РПЦ. Выбор пропасти

 
История христианства – это, в значительной степени, история религиозного насилия.
Евангельское изречение «Не мир пришел Я принести, но меч» даёт простор для воинственного  богословия, которым во все времена пользуется власть.               
Оказывает ли христианская церковь  влияние на события, определяющие политику, или ею только прикрывают политические решения?
                В маленькой африканской стране Руанда в 1980 году  62% населения были христианами.
В 1994 году за три месяца в результате гражданской войны там было  убито около миллиона человек – примерно четверть всего населения.
Спор шёл о том, какая  из двух народностей имеет больше прав на власть.
Факты издевательств над живыми и мёртвыми невольно наводят на вопрос: как такое могли совершать христиане?

                В истории  России только один эпизод  беспомощности церкви против революции 17 года достаточно наглядно показывает, что  христианство не имело в себе силы укрепить государство.
Бог  отвернулся от  России или Россия отвернулась от Бога?
             Возрождение православия на останках  атеистического СССР,  даже без учёта громких историй об участии РПЦ в торговле водкой и табаком,  не даёт поводов говорить о его торжестве:
слишком явное противоречие между ростом количества церквей и качеством  жизни народа.
Бросается в глаза и явное сходство признаков разложения российской политической элиты с симптомами предсмертной «болезни» Византии.

«Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моём, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престоле Его» (Откр.3.21).
Люди  при всяком поражении своей страны,  спрашивают: «Господи, почему Ты нас оставил?»

Сравнительно недавно РПЦ разработала документ, названный «Социальной концепцией РПЦ».
В нём впервые в истории провозглашается право церкви призвать народ к неподчинению власти в случае, если её политика будет противоречить христианским заповедям.
В обстановке критического и скептического отношения к социальной роли  РПЦ, этот документ мог бы повысить её авторитет.
Но остался, практически, незамеченным.
По умолчанию, церковь признала, что в настоящее время власть проводит вполне богоугодную политику.

Почти 20 лет, прошедшие со времени принятия «концепции»,  показали, что в жизнь страны и РПЦ она ничего принципиально нового  не внесла.      
Юридически, каждый церковный приход – это маленькая общность людей, объединённых, в первую очередь,  вероисповеданием.
Фактически, прихожанами   считаются люди, изредка приходящие на службы и не знающие друг друга.
Представление о церкви, как организации единомышленников, не соответствует реальностям.
Церковь выглядит учреждением бытового ритуального обслуживания населения.
Каким образом она  предполагает выразить неподчинение власти:
-  непротивлением злу насилием?
-  привлечением казаков,  подобных  «чёрным сотням»?
- крестным ходом по типу Гапоновского?

Бурное восстановление и строительство храмов РПЦ началось с потеплением после холодной войны при М.Горбачёве.
Р.Рейган  в 1982г.  так обосновывал  призыв к  «крестовому походу» против коммунизма:
 «Нельзя идти на компромиссы с людьми, отрицающими существование души, потустороннего мира и Бога»
Во время визита в Москву он  говорил уже по другому:
« Мы надеемся, что свобода вероисповедания сделает эту страну (Россию) свободной во всем».
Воинствующий атеизм СССР стал одним из явных признаков «империи зла»
Наряду с сокращением ядерного арсенала, возрождение церкви стало признаком его «исправления». Новая власть спешила засвидетельствовать почтение Западу бурным ростом числа приходов и трансляцией церковных служб по ТВ.
Не было в стране  публичного покаяния воинствующего атеизма.
Люди иногда  высказывают тревогу об угрозах  завоеваниям атеизма и протест против «насаждения  опиума религии».
Возвращение «блудных» россиян к матери-церкви  казалось и чудом,  и гигантской мистификацией 
второго крещения Руси.
               «Чюда» не произошло: страна по всем показателям благополучия  и крепости  скатилась далеко вниз от лидеров.
 РПЦ казалась прикрытием, за которым шла перестроечная разруха, или откупом за неё.
Никто не осмелится утверждать, что в России стало больше христианства.
Но невозможно не замечать, что стало больше его внешней атрибутики.               
               Вместе  с возрождением церкви по всей стране во исполнение решения правительства пошёл процесс возрождения казачества.
Пошёл так, что почти одновременно с его началом в народе стали говорить о «ряженых»  казаках.               
Иногда кое-где  казаки, по мнению власти,   слишком много мнили о своих правах, поэтому  их ставили в рамки уголовного кодекса.
Например, в одном из регионов казаки возглавили борьбу против видео регистраторов превышения скорости на автодорогах.
Наиболее известным случаем многолетнего и полного бессилия казаков перед произволом беззакония и преступного бизнеса стала история в станице Кущёвской.
 В порыве чувств, одна  из казачьих организаций  присвоила избранному президенту США Дональду Трампу звание есаула и пригласила его к себе в гости.
Участие казаков в горячих точках политического фронта освещается слабо.
Поэтому определение «ряженые» преобладает во мнении общества о казаках.
 Признаки бутафории замечают и в деятельности РПЦ…          
               Через 15 лет после принятия «Социальной концепции РПЦ» случилось скандальное освобождение от занимаемых должностей главного разработчика документа, протоирея В.Чаплина.
СМИ припомнили  его самые  громкие высказывания:
«Я  считаю, что наши верующие в 1920-е годы… должны были отвечать иначе, чем они отвечали. Они должны были отвечать всей силой оружия и силой народного сопротивления против большевиков»
О. Всеволод  призывал к открытой поддержке со стороны РПЦ «ополчения Донбасса».
После своего увольнения он высказал немало критики в адрес патриарха, в том числе,  утверждая, что « Патриарх самостоятельно не напишет текст складно, так как подводит память…»
Трудно сказать, насколько справедливо это суждение.
В 2017 году патриарх сказал в своём выступлении:
 
«катастрофы, которые постигли нашу страну в начале и в конце XX века, были вызваны тем, что национальная элита оказалась неспособна адекватно ответить на вызовы времени.
…Только общественная солидарность, неразрывность интересов элиты и народа обеспечит структуризацию общества по модели большой семьи...»
То есть, по мнению патриарха Кирилла, церковь в то время была на высоте положения, а «подвела» элита. А сегодня народу и элите нужно жить дружно.

После  встречи патриарха Кирилла с Папой Римским  у  православных христиан вместе с надеждами на примирение церквей появилась ещё и тревога за судьбу православия…
  Движение навстречу католичеству началось ещё  при Хрущёве: активным сторонником сближения был духовный наставник нынешнего патриарха, а в ту пору второе лицо в РПЦ, архиепископ Никодим (Ротов).
Есть ли надежда на то, что политики и религиозные лидеры сделают всё, чтобы идейные разногласия 
перестали быть причиной вражды, угрожающей миру?
Само стремление устранить эти разногласия за много веков превратилось в посягательство на измену и признак пришествия врага рода человеческого.
У вековой вражды западной церкви и восточной такая инерция непримиримости, что попытки её устранить воспринимаются за измену православию
Но и вера христианская,  и угрозы военного противостояния  требуют искать мира.
Может ли религиозный фанатизм помешать миротворцам?
РПЦ осуждает тезис о непогрешимости Папы Римского.
Но, если она не извлечёт уроков из своей истории, то  заявит о своей непогрешимости.

Когда церковь уступает политикам, её упрекают в бессилии.
Когда она требует  подчинения себе, её упрекают в насилии.
И получается, как в евангельской притче:
«пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: в нем бес. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. И оправдана премудрость чадами ее».

В обществе нет такого единодушия и единомыслия, чтобы ему  жить по христианским законам.
РПЦ считает, что современная власть ничего не совершает такого, что мешало бы христианам спасаться для вечной жизни.
Воинственность церкви наметилась в «Социальной концепции», объявившей о возможности неповиновения  властям.
Увольнение главного разработчика концепции В.Чаплина выглядит извинением за то, что  РПЦ в своей « социальной концепции»  немного погорячилась.
РПЦ, словно,  испугалась быть принципиальной и согласилась на примирение  с властью, не желающей примиряться с христианством в существенных вопросах, но всячески содействующей насаждению её внешнего «благолепия». 

               

Отношения власти России и  РПЦ  сегодня нельзя назвать «симфонией».
Церковь не может и не готова взять на себя ответственность  за политику.
Но если церковь отстранится от вопросов насущной жизни, то ей не будет доверия.
                Власть не может привести все законы к христианскому знаменателю.
Но если она отречётся от христианства, то даст  церкви повод воспользоваться пунктом социальной концепции о неповиновении властям.
Присутствие первых лиц страны на праздничных богослужениях ещё ничего не говорит о приоритетах в политике.
По многим признакам, власть оказывает церкви такую существенную материальную поддержку, от которой церковь не может (и) или не хочет отказаться.

«Сегодня наше общество консолидировано, в нем нет того трагического гражданского раскола, который разделял народ пополам...» - сказал  в недавнем выступлении патриарх Кирилл.
Патриарх не замечает того раскола, который разделяет сегодня  народ не пополам,  а на две неравные части, меньшую из которых составляют  самые богатые представители элиты.
       А главный разработчик «Социальной концепции РПЦ» протоиерей  Вс.Чаплин ещё до его увольнения говорил:
«Сегодня слишком много в обществе людей – и во власти, и в руководстве экономических структур – которые живут не этой страной, не для этого народа, а только для себя. Они боятся, может быть, власти в лице президента, премьера, но еще больше они боятся народа. Они боятся, что с них спросят – и с них сегодня нужно спросить за все, что происходило в 90-е годы».

Утверждение патриарха Кирилла о том, что  «наше общество консолидировано» и  мы сегодня
« учимся радоваться национальному объединению и примирению»,  не все примут на веру.
Конечно, по сравнению с «исторической пропастью», пропасть между бедными и  богатыми. кажется  не такой уж и страшной.
Он считает, что «… сегодня мы вновь учимся радоваться национальному объединению и примирению. Это объединение и примирение дают нам уверенность в том, что страна и общество не оступятся и не сорвутся в историческую пропасть, как это случилось в начале 1917 года».
Наверное, для такой уверенности есть основания.
Но остаётся впечатление, что патриарх от лица РПЦ рекомендует народу между всеми  пропастями и напастями выбирать меньшую…
Будто,  других вариантов у него нет.