Лучший друг телевизора

     Захандрил как-то телевизор.
     Зачем, вот, мол, я живу? Что хорошего людям сделал? Воров да коррупционеров, педофилов да убийц показывал? Сериалы мыльные? Зеркала кривые? Ток-шоу жвачные?
     Это же конец света, а не ТВ!
     Ну, чего там смотреть – две-три передачи на Втором, Культуре, Звезде да на Спасе с батюшками беседы. И все. Так это программы штучные. Кто их видит? Единицы. А большинство несусветной чушью пробавляется.
     Не хочу больше фаст-фуды транслировать.  Пусть их плоские плазмы показывают. Им все равно, а с меня довольно.  Свожу счеты с жизнью.
     Только начал гаснуть, – видит, на диване зашевелился кто-то, застонал, заохал.     Старушка! Седенькая, очкастенькая, непричесанная. Лопочет что-то,  причитает. Неуж, молвит, свет мой батюшка, сломался? Неуж, совсем одна я осталась?
     Кого это она «батюшкой» называет, не меня ли?
     Смотрит, сползла старушка с дивана, встала на колени, кланяется, крестится и молитву творит. Мол, утешитель мой, не покидай меня, никого у меня, кроме тебя, нетути. Дети далеко, спасибо – за год разок повидать приедут, суседка болеет. Всей радости-то у меня Леночку про здоровье послушать, Наташеньку, – про что покушать, Андрюшеньку, – как человеком остаться, Владика с Ирочкой – про что на свете творится.
     Так ласково всех называет, точно все они в ее комнате присутствуют. Будто дети это ее  родные, любимые, без которых она жизнь не в жизнь.
     Потрясен был телевизор до самого последнего микроблока. И поскорей обратно включился.
     Что тут началось! Смеется старушка, слезы вытирает. На диван вернулась, одеялами-простынями укуталась, пульт в руки – и ну каналы листать. И Думу-то она посетила, и криминальную сводку посмотрела, и под смехачей похихикала, и за Домом-2 последила, и за героев мыльных попереживала…
     Зажила, короче, полной жизнью женщина.
     У телевизора и хандра пропала.
     ………………
     А вы говорите, – ящик да ящик!
     Хотя ящик он ящик и есть…