Бульварное кольцо

Рождество, вот время москвичей -
сновидений, сплетен и свечей -
омут чая после капли дня,
звон гитары… только без меня.

Стылый воздух в грусти о тепле
тонким льдом рисует на стекле
древний мир, не ведающий зла,
там трава огромная росла,
чтобы дня тропического зной
не спалил беспечности земной.
А ночной сгущался небосвод -
там луна висела, словно плод,
озаряя близостью своей
кружева причудливых ветвей.
И была граница не ясна
жизни, смерти, бодрости и сна.

Там кормила мякотью листвы
флора фауну. Серебряные львы
ели сливы, крови не губя.
Там гулял, не ведая себя,
сочинитель слова и ножа,
тот, чей след исчез из витража.

И застыли, душу отворя,
фонари - страдальцы января,
украшая для озябших чувств
полночи необозримый бюст.
В чёрном горле спит морозный зверь,
город быстро закрывает дверь,
и горит безумия желтей
торжество наряженных культей -
универс… пустынный магазин,
красным блеском брызжет лимузин,
дышат красным шторы кабачка,
словно дно отверстого зрачка,
и в стеклянной музыке цветов
звонкий смысл при неименье слов.

Немота - и в горле слёзный ком.
Эта ночь возникла на пустом.
Это Бог в тоске нарисовал
фонарей морозный карнавал.
Горней бездны звёздная пыльца -
млечный мех уснувшего песца.

Скрип шагов, искрящийся во тьме,
это в тёмном светится уме,
и бредут по клавишам теней
две фигуры, ангелов грустней,
по бульвару на скамью судьбы…
Говорят, сумы да от тюрьмы -
от любви тем паче не греши
зарекаться. Вот они в тиши
обнялись, присев на самый край,
словно птицы. Сказка или рай
где-то здесь и нет, как пар из уст.
Этот мир не полон и не пуст.
Это скрипка заповедных мук –
долгий миг беспамятности рук,
это бредят музыкой родства
наши души в узах естества.
И блуждает боль печальных нег,
и сверкает новобрачный снег,
и за плечи, где сошлись тела,
темнотой разлука обняла.
Наших встреч пророческую грусть
я навек запомнил наизусть.

Я за далью звёздных пустырей,
за подкладкой памяти моей,
столь далёк, что не дойти лучу,
как урок, минувшее учу.
Я замёрз и потерял жильё,
бросив плоть, как тёплое бельё.
Я один, и будущего нет,
столь один, что миллиарды лет
повторяя бедное «люблю»,
даже слёз ни капли не пролью.