Бес полей 2

 Был замечательный день.  Не смотря на то, что он только-только начался, не выделяясь ничем выдающимся, кроме того, что бил рекорд отрицательных температур, как утверждал гидра метеоцентр, за всю историю многолетних наблюдений, он уже был.
Солнце встало, выползло из-за горизонта, около десяти, чтобы часа в четыре, после полудня, закатить свой ясный лик в ящик истории.
 Хорошо, что на работу идти было не надо. Выходить из тёплого дома для того, чтобы переместиться на тёплую работу, для этого нужно было проехать по холодным улицам, отморозив себе нос и все остальные, доступные морозу, части тела. Нужно было, всего-навсего, сделать так, чтобы зимой не выходить из дома. Это трудно. Для этого нужно за лето найти денежек, а летом, как известно, жарко, что тоже доставляет массу неудобств для их поиска, да и платить капиталисты не очень хотят.
Эксплуатация человека человеком. Единственный источник прибыли для капитализма – дешёвая рабочая сила. Экономические гуру говорят, что для развития им нужен постоянный рост. Поскольку духовного роста им не достаточно, они говорят, в основном, о своей прибыли, увеличении рынков сбыта  и снижении издержек при производстве всякого дерьма... Издержки это, люди, которые почему-то, хотят есть, а иногда и просят какой-то справедливости. Ладно бы только хотели есть. Вот если бы всех людей заменить роботами, они не стали бы никогда бороться за свои права, а тихонько шуршали бы себе под нос своими механизмами. При этом, народ вовсе можно уничтожить, чтобы не загрязнял  атмосферу своим дыханием и экологию своим присутствием на земле.  Например, устроить какую-нибудь войну. Но, пока рабский труд обходится дешевле, внедрение роботов не имеет экономического смысла.  Тут возникает, вполне закономерный вопрос, а кому продавать производимое дерьмо, когда лишний народ будет уничтожен? О, это тонкая грань капиталистического механизма, найти баланс между количеством уничтожаемых лишних людей и увеличением  производимых товаров, которые нужно по дороже продать оставшимся нищим, роющимся в помойках. 
  Пока я заваривал четвёртую чашку кофе, я потерял свою мысль, по дороге от письменного стола к кухонному, но мне вспомнилось, что коммунисты хотели роботизировать производство  для того, чтобы сократить рабочее время до четырёх часов, а свободное время посвятить духовному росту. В чём он заключался и каким образом мог быть достигнут, не очень понятно, но цель была не плоха, сама по себе. Прицел, правда, сбил потом один Х...
 
 Конечно, они не могли заранее знать о том, что будет интернет и он станет для людей важнейшим из искусств. Настолько важным, что его захотят запретить.
Эксплуататоры боятся новой революции, о которой многие так долго говорят в своих видеоблогах.  Но никакой революции не будет. Пока придёшь с работы, голодным и уставшим, пока пересмотришь все видео по подпискам и уведомлениям – не остаётся времени на сон, не то что на революцию. Думаю, интернет отключать нельзя. Это что же, книжки опять читать придётся? Войну и Мир, какую-нибудь там? Или гулять на улицу выходить? Санки и лыжи доставать из кладовок? А там и до столкновения с полицией не далеко...
 Это шутка, конечно. Юмор. Не всерьёз. Вся жизнь теперь не всерьёз. Только когда человек умрёт, кто-то может сказать о том, что он жил, но и это может оказаться не совсем  правдой, пиаром. А, может быть, даже фейком.  Но и это будет уже не важно.
 
 Пока я завершал пятый круг между кухней и комнатой с очередной чашкой, в дверь постучали. Я чуть не споткнулся о порванный линолеум и не разлил на стену драгоценный напиток. 
 - Пресс конференция президента, - гаркнул голос за закрытым кадром двери.
 Это был национальный гвардеец. С некоторых пор, их расквартировали в каждую семью, чтобы защищать народ, одновременно следить их за ним, заодно и кормится с их стола. Всю ночь он отсутствовал на посту, видимо, искал ночную подработку. Я открыл, не выпуская чашку из рук. Тот, грязными снежными сапогами, протопал на кухню, налив из неостывшего ещё чайника, стакан воды, с грохотом вернув чайник на место.
 - Всем смотреть, - сказал он, жадно булькая пузырями. – Всем.
 - Да-да, конечно, - вынужденно согласился я на эту экзекуцию.
 
 Должен был выступать управляющий колонией, на ежегодной пресс конференции перед странной публикой, именуемой журналистами, обслуживающими буржуазный класс и отвечать на их несложные, заранее согласованные вопросы.
 Я сел перед телевизором, поставил заряжать два стакана воды, один с простой водой, другой с кипячёной. Раньше так делали.

 В принципе, после ответа на вопрос, если бы он был задан первым, может ли быть восстановлен социалистический строй, можно было бы всем расползаться по норам.
 - Нет. Мы так глубоко...
Все остальные вопросы про здоровье, про газификацию, мусоросжигательные заводы с дорогими фильтрами и мост через реку, сразу понятно, - больше навсегда не актуальны. Ничего этого никогда не будет, потому что это не выгодно бизнесу. Должен прийти иностранный инвестор и тогда...
В принципе, зачем нужен мост, когда есть лодки и вёсла? А зимой лёд. К тому же, физкультура, какая-никакая. Польза.
  Рвануть, конечно, рванёт, но где именно и у кого, сие не предсказуемо. Вот горячая труба на улице уже рванула, окутав паром весь квартал. Отключили отопление. Сразу стало видно, что мы вступаем в новый технологический уклад, будем размораживать отмороженные пальцы своим, пока ещё тёплым, дыханием...
Кто-то, возможно, пойдёт дальше и будет жечь мебель, забыв, что она теперь из ДСП и задохнётся в своей газовой камере...

 Я посмотрел на гвардейца. Он нагло дремал в кресле, оставив лужу от снежных сапог на полу. Я тихонько встал, выключил телевизор и подошёл к окну. С неба нехотя, на землю падали редкие снежинки. Колючую проволоку на улице украсили белыми лампочками, создавая атмосферу приближающегося праздника. 
 
 А ведь день мог быть замечательным.


 Все аналогии и совпадения  случайны, персонажи вымышлены, намёки надуманы,
информация недостоверна, автор идиот.

-------

Осколком ночного неба, по лунному  прейскуранту,
В окно, эксклюзивным подвохом слепого ветра,
Просроченным за полночь эхом, добьют куранты,
Того, кто к придворному Шляпнику с метром фетра,
Подходит, на цыпочках,  цепью связав пуанты.

От нечего делать и ждать,  паранойю счастье,
Торжественно вымутив муть, применив раскраски,
Сверяя на время часы на своём запястье,
С таким ощущением, только сбежал из сказки,
Как тут же попал в переплёт за своё участье.       

Мячом, загоняемый стадом, в бейсбольный аут,
Сливая по капле, способность терпеть удары.         
С огнём и мечом отправляясь на светский раут,
Вернувшись домой, обнаружив пустые нары,
И рухнув без сил, поделом получив накаут.

Осколком пустого неба, под розовый подоконник.
Вдоль  спицы луча, не отбившегося от света,
От нечего думать и знать, как герой-любовник,
Стеной  покосившись на тень своего скелета,
На вид, проходящий артикулом, как покойник.