Глава сорок 9

 Очень трудно терпеть в ванной почти подавленный тюбик зубной пасты, который хочется выкинуть и поставить новый, но тот и на этот раз  не вполне закончился...

 Я сидел и записывал за собой буквы. Потом, с такой же лёгкостью, за собой их стирал. Исчерпав словарный запас, а, скорее всего, ресурс старательной резинки, по народно-шкодному, ластика, я забросил это бесполезное занятие в дальний угол своей овальной комнаты, бывший одновременно и самым острым её углом. Наверное, в него меня ставили в детстве, но память об этом настойчиво умалчивает.
 На самом деле, ничего делать не хотелось, как всегда, даже записывать. Потому что, никому это было не нужно, даже мне самому. Пока я говорил сам себе об этом внутри головы, будь-то меряя комнату  шагами или, по необходимости, перемещаясь из точки А в точку В, я об этом знал и сам, а потом забывал, как и многом другом, о чём не обязательно было помнить для повседневного функционирования организма в псевдо жизненном режиме. В этом режиме, всегда хотелось прилечь. Это была та бесконечность, которая всегда стремиться к нулю, или принять горизонтальное положение, при первой к тому возможности. Тот максимум, который неизбежно стремиться к минимуму, в том числе и затрат. Говорят, человеческий скелет не создан для того, чтобы сидеть. Ходить и лежать – вот для чего. То есть, состояние тупа для него предпочтительнее всего. А зачем и куда ему ходить, когда можно лежать, он уже придумывает сам или действует по тем обстоятельствам, которые сам себе и придумал.
Всё окружающее этот труп – надуманно. Надуманные обстоятельства, надуманные дела и все, связанные с ними, перемещения в пространстве и во времени.

Окружающий мир никак не хотел вписываться в идеальную концепцию, проросшую в  моей голове из корявых корней букв в, не менее корявый,  набор словосочетаний, застрявший когда-то туда семечком прочитанных книг.   Набор ощущений позволял настоять на переменах не только чай  поэтому, как мне кажется, я всегда знал точно, с чего нужно  начать и кого  прикончить в первую очередь, для того, чтобы сны оборотились реальностью.  Это дикое, но знакомое ощущение, когда будильник толкает тебя в плечо и ты, с первой искрой  пробуждения, вспоминаешь то, о чём так удачно, казалось бы, забыл во сне, но с необычайным усилием, стараешься вспомнить сам сон. Забыться сном, вот вся прелесть оставшегося куска жизни в этих широтах. Лениво снежиться, приминать ухом подушку, пеняя на бессонницу, разминающую пластилин воспоминаний, нетерпеливо ворочаясь в тёплой постели, словно усы макая в холодное  пиво, смакуя долгожданные сновидения.
Надуманный за день мозг, должен был воспроизводить их в несметном количестве, в пересчёте  на каждую полезную минуту отдохновения.

  «Было у царя три сына и пора было их женить, чтобы со спокойной совестью, уйти на заслуженную пенсию.  Дал он им лук и по одной стреле и сказал, чтобы искали счастья своего там, где найдут они выпущенную стрелу и несли его сюда, так как всё хорошее нужно брать себе и нести в дом.
Двое послушали отца и, рано поутру,  выпустили стрелы, один на запад, другой на восток и скрылись вслед за ними за воображаемой линией, что называется горизонтом, так что события произошедшие с ними потом остались нам не ведомы. А третий был совсем Дурак. Понял он, что батюшка просто хотел избавится от сыновей, на время или как, да ленив был, по той же причине, что и Дурак, поэтому поднял лук, натянул тетиву, да и выпустил стрелу вверх, перпендикулярно поверхности земли, учитывая, однако, из-за скорости её вращения вокруг своей оси, угол отклонения от вертикали в своих расчетах, резонно сделав вывод, что стрела сама окажется в том же месте, откуда и была пущена, а ему идти самому ни куда не придётся.
 Быстро сказка сказывается, да не всё так гладко пошло, как задумано было. Пролетало над местом запуска стрел, Тридевятое облако. На нём, как на гоночной машине, были нарисованы три  девятки, словно ветер участвовал в тот день в гонке облаков. Дурак был занят расчетом траектории, вводя коэффициентами поправки на ветер и отклонение тела стреляющего и не заметил его, а когда уже отправил стрелу в путь, было поздно.
 Стрела попала в Тридевятое облако, в самый его край и застряло там, во что-то воткнувшись. От попадания, облако перевернулось...
 В техническом задании конкурса на замещение освобождающейся должности царя, было принести стрелу, вместе с найденным счастьем, и Дурак стал соображать, как ему попасть на облако, как тут на голову ему свалилась верёвочная лестница, сопровождаемая во след оригинальным матом на знакомом языке...
НЛО – подумал Дурак.
Тридцать три года лежания на печи, так ничему его и не  научили...»

 Не смотря на то, что  отрывные  календари только что начали терять первые листки декабря, я уже приготовился  ждать окончания зимы. Можно было бы и не обрывать календарь, но так ждать было менее наглядно.
Дни были цветом пакетика для одноразовой заварки, который использовали в третий раз, не меньше.    
 Создавалось впечатление, что зима как-то затянулась.
 Время катилось по накатанной. Зима, в пропорциях окна, замечательно крошила откуда-то сверху перхоть, словно дефектную манную пудру, на то, что, по моему мнению, должно было находиться внизу и что там находилось.

 Скоро наступит Международный день защиты животных и день прав человека, а также, день сидения на окне, хотя, не все из них даже знают, что такое окно.  Зачем животным два праздника в один день, не понятно. К тому же, праздник, это когда он становится выходным днём, на худой конец,  оплачивается вдвойне. А так, какой это праздник? Воистину, никакой.
 Тут же я придумал такой новый праздник, как «день сведения счётов». Вдруг кому-нибудь пригодится.

 Почему время нельзя мерить котами, коротая зимы у тёплых батарей, длину удава же научились измерять и в попугаях и в мартышках? Даже в слонёнках, что часто заканчивалось печально для обоих участников. 
 «Он прожил жизнь, длиной в три кота», -  можно было бы сказать о человеке, прожившем лет сорок - сорок пять.

Когда-то давно, по человеческим меркам, давно, в котах не очень, людям обещали замечательное светлое будущее, общество всеобщего благоденствия, но его построить так и не удалось. Как теперь не скрывается -  никто и не собирался. Как если бы был свет в конце тоннеля и нужно было к нему идти, как вдруг зажгли лампочки и оказалось, что и тут теперь светло и идти никуда не надо. Никто не заметил, что свет не от того источника, но ведь светло... Так у меня в прихожей, когда-то висела голая лампочка на проводе, да так и не прикрылась абажуром, потому что, кто её там видит, в моей прихожей, кроме меня, а функцию свою она вполне  выполняла.
Минимализм, он в необходимой достаточности...
Всё дело в том, что жадный не бывает сытым, как сказал бы неизвестный философ, если бы он оказался рядом с лампочкой в этот момент.

 Я взял инвестиционный пакет из ашана и собрался в магазин. Нужно было инвестировать на ближайшую неделю в холодильник немного моря  продуктов, чтобы, как можно меньше выходить из дома в обещаемый синоптиками мороз на улицу, но потом передумал, посчитав, что обойдусь как-нибудь без лишних капиталовложений. Завтра всё равно идти на работу.  В декабре, в наших краях,  не самый удобный климат для инвестиций.
К тому же, там было холодно. Как хорошо, что человек, пользуясь обыкновенной логикой, может убедить себя в том, без чего он может обойтись, а значит, можно ещё чуть-чуть ничего не делать, пока к этому не созреет необходимость. Может быть, случится так, что будет поздно что-то предпринимать, но ведь в этом-то и прелесть. В своём роде.
Лампочка в прихожей подмигнула мне, в знак солидарности, на миг получив разряд жизненной энергии, на том же месте лишившись напрочь любых чувств.
Под этим чувством бес исходности вернулся восвояси, усевшись на диван...

«Мне нравилось работать одному. Водителем трамвая, например, сторожём на далёком, забытом всеми, железнодорожном посту, да и с работой палача я бы справился, наверное. Вот только эти люди всё время мешают. Они то входят, то норовят выйти на следующей... Люди никак не могут определиться, что им нужно.  Если бы не они, то прекрасная работа...

 Есть теория, что когда-то, казалось, что очень скоро, когда будут работать одни роботы, человеку останется больше времени на саморазвитие. В чём оно должно заключаться, это саморазвитие? Человек, в своём глубоком одиночестве, совершенно ленивое существо, за редким исключением. Как любое сытое животное.
Может быть, смысл жизни и заключается в самой борьбе за жизнь, не на жизнь, а на смерть? И если даже прочитать много умных книг, что это принесёт, кроме ещё большей тоски?»

 Прежде чем прилечь на диван, на него  нужно сначала присесть. Так говорится в инструкции по применению дивана. Тогда он прослужит долго, верой и правдой. Казалось бы, простая вещь, но последовательность действий всегда важна. В инструкциях по применению иногда больше смысла, чем в трактате по философии.

 Было не уснуть...

 В принципе, каждый уважающий себя  человек, должен уметь считать ворон и баранов... Наверняка для этого когда-то и придумали школы, чтобы уметь считать и отличать ворон от баранов...

----------------------

День, исчерпав запас словарный,
Повесил тень на столб фонарный,
Загнал в тупик вагон товарный,
Окутав тайной план коварный...

Закрыл лимит контактов с богом.
В ботинках и в пальто убогом,
В глухой забор, упёршись рогом,
Постскриптум  завершив прологом,

Перед красой двоих очей,
Поставив в ряд комплект лучей,
С одной из тысяч мелочей,
Всегда сам по себе - ничей.

В заветном состоянии грогги,
С чудесным свойством безнадёги.