сделать вывод о наличии в июле 1973 года у наших "вероятных противником" из НАТО компактного электронного оборудования, аналогичного некоторому оборудованию группы ОСНАЗ ГРУ ГШ ВС СССР (Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР).