Глава 35

(на фотографии - Коля Кузин, полный романтических надежд, перед поступлением
 в Московский историко-архивный институт. июнь 1963 г.)


         Конец 1962 г. ознаменовался для нас большой радостью – открылась станция метро  «Академическая». В этот день 13 октября я пошёл посмотреть, что из себя представляет это чудо. Станция была очень светлая, конечно, никаких украшений, но на лицах людей была такая радость, все действительно исстрадались от этих бесконечных очередей на автобусы, в которые с первого раза никогда не влезешь. И ехать очень долго. А тут до метро 10 минут, и до станции «Октябрьская» 10 минут и ты уже в центре. Это было действительно чудо. Всего было открыто пять станций: «Новые Черёмушки», «Профсоюзная», «Академическая» и «Октябрьская» с пересадкой на «Отябрьскую-кольцевую». Я раза два проехал по этой линии. Народ пришёл семьями, на каждой остановке выходили и медленно прохаживались, любуясь этими станциями.

Транспортный вопрос был решён. Метро самый комфортный, дешёвый и быстрый вид транспорта.
               
В конце года произошло ещё одно событие. В Манеже отрылась выставка «30 лет МОСХа». На ней было представлено много работ художников-авангардистов, как написанных в 20-30 годы, так и работ последних лет. Эту выставку посетил Хрущёв – Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР. Хрущёв подверг резкой критике работы авангардистов, употребляя нецензурные выражения. Потом появилась разгромная статья в газете «Правда». Всё это создало такую рекламу этой выставке, что народ повалил на неё валом. Мы с Татьяной решили пойти на эту выставку. Очередь охватывала Манеж петлёй, конец почти смыкался с началом. Мы стояли шесть часов. Была довольно холодно, и мы бегали греться в здание МГУ. Там я впервые увидел великолепную мраморную лестницу огромного вестибюля старого здания университета. «Вот бы где учиться», - подумал я тогда. В основном на выставке были реалистические работы советских художников и скульпторов. Всё было знакомо и немого скучновато. И вот мы попадаем в залы, где висят работы авангардистов. И тебя охватывает оторопь. Такое впечатление, что рисовали или дети или больные люди. Общее впечатление чувство тоски и неудовлетворённости. Даже импрессионисты в Музее изобразительных искусств не производили такого гнетущего впечатления, там иногда встречались даже радостные полотна. Но здесь же сплошной упадок. И подумалось: «Неужели у нас всё так плохо». Вот, например, работа Элия Белютина «Реквием» или «Похороны Ленина».

           Если внимательно приглядеться, то можно понять, что многочисленная толпа несёт тело Ленина. Они это делают кто равнодушно, кто с любопытством, кто со злорадством. Но, как мы знаем, главное не то, что человек говорит или рисует, а зачем он это говорит или рисует. Во-первых это 60-годы, отношение у большинства народа и к вождю и основателю советского государства трепетное и уважительное. Во- вторых, не было бы Ленина и его продолжателя Сталина то, неизвестно как бы сложилась жизнь каждого жителя страны. Со счетов не скинешь бесплатное образование, бесплатную медицинскую помощь, бесплатное получение жилья, отсутствие безработицы и многие другие социальные достижения. И вдруг эта картина, нарисованная в нарочито глумливой манере. Попробовал бы он нарисовать так первого  президента США Вашингтона, или, убитого в затылок несколькими месяцами позже другого президента Джона Кеннеди. Мы посмотрели бы, что с этим художником сделали бы в США. А Элий Белютин дожил в нашей стране до глубокой старости (он умер в 2016 в возрасте 86 лет), известен как основатель целой школы таких же художников «Новая реальность», собрал огромную коллекцию картин старых мастеров (Тициана, Леонардо да Винчи, Рембранта и др). Сколько во всём этом гордыни и чванства – быдлу и нищебродам «новая рельность» в виде «Квадрата» Малевича, а нам  - Тициан и Леонардо да Винчи.

                Или картина другого художника Никонова «Геологи». Изображает группу людей, остановившихся на привал. Видно, что они устали и это понятно, идут-то они пешком, один только едет на осле. Но с другой стороны – они же геологи, знали какую профессию выбрали. И по такой местности на «Мерседесе» не проедешь. И опять глумление: лица у всех уродливые, один четырёхпалый, вся тональность картины беспросветная, тоскливая. Так и чувствуешь, что сейчас один из них крикнет: «Когда же эта проклятая жизнь кончится».
О выставке ещё много можно говорить: и о картине Фалька, к тому времени давно умершего, с его «Обнажённой», похожей на кусок мяса покрытого трупными пятнами, и о других ещё более омерзительных картинах. Искусство должно пробуждать «чувства добрые», а какие чувства пробуждают эти картины?

                Много было у Хрущёва ошибок, глупости, самодурства, но  по поводу критики этого так называемого авангарда, мне кажется, он был прав. Хочешь самовыражаться - пожалуйста, но за свой счет. Может быть, даже кто-то на эти выставки ходить будет. Но глумления над историей наших предков допускать нельзя. Если же анализировать ситуацию глубже, то можно обнаружить интересные факты. Накануне открытия выставки к Элию Белютину обратился заведующий Отделом культуры ЦК КПСС Дмитрий Поликарпов и от лица только что созданной Идеологической комиссии попросил собрать работы своих учеников, работы авангардистов 20-30 г.г. и свои работы и срочно разместить их в специально отведённых залах Манежа. Это было сделано за одну ночь. Фурцева, тогдашний министр культуры, посмотрела и одобрила.

               Но Хрущёв спутал все карты. То ли его не подготовили, то ли думали, что так проскочит, но разразился скандал и авангардистов на долгие годы запретили. Глядя из сегодняшнего настоящего становится очевидным, что правящая элита уже в то время разделилась на два лагеря: одни ориентировались на Запад с его либеральными ценностями, другие боялись потерять то, чем они уже в это время владели. Западникам надоело получать подачки с барского стола: квартиры, дачи, кремлёвские пайки, машины и другие материальные блага, которых они могли мгновенно лишиться, если проявят нелояльность. Им уже тогда захотелось стать владельцами фабрик, заводов, яхт и пароходов. Поэтому они решили заручиться поддержкой Запада, показать, что они такие же – «мы с вами  одной крови». Но как мы убедились сейчас, это роковая ошибка. Никто их на Западе не ждёт, их используют и выбросят, как ненужный хлам, предварительно обобрав. Но тогда они этого они ещё не знали и заигрывали,  действуя через деятелей  так называемой «западной культуры», надеясь, получит одобрение западных кураторов и спонсеров.
 
                Неумолимо приближалось время сдачи экзаменов в Историко-архивный институт. Готовился я усиленно. Штудировал Историю СССР с древнейших времён. Раздобыл билеты на гуманитарные факультеты МГУ по литературе. Штудировал свои записи лекций, которые читали на курсах. Немецким занимался меньше, просто заучивал диалоги, которые давали нам ещё в школе. Русскому языку уделял внимание меньше, что меня и подвело.

             Экзамены начались 26 июля с написания сочинения. Были заданы четыре темы, я выбрал «Изображение Великой октябрьской революции в поэмах Маяковского». Тема сама по себе лёгкая, но видно со знаками препинания в цитатах из поэм я, что-то напутал, а может быть и ещё где-то. В общем, получил я за сочинение три. Ну, три пока не катастрофа. Следующий экзамен устный по литературе. Первый вопрос «Слово о полку Игореве», что-то невнятное я поведал. Второй очерк Горького «В. И. Ленин», но я, помню, почему-то больше говорил о Маяковском. Поставили – четыре. По истории – пять. Первыё вопрос о XXII съезде КПСС, уж, я про репрессии и прочие злодейства столько наговорил, что меня даже остановили, второй вопрос Русско-японская война – поскромнее, но покритиковал неумелых царских генералов. И последний немецкий. Это совсем легко. Тоже получил пять. И вот тут-то и начались самые драматические события. Конкурс был 16 человек на одно место. Набор был небольшой, и я не прохожу. На - вечерний, надо работать по специальности, а я вообще не работаю. Значит на заочный. Но обязательно устроиться в какой-нибудь архив. Так мои хрустальные мечты разбились о суровую правде жизни.

                Из заочников, живущих в Москве, создали одну группу и нам, как и вечерникам читали лекции и вели с нами семинарские занятия. Нужно было срочно устраиваться на работу. Отец работал в районе метро «Бауманская». Недалеко от его работы находился «Центральный государственный военно-исторический архив СССР» - это его официальное название. Пошли туда. Принял нас начальник военно-исторического архива Назин довольно благожелательно. Я написал заявление с просьбой о приёме на работу. И завтра нужно было выйти на работу. Но моё место работы будет не на 2-ой Бауманской ул д. 3, а в центре в районе метро Дзержинская по адресу Владимирский проезд д.  Мы с отцом поехали посмотреть, куда мне нужно будет явиться. От метро минут 10. Кругом какие-то учреждения. Но, есть большое преимущество по сравнению со 2-ой Бауманской  - историко-архивный институт почти рядом с моей новой работой минут 10 пешком. Это меня устраивало.