Глава 49

(на фотографии - Зоя Лосева в период поступления в МФИ, осень 1967 года)               

           Где-то перед праздником 7 ноября мне позвонили из военно-исторического архива домой и пригласили на вечер. Звонила сотрудница архива – Галя. Я её видал мельком, когда уже увольнялся. Отметил: «Ух, ты какая красивая». Но потом, новая работа, новые знакомые, и я о ней забыл.  Тут сама позвонила. Я рассказал это Юрию Фёдорову, и тот поддержал идею: «А что, давай сходим».

                Вечером 5 ноября мы были в Военно-историческом  архиве на 2-й Бауманской улице. Нас как старых сотрудников архива охрана впустила без проверки. Поднялись на второй этаж. В коридоре нас уже встречала Галя. По-хозяйски взяла меня за руку и повела в зал. Пока налаживали радиоаппаратуру, мы присели в кресла. Фёдоров, видно мне завидовал. Начал говорить какие-то колкости и пошлости. Хорошо начались танцы, и я увёл Галину танцевать. Девочка действительно была красивая. Напоминала героинь тургеневских романов. Правильные черты лица, большие карие глаза, очень простая причёска с пробором посередине. Видимо волосы были длинные, поэтому были собраны на затылке в большой пучёк. Слегка полновата, но достаточно стройная. Мы танцевали весь вечер. Нас с Юрой все помнили и жалели, что мы ушли. Я предложил проводить, она отказалась, сказала, что ей надо здесь ещё убираться после вечера.

          На следующей после праздников неделе Татьяна, моя сестра, предложила мне два билета в Театр эстрады, рядом с кинотеатром «Ударник», они со своей  группой решили сходить на польскую эстраду. Я обрадовался, теперь можно пригласить Галину в театр. Позвонил, договорились встретиться в метро на станции «Арбатская». Теперь я всегда очень конкретно говорил о месте встречи, во избежание всяких недоразумений. Встретились во время, пошли пешком через Больной каменный мост. Был необыкновенно тихий вечер, даже на этом открытом всем ветрам мосту было тихо. Падал первый ноябрьский снег, который обязательно сойдёт, но сейчас всё было покрыто белой пеленой. Концерт был радостный и яркий. Пошли в буфет. Я хотел купить пирожные, она отказалась: «Мне нельзя». Купил что-то ещё. Я был  при деньгах, и не нужно бояться, что не хватит. Я чувствовал что Гале всё нравится. Концерт кончился. Идём одеваться и тут подскакивает моя Татьяна, «как чёрт из табакерки» «Коля, привет, вот познакомься моя подруга Тонечка, помоги нам одеться»» Я  помог, конечно. Смотрю, Галя как то погрустнела. А я её не предупредил, что здесь будет моя сестра, со своими однокурсниками. Мы благополучно с моей сестрой разошлись в разные стороны. Мне кажется, Галина не поверила, что это была моя сестра.

             Доехали  до метро «Измайловский парк». Она сказала, что когда её знакомые узнают, где она живёт, то боятся её провожать, очень хулиганский район. Я сказал, что не я боюсь и предложил дойти до её дома. Она не согласилась. Я как-то был в недоумении, не люблю каких-то недомолвок или загадок. Потом несколько раз ещё встречались, просто прогулки по центру. Она училась на первом куре Историко-архивного института, на вечернем факультете. Я ещё несколько раз предлагал куда-нибудь сходить. Приближалась осенняя сессия и Галина сказала, что у неё просто не хватает времени. А я особо и не настаивал. Перед Новым годом мы с Сашей Соколовым ходила на выставку «Интерпрессфото - 66» в Манеже. По выходе с выставки вдруг в очереди за билетами заметил Галину, она была с подругой. Подошли, обменялись ничего не значащими фразами и разошлись. Мы больше не созванивались. Так закончилась эта короткая романтическая история.

                Между тем мои занятия на подготовительных курсах продолжались. Видимо, группы формировались по возрасту, Зоя была моложе меня на пять лет, и попала в другую группу. И её и меня  это устраивало. Не скрою, она мне нравилась,  но мы не хотели ограничивать свободу друг друга. А то на работе вместе, на учёбе вместе, после учёбы вместе. Помимо занятий на подготовительных курсах, Зоя стала заниматься с учительницей по русскому языку, там тоже была небольшая группа, человек пять. И там она познакомилась парнем моего возраста. Он отслужил армию и готовился поступить в наш Финансовый институт, но на международный факультет. Это, конечно, была фигура привлекательная. Но через два года они расстались, как Зоя потом объясняла: «Я подумала и решила - мне ещё рано». Хотя всё уже было решено и мать Игоря (так звали молодого человека), готовилась к свадьбе и даже определила комнату, где молодые будут жить.

          Вообще, Зоя делилась со мной всеми своими переживаниями и увлечениями. Я иногда высказывал своё мнение о её молодых людях и говорил: «Зой, этот тебе не подходит», и называл черту характера, которая меня настораживали. Она часто со мной соглашалась. Только о последнем претенденте, это было уже в 1070 г. я высказался положительно. Это был Слава Терехов. Мы не были знакомы до свадьбы, но судя по характеристикам Зоя, я понял что это правильный выбор. Во-первых военный, и она из семьи военного, он кончил институт военных переводчиков, знал четыре языка, основной язык португальский, год стажировался на Кубе, после свадьбы они жили пять лет в Германии, и спустя какое-то время ещё пять лет в Анголе. И во-вторых он её любил, и это, наверное, главное. Он знал о совете, который я дал Зое, и при встрече, благодарил меня за это.

                Но всё это было много лет спустя, а пока у нас была впереди целая жизнь. Работа и учеба поглощала силы. Я, понял, что это направление – моё. Да финансы, бухгалтерия, банковская работа – это не очень романтично, но это ближе к жизни, развивает меня как человека, я общаться с большим количеством людей, отнюдь не глупых, а очень не простых, и  я выношу из этого большой опыт. В маё 1967 г. по дороге на курсы Зоя почувствовала себя плохо, жаловалась на боль в животе, и вернулась домой. А утром на работе я узнал, что у неё был приступ аппендиц и её на скорой помощи отвезли в больницу. Женщины отдела мобилизовали меня посетить Зою после операции. Я купил сетку апельсинов и поехал в больницу. Находилась больница недалеко от банка. Большая территория  заросшая деревьями и кустарником. Небольшой одноэтажный домик. Попросил Зою Лосеву. Сказали: «Она уже ходит, сейчас она к вам выйдет». В коридоре показалась тоненькая фигурка, в каком-то нелепом синем полинявшем больничном халате. Зоя шла маленькими шажочками, держась за живот, с печальными глазами. Мне её стало так жалко.  Взял её под руку и довёл до скамейки. Она приободрилась и сказала, сейчас уже чувствует себя хорошо.
   
              Мы только начали о чём-то разговаривать, как приходит её школьная подруга Лида. Мне приходится удалиться. Я возвращаюсь на работу и рассказываю, что всё нормально, она уже ходит через неделю, наверное, выпишут. На следующий день меня подзывает Нина Ильинечна и говорит, ей звонила мать Зоя с большой претензией ко мне, что я такое там наговорил, что Зоя вне себя, что она плохо выглядит и ещё какие-то ужасы. Я был так поражён, что не знал, что сказать. Как мог, пытался оправдаться, хотя не знал в чём. Зоя вышла недели через полторы. Я её ничего не стал говорить, она могла и не поверить, или подумать, что я специально что-то наговариваю о её матери. Хотя мы даже знакомы не были. Потом размышляя над этим странным эпизодом, пришёл к такому заключению, что Зоя стала говорить обо мне что-то слишком хорошее, а мать испугалась, не влюбилась ли она и решила оградить дочь от таких претендентов.  Но звонить на работу, это как-то непорядочно. Я уже знал, на примере Валерия Ротова, как это может отразиться на судьбе человека, виноват ли он в чём-либо или нет.

          Несколько раз я был у них дома. Дом обычный хрущёвский, но ещё не панельный, а кирпичный. Планировка уже хрущёвская, пока ещё, как шутили тогда «пол с потолком не совместили», но санузел и сидячая ванна размещались в одном помещении. Две комнаты, маленькая в которой спальня родителей и большая для Зои и её младшего брата Виктора. Но мебель, конечно, шикарная, импортная, великолепные шторы. И, что привлекло моё особое внимание, шторы, раздвигались не руками, а специальными деревянными палочками, прикреплёнными к карнизу. Я, таких приспособлений ни у кого больше не видел. И каким-то внутренним чувством понял, что эта девочка не для меня. Тут ты будешь сидеть в уголку, и ждать, когда тебя позовут к столу. Но, тем не менее с Зой было легко, она была искренняя, добрая, не злопамятная, не капризная и главное симпатичная, на неё было приятно смотреть.