Что русскому хорошо, то японцу смерть

       
    Все совпадения имён, фамилий и наименований - случайны и являются сплошной фантазией автора

        Канаме посмотрел на себя в зеркало и еще раз мокрой рукой пригладил волосы на затылке. Гостиничная парикмахерша не поняла его плохого английского и непонятного японского и вместо того, чтобы просто подровнять волосы у висков и сзади, выстригла их «по-модному» - с боков почти налысо, а сверху оставив вихры, почти как  в прежние школьные времена, когда был моден ирокез.
          И теперь вместо приличного воспитанного и серьезного представителя фирмы он был похож на солиста какой-нибудь панк-группы. Ему хотелось или заплакать, или дать феном по башке молодой тупой блондинке, но дело уже сделано. Единственное утешение, что волосы отрастут,  и тогда он уже сам будет подстригать себя перед зеркалом, но не дастся в руки безумным девицам в салонах красоты. Ха ха ха! Салоны! Что они знают о салонах невоспитанные девицы и тётки…
          Он уже хотел дальше пойти в бесполезной критике нравов и привычек непредсказуемых русских, но тут вдруг зазвонил телефон на тумбочке, и ему пришлось отвлечься от своей панковской причёски и взять трубку.
         - Канаме-тян, прости, что беспокою, но у меня что-то живот прихватило после их непредсказуемой еды, буквально сижу в туалете, уже больше часа. Не хотелось тебя шокировать подробностями, но ты сам понимаешь – организм нам не подчиняется, я уже выпил три таблетки, пока не помогает. Может быть, это даже вирус какой-то, поэтому не приглашаю тебя в номер. Короче, тебе придётся одному ехать на презентацию. Я позвонил организаторам и объяснил ситуацию, они вместо меня дадут тебе переводчика. Сказали, что так молниеносно не смогут найти квалифицированного, но будет аспирант восточного факультета из Университета. Надеюсь, всё у вас сложится хорошо. Да и сама презентация всего на часок. Справишься! А я потом напишу тебе хвалебный отзыв на работу, так что в любом случае тебе это будет на пользу!  Эй! Ты что молчишь? Рыдаешь в платок? Или пляшешь от радости?
            Канаме онемел. Именно так - голос пропал, ноги подкосились, и он бы упал на мягкий ковёр, но в последнюю минуту схватился за кровать и удержался. Мало ему загубленной причёски, так еще и это! И кто просил Фуджиморо пробовать салат со странным названием «мимоза». Вот Канаме съел лапшу с курицей, выпил кофе и сейчас, как огурчик, а этот экспериментатор и борщ умял, и гречку с грибами и еще салат этот дурацкий заказал. Понравилось, мол, странное название. И что теперь? Разве может неопытный Канаме, который ни слова не знает по-русски, да и по-английски понимает через слово, провести презентацию японской косметики,  мыла и шампуней на должном уровне.
          Фуджиморо-то приезжает в Россию уже десятый раз, прилично говорит по-русски и переводит всё с шутками-прибаутками, что, оказывается,  русские и ценят больше всего. Так, во всяком случае, сказал Канаме его начальник.
         - Фуджиморо -сан, я сожалею, что с вами случилась такая неприятность. Примите моё самое искреннее сочувствие. А врача вы вызвали?
          - Да нет, Канаме-тян, я уже почти в порядке, но боюсь далеко уходить от горшка, вдруг опять потянет сесть в позу Родена. Побуду в гостинице, попью минералки, лягу полежать. Надеюсь, к завтрашнему дню буду в полном порядке.
           Канаме не знал, что это за поза, но подумал, что спрашивать не стоит, поэтому просто поцокал языком, чтобы подтвердить своё лицемерную скорбь.
          - А переводчик – это кто? Он по-японски говорит? И как мы с ним встретимся?
          - Переводчик уже будет на месте, в зале с нашими образцами. Вас там уже ждут, так что спускайся, машина черная, шофера предупредили. Не волнуйся, всё будет хорошо. Одно только могу посоветовать: не пей до дна водку. Там после презентации будет фуршет, они наливают водку в рюмки, но они не такие маленькие, как у нас принято, поэтому будь осторожен. Русские-то пьют сразу всё, что есть в стакане, но ты с непривычки можешь случайно напиться и упасть. А это ни к чему. Мы же не дома! В общем, держись! Давай, я верю в тебя!
           Послышалось ли Канаме или на самом деле в голосе его друга был легкий смешок, и это немного оцарапало его чистую душу, так что   он помрачнел еще больше, но рассуждать и в самом деле не было времени. Он быстро надел белую рубашку, темный галстук, пиджак и, на ходу застегивая пуговицы на плаще, побежал вниз.
           Черная длинная машина стояла точно у входа в гостиницу, важный швейцар открыл перед Канаме дверь и жестом показал, куда правильно сесть. Машина плавно отошла от стеклянных стен модной гостиницы и поплыла в потоке таких же гордых черных автомобилей в сторону выставочного зала. Шофер не произнес ни слова, только коротко взглянул на пассажира. В отличие от японских водителей на нём не было белоснежных перчаток и их не разделала стеклянная перегородка, как это часто бывает в таких престижных машинах. Специально, чтобы люди на задних местах могли говорить  о  делах спокойно, не вмешивая шофера в свои тайны.
         У Канаме всё еще дрожали руки, но он вспомнил про медитацию, закатил глаза и стал читать мантры. Немножко отпустило, и уже возле здания «Звездной радуги» он чувствовал себя почти спокойно.
          Шофёр достал мобильник, что-то быстро сказал и, обращаясь к Канаме, произнёс: «Приехали, дорогой! Обратно повезёт другой водитель. Счастливо вам»
Японец, конечно, ничего не понял, но спокойный уважительный тон шофёра ему понравился. Он открыл дверь и вышел на тротуар. И тут же к нему подбежал низенький толстый человечек и с каким-то необыкновенным восторгом стал быстрым потоком изливать на него полупонятные английские слова: «Кояма-сан, очень, очень рад! Я ведь правильно произнёс вашу фамилию. А то мы долго думали, как правильно к вам обратиться: Канаме или Кояма. Но потом разобрались! Добро пожаловать, дорогой гость! Ждём вас! Это так хорошо, что вы приехали. Просто замечательно! Жаль, что с вашим другом случилось такое несчастье! Но он сказал, что ему уже лучше. Будем надеяться, что ничего серьезного! Пойдёмте, я вас познакомлю с вашими партнерами! И переводчиком! Очень, очень славный юноша! Вам понравится.»
            Канаме церемонно поклонился и постарался сказать отчетливое «Сенкью», но всё равно получилось «Шеникию», поэтому на всякий случай он и по-японски повторил: «Домо аригато годзаимас».
            Человечек вдруг вспомнил, что он не представился, поэтому тоже поклонился, но не так низко, как Канаме и  гордо произнёс: «Старший куратор Иван Леонтонович  Лисицын», или Рисицын, а если  совсем по-вашему Кицунейкин. И посмотрел на ошарашенного японца с веселым смехом – типа: здорово я пошутил? Но Канаме всё равно ничего не понял, кроме слова кицуне – лисица и только пожал плечами.

           Несмотря на растерянность японца, Иван Леонтонович не стёр с лица радостной улыбки и уже хотел по русской привычке взять  Канаме под руку, но тот ловко увернулся и снова поклонился.
           - Ну, хорошо, хорошо, пойдем, недотрога! И что вы все такие церемонные?! Будь проще и люди к тебе потянутся, - сказал старший куратор и жестом дедушки Ленина указал правильный путь к выставочному залу.
          Возле красивых матовых стеклянных дверей не было швейцара, но Кицунейкин забежал вперед и, сильно толкнув тяжелые створки, впустил Канаме внутрь сияющего всеми своими хрустальными лампами небольшого зала. Вдоль стен стояли столы  со всевозможными   шампунями, бутылочками с парфюмом, коробочками, шкатулками, футлярчиками с фигурным  мылом и прелестными прозрачными  мешочками из органзы и шелка  с засушенными лепестками нежной хризантемы, глицинии и речных ирисов. Пахло «духами и  туманами», легкой свежестью летнего утра и каким-то странным праздничным настроением, хотя у
 Канаме внутри всё сжалось, когда он увидел, что в зале не пять-десять человек, заинтересованных в закупках, а человек сто, которые разделились на группы и держали в руках пластиковые стаканчики с чем-то красным и зеленым.
Все они сразу впились глазами в японца, и он почувствовал такую сильную волну любопытства и интереса, что сердце его еще больше затрепетало. К счастью, к нему тут же подвели переводчика и познакомили их. Казалось бы, ничто уже не может удивить напуганного Канаме, но аспирант с кафедры японского языка запросто мог бы участвовать в соревнованиях по сумо в нетяжелом весе. Он был выше Канаме, наверное головы на три, мощные плечи, выпуклая грудь и сильные руки производили впечатление крепкого здорового борца.
        - Конитива, Кояма-сан, -сказал хорошим басом великан и уже было протянул руку для обычного знакомства,  но потом вспомнил про правильный японский этикет, поэтому низко поклонился по-мужски - «руки по швам» и представился, - Саурык Биржанов. Кицунейкин хотел ради смеха перевести имя и фамилию казаха – «молодой жеребец единственный в своём роде», но переводчик, видя бледное взволнованное лицо Канаме сделал большие глаза, и куратор проглотил шутку, слегка  закашлявшись.
        - У нас сегодня необычная презентация, - торжественно начал Кицунейкин, - пришли не только те фирмы, с которыми вы уже подписали предварительные договора, но и местные модники и модницы, они с восторгом оглядели все ваши тренды и бренды и теперь ждут-не дождутся, когда вы расскажете свою историю и раскроете тайну, когда всё это богатство появится в наших бутиках и магазинах.
          Саурык говорил по-японски через пень-колоду, тем более, что куратор старался произносить длинные тирады с незнакомыми казаху словами без передышки. Из-за этого получалось, как у Ширвиндта с Державиным в их знаменитой миниатюре  про «британскую королеву» и советского переводчика:  как она говорила минут пять, а Ширвиндт переводил: «Я рада приехать к вам.  Мне у вас нравится, хотя меня поселили в гостинице «Колос», а не «Космос».
           Куратор, конечно был удивлен такой лаконичностью, но подумал, что, видимо, японский язык более объёмный, чем русский и двадцать наших слов легко вмещаются в три японских. Ведь, говорят, иероглифы – это просто картинки, объясняющие всё, поэтому и букв не надо. Он хотел еще развести киселя и объяснить японцу, как ему сказочно повезло очутиться в такой прекрасной и веселой компании, но тут от одной группы отделилась необыкновенная высокая и крупная женщина в черном брючном костюме, с прекрасными длинными светлыми волосами, с ярким красным ртом и завлекательной улыбкой. Она подошла к японцу и на прекрасном японском произнесла: «Ах, господин Кояма, как я рада познакомиться с вами лично! Я посмотрела в интернете ваш профиль и просто очарована! Вы – такой молодой и у вас такая прекрасная карьера! Вы ведь в первый раз в Москве? Наверное, многого не видели, я бы хотела помочь вам познакомиться с нашей сказкой поближе. Простите, если это вам кажется слишком смелым, но я знаю, что в Японии именно женщины делают первый шаг и ухаживают за мужчинами. Я подошла к вам первой, чтобы, как говорится, застолбить место, потому что желающих познакомиться с вами поближе – огромное количество!» И она широким жестом обвела зал.
           Все решили, что она сказала прочувственную речь и в конце по русской традиции произнесла «Добро пожаловать!» Поэтому горячо и громко зааплодировали. Саурык немножко понял, что сказала мощная блондинка и улыбнулся ей, но она только слегка подмигнула ему, но не стала представляться. А вручила Канаме визитку с золотым тиснением и встала слева от куратора.
           Дальше всё пошло по плану. Канаме с Саурыком подходили к столам и полкам и отвечали на вопросы  восторженных посетителей и фирмачей. Неожиданно появился официант с круглым подносиком и предложил шампанского. Для японца и переводчика вино было налито в бокалы, остальные пили  из стаканчиков.
Канаме взял фужер, но не стал пить, потому что ему казалось это неуместным.
            Но блондинка, которая уже успела шепнуть японцу, что её зовут Ксения, слегка наклонилась к его уху и предложила выпить хотя бы три глоточка, чтобы успокоиться и расслабиться. И так как все пили и разговаривали, Канаме решил, что совсем не пить будет неуважением к гостям, поэтому выпил именно три глоточка. Шампанское было тёплым, не очень вкусным, но даже такая маленькая капля алкоголя, которая на удивление быстро растеклась по телу, и в самом деле успокоила его и даже повысила градус настроения.
           Через час шоу закончилось, куратор передал Канаме папку с окончательными договорами, пообещав с завтрашнему дню все позиции перевести на японский и, глядя на Саурыка, весело произнес: «Ну а теперь на обед и потом на дачу! Я уже договорился с господином Кугуми Фуджиморо, он чувствует себя лучше, но не сможет к нам присоединиться. Если хотите, можете позвонить ему, он не против, чтобы вы поехали к нам на дачу и вкусили, так сказать, реалии русской жизни. Я знаю, что вы обычно пишите в Фейсбуке рассказы о ваших поездках, поэтому что-то необычное и оригинальное будет для вас интересно.
          Разумеется, Канаме тут же набрал номер Фуджиморо и услышал довольно бодрый голос напарника.
          - Ну как ты? Не упал в обморок? Отлично! Я в тебе не сомневался! Лисицын-сан рассказал мне, что хочет отвезти тебя на дачу, думаю, что это – отличное предложение. Папку с договорами можешь прислать мне с курьером, чтобы не потерять в дороге, а сам – поезжай! Обещаю необыкновенные впечатления.
            Он помолчал немного, потом со вздохом произнес: «Только не очень налегай на водку. Она хоть и вкусная, но такая коварная. По себе знаю. Ладно, давай двигай! Даже если что-то пойдет не так, как ты привык в Японии, не переживай. Смотри на других и делай то же самое! Вот увидишь, тебе понравится!»
         Вот так и получилось, что Канаме сидит в большой черной машине, слева от него большая красивая русская женщина с именем, которое невозможно произнести на японском, поэтому Канаме старается или просто его не упоминать или выговаривать  тихим голосом в японской транскрипции Кусения. Справа – переводчик, своим мощным телом прижавший японца к теплому бедру неожиданной поклонницы. Он невозмутим, как японский самурай и только иногда спрашивает: «У вас всё в порядке?»
         И японец кивает, а что ему еще остается? Два бокала шампанского расслабили натянутые нервы  и сейчас ему просто хочется закрыть глаза, положить голову на пышную грудь Кусении и немножко поспать. Дорога - ровная, скорость хорошая и под плавное укачивание в автомобиле  он и в самом деле задремал, не посмев однако прижаться к блондинке, как это сделал бы ребенок, уставший от сложных игр в детском саду.
             Через час, проехав многочисленные пробки, машина  промчалась мимо высокой кирпичной ограды и подъехала к чугунным воротам. Лисицын вышел из машины, набрал на мобильнике номер и радостно закричал: «Мы уже здесь! Открывайте, господа, золотые ворота!»
           И на самом деле створки кружевных ворот стали медленно раскрываться и через минуту машина въехала на территорию дачи.
             Японец привык в Японии к небольшим садикам и компактным домикам, но здесь всё было иначе. Сразу после ограды начиналось настоящее поле ромашек и маков, как будто это было предгорье любимой родины Сарыка. Он даже воскликнул: «Айтары жо;, тамаша екен! (замечательно, нечего сказать!).
             Однако куратор решил, что это поле можно перейти не пешком, а опять на машине, но только не в этой огромной, а компактной, которую уже выводил из гаража водитель. Она была открытой, как это обыкновенно бывает на поле для гольфа. Кусения взяла за руку осоловевшего от неожиданной дрёмы  японца и слегка даже подтолкнула его на заднее сидение. Бедный Канаме уже понял, что его желания никого не интересуют, поэтому, как овечка на заклание, безропотно подчинялся бесцеремонным  жестам и движениям попутчиков. Сарык был возле него еще и телохранителем и Канаме надеялся, что он его защитит и вынесет из огня и воды, как это было в сказках про японского мальчика-с-пальчика,  который спасался  на спине большой лягушки.
            Автомобильчик весело подпрыгивал на ухабах и ямках, но это не мешало путникам осматривать и ромашковое поле, и далекую голубую ленту реки и быстро приближающееся здание с колоннами, которое, видимо, и было дачей.
На лестнице стояли три девушки в голубых платьях и белых  передниках и один опять же мощный русский дядька  со строгим лицом.
            «И откуда у них так много мужчин с этим ростом и весом? Понятно, что их тотем медведь, то есть их прапрапращур - лесной лохматый великан, но ведь было столько войн, как же они выжили? – думал Канаме, но уже в следующую минуту его размышления закончились, потому что центральные двери распахнулись и вышел хозяин дачи. Невысокий, но очень импозантный мужчина в японском дорогом кимоно  и низко поклонившись, сказал густым басом: Хадзимэмаситэ. До:дзойоросику (приятно познакомиться). Он спустился с лестницы и опять поклонился Канаме. Тот так же вежливо ответил на поклон. Хорошо еще, что русский не стал жать ему руку, а то в выставочном зале бедному японцу так намяли ладонь, что он  долго баюкал её в другой руке и тихо вздыхал.
           Тут же подошли две девушки  и сунули ему под нос блюдо с огромным пирогом, а дядька поднял повыше поднос с рюмками и громко сказал: «Отведайте, Кояма-сан, нашего русского угощенья! Добро пожаловать!»
         Кусения и Кицунейкин тут же резво схватились за рюмочки и с удовольствием буквально одним глотком выпили странную прозрачную жидкость в запотевшем хрустальном стаканчике на ножке, какого в Японии  Канаме никогда и не видел. Он хотел глотнуть только каплю, но водка странным образом скакнула в горло приятной холодной струёй и тут же согрела сердце и желудок каким-то сказочным теплом.  Канаме вспомнил наставление Фуджиморо -сана и похвалил себя за то, что не нарушил правил и церемоний и не «потерял лица». Девушка и куратор еще и пирога отхватили и со смехом стали заедать неожиданное угощенье. Хозяин в это время вынул из-за пазухи кимоно красивую визитку величиной с ладонь и подал Канаме двумя руками. Тот прочитал красиво выписанное иероглифами имя Арексей  Бивоваров и, поклонившись, подал свою.
              Они опять друг другу улыбнулись, и Арексей сказал, глядя на переводчика: «Пусть и пирога попробует, жена сама пекла. Очень старалась, целое утро с тестом возилась. Я-то уже съел большой кусман, не удержался.»
            Сарык перевел, как умел  и тут же ухватил кусок побольше. Водки он не пил, но с удовольствием умял хозяйский пирог и присматривался к тому, как бы еще угоститься. Типа, хозяева старались, чтобы порадовать нас, чего уж их разочаровывать. Пришлось и японцу взять кусочек и попробовать печеного теста с капустой. То, что никогда в жизни он и не пробовал, но что оказалось и вкусным,  и душистым и хорошо легло под водочку.
             Дальше всё уже было не страшно. Арексей повёл их на тенистую террасу, там уже их ожидала жена хозяина с трудным для японца именем Людмила. Но Арексей со смехом сказал: «Мы давно уже привыкли, что у вас нет буквы «л», поэтому иногда сами в шутку называем её Рюдмира, но ведь по-японски это Таноми, то есть милая для всех. Можете так к ней обращаться.
           - Да?
                Сарык опять перевел сложное построение фразы, но Канаме  из его короткого перевода понял только, что у  жены хозяина почему-то японское имя  Таноми и вежливо улыбнулся.
            Стол  буквально ломился от всяких разных блюд. Японцам не привыкать видеть за обедом пятнадцать пиалок с рисом, рыбой, мясом, водорослями и другими деликатесами. Но сами пиалки всегда это десять-двадцать граммов легкой еды, а здесь балыки, судаки, салаты и закуски просто поражали своим весом и разноцветностью. Канаме закрыл глаза, но решил, что будет есть только то, что не заправлено страшным русским майонезом и что похоже на оригинал овоща или фрукта, а не на натюрморт с картины голландского художника. Про это он знал из интернета, когда  смотрел, что же такого необычного и замечательного в России, чего нет в Японии. Например, Эрмитаж  с картинами или Кремль с колоколами.
           Обслуживал их другой дядька, еще более странный и неожиданный. Одет он был в длинный пиджак с золотыми нашивками, вместо привычных брюк - короткие шелковые штаны, а  толстые икры  обтянуты белыми чулками, как у женщин в японском веселом квартале. На ногах черные огромные туфли с блестящими пряжками, а на шее завязан кружевной шарф. Канаме особенно понравилось выражение лица великана: абсолютная невозмутимость и вежливость человека, который даже в таком простом, казалось бы, действии: наливать, разносить, накладывать еду, менять тарелки и убирать приборы, всё делал с проворством фокусника и одновременно скромно и с достоинством.
           Потом была экскурсия по даче,  Канаме показали зверинец с уже понятными медведями, оленями и кабанами, крольчатник, пруд с утками и гусями, голубиную ферму, большую кухню и …. его спальню. Чему он страшно удивился, потому что не собирался оставаться здесь на ночь. Он попросил Сарыка перевести, что ему надо вернуться в гостиницу и еще раз просмотреть договора, поговорить с господином Фуджиморо  и позвонить в Японию. На что его проводник по даче куратор Лисицын с радостной улыбкой сообщил, что господин Фуджиморо в курсе и разрешил господину Кояме остаться на даче столько, сколько он пожелает. В прошлом году Фуджиморо-сан уже был здесь и остался очень доволен.
          Неприятностей не будет, потому что здесь нет ни журналистов, ни телевидения, ни каких-то шпионов и неприятных личностей. Это просто оазис в бурной московской жизни и господин Кояма может отдохнуть и погулять, где хочет. Кусения ему поможет, а переводчик тоже может расслабиться. У каждого после обеда тихий час или экскурсия по даче, или огромная библиотека, или кинозал. И бассейн есть. 
      На этих словах Кицунейкин слегка улыбнулся и добавил: «Вы можете поплавать там вечером. После бани. Алексей сейчас должен уехать по делам, но к вечеру вернется, и нас ждет потрясающий сюрприз! Говорить ни о чем не буду, а то будет неинтересно. Но я точно вам говорю, что такого в Японии нет."
               Сытный обед, водка и пироги сломили хрупкий организм, воспитанный на водорослях и рисе, поэтому у Канаме просто не было сил сопротивляться. Он кивнул Кусении, и они пошли к пруду опять смотреть на уток и на клумбы с розами и петуниями.
          Разговаривали о том, о сём. Канаме по привычке больше молчал и слушал. А Ксения рассказывала о себе, о своей работе в косметической фирме, о курсах японского языка, жалела, что еще ни разу не была в Японии. И время от времени касалась руки японца, а иногда даже и спины и говорила каким-то особенным низким грудным голосом, что японца ужасно волновало.
         Так незаметно прошел день, и в восемь   часов они опять встретились в столовой. Стол опять был накрыт как будто на полк солдат, но Арексей, который вернулся из своей поездки в самом веселом расположении духа, громко сказал: «Друзья, вначале банька. А потом уже фуршет. Идемте!»
         Кусения по-хозяйски взяла Канаме за руку и буквально поволокла японца по лестнице  на первый этаж. Арексей открыл металлическую дверь и ошеломленному взору японца предстал русский предбанник с тазиками и вениками.
Он ничего не понял, но увидел, что все стали раздеваться и весело бросать одежду на большую деревянную скамью.
       - Давай, томодаши! Не стесняйся! Надеюсь, трусы-то у тебя есть? Или ты, как вся молодежь, ходишь только в брюках?  Да и ладно! Не думаю, что у тебя есть что-то такое, чего нет у меня! – Арексей смеялся и видно было, что он принял не одну рюмку саке, то есть водки, поэтому ему так весело и легко.
         Но Канаме сел на скамейку и решил, что ни за что на свете не станет снимать с себя одежду. Тем  более в присутствии едва знакомой женщины.
Все сразу поняли, в чем дело и решили, что японцу надо помочь.
- Прости, фурендо, - произнёс Арексей, который уже расстегнул брюки, но еще не успел их снять.-  Я забыл про вашу японскую самурайскую робость. Сейчас всё будет в ажуре! Мы дадим тебе простое русское лекарство,  и ты перестанешь стесняться.
Монолог был произнесен по-русски, но специально для Канаме Кусения перевела сложный текст буквально двумя словами:
         - Канаме, это своего рода онсен. Вы ведь любите принимать ванну вечером. Чтобы лечь в постельку чистеньким. Здесь то же самое. Вот выпей немного пива, оно тебя расслабит, а я пока пойду посмотрю, как там парилка.
         Канаме решил, что от пива он не умрет и доверчиво взял керамическую кружку с холодным напитком. Ему показалось, что пиво довольно сильно горчит, но в Японии тоже бывает горькое пиво, а пьют его просто, как воду – и мужчины, и женщины, и даже дети в восьмилетнем возрасте.
         Через десять минут разговоров и веселых историй, которые рассказал ему Арексей и Рисицын в переводе Сарыка, Канаме уже не казалось странным, что все раздеваются и идут в другое помещение. Все взяли по тазику и по пучку веток и пошли в парилку. Это слово Канаме не понял, но решил не переспрашивать, чтобы  не углубляться в тонкости языка. "Пойду с ними и увижу, что к чему, - решил он, смело раздевшись до трусов.
         Парилкой была большая комната с печкой из огромных камней и полками, которые лестницей уходили вверх. В парилке было душно и непонятно. Лисицын уже забрался на верхнюю полку и кричал оттуда: «Поддай парку, Ксюша!» И прекрасная Кусения в желтом купальнике с завязанными на голове волосами, с прической, похожей на спелый ананас, бодро плеснула из кувшина воду на камни. Тут же всю комнату заволокло дымом и стало невозможно дышать. Однако это никого не смутило, наоборот все радостно закричали и полезли на полки, размахивая своими букетами из веток.
       От пива (а на самом деле от  пива с водкой, или по-русски «ерша»)  у японца реальность немного сдвинулась и поплыла. Он без сопротивления лёг на полку и даже не заплакал, когда Арексей стал стегать его по спине и ногам мягким букетом из веток.
         Так это продолжалось, наверное минут двадцать, потом Арексей открыл другую дверь и громко заорал: «А теперь в бассейн!» И все понеслись куда-то в другое место,  облепленные листьями, с красными лицами и потными спинами.
         И здесь Кусения  опять схватила Канаме за руку и потащила за собой. Как он не погиб в холодной воде бассейна – отдельный разговор, но девушка не стала мучить его заплывами, а только несколько раз макнула, вытащила из воды и буквально на руках опять понесла  в парилку.
        Что было дальше он не помнит.
.......Утром он проснулся на белоснежных простынях, в светлой большой комнате. Рядом спала прекрасная блондинка, разметав волосы по подушке. Тело было легким, почти невесомым и самое странное, что совершенно не болела голова.
…… Когда он вернулся в гостиницу, первое, что спросил у него Фуджиморо: «А какая у тебя была девушка?» И когда смущенный Канаме ответил «Прекрасная блондинка», то Фуджиморо со вздохом сказал: «А у меня – рыженькая! И я был в раю!»  Но мы с тобой об этом никому не расскажем. Правда?