Расцвела сирень-черемуха...

     Как прекрасен уральский покос!
     Вас поднимают раным-рано, и вы слипающимися буркалами едва разбираете лесную дорогу, по которой  правит отец телегу с клюющими носом сестрой и братом, да озабоченной – не забыла ли чего? –  мамкой. После двух часов тряски лошадь по имени Друза, продравшись по заросшей колее, стопорит верчение жестких колес на опушке широкой травянистой елани. А потом распряженная и стреноженная целый день пасется, сбивая хвостом и потряхиванием гривы гундосливых слепней.
     Размяв кости, мужчины – глава семейства с отроками – разбирают инвентарь, а женщины – хлопотливая хранительница домашнего очага и цветущая маком дочь – раскладывают на месте привала посуду. Потом отец, знаток и закоперщик сенокосного дела, точит крошечным оселком настоящие «взрослые» косы, распределяет сыновьям, кому какая, и, закинув их на плечи, все вместе отправляются на дальний край поляны начинать косовицу. А мать и дочь, вооружившись ведрами, спешат на грибную охоту, чтобы напитать косцов ароматной, густой, наваристой губницей.
     Не сделав однако и десяти взмахов косами, мужчины остановливаются и замирают, услышав из-за могучих ветвистых деревьев истошный девичий вопль.
     Что? Кто? Волки, медведь, разбойники?
     Готовые броситься на выручку рыцари сенокоса, однако, цепенеют в недоумении, не в состоянии осмыслить открывшуюся их взору картину. Из-под елочных лап с криком вылетает и несется по высокой траве цветущая маком молодица, взмахивая руками, будто собиралась взлететь и с силой ударяя себя по пятой точке. Не прерывая крика, высоко вскидывая ноги как плясунья африканского племени, она несется по рослой метлике и продолжает награждать себя оплеухами пониже спины.
     Следом из-за ветвей ольховника выбегает хранительница домашнего очага с перекошенным от… ужаса и смеха лицом.
    - Что? – в один голос ей мужчины.
    - О… о… ха-ха-ха.  О… о… Хо-хо-хо! Ос… ос… осы. Присела… по по… по нужде,… на…  осиное гнездо….  Они… налетели… набились в штаны. Она… натянула. Вместе с осами. О…о… Хо-хо-хо.  Больно-то, больно как!
     …Четверть часа мужчины не могли взяться за косы, держались за животы, не зная, что делать, – то ли помогать молодице, – но как?! – то ли  искать доктора, но где? – то ли идти разорять, – а смысл? – осиное гнездо.
     Выручила всех хранительница домашнего очага. Разыскав в котомке пузырек с зеленкой, она кидается к визжащей отроковице, прекратившей махать руками, н усердно массировавшей мягкое место.
     Еще получасом позже женщины со слезами на глазах то ли от пережитой напасти, то ли от приступов хохота возвращаются к прерванным делам, пояснив в ответ на вопросительные взгляды косарей:
    - Раздавили… Прямо в штанах… Весь рой…
    Скоро елань разрезали ряды скошенной травы, проложенные слаженными шарками кос закоперщика и знатока сенокоса и не уступавших ему в прыткости отроков, время от времени трясущихся в каких-то странных конвульсиях…
     Нет, хорошее все-таки дело уральский покос. Ей богу!
     А молодица та жива-здорова – не беспокойтесь. Расцвела как сирень-черемуха в саду. Замуж вышла, детей родила, учительствовала более полувека, теперь вот отмечает 70-летний юбилей.
     С днем славной даты, молодица, душа девица!