7. Распределяющая Шляпа

Дверь отворилась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница, одетая в изумрудно-зелёную мантию. Глянув на её очень строгое лицо, Гарри подумал, что этой даме лучше не перечить.

— Вот первокурсники, профессор МакГонагалл, — сказал Хагрид.

— Спасибо, Хагрид. Я провожу их.

Она широко открыла дверь. Войдя, дети оказались в вестибюле — таком просторном, что в нём мог целиком уместиться дом Дурслей. На каменных стенах плясали отсветы от зажжённых факелов, точь-в-точь как в «Гринготтсе», а потолок терялся где-то в вышине. Наверх вела поразительной красоты мраморная лестница.

Первокурсники направились за профессором МакГонагалл по выложенному каменными плитами полу. Справа Гарри увидел дверь, из-за которой доносился гул сотен голосов: судя по всему, туда уже прибыли остальные школьники, — но профессор МакГонагалл завела первокурсников в маленькую пустую комнату. Они еле поместились в ней и теперь взволнованно переглядывались.

— Добро пожаловать в «Хогвартс», — произнесла профессор МакГонагалл. — Вас ждёт праздничный ужин по случаю начала учебного года. Но прежде чем вы займёте свои места в Большом зале, вас распределят по факультетам. Распределение — это очень важная церемония. Пока вы учитесь здесь, факультет станет для вас второй семьёй. Вы будете получать знания бок о бок с однокурсниками, спать в общежитии своего факультета и проводить свободное время в гостиной своего же факультета.

— Факультетов в «Хогвартсе» четыре, — продолжила волшебница, — это «Гриффиндор», «Хаффлпафф», «Равенкло» и «Слизерин». Все они славятся выдающейся историей, и из каждого выпускались знаменитые волшебники и колдуньи. Успешная учёба в «Хогвартсе» поощряется призовыми очками в пользу факультета, а за нарушение правил они снимаются. В конце учебного года факультет, набравший наибольшее количество очков, получает награду — Кубок школы. Это большая честь. Надеюсь, что каждый из вас станет достойным учеником своего факультета.

— Церемония распределения начнётся через несколько минут, — в заключение оповестила профессор МакГонагалл. — Она состоится перед всей школой, поэтому советую привести себя в порядок, пока есть время.

Её взгляд на мгновение задержался на плаще Невилла, сбившемся набок, и на запачканном носу Рона. Гарри нервно попытался пригладить свои непослушные волосы.

— Я вернусь, когда всё будет готово, — сказала профессор МакГонагалл. — Пожалуйста, не шумите.

Она вышла из комнаты. Гарри судорожно сглотнул.

— Каким образом они будут распределять нас по факультетам? — спросил он у Рона.

— Наверное, подвергнут какому-то испытанию. Фред говорил, что это очень больно, но я думаю, что он, как обычно, шутил.

Сердце Гарри бешено заколотилось. Испытание? На глазах у всей школы? Но он совсем не смыслит в магии… Как же быть? Такого он совершенно не ожидал. Гарри с тревогой огляделся: все также выглядели напуганными и напряжённо помалкивали, кроме Гермионы Грейнджер, которая быстрым шёпотом повторяла все вызубренные заклинания и гадала, какое именно ей может пригодиться. Гарри старался не обращать на неё внимания. Он ещё никогда в жизни так не нервничал, даже в тот день, когда Дурслям пришло из школы письмо, в котором говорилось, что их племянник каким-то образом поменял цвет учительского парика на синий. Гарри не сводил с двери глаз. Вот-вот появится профессор МакГонагалл и поведёт его на неминуемую гибель.

Внезапно за спиной Гарри раздался крик, заставивший его подпрыгнуть:

— Что-о-о?!

Он обернулся и открыл рот от изумления. Как и все вокруг. Сквозь стену просочилось около двадцати привидений. Перламутрово-белые, полупрозрачные призраки парили в воздухе, переговариваясь и не обращая внимания на первокурсников. Похоже, они спорили. Тот, что напоминал низенького толстого монаха, настаивал:

— Простить и забыть — мы должны пойти этим путём. Надо дать ему второй шанс…

— Мой дорогой Проповедник, разве мы не давали Пивзу даже больше шансов, чем он заслуживает? Он постоянно очерняет нас в глазах других, и потом, он ведь даже не привидение… Я хочу сказать, что… Что вы здесь делаете? — призрак, одетый в трико  с круглым гофрированным воротником, внезапно заметил первокурсников.

Ему никто не ответил.

— Новенькие ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь детям. — Наверное, готовитесь к распределению?

Несколько ребят молча кивнули.

— Надеюсь увидеть вас в «Хаффлпаффе»! — продолжал Проповедник. — На моём старом добром факультете.

— Вам лучше уйти, — раздался резкий голос. — Сейчас начнётся церемония распределения.

Это вернулась профессор МакГонагалл. Привидения один за другим пролетели сквозь противоположную стену.

— Выстройтесь в шеренгу, — велела профессор МакГонагалл первокурсникам, — и следуйте за мной.

Гарри, чувствуя, как ноги наливаются свинцом, встал за светловолосым мальчиком. Рон встал за Гарри, и они вышли из комнаты, вновь пересекли вестибюль и прошли через дубовые двери, за которыми находился Большой зал.

То, что открылось их взору, поражало своей необычайностью и великолепием. Зал освещали тысячи свечей, паривших прямо в воздухе. За четырьмя длинными столами, сервированными блестящими золотыми тарелками и кубками, сидели старшекурсники. На другом конце зала находился ещё один длинный стол, за которым восседали учителя. Сюда и привела первокурсников профессор МакГонагалл, велев встать лицом к старшим ученикам и спиной к учительскому столу. Сотни лиц в неверном свете свечей напоминали бледные фонари. Мимо старшекурсников серебристой дымкой пролетали привидения. Чтобы избежать взглядов из зала, Гарри посмотрел вверх и увидел бархатный чёрный потолок, усеянный звёздами. Рядом раздался шёпот Гермионы: «Он в точности повторяет небо снаружи. Его так заколдовали, я читала об этом в "Истории "Хогвартса"».

С трудом верилось, что это правда потолок и что «Хогвартс» на самом деле не находится под открытым небом.

Профессор МакГонагалл молча поставила табурет перед первокурсниками, и Гарри поспешно отвёл взгляд от потолка. На табурет волшебница положила остроконечную шляпу — такую старую, залатанную и грязную, что тётя Петуния посчитала бы личным оскорблением хранить её в доме.

Возможно, им велят достать кролика из шляпы, — пронеслась в голове Гарри безумная мысль. Ничего другого на ум не приходило. Тут он заметил, что все в зале устремили взгляды на шляпу, и тоже посмотрел на неё. Воцарилась тишина. Внезапно шляпа шевельнулась. Прореха возле полей широко распахнулась, словно рот, и шляпа начала петь:

— Может, выгляжу я не ахти,
Но не спеши с приговором, судья,
На всём свете тебе не найти
Шляпу умнее, чем я.

Котелки, цилиндры, шляпки
Носят люди, как и встарь.
Но Распределяющая Шляпа —
Головных уборов царь.

Твои мысли вижу насквозь,
От меня ничего не скроешь.
Я скажу тебе, милый гость,
Какого факультета ты стоишь.

Может, пойдёшь в «Гриффиндор»,
Где храбрые сердцем живут,
Если ты благороден и добр,
Тебя с нетерпеньем здесь ждут.

Хаффлпаффцем тебя назову,
Если ты своим принципам верен,
Если ценишь терпенье и труд,
Душою открыт и честен.

Остроумен и любишь науки?
И учиться тебе не лень?
В «Равенкло» не знают скуки,
Проводя за книгой весь день.

Отправлю в «Слизерин» не робея,
Без хвастовства и кокетства,
Если при достижении целей
Для тебя хороши все средства.

Надевай же меня смелее!
Нахлобучь без всяких сомнений!
Ведь ты уже близок к цели!
Я — Шляпа, у которой есть мненье!

Шляпа закончила петь, и зал разразился аплодисментами. Она поклонилась каждому из четырёх столов, и вновь наступила тишина.

— Так нам всего лишь нужно надеть шляпу! — прошептал Рон, обращаясь к Гарри. — Я убью Фреда, ведь он уверял меня, что придётся побороться с троллем.

Гарри выдавил улыбку. Да, надеть шляпу — это определённо лучше, чем творить заклинания, но он бы предпочёл, чтобы это проходило без свидетелей. Шляпа выставила так много условий, а Гарри сейчас не чувствовал себя ни храбрым, ни остроумным, ни каким-либо ещё. Вот если бы шляпа сказала, что есть факультет для тех, кого от волнения начинает тошнить, то он бы сразу понял, куда его отправят.

Профессор МакГонагалл вышла вперёд с длинным свитком пергамента в руках.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете шляпу и сядете на табурет, — сказала она. — Абботт Ханна!

Девочка с пунцовыми щеками и белёсыми косичками пошла, спотыкаясь, к табурету, надела шляпу, которая сползла ей на глаза, и села. Мгновением позже:

— «ХАФФЛПАФФ»! — крикнула шляпа.

Крайний справа стол разразился аплодисментами и радостными приветствиями. Когда Ханна садилась за стол «Хаффлпаффа», Гарри заметил, что призрак Толстого Проповедника в восторге машет девочке рукой.

— Боунс Сьюзен!

— «ХАФФЛПАФФ»! — прокричала шляпа снова, и Сьюзен поспешила сесть рядом с Ханной.

— Бут Терри!

— «РАВЕНКЛО»!

На этот раз аплодировал второй слева стол. Несколько равенкловцев даже встали, чтобы пожать руку Терри, когда он присоединился к ним.

«Броклхёрст Мэнди» тоже пошла в «Равенкло», а вот «Браун Лаванда» стала первой новенькой гриффиндоркой, и крайний слева стол взорвался аплодисментами. Гарри видел, как братья Рона, рыжеволосые близнецы, задорно свистят.

Затем «Булстроуд Милисента» стала слизеринкой. Возможно, у Гарри просто разыгралось воображение, но после того, что он наслышался о «Слизерине», все его представители казались ему неприятными. Он снова почувствовал себя дурно. Гарри вспомнил, как в его бывшей школе на занятиях физкультурой формировали команды и его выбирали последним — не потому, что он был не очень спортивным, а потому, что все боялись Дадли.

— Финч-Флетчли Джастин!

— «ХАФФЛПАФФ»!

Иногда, как заметил Гарри, шляпа выкрикивала свой вердикт сразу же, но бывало, что ей требовалось время, чтобы принять решение. Так, «Финниган Шеймус», светловолосый мальчик, за которым стоял Гарри, просидел на табурете минуту, прежде чем шляпа отправила его в «Гриффиндор».

— Грейнджер Гермиона!

Гермиона чуть не бегом бросилась к табурету и нетерпеливо нахлобучила шляпу.

— «ГРИФФИНДОР»! — прокричала шляпа. Рон застонал.

Внезапно Гарри пронзила ужасная мысль, как обычно бывает, когда сильно нервничаешь. А что если его вообще никуда не определят? Что если он просто просидит на табурете целую вечность, пока профессор МакГонагалл не сдёрнет с его головы шляпу и не скажет,  что, очевидно, произошла ошибка и ему лучше поехать домой?

Когда вызвали Невилла Лонгботтома, мальчика, который постоянно терял жабу, он споткнулся и растянулся на пути к табурету. Шляпа очень долго размышляла, куда его отправить. Когда она, наконец, прокричала «ГРИФФИНДОР», Невилл бросился бежать, забыв снять шляпу, и под общий хохот трусцой примчался обратно, чтобы отдать её «МакДугал Мораг».

Когда прозвучало имя Малфоя, он с важным видом выступил вперёд и сразу же получил желаемое: шляпа заорала «СЛИЗЕРИН», едва коснувшись головы.

Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, которые были распределены в «Слизерин» ранее и теперь выглядели очень довольными собой.

Осталось не так много людей. «Мун», «Нотт», «Паркинсон», затем сёстры-близняшки «Патил», потом «Перкс Салли-Энн» и, наконец…

— Поттер Гарри!

Гарри шагнул вперёд, и по залу разнёсся шёпоток, словно тут и там вспыхнули маленькие костерки.

— Она сказала «Поттер»?

— Это Гарри Поттер?

Последнее, что он увидел перед тем, как шляпа свалилась ему на глаза, это как все начали вытягивать шеи в желании рассмотреть Гарри получше. Стало темно. Гарри ждал.

«Хм-м, — раздался тихий голос у самого уха. — Сложно. Очень сложно. Вижу много мужества. Неплохой ум. Ох, боже мой, и талант, конечно… И похвальное желание проявить себя, как же интересно… Так куда мне отправить тебя?»

Гарри вцепился руками в табурет и подумал: «Не в "Слизерин", только не в "Слизерин"».

«Не в "Слизерин"? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь, ты можешь стать великим волшебником, у тебя есть всё для этого, и "Слизерин" будет тебе подспорьем на пути к величию, даже не сомневайся… нет? Что ж, если ты уверен… тогда лучше в "ГРИФФИНДОР"!»

Последнее слово шляпа выкрикнула всему залу. Гарри снял её дрожащими пальцами и нетвёрдой походкой направился к столу «Гриффиндора». Он чувствовал такое облегчение, что его всё-таки взяли в школу и отправили не в «Слизерин», что даже не заметил, что овации в его честь были самыми бурными за вечер. Староста Перси вскочил и энергично пожал ему руку, а близнецы Уизли в это время громко кричали: «Поттер с нами! С нами Поттер!» Гарри сел напротив привидения с гофрированным воротником, которого видел ранее. Призрак похлопал его по руке, отчего Гарри на долю секунды показалось, что его кисть резко окунули в ведро с ледяной водой.

Теперь он мог внимательно рассмотреть учительский стол. С краю, ближе к Гарри, сидел Хагрид, который, встретив его взгляд, поднял большой палец вверх. Гарри в ответ улыбнулся. В центре стола на огромном золотом стуле сидел Альбус Дамблдор. Гарри сразу его узнал: волшебник был в точности таким, как на карточке от шоколадной лягушки в поезде. Серебристые волосы Дамблдора были единственным в зале, что сияло так же ярко, как привидения. Гарри перевёл взгляд на профессора Квиррелла, нервного молодого человека из «Дырявого котла»: тот был в огромном фиолетовом тюрбане, отчего выглядел очень странно.

Всего четыре человека ожидали распределения. «Томас Дин», темнокожий мальчик ростом даже выше Рона, сел рядом с Гарри за гриффиндорским столом. «Тёрпин Лиза» присоединилась к равенкловцам, и, наконец, настала очередь Рона. Его лицо позеленело от страха. Гарри скрестил пальцы под столом, и секундой позже шляпа прокричала: «"ГРИФФИНДОР"!».

Гарри вместе со всеми громко хлопал, пока Рон не рухнул на стул рядом с ним.

— Молодчина, Рон, поздравляю, — важно сказал Перси Уизли.

Последний первокурсник, «Забини Блез», занял место за слизеринским столом. Профессор МакГонагалл свернула свиток и унесла Распределяющую Шляпу.

Гарри посмотрел на пустую золотую тарелку перед собой. Он только сейчас осознал, как сильно проголодался. С тех пор как он полакомился тыквенными пирожками, казалось, прошла целая вечность.

Альбус Дамблдор поднялся на ноги. Он с сияющей улыбкой смотрел на учеников, широко разведя руки в стороны, словно самым большим счастьем для него было видеть их всех здесь.

— Добро пожаловать, — сказал он. — Поздравляю вас с началом учебного года в «Хогвартсе»! Прежде чем мы приступим к праздничному ужину, позвольте сказать несколько слов. Вот они: тупица! Слабак! Отброс! Пройдоха! Всем спасибо!
Он сел. Все аплодировали и весело восклицали. Гарри не знал, смеяться ему или нет.

— А он… немного чокнутый? — неуверенно спросил он у Перси.

— Чокнутый? — рассеянно переспросил Перси. — Да он гений! Лучший волшебник в мире! Но он слегка странный, это точно. Будешь картошку, Гарри?

Гарри посмотрел на стол и обомлел: теперь тарелки ломились от еды. Он никогда в жизни не видел столько своих любимых блюд разом: ростбиф, жареная курица, свиные и бараньи отбивные, пряные колбаски, бекон и стейки, отварной картофель, жареный картофель, картофель фри, йоркширский пудинг, горошек, морковь, мясная подливка, кетчуп и, как ни странно, мятные леденцы.

Дурсли не морили Гарри голодом, но и никогда не позволяли съесть столько, сколько он хотел. Дадли всегда хватал то, что больше всего нравилось Гарри, даже если толстяку уже было дурно. Гарри положил в тарелку всего понемногу, кроме мятных леденцов, и принялся за еду. Всё было невероятно вкусным.

— Выглядит аппетитно, — грустно проронил призрак в гофрированном воротнике, наблюдая, как Гарри нарезает стейк.

— Хотите… — начал Гарри.

— Я не ел уже почти пятьсот лет, — сказал призрак. — Конечно, я не нуждаюсь в пище, но иногда скучаю по ней. Кажется, я не представился? Сэр Николас де Мимси-Порпингтон к вашим услугам. Привидение башни «Гриффиндора».

— Я знаю, кто ты! — выпалил Рон. — Братья рассказывали о тебе. Ты Почти Безголовый Ник!

— Я бы предпочёл, чтобы меня называли сэр Николас де Мимси… — начал призрак холодным тоном, но светловолосый Шеймус Финниган перебил его:

— Почти Безголовый? Но как можно быть ПОЧТИ Безголовым?

Сэр Николас выглядел чрезвычайно уязвлённым, словно беседа принимала нежелательный для него оборот.

— А вот так, — сказал он раздражённо, схватил себя за левое ухо и потянул. Голова призрака полностью отошла от шеи и легла на плечо, как если бы держалась на шарнирах. По всей видимости, кто-то пытался обезглавить его, но не сделал это как надо. Вдоволь насладившись ошеломлёнными лицами первокурсников, Почти Безголовый Ник вернул голову обратно, откашлялся и заговорил:

— Итак… Новенькие гриффиндорцы! Надеюсь, вы поможете нам победить в этом году в межфакультетском соревновании? «Гриффиндор» ещё никогда не оставался так долго без награды. Слизеринцы получали Кубок шесть лет подряд! Кровавый Барон становится совершенно невыносимым… Это привидение «Слизерина».

Гарри посмотрел на слизеринский стол и увидел жуткого призрака с отрешённым взглядом и худощавым лицом. Его одежда была залита серебристой кровью. Кровавый Барон сидел справа от Малфоя, и тот, как с удовольствием отметил Гарри, был совсем не рад такому соседству.

— Как вышло, что он весь в крови? — спросил Шеймус, сгорая от любопытства.

— Я никогда не спрашивал, — деликатно ответил Почти Безголовый Ник.

Когда каждый съел столько, сколько мог, яства исчезли с тарелок, оставив их такими же сверкающими и чистыми, какими были до ужина. В следующую секунду на тарелках появились десерты. Шарики мороженого с абсолютно любым вкусом, яблочные пироги, пироги с патокой, шоколадные эклеры и пончики с джемом, трайфлы , горы клубники, желе, рисовый пудинг…

Пока Гарри уплетал за обе щёки пирог с патокой, разговор за столом перешёл к обсуждению семей.

— Я полукровка, — сказал Шеймус. — Мой отец — магл. Мама скрывала, что она волшебница, до самой свадьбы. Наверное, подумала, что небольшая встряска папе не помешает.

Все засмеялись.

— А ты, Невилл? — спросил Рон.

— Ну, меня воспитывала бабушка, и она волшебница, — сказал Невилл, — но все в семье несколько лет думали, что у меня нет магических способностей. Мой двоюродный дедушка Элджи постоянно пытался застигнуть меня врасплох, чтобы я от испуга сотворил какое-нибудь волшебство. Например, однажды он столкнул меня в воду с пирса Блэкпула, и я чуть не утонул. Но никакой магии не случалось, пока мне не исполнилось восемь. Дедушка Элджи, приехавший тогда на ужин, держал меня за ноги, высунув из окна верхнего этажа, когда двоюродная бабушка Энид позвала его есть меренгу. И он случайно отпустил меня. Но я подпрыгнул, как мячик, и поскакал по всему саду и до дороги. Они все так обрадовались, особенно бабушка — она вообще плакала от счастья. И видели бы вы их лица, когда я получил письмо из «Хогвартса», ведь они думали, что во мне недостаточно магии, чтобы учиться здесь. Дедушка Элджи даже на радостях подарил мне жабу.

С другой стороны от Гарри Перси Уизли и Гермиона обсуждали уроки («Я надеюсь, что они начнутся сразу же, ведь нам так много всего предстоит изучить. Меня особенно интересует трансфигурация, ну, превращение одного предмета в другой, наверняка это что-то очень сложное»; «Вы начнёте с азов, например, будете превращать спички в иголки и тому подобное…»).

Гарри, который уже разомлел от еды и начал клевать носом, вновь посмотрел на учительский стол. Хагрид надолго приложился к своему кубку, профессор МакГонагалл разговаривала с профессором Дамблдором. Профессор Квиррел в этом нелепом тюрбане общался с учителем, у которого были сальные чёрные волосы, крючковатый нос и землистого цвета кожа.

Это произошло внезапно. Учитель с крючковатым носом посмотрел Гарри прямо в глаза — и резкая, обжигающая боль пронзила его шрам на лбу.

— Ох! — Гарри схватился рукой за голову.

— Что случилось? — спросил Перси.

— Н-н-ничего.

Боль прошла так же внезапно, как появилась. Труднее было избавиться от ощущения, которое осталось после взгляда учителя, — казалось, тот испытывает к Гарри сильнейшую неприязнь.

— А кто этот учитель, который разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси.

— А, ты уже знаешь Квиррелла? Неудивительно, что он выглядит таким испуганным: рядом с ним профессор Снейп. Он преподаёт зельеварение, но явно мечтает о другом — все знают, что он метит на место Квиррелла. Снейп очень хорошо разбирается в Тёмных искусствах.

Гарри наблюдал за Снейпом ещё некоторое время, но тот больше не смотрел на него.

Наконец, десерты тоже исчезли, и профессор Дамблдор вновь встал на ноги. В зале воцарилась тишина.

— Гм… Вот мы все наелись и напились, и я должен сказать вам ещё пару слов перед началом учебного года. Первокурсники, запомните: лес на территории «Хогвартса» запрещено посещать всем ученикам. И кое-кому из старшекурсников тоже не мешало бы это зарубить на носу, — сияющие глаза Дамблдора сверкнули в сторону близнецов Уизли. — Также мистер Филч, смотритель замка, попросил напомнить, что на переменах колдовать в коридорах запрещено. Отборочные соревнования по квиддичу начнутся на второй неделе занятий. Все, кто хочет играть за команду своего факультета, должны обратиться к мадам Хуч. И в заключение важное объявление: в этом году коридор третьего этажа в правом крыле под запретом для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Гарри засмеялся, но таких, как он, нашлось немного.

— Он же не всерьёз? — пробормотал он, обращаясь к Перси.

— Всё может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Странно как-то, ведь обычно он объясняет, почему нам нельзя идти куда-то… В лесу полно опасных существ, это всем известно. Думаю, что он мог бы по крайней мере объяснить нам, старостам.

— А сейчас, перед тем как мы отправимся спать, предлагаю спеть наш школьный гимн! — воскликнул Дамблдор. Гарри заметил, что на этих словах улыбки на лицах других учителей словно застыли.

Дамблдор легонько тряхнул волшебную палочку, как если бы хотел согнать с её кончика муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая взмыла над столами и свернулась, словно змея, в слова.

— Каждый поёт на свой любимый мотив! — сказал Дамблдор. — Начинаем!

И школа грянула:

«Хогвартс», «Хогвартс», дорогой наш «Хогвартс»,
Научи хоть чему-то, пока мы живы,
И неважно, стары мы и лысы
Или молоды и шелудивы.

Наши головы сейчас пустоваты,
В них гуляет ветер и мухи подохли,
Но их можно наполнить до края
Знаниями! Не такие уж мы рохли!

Научи же всему, что стоит того,
Наведи на былые знания лоск.
А мы тебя не подведём!
Учи, пока не протухнет наш мозг.

Все закончили петь в разное время. Последними оказались близнецы Уизли, которые исполняли гимн на манер очень медленного похоронного марша. Дамблдор дирижировал волшебной палочкой и, когда братья закончили петь, громче всех аплодировал.

— Ах, музыка, — сказал он, утирая глаза. — Именно она — самая сильная магия! А сейчас пора спать. Бегом марш!

Первокурсники-гриффиндорцы последовали за Перси. Пробравшись сквозь оживлённо болтавшую толпу, вышли из Большого зала и поднялись по мраморной лестнице. Ноги Гарри вновь налились свинцом, но теперь уже от сытости и усталости. Его глаза слипались, поэтому он даже не удивился тому, что люди на портретах в коридорах двигались и шептались или что Перси дважды провёл их через скрытые двери — за раздвижными панелями и гобеленом. Они всё шли и шли, зевая и едва волоча ноги. Гарри уже сбился, какой по счёту лестничный пролёт они прошли, и гадал, сколько ещё придётся преодолеть, когда они внезапно остановились.

Прямо перед ними в воздухе висела связка тростей. Когда Перси шагнул вперёд, они по одной полетели в старосту.

— Пивз, — шёпотом пояснил Перси первокурсникам. — Полтергейст, — и уже громче: — Пивз, покажись!

Ответом ему был громкий, неприличный звук, как если бы из шарика вышел воздух.

— Хочешь, чтобы я позвал Кровавого Барона?

Хлопок, и появился маленький человечек с тёмными злобными глазками и широким ртом. Он висел в воздухе, скрестив ноги, и сжимал в руках трости.

— О-о-о-о! — воскликнул он со злобной ухмылкой. — Маленькие первокурснички! Вот повеселимся-то!

Полтергейст внезапно полетел на первокурсников, и те в страхе пригнулись.

— Убирайся, Пивз, иначе Кровавый Барон узнает об этом, я не шучу! — рявкнул Перси.

Пивз показал язык и исчез, бросив трости на Невилла. Ещё долго было слышно, как полтергейст шумел и бряцал доспехами вдали.

— Остерегайтесь Пивза, — сказал Перси и продолжил идти. — Полтергейст не слушает даже нас, старост. Только Кровавый Барон может держать его в узде. Вот мы и на месте.

В конце коридора висел портрет очень толстой женщины в розовом шёлковом платье.

— Пароль? — спросила она.

— Caput Draconis, — ответил Перси, и портрет качнулся вперёд, открывая круглое отверстие в стене. Они забрались в него — Невилла пришлось подсадить — и оказались в гостиной «Гриффиндора», уютной круглой комнате с множеством мягких кресел.

Перси показал девочкам вход в их общежитие, мальчики пошли в другую дверь. Поднявшись по винтовой лестнице и оказавшись, видимо, на самом верху одной из башен «Хогвартса», они, наконец, достигли цели: их ожидали пять кроватей с четырьмя столбиками, задёрнутые тёмно-красным бархатным балдахином. Багаж уже был здесь. Слишком уставшие, чтобы болтать, мальчики натянули пижамы и рухнули на кровати.

— Классно поели, да? — пробормотал Рон, обращаясь к Гарри через балдахин. — Пошёл вон, Коростик! Он жуёт мои простыни.

Гарри хотел спросить, попробовал ли Рон пирог с патокой, но уснул в то же мгновение.

Возможно, дело было в обильном ужине, но Гарри приснился очень странный сон. На нём был тюрбан профессора Квиррелла, который разговаривал с Гарри и объяснял, что должен отправить его в «Слизерин», ведь так предначертано судьбой. Гарри говорил, что не хочет в «Слизерин». Тюрбан становился всё тяжелее и тяжелее, Гарри попытался снять его, но тот только сильнее сжал голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над попытками Гарри, а потом Драко превратился в крючконосого профессора Снейпа, чей высокий смех леденил душу. Затем вспыхнул зелёный свет, и Гарри проснулся, дрожа и обливаясь холодным потом.

Он перевернулся на другой бок и снова уснул, а наутро даже не вспомнил об этом сне.