Год Театра

«Жизнь – как пьеса; не то важно, длинна
ли она, а то, хорошо ли сыграна».
                Луций Сенека

В новогоднем спектакле для маленьких посетителей Дворца Культуры Лидочка была длинным нелепым Гномом, а Верка – толстой жизнерадостной Белоснежкой.

Только праздник закончился, как им позвонила знакомая администратор настоящего театра. Она предложила девушкам билеты отказавшегося от искусства городского функционера. Ему всегда приберегали парочку, но в нынешний год страх перед губернатором был особенно силен, и функционер думал о сосульках.

Лидочка нарядилась в лучшее.  Судьба как знала: накануне в подземном переходе удалось совсем дёшево приобрести боа. И ни одна зверушка при этом не пострадала!  Продавец показал Лидочке значок – ладонь, опущенную в тазик с водой- и уверил, что эта шикарная вещь создана из перьев живых страусов, собранных вручную после купания птиц… Не то чтоб Лидочка поверила, но на душе стало легко, и боа сразу полюбилось.


Места девушек оказались прямо пред Николаем Петровичем с супругой. Софья Вадимовна блистала обширным декольте и недовольно пыхтела: ей было жарко и хотелось великолепия.
 Николай Петрович заблистал глазами: о, эта тоненькая шейка с завитком неокрашенных волос, розовые маленькие ушки с дешёвыми серёжками, дурацкое боа… Как мило – то всё в ней!


С третьим звонком к Лидочке подсел приятный молодой человек, появившийся в сопровождении мамы. Девушка приосанилась и кончиками пальцев театрально-легко поправила боа. Молодой человек бросил косой взгляд на девушку, и на лице его проступило откровенное разочарование – декольте было полностью закрыто. Про себя он подумал: «Зачем же так похабно прятать товар?» 

Лидочка приписала этот кислый взор на счёт подруги, вырядившейся как на базар, и стала делать вид, что она в театре одна. Взгляды молодых нечаянно встретились, и парень из вежливости улыбнулся. «Началось!» - подумала с волненьем Лидочка...


Она не ошиблась – действительно началось, но только другое: зал стал быстро темнеть, занавес стремительно поплыл вверх, обнажая подсвеченную сцену. Там уже происходило какое-то действо, но смятение и взволнованность не позволяли девушке сосредоточиться на происходящем. На общем подлокотнике Мельпомена закрутила куда более интересное представление. О, подлокотник! Где ещё могут встретиться руки двух трепетных существ? И пусть не уверяют, что театр начинается с вешалки – он начинается с подлокотника.


Николай Петрович ссутулился и сложил смиренно руки на коленях: и супруге, и даме с другого бока явно не хватало простора. Он боязливо внюхивался в аромат Лидочки, но чувствовал только знакомый запах её соседа. Пахло ссаными котами… О, эти свечи от простатита!

     В полумраке Лидочка ощутила приятное прикосновение мужского локтя к своему. Её мгновенно бросило в жар, сменившийся вскоре мягким нежным теплом. Она в блаженстве подалась немного вбок, обозначая ответные чувства, локоть её плотнее прижался к руке парня.

Молодой человек, в свою очередь, подумал о циничности и нахальности современных представительниц женского пола, везде и всюду старающихся выдавить мужчин со своих исконных позиций. «Ну, уж нет! Не уступлю. Заняла левый подлокотник, и правый ей подавай!» - подумал он и с силой упёрся в локоть соседки.

Что-то мужское, сильное напирало, стремясь как можно плотнее сблизиться и более органично почувствовать маленький кусочек Лидочкиного тела в виде локтя. «О, как он брутален! – промелькнуло в голове девушки. – Не прошло и пяти минут, а уже становится так настойчив. А я - то расстраивалась, что совсем вкуса не имею. Ха-ха, утритесь! А не моё ли боа сделало своё дело?»

С подмостков тянулись заунывные песнопения, вставленные режиссёром по понятному только ему одному замыслу, и просто - таки разило фальшивыми репликами актрис. Актёр был один, но и он попадал в струю концепции спектакля через раз.
Впрочем, это уже никого не волновало из зрителей – зал жил своей жизнью. Многие погрузились в смартфоны и похихикивали, просматривая очередную присланную глупость – культурой смердело отовсюду.

Слева от Николая Петровича сидела полная женщина среднего возраста. Ещё левее сидели две нисколько не уступающие в полноте своей мамаше девушки. Кормилица достала из театральной сумочки размером с рыночный баул не менее внушительные бутерброды и со словами «В антракте мы всё равно как всегда пойдём домой – уж и так отметились», протянула спасительную снедь девчушкам.

Те с радостью зашуршали бумагой, разворачивая подарки, и принялись усердно жевать, причмокивая и даже, как показалось, похрюкивая от удовольствия, подтверждая правильный выбор китайского календаря. Окружающие бросали осуждающие взгляды на троицу, но глубоко в душе сильно сожалели, что не были столь же предусмотрительны.

Запах сырокопчёной колбасы бутербродов троицы запустил механизм нестерпимого ожидания антракта всем залом. Он был един в своём порыве и, когда, наконец, прозвенел звонок, разразился громом аплодисментов соскакивающих со своих кресел заждавшихся зрителей. Актёры, недоумённо кланяясь, пятились за кулисы, а режиссёр ликовал от предвкушения очередной творческой победы.


Для Лидочки антракт прервал только начавшуюся прелюдию романа, а для молодого человека звонок прозвенел как гонг окончания первого раунда, который он так и не смог выиграть. Верка потащила подругу в буфет.  В свойственной ей манере она пролезла в начало очереди, где уже сцепились за бутерброды Софья Вадимовна и мама Лидочкиного поклонника.

Уже через минуту они гордо несли по два бутерброда с красной рыбой, ранее красовавшихся на витрине сверху лотка. Это было их трагической ошибкой: искусственно подогретый аппетит не позволил трезво оценить вкусовые и эстетические качества продукта, оставшегося со спектакля в прошлую субботу.

Перед третьим звонком, наконец, все возвращались на свои места. Лидочка посылала нежные взгляды молодому человеку, Николай Петрович посылал нежные взгляды затылку Лидочки, Софья Вадимовна, Верка и мама посылали тревожно-ненавидящие взгляды друг другу. Сын тревожно прислушивался к себе…

    Верка вдруг подорвалась и куда-то помчалась, чуть не сбив с ног наречённого жениха подруги. Он проводил её недоумевающим взглядом, а через секунду получил толчок в спину – следом за Веркой, в том же направлении и, видимо, по той же причине неслась Лидочка.

Спустя ещё секунду к выходу из зала неслись все наши герои. Мама, Верка и Софья Вадимовна неслись ноздря в ноздрю, а Лидочка, Сын и Николай Петрович как всегда не успевали…


***
Посетитель, представившийся как писатель под псевдонимом Дивный Индикатор, дочитав последние строки, с надеждой поднял глаза на редактора:
- Ну, вот как-то так. Что скажете?
- Извините, товарищ Индикатор, как Вас зовут?
- Николай.


- Видите ли, Николай, - Сказал редактор, встав из-за стола, и мерно заходил взад-вперёд по кабинету. – Откровенно говоря, мне понравилась Ваша зарисовка. Всё, что Вы прочитали, очень актуально. Чувствуется не замыленный, свежий взгляд, глубокая критика, обличение, как обнищавшей культуры зрителя, так и деятелей искусства, несущих эту самую культуру в массы.  Но вот в чём беда: мы должны пробуждать в телезрителе тягу к искусству, а тем более в год театра. Где у Вас истинный цивилизованный и интеллигентный ценитель Мельпомены? Где таланты и их поклонники? Где магия театра? Где гений режиссуры? Нужно чтобы зритель не просто шёл, а валил на спектакли. А как Вы думаете: пойдёт он туда после Вашего памфлета? – тут редактор остановился и более чем вопросительно поглядел на автора. - Ну и самое несуразное, на мой взгляд: зачем все эти бега? Неужели нельзя было придумать более интересную концовку?


- Как зачем? Тут можно как раз и вставить вашу рекламу, - ответил недоумевающий Индикатор.
- Какую рекламу? – с не меньшим недоумением спросил редактор.
- Как какую? Рекламу Имодиума. Если у вас ещё нет слогана, то я свой могу предложить: «Если вас несёт по жизни, то нет лучшего средства, чтобы основательно закрепиться. Имодиум – прояви твёрдость».


Редактор долго таращил на него глаза, соображая и переваривая его ответ, а потом вдруг разразился гомерическим хохотом. Только через минуту он, собрав оставшиеся силы, с трудом подавил в себе приступ смеха и, держась обеими руками за живот, еле выдавил:
- Так Вы сценарий рекламы читали? Молодой человек! Тут у нас отдел культуры, а редакция, рекламирующая средство от поноса, этажом выше, - и редактор опять, представив вышеописанный пассаж, залился удушающим смехом.

Год театра только начинался…