Ночь. Двор. Фонарь. Скамейка

Он сидел на пустой скамейке во дворе своего дома. На улице вечер. Но уже пусто и темно. Холод продирал его тело насквозь будто тысячи иголок Снежной Королевы. А он будто Кай, сидел и немо пытался собрать слово на асфальте из окурков. В одной руке он крепко сжимал телефон с песней, от которой становилось невыносимо больно на душе, хотя она и без того страдала в этот вечер. В другой руке, между пальцев, он сжимал сигарету. Он уже потерял их счёт, он не следил за временем. Он написал всем своим друзьям, чтобы встретиться с ними, поделиться своей проблемой, излить израненную душу. Но они были глухи. У всех в этот вечер были дела.

Так что он оставался один. Совсем один. В его наушники так же бил бит страдальческих песен, а в его горло так же били смолы. Если немного посмотреть на него со стороны, казалось, что он пьян в стельку. Но это было не так. Это было опьянение болью. Когда сердце уже переболело, мозг устал выдумывать мерзкие и грязные сюжеты. И осталась лишь музыка и он. Наедине. Это был бой века, который он проигрывал в сухую, даже не пытавшись бороться. Если бы он вытащил наушники, перестал бы курить, встал с этой холодной скамейки и направился домой, туда - к родным, то, безусловно, он бы победил мрак. Но мрак был сильнее чем он. Вернее сказать, его мозг принимал этот мрак, как песок принимает воду, раздуваясь от неё.

Если бы не усталость болью, то он бы сейчас плакал и орал. Орал криком дикого животного. Но, вместо этого, он сидел, открывши рот и немо пялясь на окурки. Дым от сигарет прожигал глаза. Холод сводил все его мышцы. Руки, от холода и боли, тряслись словно его било разрядом тока. Но он не чувствовал. Ничего. Абсолютно. Пусто...

Он вслушивался в каждый удар. Сердце билось в такт. Мысли ушли. Распухшая голова начинала зудеть. Неизвестно, сколько он просидел там, на этой скамейке. На уютной скамейке на детской площадке под большим широким кустом. Неизвестно, сколько же никотина впилось в его больное тело.

Вдруг, он резко поднял голову. Это было словно прозрение. В его взгляде появилась жизнь. Вернее, мозг успокоился, вернулись мысли, а самое главное - разум. На этот раз мысли заглушали музыку, он даже не замечал, что он её слушает. Он почувствовал холод и дрожь. Оглянувшись, он долго пытался понять, где же он. Поняв, что он в своем дворе, он встал, закутался в пальто, выкинул последний хабарик на асфальт и направился домой. Он шагал так, будто его ноги с каждым шагом всё больше и больше пожирали зыбучие пески. Раз в 10 шагов он спотыкался об этот невидимый песок, падал на вторую ногу всем телом и продолжал идти.

Что же касается его сердца.. Его сердце не отвечало. Оно требовало перезагрузки. Он его не чувствовал. Впрочем, он был рад. Если, конечно, на его лице хоть кто - либо смог бы разглядеть радость. Уютная скамейка тонула в ночи, а на асфальте, прямо под тем местом, где курил он, можно было отчетливо разглядеть рисунок. Рисунок сердца. Разбитого сердца.