На смерть пророка - Солженицын

Диптих о Солженицыне. (Разбор стихов Виктора Коврижных)
Первая часть написана в середине 90-х, а вторая после смерти АИС.

НА СМЕРТЬ ПРОРОКА - СОЛЖЕНИЦЫН

Что такое поэзия?.. Цветочки, рассветы, закаты... Сентиментальные чувства, лазоревые зори, радость бытия, единение с природой?.. Верно - и то, и это, и другое... Но кроме этого первородного предназначения поэзии, когда поэт, переполнен чувством красоты от окружающего мира, есть и высшее предназначение, когда поэт становится выразителем духа народа, гласом свободы, грозным оракулом. И тогда он достигает вершины творчества, тогда его голос не просто возносится вверх, а прознает все пространство на все четыре стороны света...

Невероятно сложно обрести это высшее предназначение, стать колоколом правды,   вырывать "лживые языки" фарисеев сжигает храмы тотальной лжи и кромешной тьмы... Ныне, во времена возращения в публичное пространство "красного демона", нашлось много хулителей великого Солженицына, которые не стесняясь в прямом эфире ругают писателя, крушат мемориальные доски и оскверняют памятники писателя, так видят в нем одну из первопричин крушения коммунизма. Но поэт не подается этим лживым фарисеям, он понимает значение писателя и создает образ возвратившегося изгнанника.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Возвращался в Россию пророк.
Под распятой звездой Бонивура
распростёрлась покорно у ног,
им развенчанная диктатура.

Ехал поездом, грусть затая,
по бескрайним просторам Основы.
От конечных страниц бытия
до истоков начального Слова.

Сокрушала устои страна,
заблудившись в свободах, пороках.
В этом ли роковая цена
изречённого слова пророка?

Да... вот так и ехал от "конечных страниц бытия"... Как же тут не вспомнить Гулаг, который должен был стать последней точкой страданий, последней страницей жизни, которую должен был прочитать "пророк". Но он сумел нечеловеческим усилием  повернуть время вспять, он сумел и выжить и преодолеть смертельную болезнь и  вернуться к "истокам начального слова"... К нем  устоям нравственности, подлинного служения Родине, единением с духом народа, который жаждет тысячу лет освобождения от оков.

Низвергать нам вождей и царей
не впервые. Поэтому снова
в плутоватых руках звонарей
не молчит его колокол слова.

Не впервые прощенье грехов,
так что своды гудят мировые!..
И заложником собственных слов
оставаться, увы, не впервые...

Вот это завернул поэт!.. Надо проникать в глубинный смысл слов, чтобы услышать откровение... "В плутоватых руках звонарей..." то есть, слово Солженицина используют в своих идеологических целях "звонари", а кто они?.. А это нынешняя власть, которая сделала Солженицина знаменем борьбы с тоталитаризмом, при этом сама осталась тоталитарной. Вот в такой интерпретации становится понятно кто такие "плутоватые звонари"... Сильно прозвучало это обличение власти.

А вот с прощением грехов я бы не согласился. Нет прощения кровавой эпохи репрессий. В свое время была критика сверху, но и она сошла на нет. Зато сегодня как ожившие зубы дракона поднялась новая волна лжепатриотов, которые ропщут, что у них нет маузеров и пулеметов, чтобы поставить к стенке неугодных, а несогласных заточить в Гулаг. В наше время обыденным стало восхваление коммунистических диктаторов и их пособников, так что ни о каком прощении грехов не может быть и речи, ныне грозная тень командора нависла над всей страной и в любой момент он может возвратиться в лице безжалостных сталинистов.

ИСХОД

Нет опоры в стране у мессии.
Глум гламурный да поиск врагов.
И река шириною с Россию
пролегла между двух берегов.

Не наладить мостов, переправы -
глубока, своенравна вода.
Каждый берег - опорой Державы
и глухая меж ними вражда.

На одном берегу - промолчали.
Покаяния ждали они.
На другом - сапоги лобызали
и гасили надежды огни.

Обычно поэты новой формации как спортсмены любители начинают хорошо, а заканчивают с заплетающимися ногами. Вначале стих растет как зычный глас трубы, а потом ближе к концу начинает выдыхаться и слышен лишь какой-то писк. Собственно говоря и у нашего поэта, частенько такое случается, я и не ожидал большего, хоть бы сохранил уровень и не упал, не говоря о том, чтобы выдать басы в конце, но какого было мое удивление, когда во второй части диптиха широта стиха обрела невероятный простор, а звуки буквально разверзлись над ширью земной словно гром с неба, впрочем вы уже прочли эти строки и сами могли убедиться, но чем же закончит поэт, сумеет ли удержать набранную мощь?...

Говорил глубоко и сурово,
но глухая в ответ тишина...
Тяжелы его совесть и слово -
не сдержала их тяжесть страна.

Задыхаясь в имперской клоаке,
сожалел о свершённом не раз,
отвергая признания знаки
от лукавых калифов на час.

Помолившись грядущему году,
он ушёл ни чужой, ни родной.
Тень судьбы тихо канула в воду, -
на сто лет приросла глубиной.

Он взошёл в сокровенное пламя,
где - один. И вокруг никого.
Помолись, православная память,
за бездомную душу его.

Чем отличается наше время?.. Бездарным, глупым, безучастным к своей истории поколением. Если бы во времена Пушкина жило нынешнее поколение людей, то в эфире не витали высокие идеи свободы, братства, единства, мы бы никогда не узнали стихи великих поэтов, которые читали в списках по причине свирепевшей цензуры, но ныне нет цензуры и... тишина... Все публикуется, но ничего не находит отклик. А между тем именно отклик общества сделало русскую литературу величайшей литературой мира, достоянием всего человечества. А ныне  поэт пишет едва ли не самое лучшее стихотворение о Солженицина, которое можно сравнить с Лермонтовским "На смерть поэта", и не находит отклика, никто не читает, даже столетний юбилей Солженицына проходит как заурядное событие. Все безразличны к старания поэта, отразившего через фигуру мятежного писателя, отразившего всю глубину раскола  общества... Так умирает поэзия... Увы... Следствием безразличия общества к своим святыням становится и бессильным слово, остается только надеятся, что поэты, пусть даже заточенные в пустыню неизвестности остаются живы, потому что имеют честные души, откликающиеся на великие скорбные даты нашего времени. И я верю, что поэзия  будет жить, пока будут писаться стихи как душевный отклик, озаренный поэтическим вдохновением, на великие деяния и трагические страницы нашей истории.