Мистическая Элегия

Бросают томные леса свои желтушные наряды.
Молчат сатиры и наяды, и рыбы в темноте молчат.
Боясь немного задом двинуть,
русалки на ветвях сидят и тоже молча замерзают.
И тощий, вмерзший в листья гриб
лениво в землю усыхает.
И ветер марево качает. И ветви стонут и ворчат.

И вот внезапно мой герой,
(ах вы ещё с ним не знакомы),
осенней этою порой,
он в стремена одной ногой,
в седло бросает торс весомый.
А конь, почуяв этот вес,
лишь вздрогнул, наступив упруго
(хозяин на него залез)
и покосился на подпругу.

Андрей решился в тот же день
оставить грустное имение,
нужда послушна приключеньям,
неведомо куда зовёт!
В лесу он слышит ветра пение.
Души неясное томленье
его тоскует и поёт.

С тоской русалки провожают
фигуру мутную коня
и телеса свои терзают
и воют власы теребя.
Вдыхая полной грудью терпкий,
и тихо листьями звеня. Идёт,
и ясень островерхий
проводит ласково коня.

Андрей сидит на нём в раздумье
(зачем покинул отчий дом)?
Что на ночь глядя, в полнолуние,
и что ему в томленье том?
Смеркаться стало, ветви гуще,
трава влажней и холодней.
Не повернуть назад ли лучше?
Вот и взалкал уже Андрей.

В дому сейчас все пышет жаром,
хлеба из печи достают.
И каша лижет лишним паром
и водку из графина льют.

Но вот внезапно в дикой чаще
возник ужасный Царь лесной.
Он с толку сбит, он озадачен,
нарушил кто его покой?
Пока была пора грибная,
он затаился и терпел.
Людей повсюду наблюдая,
он помогал им и кряхтел.

Подбрасывая им в лукошко,
то горсть опят, то мухомор,
смеялся он себе в ладошку
(как он был добр и хитёр)!
Но вот теперь на мерзлый иней
и на зелёный сей хрусталь
зачем ступает конь игривый,
неужто красоты не жаль?

Весь лес готов к покорной дрёме,
остов деревьев  оголив.
Вся живность в норах, будто в коме
и плачут ветви старых ив.
И как рачительный хозяин,
и как покорнейший слуга,
сей Царь лесной зиме лоялен
и не встречает как врага.

А вот теперь нарушил всадник
покой лесной и тишину.
Весь протокол сломал и праздник
весь скомкал. Просто: "ну и ну"!
Как отвертеться, оправдаться,
ответа ждёт как будто встарь.
Он ждет; с Андреем ли якшаться?
Не будет. Царь или не царь?

Застыл Андрей, ну и прогулка!
Русалки на него глядят.
Вся нечисть ухает и гулко
сатиры в пни хвостом стучат.
Коню Андрея стало жарко,
он нервно ржёт, поводья рвёт.
И ждёт лесная рать подарка;
прощенья от Андрея ждёт.

Неясно впрочем седоку,
за что ему просить прощенья?
В своём он праве, и в лесу
он лишь искал отдохновенья.
Андрей нисколько не смутился,
на Бога только положась,
с достоинством перекрестился,
и молвил, за ремень держась:

"Ты царь, наверно перепутал,
а может быть, поганку съел.
Твой дом теперь - медвежий угол,
дупло пустое - твой удел.
Сейчас, отныне и до века,
и Бог свидетель в этом мне,
пред лицем светлым Человека, склоняться должен ты к земле!"
И важно длань свою он взвил.
И он царя перекрестил!

Как будто кипятком ошпарен,
на древо царь лесной взлетел.
И словно вдруг дубьём ударен,
сатир на пне деревенел.
Русалки с воем в топь гнилую
топились снова пузырясь.
И лишь наяды извиваясь
ползли в ручей не убоясь.

Чем кончить мне повествование.
А тем, что путник у огня,
сидит и смотрит со вниманьем,
как слушает его родня.
А слушает она охотно,
ведь каждый в этот вечер знал,
что над покровом леса плотным,
нечистый дух весь день витал.

Как после трапезы обильной,
Андрей идёт в сырой сарай.
В сарае - утварь, полок пыльной,
и кадки с бочками стоят.
А в бочке, третьей, той что слева,
вода мутна и холодна.
И на Андрея смотрит дева,
наяда смотрит ото дна...

Алексей {АЗот} Зотов ©
12.11.2018.