Наше время

               
Мы не в силах вернуть отшумевшее время, увы – невозможно,               
Без-оков-ное, дерзкое, злое, оно лишь порою снисходит до нас,               
Возвращая пульсацию ссохшимся венам, чувствительность панцирной коже,   
Погружая в густую горячечность снов и слепое неистовство фраз.               
               
Но все реже, мой друг, к сожалению, реже и тише,               
Мы с тобой произносим признания в вечной и нежной любви,               
И размеренный крови тик-так на запястье и в ямке за мочкою уха  чуть слышен,
И уставшей души всё слабее и немощней отклик – зови-не зови.               
               
Мы изжили – почти – безоглядную резкость решений, желаний безумную жадность,
Стали мерней движения, взвешенней  мысли,  умней и округлей слова,               
Наши жизни и судьбы подогнаны так аккуратно, как ломтики паззлов,               
Где любая деталь – всяк сверчок-свой шесток –  отоварена биркою и отранжирована.               

В иерархии смыслов ступенькой ненужной заблудилась последней любви пастораль.
Сантименты, мой друг? Ни к чему? Полагаешь,  живём, как положено?               
Соблюдая суровые правила взрослой игры и её же мораль?               
Ты наверное прав. В полнакала, полвздоха, полкрика – энергосохранней.
                И всё же…               

Это гулкие – наши – шаги на разбитых просёлочных и отглаженных тротуарах,
Это страстно-охрипшее – наше – дыхание клонит деревья к земле,         
Это наша нелепо-смешная любовь обжилась в синем сумраке каменных арок –       
Ну так что ж ты? Постой. Погоди уходить – мы ещё не свершились вполне.