Глава двадцать 1

               

 День понемногу подходил к концу. Ему некуда было спешить, поэтому, понемногу. Так случилось, что день занимает некоторое время, время не может никуда спешить – оно величина постоянная. Это нам, со стороны, иногда кажется, что оно куда-то спешит, на самом деле, это мы пытаемся уложиться в его рамки, чтобы куда-нибудь навсегда не опоздать, доказывая кому-нибудь, иногда себе, что провели его не зря.
 После долгого времени, проведённого за употреблением духовной пищи, замачиваемой в желудочно-кишечном тракте бесконечным количеством кофейного напитка, на основе ячменя, заедаемого дежурными бутербродами с запахом плавленого сыра, захотелось было пойти куда-нибудь податься. То есть, пройтись.

 Я вышел из дома. Не потому, что очень хотел или было надо. Просто, хотел из него уйти. Уже темнело, но фонари исправно выполняли свою функцию. На пути мне встретился гвардеец, охранявший последний, не украденный люк, напоминавший крышку шахты баллистической ракеты. Я выказал ему своё сочувствие, но он в ответ хотел ткнуть меня своим штыком, считая это провокацией.  Скоро должна была состояться смена караула, на которую даже водили экскурсии, а так же собиралось много всякого сброда, на «просто посмотреть».
 На дворе была «чёрная пятница». Всё бы ничего, но денег хватало только до среды, поэтому я пролетал мимо кассы, хотя, всего-навсего, шёл мимо.
 У бесплатной столовой  суетились люди, не традиционным способом осуществляющие поиск пропитания.  Я подумал, что неплохо было бы организовать контору, собирать всем миром им на квартиры, а потом выгонять за неуплату налогов и коммунальных платежей, а потом продавать. Но эта схема для государства, для простых смертных это так просто это не работает. Думаю, третья мировая война начнётся с того, что какой-нибудь государственный банк, потребует вернуть долги какое-нибудь стратегическое военное предприятие и продаст долги какому-нибудь коллекторскому агенству, которое наймёт для этих целей, какую-нибудь дружественную американскую  армию. Мало ли чего они там на выпускали. Может – танки? Какие-нибудь танки...
 Так и придётся опять отступать  до самой столицы, а может быть, даже сжечь её...  Как источник всех бед.
Кстати, если народ имеет право, исключительно по Декларации прав человека, на свержение плохой власти, то почему бы не воспользоваться случаем, и не попросить их заодно, поменять тех, которых мы сами себе и избрали? Понятно, что они откажутся, скорее всего. Как можно убрать тех, кого сами и поставили? Своих? С какой такой стати? Ведь их интересуют только деньги. Любой ценой.
 Забавно только то, что нет ни одного правителя государства, который не испортил, в конце концов, себе карму, который не был бы проклят народом и о котором в народе осталась бы хоть какая-то хорошая память в истории. Хотя, был один такой... Два...
 
Национальный гвардеец зло посмотрел мне в след, словно за мной тянулся шлейф моих мыслей, и про бомжей на танках, рвущихся в бой и про ту власть, которая ему платит за охрану.

 Навстречу шла процессия, названная «Парад любителей запаха Ромашек». Поскольку ромашки, как цветы, были занесены в зелёную книгу, то они брызгали вокруг освежителем воздуха для туалетов, с запахом ромашки и казались очень довольными и счастливыми от того, что им разрешили пройтись по улицам спального района. Оказавшиеся рядом, чихали и кашляли, проклиная все цветы, какие могли вспомнить и аллергию на тополиный пух, заодно. Некоторые спрашивали у самих себя – куда мы идём? Куда катиться мир?
 Глупо спрашивать, куда мы идём, когда позади уже две трети пути, если не больше. Одно может радовать, что мы идём по кругу...
Откуда-то появились спасатели озонового слоя, собранные из любителей острых блюд и мыльных мексиканских сериалов,  и разогнали парад любителей ромашек баллончиками с перцовым и слезоточивым газами...
 Тут я подумал...
 Как ни противны были мои мысли в этот момент, я не мог от них отказаться.  Меня забавляли рассуждения о том, что можно просто сидеть, скрестив ноги, на берегу моря или на гранитном парапете набережной, и ничего не делать, а только ждать... Чего? Когда вниз по течению проплывут трупы или когда мимо протечёт второй раз та вода, в которую они так и не соизволят зайти? Некоторые называют это медитацией.
 Есть два вида безделья – богатое и нищее. Нищий ведь не от того, как мне кажется, не сидит на берегу моря или гранитного парапета – у него нет денег, что бы до них добраться... Хватает только до еды... До среды...
  Хорошо, что думать можно пока бесплатно. Тут дело даже не в том, что презумпцию невиновности никто не отменял, ведь каждый мог и случайно о чём-то подумать, о каком-то пустяке,  важно было перебить мыслью о том, где достать еды, все остальные, не правильные мысли.  Любой,  задумавшийся «о вечном», представляет собой опасность для общества в целом, а особенно для некоторых его членов  в,  очень малой его,  частности. И для себя самого представляет опасность.
 
  Каждый, уважающий себя, исполняющий обязанности начальника государства, должен построить на границе с соседями высокий забор или стену. Под предлогом внешней агрессии или от беженцев. Беженцев более правдоподобное объяснение. На самом деле, чтобы свои все не разбежались, наверное...
 
 В магазин я не заходил. Зачем? Чтобы оплатить продукты, в которых одни акцизы, налоги, реклама, упаковка и добавки, идентичные натуральным, стоят втрое больше, чем сам продукт?
Целый час ходить по магазину, выбирая товары по акции, и забыть на кассе показать карточку постоянного покупателя, как это у них называется – карту лояльности...
Месяц потом переживать по этому поводу. 
Говорят, раньше, в старые добрые времена... 
Почему-то, старые времена очень часто называют и добрыми.  В старые добрые времена, чтобы купить продукты, нужно было обойти три-четыре магазина – булочную, мясную, бакалею, хозяйственные товары.
 Потом стали продавать хлеб со стиральным порошком в одном отделе, в одном супермаркете. Я не удивлюсь, если потом окажется, что стиральный порошок добавляли в тесто, для очищения желудочно-кишечного тракта. Но чтобы сэкономить, нужно было обойти те же пять магазинов. В одном хлеб по акции, в другом курица, в третьем – макароны... На это уходило много времени.
Но денег хватало только до среды, а была чёрная пятница...
У тех, у кого денег только до среды, каждая пятница чёрная.

 Главные бабуины дорвались до кормушки и играют на животных инстинктах, один из которых, выжить любой ценой, а другой – оставить потомство, других обезьян.

А... Время – деньги, говорили они. Но время деньги только для того, кто его продаёт. Для того, кто его экономит, оно совершенно не деньги, если оно не потрачено на их  зарабатывание. Это время и есть время жизни, которое заставляют тратить на поиски товаров по акции.

 Я включил в плеере аудио книгу, заткнул одно ухо наушником, а другое берушью, чтобы слова не вылетали в другое ухо, а накатывались прибоем на стенки черепа внутри, омывая мозг отбившимися от него волнами.

 Навстречу мне попалась девочка, волосы  которой были выкрашены в синий. При этом  на Мальвину она всё равно была не похожа.
 - Вы не подскажете, против чего она протестует?
 - Почему сразу протестует? Она так выражает себя.
 - Дитя индиго деним?
 Откуда-то появились пограничники вкуса.
 Они заметили, но им показалось, что я кручу пальцем у виска по их  поводу и хотели было направиться в мою сторону, но, увидев на моём рукаве нашивку «Общества Добровольных Помощников Поиску Альтернативного Решения Несуществующих Проблем»,  передумали.
 На самом деле, я подкрутил ногтём указательного пальца винтик, который настраивал фокус моего портящегося зрения, винтиком в моём виске, на ночной режим.

 Народ тащил, толкал, нёс  какие-то коробки, в которых находился вкус к жизни, а может быть даже и смысл её всей, проваливаясь в темноте в открытые люки и истошно крича оттуда, свариваясь в кипятке или ломая себе костлявые части тела.
Для кого-то чёрная пятница оказывалась по настоящему чёрной. Это был апогей её черноты.
 Всё-таки, там была пусковая шахта, а эти люки просто сдали в металлолом, люди с нетрадиционным способом осуществляющие поиск пропитания...

 На этом месте, я дошёл до реки, которую охраняла гранитная набережная, от тех, кто собирался ждать ту самую воду, в которую никто не собирался заходить...

---

Здесь вам не тут, не там, ни где.
Здесь время не играет роли.
В надстройках поменяв пароли,
Ищет свой путь к Караганде.

Здесь вам не там, ни где, ни тут.
Здесь климат с суеверным смыслом.
Тут, все ром-бабы с коромыслом,
Но Гитлеру всегда капут.

Здесь вам ни где, ни тут, ни там.
Здесь тьма с хроническим составом,
Свой монастырь с чужим уставом,
И не внимание всем постам.

И близок локоть, да не съесть.
Тут вам не там, ни где, не здесь.