Злоключения Светки

 


       Дева Мария по воле Божией была передана под покровительство старцу Иосифу, жившему в Назарете. В его доме и произошло Благовещение: архангел Гавриил явился Марии и открыл Ей величайшую тайну: у Неё родится Сын, долгожданный Спаситель мира. И вот, уже в Вифлеемской пещере, когда наступила пора и всё затихло кругом, а ночь достигла своей середины, родился младенец Иисус, Сын Божий. Богоматерь уложила Его на солому в ясли и хотела поклониться Божественному Младенцу. Но неожиданно снова почувствовала родовые схватки. И к Своему изумлению через некоторое время Мария родила ещё девочку.
      Богоматерь растерянно посмотрела на Иосифа: архангел предупреждал Её о рождении только одного Сына. Тут пещера вдруг озарилась дивным светом и в небесном сиянии предстал начальник ангелов. Лёгким движением крыла он подхватил девочку, которая своим появлением невольно нарушила Промысел Божий. В это мгновение разверзлись своды пещеры, и прозвучал сердитый голос Отца Небесного:
     - Проклинаю тебя! Пусть всё твое племя до последнего колена страдает и не сможет нигде и ни в чём найти облегчения от мук.
      Архангел Гавриил исчез, а от этой девочки, проклятой Самим Господом Богом, пошло и расплодилось по всей земле несметное племя наркоманов.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Светка сидела на скамейке в своём дворе, но никогда в жизни ещё не чувствовала себя такой одинокой и отрезанной от всего окружающего мира. Последний, впрочем, был не очень широк. Несколько школьных подруг, отношения с которыми на данный момент были полностью испорчены. Двое барыг, у которых она покупала наркоту и к которым сейчас путь ей был закрыт, так как вся её движимая наличность ограничивалась шестирублёвой зажигалкой. О доме и говорить нечего: ключи отобрали, в квартиру не пустят. Это в лучшем случае, если дверь откроет мать. А если отчим, то может снова вышвырнуть её за порог. И есть за что…

Куда деваться девчонке, у которой весь жизненный опыт ограничивался зубами мудрости?

В петлю лезть Светка тоже не собиралась. Она только недавно подсела на иглу и находилась, так сказать, на героиновом взлёте. О последующем неминуемом пике и знать ничего не хотела. Её ещё тешила надежда, которую Светка выражала для себя успокаивающей фразой: «Немного поколюсь, а потом брошу. И всё будет нормально».

И на скамейке она сидела отнюдь не разочарованная в этой зыбкой формулировке и думала не о том, как «бросить», а о том, как ещё «немного подколоться». Именно по этой причине Светка не отводила глаз от серебристой «Ауди», стоящей у пятого подъезда. Водилу в лицо она не знала, но машину видела не в первый раз, хорошо запомнила и точно знала: на ней одному из барыг всегда привозят партию героина.

Без денег ей у него, конечно, делать нечего. Но, поразмыслив более прагматично и с содроганием подумав о предстоящей ломке, Светка прикинула, что она помимо зажигалки располагает ещё одним движимым имуществом. И достаточно ценным. Своим шестнадцатилетним телом.

Вот Светка и застыла как кошка возле мышиной норки, переводя взгляд больших серых глаз со сверкающей на солнце машины на дверь подъезда и обратно. Главное – не пропустить водилу. А там – да поможет ей Бог!

На незнакомого парня, вышедшего из подъезда, Светка среагировала сразу. Решительно пошла ему навстречу, рассматривая внешность и прикидывая, как его лучше закадрить. Видимо, «хачик», по фейсу около тридцати лет и даже симпатичный. Сейчас это то, что надо: на малолетку точно клюнет. Но, кажется, сам вмазанный по уши. Ой, плохо… Интересно, как этот козёл на машине ехать собирается?

Перед «Ауди» они оказались одновременно.

- Вы девушку сигареткой не угостите? – Светка несколько раз выразительно щёлкнула зажигалкой, но смотрела таким взглядом, чтобы развеять всякие сомнения относительно того, что ей на самом деле нужно.

Парень сонно и с недоумением взглянул на Светку, потом, видимо, что-то всё-таки сообразил:

- Что, детка, покататься захотелось? Ну, поехали. Заодно и покурим…

Поехали они, как Светка и ожидала, в сторону Москвы. Впрочем, ей было всё равно: лишь бы «раскумарил». Машину парень вёл вполне сносно: во всяком случае, до окружной они ни в кого не врезались, а, въехав в город, он сразу свернул направо и дальше мотался по каким-то полупустым улочкам.

Светка благоразумно не задавала лишних вопросов, но когда они остановились в одном из дворов, мечтательно и без всякого напора проворковала:

- Эх, мне бы порошку сейчас… Ну, самую малость…

Парень в упор посмотрел на неё протрезвевшими глазами:

- То-то я смотрю, детка, ты какая-то кислая, да? Скажи спасибо Аллаху: я тебя сейчас «вылечу».

Он положил руку на её плечо и аккуратно ощупал.

- А ты типа красавица, да? И вроде всё у тебя на месте, да?
- До сих пор было на месте… А как насчёт порошка?

Он ухмыльнулся.

- Бесплатный сыр, детка, знаешь, где бывает, да?
- Как не знать! У гостеприимного хозяина всё бесплатно.

Парень расхохотался.

- С тобой не соскучишься. Как зовут?
- Светлана.
- Ну, Светик, пошли со мной. Побазарим о гостеприимстве, да? Я – Мурат.

Они поднялись на лифте в квартиру, дверь которой открыла ярко накрашенная, но симпатичная женщина лет пятидесяти. Тоже то ли азербайджанка, то ли армянка – кто их там разберёт? Мурат обнял её и уважительно произнёс:

- Здравствуй, мама Белла.

Но та уже внимательно разглядывала Светку.

- Ты кого привёз?.. Я же просила блондинку… Ну, ладно, перекрасим… Пошли со мной… - Они прошли со Светкой на кухню. – Давай знакомиться, девочка. Меня все зовут мама Белла… А тебя Света? Очень хорошо. У нас уже есть Настя, Марина и Маша. Будешь четвёртая. Слушай внимательно, если хочешь жить со мной в мире и согласии… У меня свой круг клиентов моей национальности, поняла? Будешь послушной, и к тебе по-человечески отнесутся. Надеюсь, член сосать тебя учить не надо?.. Чего трясёшься?.. Да, не бойся ты. Сейчас Муратик тебя подлечит, сразу легче станет. – Показала рукой на одну из дверей, выходящих в коридор. – Иди туда. Там тебя «доктор» ждёт. Полечит…

Светке трудно было оценить все обстоятельства, так неожиданно свалившиеся на неё. Она сейчас могла думать только об одном: побыстрее бы «раскумариться», так как уже начиналась ломка. А это самая страшная боль на свете из всех, что ей были известны. До неё, конечно, дошло, что она попала в бордель для «чурок». Для русской девчонки хуже места не придумаешь. Но об этом потом! Сейчас бы поскорее вмазаться!!!

Она зашла в указанную комнату и сразу увидела Мурата с «инсулинкой» в руке.

- Иди сюда, красавица! Сама в вену попадёшь?.. Ну, ничего… Сейчас сам тебе сделаю. – Мурат ввёл ей героин, и Светке сразу полегчало. – Хорошо, да? Иди теперь к Маше, посиди у неё. У меня дела.

Маше было лет двадцать и, увидев Светку, они обе вздёрнули бровки и удивлённо уставились друг на друга. Светку поразило то, что у Маши на руках был грудной ребёнок, который тянулся ручками к её лицу. В таком-то месте и ребёночек!? А Машу удивило само появление Светки:

- Привет, подруга. Каким ветром тебе занесло в это болото?

В результате короткого разговора Светка, уже с прояснёнными мозгами, поняла, что ей надо «делать ноги». Но куда бежать?

- М;лая ты ещё. Сразу на «общак» попадёшь, не выдержишь.
- Это когда сразу двое трахают?
- Двое!?.. Это когда в сауне пять «чурок», а ты одна. И то, что тебя по очереди несколько часов подряд имеют во все дырки, это как раз пустяк. А вот когда при этом об тебя ещё начинают тушить бычки, в задницу засунут бутылку и периодически начинают топить в бассейне, это уже похуже.
- А зачем топить?
- А чтобы посмеяться. Им очень весело смотреть, когда девка захлёбывается… Знаешь, что? – попробуй к Мурату приклеиться. Если понравишься, то пару недель у него сможешь продержаться. Потом он всё равно сюда тебя скинет, но хоть попривыкнешь. Может, что и придумаешь за это время… Ты откуда?.. Смотри, от него и слинять будет легче… В общем, соображай сама. И побыстрее. Он здесь ночевать не остаётся…

Ошалев от узнанного, растерянная до последней степени Светка вышла в коридор. Из кухни доносилась нерусская речь: она узнала голоса Мурата и мамы Беллы. Находясь ещё под кайфом, не совсем понимая, что и как лучше сделать она, расплакавшись, бросилась на колени перед Муратом.

- Муратик, милый, я не хочу здесь оставаться. Возьми меня с собой! Ну, пожалуйста! – взмолилась Светик.

То, что она встала перед ним на колени, видимо, польстило Мурату. Он обменялся взглядом с мамой Беллой а потом сказал:

- Ну-ка, детка, разденься. Не люблю котов в мешке, да?

Светка, не моргнув глазом, сразу стянула с себя кофту и джинсы.

Мурат оценивающе оглядел её.

- Фигурка у тебя ништяк, Светик. Я тоненьких люблю. А вон мама Белла всё толстозадых выбирает… - Они рассмеялись. – А что ты можешь в постели, детка?
- Для тебя, всё, что ты захочешь, Муратик. Только забери меня и сам увидишь…
- Ладно. Одевайся…

В машине Мурат самодовольно произнёс:

- Запомни: ты мне при жизни должна памятник поставить за то, что я тебя к себе забрал. Поняла, да?

* * *

Квартира у Мурата была что надо! Не бардачная коммуналка, из которой Светка только что вырвалась, а шикарно обставленная. Он включил какую-то восточную музыку, очень приятную и завораживающую.

Выйдя из ванны, Светка вошла в спальню. Мурат голый лежал на кровати, широко раскинув ноги.

- Потанцуй для начала, Светик.

Светка попыталась изобразить что-то похожее на стриптиз. Не нравился ей только его взгляд: так хозяин смотрит на свою рабыню, раздумывая, выгнать её или приласкать.  Наконец раздалось:

- Если ты и в постели также хорошо танцуешь, то мне подойдёшь. Начни с этого места, красавица. – И он указал пальцем на свой заросший чёрными волосами пах.

Кувыркалась с ним Светка часа три, не меньше. Но старалась во всю, чувствуя, что проходит у Мурата сейчас что-то вроде экзамена. Поэтому подыгрывала ему изо всех сил и стонала так, будто испытывала неземное наслаждение. В общем выложилась на полную катушку, но и Мурат остался доволен.

- Радость моя, будешь здесь со мной жить… Мудак я, чуть на общак тебя сразу не отдал.

Светка на полусогнутых ногах кое-как доплелась до ванны, села под душ – стоять не было сил – и задумалась… Как долго она ещё будет его «радостью»? Неделю? Две? Как только понадобятся ему деньги, сразу, разумеется, продаст её маме Белле. А там она пропадёт…

Утром он куда-то умотал на свой иномарке, а ей велел на звонки не отвечать, никому дверь не открывать, а к обеду приготовить что-нибудь из того, что найдёт в холодильнике…

Да, везёт ей на «чурок». Первым, кто дал ей понюхать героин, тоже был какой-то кавказец. Это она именины подруги так отметила. Правда, держалась несколько месяцев и «пускала» порошок только по ноздре, в вену не кололась. Боялась какую-нибудь заразу подцепить: ВИЧ или там гепатит. Но сколько верёвочке не виться. Сейчас уже вошла в «систему». Теперь самой не остановиться…

Но и отсюда надо бежать, во что бы то ни стало. До дому она доберётся. Хоть пешком, но дойдёт! Слава Богу, что не с Украины, как Маша.

Когда Светка попробовала открыть дверь, то обнаружила, что изнутри дверь квартиры не открывалась.

К обеду, когда приехал Мурат, они на пару перекусили, вмазались и он снова куда-то уехал: наверное, развозить «по точкам» наркоту. Расслабленная и полусонная Светка валялась на кровати и пыталась придумать план побега. Но ничего реального в голову не приходило. Была только одна причина, по которой она могла попроситься выйти из квартиры. И она решила рискнуть.

Когда вечером явился Мурат, Светка, приласкавшись к нему, просительно проворковала:

- Муратик, миленький. Мне одежда моя нужна. Я позвонила маме и сказала, что сегодня вечером приеду за ней. Отвезёшь меня?

И сразу схлопотала по физиономии. Потом ещё раз уже гораздо больнее.

- Что ты, сука, ей про меня рассказала?
- Муратик, я только сказала, что живу в Москве с парнем, которого люблю. И что мне нужны мои вещи. И всё. Я даже имени твоего не назвала…

Светка со слезами на глазах убеждала его, как могла, и догадалась встать перед ним на колени. Мурату её покорность, видимо, снова понравилась.

- Хорошо. Давай «подлечимся» и съездим к тебе. Только быстро: туда и обратно.
- Конечно, быстро, Муратик.

Они снова «вмазались». Белый оказался чистяк, и через пять минут они оба «наглухо втёртые» садились в машину.

- Как ты не боишься ездить под «герычем», Муратик? – едва ворочая языком, пролепетала Светка. Он что-то ответил, но Светку уже так «накрыло», что она практически вырубилась.

Они ещё не успели выехать из Москвы, как вдруг у первого же поста ГАИ их тормознули.

- Сиди и не вякай! – бросил ей Мурат и вышел разбираться с ментами.

Один из гаишников подошёл к машине и посветил фонариком прямо в лицо Светке.

- Эге! Да тут пассажирка молоденькая. И, похоже, что «наркуша»? Ну-ка, вылезай!

Светка, шатаясь, с трудом выбралась из машины и как можно более внятно произнесла:

- Я не наркоманка.
- Ну-ка, покажи вены… Эге! Да тут сплошные «дорожки»!

Она стояла, опираясь на багажник, чтобы не упасть, а оба мента стали обыскивать машину. И не без успеха. Вскоре один крикнул:

- Эге! Да тут «семериком» пахнет! – И он поднял на всеобщее обозрение маленький кулёчек с порошком и – этого Светка совсем не ожидала – пистолет!

- Начальник, давай потолкуем, - сказал Мурат, и они отошли в сторону с офицером.

Через несколько минут, в течение которых до Светки постепенно доходило, что виноватой во всей этой истории окажется она, вернулись. Офицер сел в свой ментовский «Жигулёнок», младший – в их машину. Светку с Муратом посадили на заднее сидение. И куда-то все поехали. Мурат сразу стал бить её по лицу, приговаривая:

- Это из-за тебя, сука! Ты заставила меня поехать! Из-за тебя я на две штуки влетел! Ты мне их отработаешь, поняла?!

У Светки потекла по лицу кровь и тут, наконец, вмешался мент:

- Кончай бить! Дома между собой разберётесь…

Светка не соображала, где они находятся. Подъехали к какому-то рынку, Мурат вылез и подошёл к группе кавказцев, с которыми он о чём-то договаривался. Менты, не выходя из машин, терпеливо ждали. Несколько человек подошли к «Ауди» и стали рассматривать Светку, потом вернулись к своим. Когда один из толпы достал деньги и стал отсчитывать их Мурату, Светка догадалась, что эти бабки пойдут ментам за то, чтобы их отпустили. Но не оставит же Мурат её в залог этой ораве? Не может он такое сделать!

А в это время Мурат сел в ментовский «жигуль» и там расплачивался с офицером.

Потом оба подошли к «Ауди» и старший мент распорядился:

- Машину можешь забирать, но твою мадам мы отвезём для выяснения личности. Не похожа она на твою жену. Малолетка! Да ещё под кайфом… Можешь ехать за нами в отделение, если хочешь…

Мурат горячо стал уговаривать его оставить ему «жену», но офицер уже не обращал на него внимания.

Они приехали в «ментовку», и он завёл Светку к себе в кабинет. За ними вошёл и младший гаишник.

- На хера ты с ней связываешься, Сергеич? С него мы всё получили. Дальше пусть сами разбираются между собой. На этой бл---ке, небось, клейма ставить негде. Чего жалеть-то?

Офицер немного помолчал, а потом обратился к Светке:

- Ты хоть поняла, что твой хахаль сейчас выпросил у своих земляков деньги, пообещав оставить тебя в залог? Они за тебя ему даже двести баксов скинули. Ты представляешь, что за эти деньги черножопые с тобой будут делать, пока он им этот долг не вернёт?

Светка молчала и плакала. Ни о чём не могла думать, и ничего не хотела представлять. Ей хотелось домой…

«Господи, миленький мой Боже, всё отдам, всё сделаю, наркоту брошу, только сделай так, чтобы я попала домой!»

- Ну, её на хер, Сергеич! Нам-то какое дело? Зачем с ними связываться? Вон муж подъехал, пусть забирает…
- Да какой он ей муж, не видишь что ли? Подцепил русскую дуру да на иглу посадил… У меня дочь её ровесница… Как представлю, что эти черножопые с ней сделают, так аж… Хватит реветь, дурочка! Он тебе муж?

Светка отрицательно помотала головой, утирая слёзы, смешанные с кровью, которая ещё капала из разбитого носа.

- Ты где живёшь?.. Как же тебя сюда занесло, дуру?.. Значит так, Николай. Выйдешь с ней через другую дверь. Возьми «УАЗ», её в салон посади, чтобы видно не было. И довези до трёх вокзалов. А там сама до дома доберётся. Доберёшься без денег?
- Спасибо вам… Конечно, на электричке доберусь… Спасибо вам, дядечка.
- Дядечка, блин! Ты хоть оклемалась уже? На, выпей воды и мотайте быстро отсюда. А с твоим «мужем» я сам разберусь… За малолетку ему особая статья светит…

Высаживая Светку у Ярославского вокзала, «мент» сказал:

- Тебе, считай, вторую жизнь подарили. Поняла, дура? Следующий раз думай, что делаешь!..

* * *

В тот раз произошло первое чудо, с которым столкнулась в своей жизни Светка. Она благополучно добралась до дома и мать, к её удивлению, радостно встретила её. На следующее же утро Светка пошла с ней к наркологу, который навыписывал целую кучу лекарств. С их помощью она пережила ломку и даже неплохо спала по ночам. Более того: она слезла с иглы и не кололась около года. Колоссальный срок для наркуши. И за это время умудрилась закончить десятый класс вечерней школы, чему сама больше всех радовалась. А то уж ей чего только не пророчили!

Но Светка не догадывалась о том, что будут у неё впереди не только чудеса, но и катастрофы.

Что героин умеет ждать.

И что милосердие Господа тоже имеет свои границы.



         ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1.

Никакого просвета Светка в своей жизни не видела. И даже неожиданно возникший с её именем каламбур не вызвал удовольствия. А она ведь на филфак собиралась поступать, даже стихи сочиняла. Но вновь подсела на иглу, на радостях, что десятый класс закончила. И сейчас, пожалуй, наступил тот самый момент, когда уже всё стало безразлично. Жить – не жить. Колоться – не колоться. Что так плохо, что эдак. С «системы» вроде соскочила, но затянувшая её карусель (две недели на героине, две недели на трамале), на которой она уже с полгода вертелась с безнадёжностью белки, бегающей в клетке с колесом, ей самой надоела до чёртиков. И это уже не говоря о докторе, который постоянно раздражённо говорил:

- Всё! В последний раз выписываю тебе трамал. Иди и лечись в стационаре.

А что стационар? Лежала она там уже несколько раз. И с тем же карусельным результатом. Только если в диспансере доктор повозмущается, мораль прочитает, но потом, увидев её слёзы, пожалеет и выпишет все лекарства, какие она попросит, то в больнице – как в солдатской казарме. Разве что не трахают. Сёстры иначе, чем «вичевые», их и не называют. Пока на капельницах лежишь, ещё терпимо, а когда «перекумаришься», такая тяга к порошку развивается, что дождаться выписки не можешь, чтобы сразу «вмазаться».

Сейчас даже вопрос «Что делать дальше?» как-то постепенно сошёл на нет. Потому что никакого «дальше» перед собой Светка не видела. Мать, давно отплакавшись и махнув на неё рукой, подыгрывала Светке, делая вид, что всё нормально. Это чтобы отчима зря не заводить. Да и что они могут сделать? Впрочем, и Светка без нужды не борзела, дома вела себя тихо, ничего из квартиры больше не тащила.

Долго ли так она продержится? Кто знает… Пока Макс, который ежедневно выдаёт ей по 500 рублей, её не бросит, жить можно. Уж как ей эти бабки достаются, вопрос второй… Не бросил бы только… Фейс у неё ещё в порядке, за собой следит. Но вот худеет всё больше и всё быстрее, сколько не ест. Макс уже как-то сказал, что она превращается в мешок с костями. Будто сам не знает отчего! Потеряет она ещё килограмм пять и хана. Вышвырнет её как кошку дранную. Кого тут найдёшь, когда все знают, что у тебя ВИЧ? Если только такого же «вичевого» подцепить, как сама? Но он, разумеется, будет наркушей, а значит без бабок. Зачем ей такой сдался?..

Выходить на трассу, как Ирка? Так и у той раз на раз не приходилось. Чтобы на дозу заработать, пять-шесть водил обслужи, никуда не денешься. А каждый второй тебе вместо денег норовит по морде дать и из машины выкинуть. Ирка всего лето так и протянула, а потом нашли её труп на обочине. Неужели теперь Светкина очередь настала?.. Хотя Ирке сколько было? Уже за двадцать. Старая коза… Светка ещё в форме, ни один мужик взглядом не пропускает. Если бы не «вмазывалась», то такого бы кадра могла себе найти: жила бы в шоколаде!..

Мысли бесполезно толкались в голове, не приводя ни какому решению. Светка, не торопясь, шла в наркологический диспансер и беспокоилась только об одном: не попасть бы к доктору под плохое настроение. Он может психануть, трамал больше не выписать, а Макс скоро должен возвратиться из своей долбанной командировки. Тоже мне – командировочный! Снова хаты да киоски в Москве поехал бомбить. Тоже когда-нибудь поймают ворюгу. И не он её бросит, а его самого в тюрягу бросят. Ей, впрочем, от этого легче не будет…

До начала приёма оставалось ещё с полчаса, но Светка знала, что только в самом его начале доктор снисходительный и добрый. Мозги ей, конечно, попудрит, нотации почитает – это пустяки. Она всё выслушает и со всем согласится. Главное – нужные рецепты получить. А явись к нему попозже, когда он человек пятнадцать аликов, да ещё с «белочкой», примет, со всякой пьянью наговорится, да ещё человек пять наркуш таких же, как она, у него сонники поклянчат, так становится сразу злым и орать начинает. Она попала к нему как-то раз под такое настроение. Как глазками не моргала, кроме «феника» ничего больше не выписал…

А её уже ломает… О том, чтобы пустой уйти, даже думать не может… А она и не будет! В соседнем подъезде поднимется на девятый этаж и – прощай жизнь молодая. Зато сразу и не мучиться…

Светка по привычке осмотрела себя в зеркало, висевшее в холле. Подмазалась нормально, коготки в порядке, шоколадку ему купила, в очереди первая – всё о`кей.

Действительно, что она икру мечет? Выпишет трамалик, три дня ещё проживёт. Не выпишет, пойдёт и бросится с крыши. Запросто…

Попробовала представить себе эту картинку и никакого страха не ощутила. Все другие варианты были ещё хуже. В сухую переламываться у неё уже сил не хватит. Ничего страшнее этих мук не знает! На трассу пойти? Так у неё через пару часов уже такая ломка начнётся, что член в руках не удержит… В «кумаре» денег не заработаешь…

Ну, что об этом думать? Ещё пятнадцать минут осталось и всё будет ясно. Он обычно не опаздывает.

Стали подходить другие больные. Ну и рожи у них с похмелюги! Ну и вонища от них! Небось, неделями не моются. Не дай Бог к ней запах этот пристанет!

Светка отошла к окну, предусмотрительно объявив:

- К Сахранову я первая. А вы за мной будете.

С ней не спорили. Семнадцатилетняя красавица в угрюмой и молчаливой очереди мужиков блистала как жемчужина в навозе. Короткая стрижка, невысокая, но классная фигурка придавали ей модное очарование унисекса. Многим была невдомёк, для чего такая молодая девушка заняла очередь к наркологу?

Снова открылась входная дверь и… вошла Ленка. Этого ещё не хватало! Две наркуши одновременно, это перебор. Светка подлетела к ней и зашептала:

- Слушай, подруга! Он одной трамал даст, а другую может и на хер послать, ты что не понимаешь?
- Так ты же первая… Чего дёргаешься?
- А то, что если он нас сейчас двоих увидит, то и мне может ничего не обломиться. Я у него позавчера была, и он сказал, чтобы до пятницы больше не показывалась.  Свали минут на десять, а когда он пройдёт, заходи.
- Сама сваливай. Меня уже кумарит во всю!
- Ты когда у него была?
- Да я-то не пасусь здесь каждый день, как ты. Прихожу редко, он мне всё выпишет.
- Ну, так тем более. Ну, выйди, а? Ну, прошу тебя по-человечески…
- А больше ничего не хочешь? Выйди… Вот релашку выпиши у него, а «тёрку» мне отдашь. Тогда уйду.
- Я у него релашку обычно не прошу. Сразу начнёт расспрашивать, почему и зачем. Сообразит, что не для себя.
- Это твои трудности. Повиляй перед ним жопкой, скажи, что уснуть без релашки не можешь… В общем, подруга, «тёрку» на релашку дашь, я уйду хоть на час.
- Так он тебе самой его выпишет.
- Конечно, выпишет. Но не больше десяти стекляшек. А мне для Славки ещё надо штук пять достать… Вены спалил себе чернягой и бесится теперь, торчок долбанный. Приду без релашки, убьёт.
- Ну, ладно, попрошу. Только уходи.
- Ухожу, ухожу. Но смотри, подруга! Если кинешь меня, я глазки твои моргучие вот этими пальчиками повыкавыриваю. Поняла?
- Да, да. Иди поскорей…

Часы показывали уже десять минут третьего, а врач ещё не пришёл. Это плохо. Значит, вызвали куда-нибудь на консультацию. Значит, его ещё ждать и ждать. И уже не факт, что теперь придёт он добрый и ласковый… И ещё эта Ленка, сука, пристала. Зря наобещала ей…

Переживания Светки никак не отражались на её красивом и безмятежном лице. Она снова села в кресло: надоело, что эта пьянь в упор пялится на неё… И что это она так волнуется? Ведь решила уже, что ей всё равно не жить. Какая разница, когда откинуться – сейчас или через неделю?

Неожиданно почувствовала озноб. Что-то рано у неё «кумар» начинается. Открыла сумочку, достала зеркальце, осмотрела лицо. Пока всё нормально. И зрачки как у совы, это хорошо. Глаза красивее… Слава Богу, что доктор мужчина. Была бы женщина – давно бы Светка окочурилась. Вот уходил он летом в отпуск, а за него какая-то врачиха работала. Так Светке все эти полтора месяца пришлось на игле сидеть, разогналась до двух грамм! Поначалу сунулась к докторице. Так та заявила, что трамал вредно принимать, привыкнуть можно. И лечиться, говорит, лучше всего в клинике Маршака. Только где Светке достать на это лечение восемь штук баксов не подсказала. А на жалобу, что её уже ломать начало, эта сука посоветовала пойти и уколоться. Ей бы в зоопарке работать, а не с людьми!.. Интересно, а этот Маршак тому Самуилу Маршаку родственник или нет?..

Ну, где же доктор? Вовремя на работу прийти не может! Сиди, жди его тут! Не дай бог, ещё кто-нибудь из наших припрётся… Машка бы не заявилась, сучка долбанная. Вчера сказала, что хочет дозу скинуть и передохнуть пару недель… Герыч, конечно, сейчас бодяженный идёт, только бабки на него зря переводишь. Мыслимое ли дело: год назад от одного чека улетала. Децл вмажешь и вся в кайфе! А сейчас грамма на сутки не хватает…

Вдруг, она уж и ждать перестала, вошёл доктор, не глядя на собравшихся больных, подошёл к своему кабинету, открыл, вошёл и захлопнул за собой дверь.

Очень плохо! Пожалуй, ничего у неё сегодня не выгорит. Уж Светку-то из толпы больных он всегда сразу замечал… Теперь, хоть не заходи к нему…

Светка встала перед дверью кабинета, вцепилась пальцами в золотую цепочку, на которой когда-то висел крестик (ушёл за долги) и произнесла про себя: «Если есть Бог, то и без крестика меня услышит и поймёт. А если нет его, то и молиться нечего. Ну, помоги мне, Господи!»

Через пять минут она узнает: жить ей дальше или не жить. И никто об этом кроме неё даже не догадывается. На всякий случай – стояла спиной ко всем – незаметно перекрестилась, но в кабинет не зашла. Рано.

Сейчас он только халат надел и за стол должен сесть. Вот ящиками захлопал… Злой, наверное… Ой, как плохо! А это что звякнуло?.. Ага! Манометр достал, которым давление измеряет…

А теперь затих, значит, карточки больных стал просматривать. Ну, вот – пора. Она постучалась:

- Извините, Виктор Владимирович, к Вам можно? Здравствуйте…

* * *

Светка птицей слетела со ступенек крыльца и быстрым шагом направилась в аптеку. Всё произошедшее казалось кошмарным сном с хэппи-эндом, и каждое слово ещё ясно звучало в голове.

Как только она вошла в кабинет, ей всё сразу стало ясно. Доктор даже не взглянул на неё: не поднимая головы – что-то там читал – небрежно кивнул в сторону кресла. На какое-то мгновенье Светка даже решила сразу повернуться и уйти: чего зря плакаться? И в кресло опустилась скорее из-за неожиданной слабости в коленях, не хватало ещё упасть! Теперь она уже поняла, что её жизнь закончилась. Туда ей и дорога…

Сейчас он возьмёт её амбулаторную карту, увидит, что она пришла раньше назначенного срока и пошлёт куда подальше. Прошла, наверное, целая вечность, а он всё читал чью-то карту. Что-то у него, видимо, случилось. Может, помер кто? Ну, так одним алкашом или нариком меньше стало… Велика беда…

И вдруг кто-то словно толкнул её и заставил сказать фразу, которую сама бы она никогда, разумеется, не произнесла:

- У Вас какие-то неприятности, да? А Вы их сравните с моими, так они мелочью покажутся…

Доктор поднял голову и удивлённо посмотрел на Светку, словно не ожидал увидеть её перед собой. И неожиданно улыбнулся.

- Светлана? Спасибо тебе за сочувствие! В кои-то веки кто-то из больных поинтересовался моими проблемами! Спасибо… Да, действительно у меня неприятности. И, пожалуй, ты права: по сравнению с твоими – мелочь. Во всяком случае, не смертельные и всё обойдётся… Ну, ладно. Давай с тобой разбираться…

Он вытащил из стопки Светкину историю болезни. Она её сразу узнала: две зелёные полоски сбоку – значит наркоманка, красный треугольник – обозначает, что у неё ВИЧ, а красный квадратик рядом – гепатит «С». И от кого они так маскируются?

- Светланочка, ну мы же с тобой договорились до десятого числа! – разочарованно протянул он. – А сегодня только восьмое. Так?

Светка прошептала пересохшими губами:

- Так.
- Ну, ладно. Ты что хотела?
- Мне бы трамал, реладорм и… пять ампул реланиума.

И не поверила своим глазам: доктор взял рецептурные бланки и стал быстро писать. Но через несколько секунд сказал:

- А теперь поклянись-ка мне, Светлана Алексеевна, что реланиум ты просишь для себя.

«Да! Да! Да! Дура, скажи ему «Да»! Он сейчас тебе поверит» - гремело у неё в голове. Но она вдруг снова ляпнула не то, что надо:

- А чем поклясться?

Он перестал писать («О, Господи! Ну, всё… Сама, дура, виновата!») и внимательно посмотрел на неё:

- А что у тебя ещё святого осталось, вот тем и поклянись.
- Да ничего у меня не осталось… Но я Вам и без клятв скажу – не для себя.
- Кому?
- Должна одной… Из ваших больных…
- Светлана, ты же знаешь, что я не люблю, когда…
- Всё я знаю, Виктор Владимирович.

Совсем обнаглела! Куда её занесло? Ведь уже всё на мази было. Уже «тёрки» писать начал. Ну, молчала бы лучше, дура несчастная, чем такое нести!

Но сегодня что-то всё получалось не так. Доктор вдруг рассмеялся и стал дописывать рецепты.

- Держи. А поговорим с тобой после десятого. Сейчас больных много набралось, не до бесед.

* * *

Вот такое маленькое чудо произошло. От пережитого волнения она даже забыла оставить на столе у доктора приготовленную шоколадку. Светка пыталась понять, кого же благодарить. Свою ли находчивость (откуда она у неё взялась?), доброту ли доктора (но ведь какой он злой был вначале!) или это ей Бог помог?

И словно в ответ на её немой вопрос она услышала тихий звон колокола.

Приехали! Докатилась, дурочка, до глюков… Откуда здесь колокол? Она даже остановилась. Церковь за озером действительно стояла, но что-то она не помнит, чтобы когда-нибудь в этом месте города слышала звон: уж больно до неё далеко. Хотя сейчас этот храм Божий как раз виднелся между двух домов. Может быть, ветер доносит? Но чего ради среди бела дня да ещё в будни в колокола звонить?..

Она снова направилась к аптеке, но мысли, приняв непривычное для неё религиозное направление, продолжали вертеться вокруг Бога.

Может быть, на том свете Бог спросит с неё не за то, что она принимала наркоту, а за то, что делала: боролась с этим злом или нет? А она пыталась бороться. Бестолково, бесполезно, но всё-таки боролась, как могла. Она ещё подумала, что Бог специально дал дойти ей до крайнего предела саморазрушения и самоунижения лишь для того, чтобы она поняла необходимость его помощи. И поверила в него…

Но дальше-то что?..

Светка на ходу переложила рецепт на реланиум в другой кармашек сумочки (надо будет, Ленка сама её найдёт). Два других рецепта она зажала в руке. Сейчас в её кулачке находились пять спокойных ночей и три дня без выматывающей боли в ногах и спине. А дальше ломка будет уже поменьше… Но начнётся «депрессняк», который – и она это прекрасно знает – пройдёт от первой же дозы героина. И снова начнётся сказка про белого бычка… Неужели нет у неё больше никакого выхода?..

Она остановилась у двери в аптеку…

И вдруг, как совсем недавно в кабинете у врача, не понимая, как она может ТАКОЕ сделать, Светка разорвала оба рецепта и бросила их в урну. И застыла рядом, осознав весь ужас и безумие того, что она сейчас натворила. С таким трудом достать рецепты и самой же их выкинуть!? Вот овца, она же сдохнет, если начнёт переламываться «на сухую»!

Светка заглянула в тёмное отверстие. Плевать, что заплёвано, она сейчас засунет руку – они там должны сверху лежать, и достанет их…

До её слуха снова донёсся еле слышный звон колокола. Это уже были точно глюки, так как от аптеки церковь не было даже видно. Глюки начинаются… или ей так знак подают?

«Господи, ты видел, что я только что сейчас сделала. Я пытаюсь бороться. Я не знаю, как проживу эти три дня. Я, может быть, даже и НЕ проживу их… Но я пытаюсь, я хочу завязать с этим злом. Помоги мне, пожалуйста. Подскажи, что делать дальше… Дай такой знак, чтобы я поняла, что мне делать…»

Стоять столбом перед аптечной дверью, мешая входящим и выходящим людям, было глупо. Светка отошла в сторону, с трудом оторвав взгляд от урны.

Она стояла на тротуаре возле дороги, смотрела на проезжающие мимо машины.
 
Вот он знак. Надо броситься под какой-нибудь грузовик, и дело с концом. Так она прямиком к Господу и попадёт…

Но мимо ехали, и то не очень быстро, только легковые автомобили: такие, если не успеют затормозить, лишь собьют и ноги переломают. Этого ещё не хватало… Наконец показался рейсовый автобус. Вот под него броситься, это верняк!

Но, подъехав к Светке, автобус затормозил и приветливо хлопнул открывшимися дверьми. Светка не сразу сообразила, что стоит она на автобусной остановке, где автобусу и полагается останавливаться. Всё та же неведомая сила, которая руководила ею последние полчаса и которой Светка пыталась следовать в последней надежде на спасение, заставила её сесть.

Ну, хорошо… Ну, села… А дальше что?

Через минуту ответ стал ясен: по этой улице ходил единственный автобус – от центра в сторону озера к церкви… Значит, пока всё она делает правильно: едет в церковь.

Но дальше-то что? Молиться в храме? Она ни одной молитвы не знает, и молиться не умеет! Да и прикид у неё сейчас больше для дискотеки подходит, чем для храма.

Вышла около церкви. Никакого колокольного трезвона. И вообще почему-то народу никакого не было видно. Церковь, может быть, закрыта сейчас. Чего ради она сюда припёрлась?

Светка неуверенно прошла через ворота и очутилась во дворе. Огляделась. И здесь ни души. Прямо перед ней дорожка вела к ступенькам перед входом в храм, но есть ли в нём кто-нибудь сейчас? А вдруг дверь закрыта?

Сбоку из домика, пристроенного к кирпичному забору, вышла женщина и направилась в сторону Светки.

- Скажите, пожалуйста, а где здесь священник принимает?

Женщина остановилась и неодобрительно оглядела Светку с головы до ног.

- Отец Сергий сейчас выйдет. Подожди его здесь. – Пошла дальше. Остановилась через пару шагов и спросила: - Хотела поговорить с ним?

Светка мотнула головой, не в силах произнести больше ни слова.

- Обратись к нему «батюшка». А то с вас молодых станется – ещё «попом» назовёте…

Батюшка?.. Разве так можно обращаться к незнакомому человеку? Словно к отцу родному… Хотя женщина и назвала его «отец Сергий». Чудно как тут всё у них…

Из того же домика вышел священник. Такого Светка и ожидала увидеть: неторопливая походка, борода, длинная ряса и крест на груди, который отец Сергий придерживал левой рукой. Шёл он, видимо, в храм, а Светка стояла как раз у него на пути и лихорадочно соображала, что же ему сказать? И чем он, не доктор, сможет ей помочь?!
Священник поравнялся с ней, остановился и молча посмотрел Светке в лицо.

И тут она не выдержала и расплакалась.

И произнесла:

- Батюшка, я – наркоманка…

*

- Спасите меня, батюшка! – Закончила Светка свой сбивчивый рассказ. Отец Сергий слушал молча, не перебивал, но при этом, как ей показалось, хмуро и неодобрительно смотрел на неё. Однако когда заговорил, то голос у него был мягкий и добрый:

- Нет у меня, дочка, ни власти такой, ни силы, чтобы спасти тебя. Сам многогрешен. А спасти тебя может Господь наш Всемогущий. К нему и обращайся.
- Как к нему? А Вы?.. А где я его найду?
- Мне кажется, ты Его уже нашла. Тебя к храму кто привёл?
- Никто. Я сама, одна приехала.
- Нет. Это тебе Господь путь указал.

Светка вспомнила неведомо откуда появлявшийся сначала колокольный звон, потом автобус и согласно кивнула головой.

- Вот и ступай этим путём, - продолжил отец Сергий. – Иди в храм и помолись.
- Не умею я молиться, батюшка! Я ведь и в Бога никогда не верила.
- А ты пробовала? – В голосе священника появилось суровость. – Не умеет она… Храм открыт. Там сейчас никого не должно быть. Подойди к иконе святого великомученика Пантелеймона. Встань на колени, помолись и помощи попроси. – Заметив её растерянность, добавил: - Пошли со мной. Я покажу, где она.

Светка послушно опустилась на колени перед той иконой, на которую указал отец Сергий. Прошептала ещё раз то, что только что рассказывала священнику. Уже поподробнее, правда, и даже уточнила некоторые детали. Решила с этим святым как бы договор заключить: пусть он сделает так, чтобы у неё сегодня ломки не было. А она тогда придёт сюда завтра и снова помолится. А что? Лучше, чем на колёсах сидеть, и печень целее будет. Прошептала условия односторонней договорённости и – успокоилась. И тут почувствовала, что заболели коленки. Ещё бы! На холодном шершавом полу в одних колготках! Слава Богу, что хоть не порвались…

Священника нигде не было видно. Пора сматываться отсюда: посмотрим, чем это закончится… А, кстати, странно, что её ещё не кумарит. Вроде бы начиналось…

К аптеке Светка вернулась уже злая на весь белый свет: никакая святость или благодать на неё в храме, видимо, так и не снизошли. Во-первых, от церкви пришлось топать на шпильках до самого города, и только здесь попался какой-то водила, который за тридцатник довёз её до аптеки. А во-вторых, за последние полчаса она как бы протрезвела. Договор заключила с доской рисованной! Через пару часов ей и сам Господь Бог не поможет! Совсем ку-ку!.. Осталась, овца, без колёс. Было бы денег побольше, мотанула бы на тачке в Москву: на Лубянке можно купить всё, что хочешь…

А тут ещё увидела, что из урны вился голубой дымок: какой-то хмырь бросил, наверное, непогашенный окурок. Пропали её рецепты! А вместе с ними и последняя надежда на ночь без дикой боли.

Можно, конечно, выкупить Ленкину релашку и оставить себе. Но ведь эта зараза…

А эта зараза сразу и нарисовалась, выйдя из аптеки прямо ей навстречу.

- Слушай, подруга! Ты где столько времени тусовалась? Я знаешь, сколько здесь тебя жду?! Выписал он тебе релашку?
- Выписал, выписал… На, подавись.
- Вау! А ты – клёвая девочка! Теперь живём!.. Послушай, у меня немного порошка в заначке осталось. Вмажемся напоследок по чуть-чуть. А? Я угощаю…

«Ну, где же ты, Господи? Где твой колокольный звон? Что мне сейчас делать? Если упущу эту возможность, а скоро начнёт кумарить, я ведь повешусь! И зачем тогда сразу мне помогать начал? Уж, не появлялся бы лучше… Да ещё на коленках стояла, чуть колготки не порвала… Ну, как мне поступить? Кто мне знак подаст: ты или Пантелеймон?»

Светка подняла руку, призывая к молчанию Ленку, и прислушалась.

Нет, никакого колокольного звона слышно не было: только пыхтенье машин да обычная городская шумиха.

- Слушай, подруга! Ты, случайно, не глючишь? Ей-богу, у тебя глюки начались. Охерела совсем! Тебе надо срочно вмазаться! А то крыша поедет и в психушку загремишь! Пошли…

- Нет. Я обещание дала… В общем так: оставь на мою долю немного. Если что, я к тебе прибегу раскумариться. Денег у меня хватит, не бойся…

2.

Светка, обложившись подушками, поудобнее устроилась на диване, нашла в телеке музыкальные клипы и стала ждать наступления ломки. Не могла же на самом деле какая-то там икона снять кумар?!

Из суеверия решила так: если разденется и ляжет в постель, стараясь уснуть, то начнётся ломка. Если же будет, как обычно, сидеть и ждать перед телеком, то… В общем, как начнёт «кумарить», тогда сразу к Ленке за дозой и побежит.

Звук музыки почему-то не успокаивал, а раздражал, и Светка его выключила. Уставилась на бесшумное экранное мельтешение и задумалась, вспоминая, как впервые попала в эту квартиру. В то время и сочинила она такое стихотворение. Позже мозги уже совершенно не работали.

Перебиты, поломаны крылья,
Болью дикою душу свело.
Героиновой белою пылью
Все дороги мои замело.
Ах, за что же мне участь такая?
Кто накликал мне эту беду?
Я по жизни иду, спотыкаясь,
И не знаю, куда я приду.

У неё тогда был самый тяжёлый момент в жизни. (Господи, а когда у неё были «хорошие моменты»?) Впервые и как-то неожиданно для себя плотно вошла в систему, разогналась до грамма и уже совсем не соображала, что творит. Безжалостно за бесценок распродала все свои золотые украшения, которые ей надарили на шестнадцатилетие родные, а потом помела из квартиры всё, что плохо лежало. Когда Славка унёс за долги последний – из родительской спальни – телевизор, отчим отхлестал её морде и выгнал из дома. Правильно, конечно, сделал.

Недели две она моталась по подругам, кололась всем, что могла достать. У самой уже и копейки не было. В общем, дошла до положения последней шлюхи, готовой на всё, ради дозы…

Вдруг, на какой-то хате её разыскала Ленка и увела к себе. Они сначала на пару поплакали, потом по чуть-чуть «вмазались», а потом та и спросила:

- Послушай, подруга, не хочешь с дядечкой одним пожить? А?.. Солидный, спокойный такой дядечка и при квартире. Бабки давать будет. С ним только язык надо держать за зубами, но ты у нас всегда была молчаливая, как партизанка.
- Бандит, что ли?
- А тебе не всё равно?
- Он как узнает, что я вичевая…
- Всё он о тебе уже знает. И, кстати, сам тебя выбрал по фотографии. Понравилась ты ему очень.
- Очень старый? Пенсионер, что ли?
- Конечно, не Леонардо ди Каприо, но тебя пусть это не колышет. Реже трахать будет. Зато станешь обеспеченной дамой. А то совсем в лахудру превратилась, посмотри на себя. И потом, ты думаешь, мне с моим придурком легко живётся? А куда деваться?.. У тебя же там будет не жизнь, а малина!
- Ну, я не знаю…
- В общем, сегодня вечером он тебя ждёт. Так что давай, подруга, наводи марафет. У тебя пять часов. Вот, видишь – две «штуки». Одна – тебе: сходи в Салон красоты, подстригись. Он любит короткие стрижки. Ну, как у тебя раньше было… Да, кофтульку себе новую купи.  Чёрте в кого превратилась! Морду потом у меня подмажешь… А вот эту тысячу я беру себе: это за мою косметику, за… в общем помоешься у меня сейчас и так далее. Поняла?
- Да что понимать-то?.. Чьи бабки?
- В этом-то всё и дело. Если этот дядечка спросит про деньги, скажешь, что одну «штуку» сама мне отдала за долги, за косметику, за тряпки, ну, соврёшь там что-нибудь… Запомнила?
- Да.
- Значит, согласна?
- А куда мне ещё деваться?

Ленка вытащила из сумки мобильник:

- Славуля, рыбка моя! Я её уговорила. Значит, к восьми? «Хоккей»! Будет при полном параде…

* * *

Сюда её привёз Славка на такси. Светка была в полной боевой готовности и никакого страха не испытывала. А чем её вообще ещё можно было напугать в этой жизни?

Да ничем!

Дом был старый, как говорили в городе, «сталинской постройки». Светка бывала пару раз в таких: высокие потолки с лепниной и громадными прихожими. Всё остальное, впрочем, уже зависело от достатка хозяев.

На звонок Славки железную дверь открыл какой-то гномик (неужели это ОН и есть?) лет под пятьдесят, с бухгалтерской внешностью: лысина на полчерепа, выпирающий животик, очки с толстыми линзами, а сам росточком с Дэнни де Вито: как раз Светке до подбородка. Но хозяйские замашки бросились в глаза сразу: мужичок, наверное, целую минуту молча рассматривал Светку с ног до головы, словно соображал: ту ему привели тёлку или нет. Наконец, в ответ на её наигранно-бодренькое «здрасьте» сделал приглашающий жест рукой. Рванувшегося вслед за ней Славку остановил поднятой ладонью:

- Спасибо, Вячеслав. Увидимся.

За Светкой гулко захлопнулись одна за другой две железные двери.

«Тоже мне мафиози! – презрительно подумала Светка. – Сам двери открывает… Где же его охрана?»

Она остановилась посередине обширной прихожей в ожидании приглашения. Никакой роскоши что-то вокруг заметно не было. Обычная, какая-то казённая обстановка. Ну, посмотрим, что будет дальше…

- Тебя Светик зовут? Проходи вон в ту комнату. – Голос, в общем-то, был вполне доброжелательный, уже хорошо, хотя при знакомстве обычно никто и не рычит. С другой стороны, чего ради ей на что-то хорошее рассчитывать? Куча пьяных парней не встретила – уже счастье… А то ведь всякое бывало…

Она прошла и села вот на этот самый диван. Выпрямила спину и безразлично уставилась в сторону, ленивым взглядом неторопливо осматривая обстановку. Но понимала, что сидит самым выгодным для себя образом: нужны сексапильные ножки? – вот они; нужен профиль как у Нефертити? – смотри, пожалуйста; груди, конечно, небольшие, но если тебе именно такие нравятся – на, бери!

 - Светик, у меня есть несколько условий. Ты их внимательно выслушай, а потом скажешь, подходят ли они тебе. Годится?

Хоть бы кофе предложил, козёл старый… Деловой, видимо, дядечка. Ну, гони свои условия. Сразу отсосать, что ли?

Светка согласна кивнула головой, продолжая осматривать комнату, да и самого хозяина краем глаза.

- Первые условия тебе наверняка понравятся, а последние – не очень. Но они, как ты понимаешь, и будут самыми важными.

А речь у него нормальная, без блатняка. Может быть действительно бухгалтер? Что-то на бандюгу не похож.

Светка снова кивнула головкой, из вежливости задержала на круглом лице бухгалтера взгляд и повела его дальше – осматривать другую часть комнаты. Там стоял телек, но в целом вся комната выглядела явно нежилой; была больше похоже на гостиничный номер, заставленный шкафами. Серванта вообще нет. А на шкафах номера – с ума сойти! – зачем? На кусочках лейкопластыря было выведено: «1», «2» и т.д. Как на складе. Интересно, на кухне хоть посуда есть у него?

- Первые условия такие, Светик. Ты здесь будешь у меня полной хозяйкой. Будешь поддерживать чистоту, ну всё, как полагается. Пылесос, разумеется, есть. Что постирать, в прачечную отнесёшь. Что понадобится по хозяйству: на кухне приглядись, чего там не хватает, купим. Ключи я тебе оставлю. Годится?

 Светка не сдержала удивления и её бровки взлетели вверх. Но пока всё было понятно, поэтому она снова только молча кивнула головой. Так, значит, он в одном лице покупает сразу и уборщицу, и домохозяйку, и кухарку, и любовницу. Интересно, во сколько он её оценит? Светка наконец-то задала первый вопрос:

- Простите, а мне как Вас называть?
- Зови меня, как друзья называют – просто Макс.
- Я практически ничего не умею готовить, Макс.
- Я это знаю, Светик. Но мне ничего и не надо. Я здесь обедать и не буду. Ну, если только с утреца: там, чай или кофе. Глазунью-то пожарить сможешь? – и он засмеялся.

Вот смех у него был неприятный, словно откашливался: кхе-кхе-кхе. Ну, слава Богу, хоть у плиты не стоять!

- Ну, что ещё из хороших условий? Тебе две тысячи передали? – Светка быстро кивнула головой. – Это не в счёт. Договоримся так. Каждый день я буду… - он запнулся.

«Сказуемое подбирает, бухгалтер, такое, чтобы меня не обидеть», - подумала Светка.

Макс, наконец, продолжил: - Я буду вот сюда, - последовал жёсткий хлопок ладонью по столешнице журнального столика, - класть каждое утро пятьсот рублей. Это лично для тебя, без всякого отчёта. Годится?

Ну, вот и цену она себя узнала: шестнадцать баксов в сутки. Впрочем, может она больше и не стоит? Да, ещё слово-паразит у него обнаружила – «Годится». Светка кивнула головой.

- А теперь плохие… вернее не очень удобные для тебя условия, Светик. – В голосе у него появились металлические оттенки.

Макс встал и заходил по комнате. Теперь он на Светку не глядел и она, наконец, смогла повнимательнее присмотреться к своему будущему хозяину. Да, если он и бухгалтер, то главный.

- Первое: я тебе даю неделю, чтобы ты слезла с иглы. Деньги мои у тебя ещё должны остаться, на лекарства хватит. Знаю, что совсем бросить не сможешь – твоё дело. Но чтобы в этой квартире наркотиками и не пахло! Годится?

Так, начинается… Крутой дядечка оказался, шутить не любит. И соломку заранее тоже не даром подстилал. У Светки даже во рту пересохло от волнения. Это уже серьёзно. Хуже, что от его бабок у неё почти ничего не осталось…

Макс остановился, развернулся к Светке, и они несколько секунд оценивающе смотрели друг другу в глаза.

- Я постараюсь.
- Хорошо ответила. Молодец. Я вранья не люблю. Запомни это на будущее, Светик. Значит – очень постараешься! Второе. Я здесь буду жить наездами. Так вот, чтобы ни одного постороннего человека в квартире не было. Если хочешь, можешь ночевать у себя дома, или здесь, но когда я приезжаю, чтобы всегда была около меня. И, естественно, чтобы за это время тебя ни с одним парнем не видели! Если я уезжаю, например, на десять дней, то оставляю тебе, разумеется, а пять тысяч. Годится?

Бухгалтер хренов и есть! Но пока его плохие условия не очень-то и страшные… А что же он о постели-то не говорит, козёл старый?

- Третье. В квартире периодически будут появляться вещи… Дорогие вещи. Может быть и деньги. Так вот: это всё не твое. И за их сохранность спрос будет с тебя. Годится?

Так, за те же шестнадцать баксов она ещё и сторожихой должна быть!

- Макс, а если квартиру ограбят? Вы, может быть, не знаете, но Славка только этим и живёт. А он-то сразу догадается, что ключи у меня будут.
- Твой Славка эту квартиру не ограбит, это я тебе гарантирую. Главное – сама лишнее не болтай и не наведи на неё… Да не бойся ты, Светик. Мою квартиру не так легко будет ограбить. Я здесь всё, что надо, предусмотрел… Разумеется, в нашей жизни чего только не случается! За стихийные бедствия, с тебя, конечно, спроса не будет. Годится?

Это условие Светке явно не понравилось, но пришлось соглашаться.

- Четвёртое. Я, как уже сказал, буду появляться здесь не очень часто. Но уж в это время буду тебя трахать, когда захочу и как захочу. Годится?

Господи, напугал! Трахальщик-то ещё нашёлся. Но для приличия Светка недовольно нахмурила бровки, вроде как задумалась, и скривила губки.

- Макс, Вам, наверное, говорили, что у меня ВИЧ и…
- Я знаю, Светик. Но всё равно молодец, что сама мне об этом сказала. Это мои трудности, не бери в голову… Ну, что? Теперь выпьем за знакомство?

Макс принёс из кухни какую-то иностранную бутылку то ли коньяка, то ли виски и две рюмки. Закуска у него, видимо, не водилась. Плеснул в рюмки буквально по капле этой импортной гадости.

- Я люблю красивых и молчаливых девочек. Надеюсь, Светик, что ты к тому же окажешься и достаточно умненькой, чтобы не совершить какую-нибудь глупость. – И деловито произнёс, подняв свою рюмку: - За знакомство и сотрудничество!

Даёт, бухгалтер! «За сотрудничество» Светка вроде ни разу в жизни не выпивала, но послушно плеснула в рот жгучую жидкость.

- И последнее, Светик. – Макс поставил рюмку на стол. -  Если что-то из моих условий будет нарушено… - Он с сожалением развёл в стороны свои грабли, с короткими растопыренными пальцами, выразительно вздохнул и посмотрел на неё холодными рыбьими глазами.

Светка с трудом проглотила сразу застрявшее в горле спиртное и поняла: бить её здесь не будут. Если что не так, её просто убьют. И никто искать не станет.

Она откашлялась и, с трудом выдавливая из себя слова, как можно более уверенно произнесла:

- Годится, Макс!

* * *

После этого памятного разговора Светка вернулась домой и попросила прощения у родителей, вызвав у обоих такой град слёз, что сама за компанию с ними расплакалась. Затем подсчитала оставшиеся деньги, прикинула, что именно на них сможет купить в аптеке, и пошла к наркологу. Затем закрылась в своей комнате и неделю не выходила на улицу.

Когда Макс объявился, Светка сказала матери, что будет жить «в гражданском браке» с одним мужчиной, пусть она не беспокоится. Затем взяла кое-что из своих вещей и перебралась на новую квартиру.

И потекла у неё жизнь по любопытному графику. Неделю, редко дольше, когда она была с Максом, Светка, разумеется, не кололась, сидела на колёсах. Следующие две-три недели, когда он «уезжал в командировку», сразу садилась на иглу.

Макс появлялся всегда без предупреждения, в сопровождении двух-трёх ребят. Приезжали они на двух вдрызг раздолбанных «жигулёнках». У всех был вид заурядных «челночников»: каждый тащил по две громадные пёстрые сумки, в которых рыночные продавцы обычно и перевозят свои товары. Пацаны молча кивали Светке, сумки ставили в коридоре, чинно прощались с Максом и отчаливали.

Макс, довольно потирая руки, внимательно, как при первой встрече, разглядывал Светку, затем подходил, по-отечески целовал в лобик (ей приходилось наклоняться) и говорил:

- А теперь, Светик, начинаем работать.

И Светке действительно приходилось вкалывать: доставать и сортировать лежащие в сумках вещи. Обычно это оказывались меховые изделия: шубы, шапки, воротники, дублёнки. В один шкаф (вот тут их порядковые номера и пригодились) сразу развешивалась одежда, имеющая на себе какие-нибудь бирки, ярлычки и т.п. Другими словами, те, которые были похищены непосредственно из магазина или склада. А с оставшейся частью, которая была «взята» из квартир, так сказать «сэконд хэнд», приходилось возиться. Светка внимательно просматривала все карманы (иногда попадалась какая-нибудь забавная мелочь), подшивала болтающиеся пуговицы, отошедшую подкладку и тому подобное. В общем, придавала вещи товарный вид. Она даже освоила некоторые приёмы химчистки, после которых, например, засаленная изнутри подкладка норковой шапки принимала девственно свежий вид.

Наверное, привозилось и золотишко, и бабки, но Макс их Светке никогда не демонстрировал. Ей даже нравилась его повышенная осторожность, за которой чувствовалась основательность и расчёт на будущее: как раз то самое, что напрочь отсутствовало у Светки, жившей одним днём. Себе из этих вещей Макс ничего не оставлял, а когда однажды Светке приглянулась норковая шубка – ну, прямо её размер был! – и она примерила её, то сразу услышала строгий окрик:

- Сейчас же сними и никогда больше так не делай… Что, хочешь такую шубу? Начинай копить деньги. А там посмотрим, если накопишь основную сумму, то я смогу и добавить… А эти вещи на себя не одевай.

После того случая Светка смотрела на всё раскинутое перед ней меховое изобилие так, как и полагается смотреть на чужие вещи, например, работнику химчистки: с безразличием, иногда переходящим в тихую ненависть.

Но после первого «рабочего дня», последовала первая «рабочая ночь».

Пока Светка убирала на кухне и принимала душ, Макс уже лёг. Она вошла в спальню и стала раздеваться. Стыдиться ей было нечего и она, не торопясь, демонстрировала стареющему бойфренду наиболее привлекательные части тела. Когда стала надевать ночнушку, он приказал:
- Не надо. Ложись голенькая.
- А я не замёрзну? – игриво спросила Светка.
- Не бойся, не замёрзнешь.
- А свет тушить?

И к своему удивлению услышала:

- Ну, кто же спит при свете? Конечно, туши.

Она легла рядом с ним. Наступила тишина. Готовая ко всяким неожиданностям Светка тихо лежала на широкой двуспальной кровати. Килограмм девяносто в этом борове точно есть. Сейчас начнёт ёрзать, задохнёшься под ним!

Но Макс до неё даже не дотрагивался. Может быть, он любит, чтобы ему помогли? Нет проблем, лишь бы угодить. Светка легонько прижалась к горячему и мягкому телу, слегка царапнула ноготками по его руке, потёрлась щёчкой о плечо…

- Максик? Ты меня хочешь?
- Что?.. Слушай, в четвёртом шкафу две длинные шубы и одна короткая, правильно?.. Я так и думал… Ну, ладно, давай отдыхать… Почеши-ка мне спину, а? Ну, сделай одолжение… Ага, вот так, вот так: то пальчиками, то ноготками… Умница моя… Вот, хорошо… А фигура у тебя, что надо. Угадал я… Поехать бы с тобой в какое-нибудь райское местечко, например, на Мальдивы.
- А это где?
- В Индийском океане. Если смотреть на карту, то сразу под Индией. Там много атоллов: это такие коралловые острова. Застроены они вдоль всего побережья небольшими домиками – бунгало, но со всеми современными удобствами, разумеется. Левее, левее, под лопаткой почеши. Вот-вот… Один выход из домика ведёт в сторону океана на твою часть пляжа, на которую никто больше не заходит. А с другой стороны дома выход к кафетериям и всяким увеселительным заведениям. Эти сооружения часто находятся у берега прямо над водой: проходишь к ним по деревянным тротуарам, а в воде, под тобой разноцветные рыбины плавают… Божественная красота!.. Хочешь на Мальдивы?
- Хочу.
- Ну, ладно. Это мы посмотрим… Почеши ещё немножко…

Через десять минут трахальщик-бухгалтер уже мирно посапывал. Светка тихонько отодвинулась от него и нашарила под подушкой заранее приготовленную таблетку реладорма. Может быть этот мудак импотент? Тогда – вообще лафа. Через десять минут также мирно заснула и она.

Где-то рано утром, когда Светка, привыкшая просыпаться очень поздно, спала самым сладким сном, её разбудил Макс. Правильнее сказать, не разбудил, а тяжело навалился на спящую Светку и начал насиловать. Она даже не сразу сообразила, что к чему, но потом обняла толстую шею Макса. Условия надо выполнять. Посмотрим, на что способен её бойфренд хотя бы утром!

И вскоре поняла: что-то не так. Макс, не переставая и очень озлобленно матерился, обзывая её самыми грязными словами. Светка, конечно, в своей недолгой жизни слышала всякое, но от Макса такого не ожидала. Неприятно было и то, что он её именно насиловал, хотя она и не думала сопротивляться. И с каждой минутой ярость его нарастала: он то больно щипал её за груди, то упирался рукой ей в горло и она, сразу задохнувшись, чуть не теряла сознание. Периодически Макс мешком падал на неё и, тяжело дыша, отдыхал несколько секунд. Затем снова начинал расплющивать Светку сильными ударами своего живота.

Улучив момент, она пропищала из-под него:

- Макс. Может, я буду сверху?
- Лежи!

Постепенно Светка догадалась, что он, наверное, злится из-за того, что никак не может кончить, а своей руганью просто заводит себя. Но помочь ему она уже ничем не могла, так как была буквально распята на кровати.

Вдруг Макс резво соскочил с неё и, больно потянув за руку, произнёс:

- Ну-ка повернись задом! Встань вот здесь. Упрись как следует и стой ровно! Я сейчас жопку твою прочищу… Вот так!.. Вот так!.. Ты у меня сейчас задёргаешься как червячок на крючке. А?.. Ну, как тебе?.. А? Попалась рыбка на крючок?.. А?.. Ну, как тебе такое, а?..

Светка, ещё в четырнадцать лет без всякого сожаления (по взаимной любви!) расставшаяся со своей девственностью, профессиональной проституткой, разумеется, не была. Только в последние месяцы, уже окончательно сорвавшись с цепи и потеряв голову, она соглашалась на всё ради дозы, но и тогда всячески избегала анального секса. Этот вид мужской услады явно не входил в число её сексуальных достоинств, так как причинял совершенно невыносимую боль. Если она соглашалась на такое «удовольствие», то только в тех случаях, когда очень уж нужно было дозу достать.

Макс, услышав её стоны и ойканья, ещё больше раззадорился, виртуозно превращая её мучения в настоящую пытку и сопровождая их издевательскими комментариями:

- Чего ты кричишь-то? Целочку из себя строишь?... Ну, покричи, покричи…


Не выдержав пронзительной боли, Светка попыталась вывернуться, но Макс словно тисками сжимал её бёдра и продолжал ритмично насаживать на свой член. Через минуту Светка заплакала:

- Максик… Ты даже не помазал ничем... Ну, хватит… Я прошу тебя… Максик…

Пытка продолжалась по нарастающей. Вся промежность у Светки горела как обожжённая пламенем; она чувствовала себя разодранной на две части, которые методично ополаскивали крутым кипятком.

И вот, больше не выдержав боли, Светка зашлась в прерывистом и захлёбывающемся вое. Видимо, Макс именно этого момента так упорно и добивался. Через несколько секунд он облегчённо застонал, потом довольно захихикал и, оттолкнув от себя Светку, повалился на кровать. Светка же повалилась на палас прямо там, где стояла.

Господи, слава Богу, что всё закончилось… Неужели такое её ждёт каждое утро? Нет, она не выдержит. Надо будет как-то объясниться с Максом, по-человечески поговорить с ним, сказать, что…

В это время раздался умиротворённый голос дядечки Макса:

- Ты где там, Светик? Сообрази что-нибудь перекусить, а? Мне сегодня рано надо будет выйти. – И уже более нетерпеливо и раздражаясь: - Ты слышала, что я сказал? Сегодня работать надо! Тебе, кстати тоже.

* * *

Макс оделся в костюм такого покроя и качества (в его шкафу их висело четыре, все разного цвета), что уже больше походил на министра финансов, чем на бухгалтера… Сволочь! Садист проклятый! Тебя бы так кто-нибудь оттрахал!

Он допивал кофе, а Светка стояла у окна – сидеть было ещё больнее – и выслушивала его указания.

- Это будет твой мобильник. Из рук его чтобы не выпускала. И очень внимательно слушай, что я буду говорить… Да, утри слёзы, хватит кукситься!.. Не вздумай что-нибудь перепутать, а лучше записывай, что я скажу. Да, так будет лучше: приготовь бумагу с карандашом… Ты слышишь меня или нет?
- Слышу, Макс. Приготовлю бумагу и карандаш.
- И с деньгами повнимательнее. Не стесняйся пересчитывать. Отчитываться потом передо мной будешь… Запомни, день будет напряжённый.

Светка, разумеется, слушала его очень внимательно, но смотреть на харю этого извращенца не могла. Поэтому глядела на улицу и увидела, как около их подъезда остановилась очень нехилая марка «БМВ». Эту машину Светка отличала по бело-синему значку на капоте.

- За кем-то «БМВ» подкатила. У кого в этом подъезде такая тачка?
- У меня, Светик. – Макс вышел в коридор. – Да, ещё. Сегодня я вернусь с водителем. Он эти дни поживёт с нами. Приготовь, что постелить ему; на диване будет спать. Жди моих звонков.

Светка кое-как привела себя в порядок, приняла душ, не отрывая глаз от мобильника. Потом прилегла на диван и с ужасом почувствовала, что действие трамала, который она впопыхах приняла с утра, проходит и возвращается жгучая боль в заднем проходе. А ведь завтра утром наверняка всё повторится, только уже по больному месту. Заранее принять трамал – без толку, к утру его действие пройдёт. А перед тем, как Макс набросится на неё, она не успеет его проглотить. Тем более, он не должен этого заметить. Какой ему кайф трахать её, если она не будет орать от боли?..

А потом пошли звонки.

- Приедет Дима. Дверь откроешь, когда он себя сам назовёт. Отдашь из первого шкафа свингер из каракуля и две норковые шубы. Заплатит ровно четыре «штуки» долларами. Пересчитай, смотри!
- Приедет Екатерина Львовна и с ней высокий худой парень. Отдашь пять дублёнок из первого и третьего шкафа…
- Приедет на белой «Волге» - увидишь в окно – Николай. Отдашь ему…
- Приедет…

Господи, быстрее бы всё распродать. Тогда этот боров сам должен уехать. Ведь должна же быть у него где-то и семья, и квартира…

Но в первый день ушло не больше трети всех вещей.

Поздно вечером Макс вошёл в квартиру в сопровождении высокого симпатичного, со спортивной фигурой парня.

- Это Володя, Светик.
- Привет, - буркнул тот, как ножом полоснул по Светке яркими карими глазами и отвёл взгляд.

Красавчик! Вот бы с кем в квартире пожить! Уж наверняка не садист, как этот козёл. Светка машинально вильнула голыми коленками (была в коротеньком халатике), поиграла глазками, но кажется напрасно. Володя, демонстративно не смотря в её сторону, сразу прошёл на кухню с двумя пакетами, поставил их у холодильника. Макс распорядился:

- Светик, там продукты. Разбери, что куда. И что-нибудь сообрази нам по быстрому на ужин.

Вторая ночь, вернее утро, оказалось ещё более тяжёлым для Светки. Она вечером заикнулась было Максу о том, что продают специальный секс-крем… Он ответил таким гробовым молчанием, что Светке стало окончательно ясно: ему нужно, чтобы она выла от боли.
 
Светка пыталась не спать, чтобы угадать момент его пробуждения и успеть принять пару капсул трамала. Но малодушно уснула как раз тогда, когда начало светать и снова была разбужена неожиданно для себя. С одной стороны, она вынуждена была визжать от боли. С другой стороны, ей было стыдно громко кричать, так как в соседней комнате наверняка уже не спал Володя. Но надолго её терпения всё равно не хватило. И хотя Светка умудрилась припрятать таблетку трамала под простынёй, но проглотить её смогла, когда всё уже было кончено…
 
В третий день ушли только четыре шубы.

И снова под утро кошмарное изнасилование. На этот раз Светка решила схитрить и начала ойкать и стонать, не дожидаясь начала раздирающей боли. И ошиблась.

- Нет, сучка! Это ты поторопилась… Ещё мало…
- Макс, миленький… У меня там всё горит… Не могу больше…
- Не можешь, ори… И погромче. Кто тебе мешает?!

В четвёртый день ушли все шапки и все воротники, но товара ещё оставалось на целый шкаф. Светка ходила, шатаясь от боли, как старая кляча на полусогнутых ногах. Но, казалось, ни Володя, ни Макс этого просто не замечали. Володя вообще явно избегал оставаться со Светкой наедине и практически не разговаривал с ней.

Наконец, на шестое утро, Светка, выдержав в очередной раз все причитавшиеся на её долю пытки, и решив лучше помереть, тихо, но решительно заявила вставшему с постели Максу:

- Сегодня я не смогу вам ничего приготовить… Я не могу ходить Макс.

Тот словно ждал такого признания.

- Что ты захандрила, Светик? Ну, и ничего страшного. Бедненькая моя, не вставай, лежи и отдыхай. Мы сами завтрак сделаем.

Через полчаса от двери спальни донеслось:

- Светик, до свидания. Я на пару недель уеду. Приведи себя в порядок, поняла? Все деньги на столе. Как видишь, я свои условия не нарушаю. Чао, сладенькая.
- Макс, прошу тебя, оставь мне мобильник… Пожалуйста.
- Мобильник? – Он немного подумал. – Ну, ладно. Чего не сделаешь ради послушной девочки. Держи.

Едва за ними захлопнулись двери, как Светка набрала номер телефона Ленки и прохрипела сквозь слёзы:

- Ленуся, умоляю! Привези мне герыча! Любые бабки отдам, только побыстрее…

Вот по такому графику она и крутилась как белка в колесе целые полгода.

* * *

Вспоминая свою разнесчастную долю, так и не дождавшись начала ломки, Светка заснула тут же на диване без всякого снотворного. И проснулась поздно утром перед бесшумно работающим телевизором.

Ломки не было!

Бог помог?

Но она дала обещание, что в этом случае придёт в храм на следующий день и снова помолится. Значит, надо сходить. Вдруг действительно та икона с Пантелеймоном ей помогла…

Светка уже открывала внутреннюю дверь, как перед ней неожиданно распахнулась наружная.

- Ой, Володечка! Это ты? Напугал меня.
- Куда направилась, красавица? Подожди. Дело серьёзное есть.

Они зашли в комнату. Светка устроилась на своё любимое место на диване, а Володя, поставив стул перед ней, сел и широко расставил длинные ноги, обтянутые джинсой.

Вот это парень! Она, как дура, подставляет задницу какому-то уроду и ни разу за это время с настоящим мужиком не трахнулась. Вот с таким бы, как Володька… Только бы моргнул ей – с ним хоть на край света!..

Но Володя, как нарочно, не мигая, в упор посмотрел на Светку, а потом толкнул целую речь.

- Твои договорные отношения с Максимом Петровичем закончены. Здесь шесть тысяч рублей – держи – тебе премиальные за шесть месяцев. Собирай свои вещички и – прощай, красавица. Если хочешь, могу довезти до дома.

Светка не верила своим ушам. И не знала, радоваться ей или огорчаться. Кончилось её рабство. Но кончился и постоянный доход. Теперь ей или окончательно слезать с иглы – но, ведь не получится же! -  или искать очередного хозяина.

- Красавица, тебе пятнадцать минут на сборы. Сумка есть? А я пока чаю попью. А то мне ещё три часа за рулём сидеть.
- А Макс сюда больше не вернётся?
- Светка, ты выжила, потому что никогда лишних вопросов не задавала. Неужели сама этого не поняла? Вот и не задавай их. И условия Максима Петровича почти не нарушала.
- Что значит «почти»?! Ни разу не нарушала!
- А это ты врёшь. Подойди сюда. – Он включил чайник и достал чашки. – Со мною чаю не попьёшь на дорожку?
- С тобой с удовольствием. А чем же я условия этого урода нарушала? Тем, что орала по утрам, когда он меня трахал?
- Сядь и не кипятись. Видишь на той стороне дороги дом? На четвёртом этаже, вон в том окне на подоконнике ещё полчаса назад стояла подзорная труба. А в квартире жил пацанёнок, у которого было две обязанности: по первому желанию Максима Петровича стягивать с себя штанишки, а всё остальное время наблюдать за этой квартирой. Он мне сам говорил, что второе занятие ему нравилось больше, особенно когда ты ходила голая. Теперь поняла, почему Максим Петрович не разрешил тебе на кухне шторы повесить?
- Так этот урод ещё и педик! Как же я сразу не сообразила…
- А нарушений у тебя было два. Числа я уж не помню, но тот мерзавчик всё аккуратно фиксировал. К тебе дважды приходила какая-то девица.
- Так это Ленка! Но я её даже в комнату не пропускала. Она мне лекарства привозила. Сама я из дома выйти не могла, всё болело.
- Вот это тебя и спасло: что девка, а не парень; что всего два раза за шесть месяцев; что в комнату не пустила. Видишь – через кухонное окно весь коридор виден и двери в комнаты. Ну, ладно. Давай чай пить.

Они помолчали.

- Володечка, а ты хотел бы со мной на Мальдивы поехать? А? Там такое райское место! Представляешь: вдоль песчаного берега стоят бунгало, это домики такие, и у каждого своя часть пляжа. И пальмы вокруг…
- Ну, ты даёшь, красавица! Ты там была?
- Была. С тобой. Только во сне.
- Что ж. Если честно, то не отказался бы. Но не будем об этом. Глупости всё. Допивай чай, а я тебе сейчас один фокус покажу. Только чашку подними.

Он отодвинул от окна кухонный стол, присел под подоконником на корточки и стал отдирать от стены кусок обоев. Тот отклеился довольно легко, и под ним обнаружилась дверца.

- Ну и чудеса! А что там за дверцей?

- Никаких чудес нет, красавица. В старых домах часто делали на кухне вот такие подобия шкафчиков. А в наружной стене у него отверстия. Они раньше вместо холодильников служили. И если бы ты больше любила возиться на кухне и чаще убиралась бы, то может быть и сама бы наткнулась на эту дверцу… Малец в основном из-за этого за кухней и следил… Впрочем, слава Богу, что не наткнулась. Добром бы это не кончилась…

Он открыл дверцу и достал небольшой кожаный портфель. Стёр с него пыль кухонным полотенцем и положил на стол.

- Ну, мы с тобой договорились: пятнадцать минут на сборы. И ключи мне отдавай.
- А в нём что? Бабки?
- Опять двадцать пять! Нет, в нём кирпичи лежат!.. Иди, собирайся.

Светка пошла в спальню, быстро покидала в сумку своё барахло, сверху положила косметику и… вдруг снова услышала тихий колокольный звон.

А что теперь он означает? Идти в храм? Правильно. Она туда и собиралась. Вот и попросит Володьку довести её до озера, какая ему разница?

Но колокол не затихал и было в его звоне что-то тревожное. Что он ей хочет сказать? О чём предупредить?

Светка вышла с сумкой в коридор, где её уже ждал Володя.

- Послушай, Володечка, а ты меня не убьёшь? А то что-то так много мне всего рассказал. Как перед смертью.

Парень так и замер перед дверью. Потом медленно повернулся и в упор посмотрел на Светку.

- У нас с тобой, блин, прямо викторина какая-то получается. – Тихо добавил: -  Нет, красавица. На этот раз я такого указания не получил. Ещё вопросы будут?
- Нет… А мне всё равно терять нечего. Ты же, наверное, знаешь, что я вичевая. Годом раньше, годом позже, какая разница?..

Володя молчал вплоть до того момента, пока они не сели в машину. А потом его вдруг снова будто прорвало:

- Не было у тебя, красавица, никакого ВИЧа. Поняла?
- Что значит не было, когда есть. У меня анализ положительный.
- Какая же ты всё-таки дурёха, блин! Ну, слушай. Ты в январе этого года аборт делала, так?
- Ну, делала. А ты откуда знаешь?
- От верблюда! Анализ крови у тебя брали?
- Конечно. На ВИЧ у всех берут.
- И что тебе сказали про анализ?
- Ничего не сказали. А что им говорить?
- А ты бы взяла и сама спросила! Тебе бы и ответили, что анализ у тебя отрицательный! Я его видел своими глазами, а твою историю болезни держал в своих руках. Это когда сведения о тебе собирал для Максима Петровича.
- Ничего не понимаю. Когда я в самый первый раз сдавала анализ на ВИЧ – меня нарколог посылал – он был положительный.
- Вот, блин! Да не положительный он был, а подозрительный на ВИЧ. И тебе сказали, чтобы ты поехала в лабораторию в Москву для уточнения. Говорили?
- Говорили.
- А ты поехала?
- Нет. Никто из наших не ездил туда. Чего зря мотаться?
- Вот всё и выяснили. Теперь можем ехать?
- Подожди, Володечка. Так, значит у меня нет ВИЧа? Да?
- А вот есть ли он у тебя сейчас, я не знаю. Максим Петрович сам «вичевой», поняла. Правда, лечиться начал, как узнал… Ну, всё, поехали.

Давно Светке не было так обидно, и она плакала, не скрывая слёз.

- Мог бы, между прочим, и шепнуть об этом. Тоже мне, герой!.. Всё отворачивался от меня… Эх ты!.. Если бы я знала, что не «вичевая», у меня, может быть, и жизнь по другому сложилось бы…
- Я не герой, красавица. У меня свои условия были. Платили нам с тобой может быть и по разному, но вот наказание за нарушение условий договора у нас с тобой было бы одинаковое, поняла?.. Тебе зачем в церковь?
- А Бога хочу поблагодарить, Володечка. За то, что ломку в три дня снял. За то, что ВИЧа у меня не было. Грехи буду свои замаливать.
- И много у тебя грехов в семнадцать-то лет?
- Много, Володечка. У нас с тобой, мне кажется, у обоих грехов выше крыши… И мне почему-то кажется, что твои грехи тяжелее моих.

Володя насупился и промолчал.

А вот этого ей, дуре, говорить не следовало. Снова понесло не в ту сторону… Хотя теперь всё равно. Светку опять охватило то полное безразличие к собственной жизни, которое она испытывала вчера. Пусть он её хоть сейчас убьёт, какая разница? Лишь бы…

- Володечка, ты меня не больно убивай, ладно. Я так боли боюсь, что…
- Да, заткнись ты, дурёха! Заладила своё, блин! Надо было бы тебя замочить, ты бы уже у меня сейчас в багажнике лежала в своей собственной сумке. Поняла?! И не трави мне душу! Вон твоя церковь. Иди, замаливай грехи…
- Ну, прощай Володечка. Спасибо, что не убил.
- Твоё «спасибо» я передам Максиму Петровичу. Только он очень уж догадливых не любит. Даже если они и красивые, запомни…

Светка вышла из машины.

- Спасибо, за доставку… А на Мальдивы ты зря не захотел со мной рвануть. Небось, баксов в твоём портфеле немереное количество. Представляешь, насколько лет нам бы хватило?..

* * *

Светка, не торопясь, возвращалась из храма к себе домой. Мешала сумка, которую приходилось перекладывать из одной руки в другую. Она даже пару раз останавливалась отдохнуть и посидела в проходном дворе на скамейке. И думала, думала, думала…

Никогда у неё не было на душе такого необыкновенного спокойствия и радости. А ведь молилась опять – как Бог на душу положит…

Надо же – с ней произошли три чуда за два дня! Может быть, у неё есть какой-то ангел хранитель, который подаёт ей знаки и совершает для неё чудеса? Во-первых, ломка прошла за три дня, что противоречило всем известным ей фактам. Во-вторых, она осталась без лекарств и даже рецепты выбросила, а тут, пожалуйста: урод Макс смылся, и не нужен ей теперь в двойных дозах трамал, чтобы выдерживать его издевательства. Но третье чудо самое большое: ей впервые за последние месяцы не хотелось уколоться!

Она всем своим нутром вдруг почувствовала, что жизнь продолжается: с ВИЧем или без него. Только надо устроиться на работу и не искать виноватых на стороне. Попросить прощения в первую очередь у родителей. И самой простить всех. Даже этого урода Макса. Если бы она не связалась с ним (а кто её принуждал?), то всё равно подцепила бы ВИЧ в том притоне, где обитала последние дни. С ним мучилась, но жила, а на той хате могла бы от передозы откинуться в любой момент…

Завтра она пойдёт и попросится на работу к тёте Лизе в ателье. А что? В мехах она теперь кое-что смыслит, работать с дорогими вещами умеет. И вообще убедилась, что руки у неё растут из нужного места. И деньги для разгона есть: и за то уроду Максу отдельное спасибо. Может быть, я как та ветка у зимнего дерева: склонилась под тяжестью снега до самой земли, но ещё не сломалась?

Вот с такими благостными мыслями, словно покрытая розовым облаком, Светка и дотопала до своего подъезда.

Зашла в него и столкнулась с Володей.

И сразу всё поняла.

- Ой, Володечка!
- Ты уж извини, красавица, но я тебе на самом деле много лишнего наболтал… Пожалел тебя. И напрасно.
- Это ничего, Володечка. Девушке всегда приятно, когда её жалеют. Особенно если парень ей нравится… Я не буду кричать, не бойся. Только ты сделай так, чтобы мне больно не было. Я за последний год столько боли натерпелась, что боюсь её ужасно… Подожди ещё секунду. Я тебя обниму. Мне давно этого хотелось.

Светка в последний раз посмотрела в красивые глаза, прижалась к нему всем телом и покорно склонила голову…

* * *

Разбирая после похорон Светкины вещи, мать наткнулась на ученическую тетрадку с несколькими стихотворениями, написанными неизвестно когда её дочерью. Одно из них было таким:

Люби меня тихо,
Люби меня нежно.
Открой своё сердце,
пусти меня тихо.

Спаси меня грустно,
Спаси меня ночью.
Смеркается вечер,
Становится грустно.

Возьми мою руку,
Мне холодно, милый.
Любовь нас согреет,
Не отпущу твою руку.

Убей меня тихо,
Убей меня быстро,
Закрой мои веки,
Проводи меня с крыши…


* * *
Январь-февраль 2003 г.