Кленовый лист - этюд

       Широкий и крепкий, как парус, кленовый лист, желтея и мотаясь на прохладном осеннем ветру, стал задумываться. Он вспомнил весну, когда светло-зелёным пухлым малышом вылез из почки на ослепительный свет. Вспомнил лето, больших мух и бабочек, щекотавших у него подмышкой, там, где стебелёк листа прикрепляется к ветке – глупые, они почему-то путали его с цветком и искали там пахучий нектар.
       Вспомнил тёплые ливни и ощущение ликующей полноты жизни, с которым он воспринимал бегущие по нему струи воды, грозу и бурю, яростно трепавшую его, и радость, с которой он сопротивлялся буре, зная, что никогда, никогда она не оторвёт его от родной ветки. Вспомнил успокаивающий отблеск на неподвижных темно-зелёных мокрых спинах его братьев-листьев после грозы.
       Он рос, ловил лучи солнца, росу и капли дождя, жадно впитывал в себя воздух, напоенный запахами цветущих трав и разомлевшей от тёплой влажной погоды земли. Рос и не задумывался особенно ни о чем, даже по ночам, когда порывы свежего ветерка не давали заснуть, и он, подрёмывая, качался в жёлтых нитях жидкого света от плывущей по тёмно-синему небу луны, иногда пробуждаясь совсем, когда тяжёлая холодная капля росы, свалившись откуда-то сверху, стукала по его поверхности. Мысли не беспокоили, ему было хорошо и по ночам.
       Теперь он задумался. Он чувствовал, как сохнет его кожа, сохнут его жилы, становится чужим и пустым омывающий его воздух. Грусти не было, мысли и воспоминания тоже были сухими, как будто нарисованными на сухой поверхности листа.
       Он замечал, как один за другим внезапно срывались и исчезали его братья, неузнаваемо ставшие красными, жёлтыми, оранжевыми. Он чувствовал, что стал ненужным материнской ветке, и она держала его так, по привычке. Он почувствовал, что и ему ветка больше не нужна.
       Он подумал, подумал, вдруг оторвался и с каким-то весёлым чувством отчаяния, стремглав, полетел вниз.