Анна Керн

     "…На одном из вечеров… я встретила Пушкина… и не заметила его: мое внимание было поглощено шарадами…  За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание…
     В течение 6 лет я не видела Пушкина, но… с жадностью читала: Кавказский пленник, Бахчисарайский фонтан, Разбойники и 1-ю главу Онегина.
     Восхищенная Пушкиным, я страстно хотела увидеть его, и это желание исполнилось… Мы сидели за обедом и смеялись… вдруг вошел Пушкин…  Тетушка… его представила, он очень низко поклонился, но не сказал ни слова: робость видна была в его движениях…
     Мы не скоро ознакомились и заговорили… Трудно было с ним вдруг сблизиться: он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, – и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту….
     Пушкин был невыразимо мил, когда задавал себе тему угощать и занимать общество. Однажды с этой целью явился он в Тригорское с своею большою черною книгою, на полях которой были начерчены ножки и головки, и сказал, что он принес ее для меня. Вскоре все уселись вокруг него, и он прочитал нам своих Цыган…
     Я никогда не забуду… восторга, который охватил мою душу… Я была в упоении, как от текучих стихов этой чудной поэмы, так и от его чтения, в котором было столько музыкальности, что я истаивала от наслаждения…
     …Он пришел утром и на прощанье принес мне экземпляр 2-й главы Онегина, в неразрезанных листках, между которых я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами:   
     Я помню чудное мгновенье…"
                Из книги "Воспоминания о Пушкине"      
     ...Два соприкасающихся и все же отдельных мира: знаменитого поэта и обворожительной почитательницы. Он наносит визиты, ухаживает за ней и одновременно творит литературную вселенную. Мы видим, сколь многое разделяет их, но взаимное упоение побеждает.
     Пульсирующая энергия поэзии Пушкина нуждалась в адекватном восприемнике. Избранная на эту роль Анна Крен неравновелика ему. Но как  равновелика она ему своей красотой, изяществом, влюбленностью, уступчивостью (благодаря коим, по его признанию в письме С.Соболевскому 1827 г., он ее «… у$б…»).  Тем, что стала его восхитительной музой.
     Чудная компенсация красавицы гению.
     И поклон ей за это!
     ......................
     А чопорным строптивицам... шиш с маслом!