Записи в метрических книгах как источник информаци

Записи в метрических книгах как источник информации
о воинской службе нижних чинов

М.Б. Оленев
2017 г.
По материалам:
Отставные солдаты последней четверти XVIII – начала XIX вв. (на примере метрических и духовных книг села Муромина, Рязанского уезда) // Доклад на заседании Историко-родословного общества в Москве 20 апреля 2015 года

Рекруты 1831-1855 годов (по данным метрических книг
села Мурмина, Рязанского уезда) // Доклад на заседании
Историко-родословного общества в Москве 16 февраля 2015 года
Опубликовано:
Сборник справочных материалов
по истории Рязанского края. В 3-х книгах.
Книга 3 Часть 3. Под редакцией профессора Б.В. Горбунова.
Материалы и исследования по рязанскому краеведению.
Том 39. Рязань, 2015. сс. 101-122.

Вспомните песню отставного солдата из легендарного советского кинофильма-сказки Александра Роу «Марья-искусница» (1960) в исполнении замечательного актера Михаила Артемьевича Кузнецова:

Солдат жил - не тужил, не тужил,
Солдат Родине служил
И солдатской своей честью
Больше жизни дорожил.

Припев:
Громче бей, барабан,
Помогай солдату,
Если лопнешь, барабан,
Положу заплату.

Чем силен, чем богат, чем богат,
Русской армии солдат?
Он силен своей правдой,
Дружбой верною богат.

Припев

Что начнешь, то кончай, то кончай,
Никогда не унывай,
Кто силен, того не бойся,
Кто слабее - выручай.

Припев

Веселись, пой душа, пой душа,
Вольным воздухом дыша,
Ох, родимая сторонка,
До чего ж ты хороша!

Это фильм – едва ли не лучшая киносказка Роу, которая ни в чем не уступает прославленному «Морозко», получившему главный приз на XVII Международном кинофестивале в Венеции. Сценарий к фильму написал Евгений Шварц, по мотивам русских народных сказок.
Отставной солдат, отслужив службу, возвращается в родные края. Одет солдат в форму своего полка и при себе имел ранец и барабан. Хотя точное время в фильме (да и в самой сказке) не обозначено, ясно, что речь идет о событиях 2-й половины XVIII – 1-й половины XIX вв.
А так ли было на самом деле? Была ли отставка, мог ли солдат иметь ранец и барабан?
Записи в метрических книгах подчас оказываются единственным источниками, содержащими сведения о воинской службе нижних чинов. Особенно, если это касается периода 40-50-х годов XIX века. Однако записи эти крайне неоднородны. В одних случаях священник указывал название полка, в других – не указывал, а записывал просто звание (например, «отставной рядовой»). В других случаях появлялись интересные записи типа «рядовой, уволенный из Военного сухопутного ведомства для причисления в свободное податное состояние», «рядовой, за неспособностью проживающий в селе», «уволенный из Военного ведомства в податное состояние» и т.п.
Казалось бы, что проще – найти в фонде Управления уездного воинского начальника областного архива послужные списки и отпускные билеты и, вот, пожалуйста – налицо вся военная служба! Однако такое случается далеко не всегда. В-первых, нижний чин мог не вернуться со службы (погибнуть на войне, умереть от ран и болезней). В этом случае послужные списки не сохранились. Во-вторых, даже, если нижний чин, отслужив, возвращался в родные края, сохранность документов в фондах архива отнюдь не гарантирована.
Как быть в этом случае? Нас интересует в первую очередь возможность определения конкретного места службы рекрута, особенно, если послужные списки и отпускные билеты не сохранились. И когда единственным источником оказываются метрические книги.
Что в этом случае мы можем узнать? Здесь стоит как следует разобраться. Почему в одних случаях священники довольно подробно описывали место службы нижнего чина, род войск и звание (например, «проживающий в селе по болезни фурштатский рядовой Уфимского пехотного полка»), а в других ограничивались лишь сухой информацией, из которой почерпнуть явно ничего нельзя (например, «отставной солдат»)? Чем объяснялось подобное различие в написании?

I

Для этого необходим комплексный анализ всех метрических книг. В моем распоряжении были книги по селам Мурмино и Алеканово, начиная с 1725 года (анализ заканчивается 1890 годом). Для экономии места я буду приводить в основном лишь данные по Мурмино, т.к. их больше и они более содержательные.
Алгоритм действий был следующим. Из МК были выписаны все лица, причастные к воинской службе. Т.е., те, которые фигурировали в записях как солдаты. Процесс этот непростой и весьма трудоемкий, т.к. потребовал немало времени на подробный постраничный (и даже построчный!) анализ метрических книг.
Результаты этого анализа можно разбить на несколько частей:
1) 1725 – 1776 годы;
2) 1777 – 1818 годы;
3) 1819 – 1839 годы;
4) 1840 - 1850 годы;
5) 1850 - 1874 годы.
Первый период охватывает время с 1725 года по середину 70-х годов XVIII века. Его с полным правом можно окрестить «пустым», т.к. ВООБЩЕ НИ ОДНОГО упоминания о солдатах в этот 50-летний период обнаружить не удалось.
Второй период охватывает промежуток с конца 70-х годов XVIII века по 1818 годы, т.к. первые записи по Мурмино были найдены в МК за 1777 год (по Алеканово – за 1780 год).
Вот эти записи (приводится дата, имя-отчество, звание и часть МК):

14 февраля 1777 года - Иван Ефимов, солдат – I часть МК (р)
9 апреля 1777 года - Евдоким Дмитриев, солдат - I часть МК (р)
6 декабря 1780 года - Иван Никифоров, солдат - I часть МК (р)
22 марта 1782 года - Герасим Ларионов, отставной солдат - I часть МК
29 февраля 1784 года - Василий Васильев, отставной солдат - I часть МК
24 февраля 1785 года - Лаврентий Сидоров, отставной солдат - I часть МК
8 февраля 1791 года - Матвей Егоров, отставной солдат - I часть МК
13 февраля 1791 года - Савва Петров, отставной солдат - I часть МК
30 июня 1793 года - Герасим Лаврентьев (2), отставной солдат - III часть МК 90 лет
12 марта 1794 года - Матвей Егоров (2), отставной солдат - I часть МК
12 апреля 1800 года - Архип Власов, отставной солдат - III часть МК 50 лет
5 января 1801 года - Иван Ефимов (2), отставной солдат - III часть МК 79
11 марта 1802 года - Василий Вавилов, отставной солдат - III часть МК 70 лет
5 апреля 1802 года - Федор Моисеев, отставной солдат - III часть МК 80 лет
10 декабря 1806 года - Максим Сильчин (??), отставной солдат - III часть МК 70 лет
1 июня 1809 года - Ефрем Антонов, отставной солдат - I часть МК
20 ноября 1810 года - Парамон Поликарпов, отставной солдат - I часть МК
25 февраля 1812 года - Денис Осипов, отставной солдат - III часть МК 100 лет
11 сентября 1814 года - Андрей Иванов, отставной солдат - III часть МК 70 лет
18 февраля 1816 года - Фома Федоров, полевой солдат - I часть МК
18 ноября 1816 года - Филипп Федоров, отставной солдат - III часть МК 48 лет
12 апреля 1817 года - Евтей Максимов, отставной солдат - I часть МК
16 ноября 1817 года - Мирон Ермолаев, отставной солдат - III часть МК 60 лет
23 декабря 1817 года - Аверьян Андреев, солдат - I часть МК

Примечание:
(2) – означает, что человек фигурирует во 2-й раз

Как видно, во-первых, разнообразием записи в этот период не отличались. Из 24 записей, сделанных в период с 1777 по 1817 годы :
19 – записей с формулировкой «отставной солдат»;
4 – с формулировкой просто «солдат»;
1 – с формулировкой «полевой солдат».
Эти 24 записи приходились на 21 человека (т.е. трое, Герасим Лаврентьев, Матвей Егоров и Иван Ефимов, упоминались дважды; остальные – по одному разу).
Очевидно, что в 80% случаев в МК фигурировали лишь отставные солдаты – иного понятия в то время просто не существовало. Почему? Это мы выясним чуть ниже.
Во-вторых, лишь 10 записей относились к III-й части МК (записи о смерти), все прочие – в I-й (записи о рождении). Из них только в первых трех случаях (1777-1780 годы) у солдат рождались собственные дети. Во всех остальных случаях они фигурировали как восприемники на крещении чужих детей.
В-третьих, из всего этого списка (21 человек) идентифицировать (по ревизским сказкам) удалось лишь семерых: Федора Моисеева, Ивана Ефимова, Лаврентия Сидорова, Герасима Лаврентьева, Парамона Поликарпова Чалова, Саввы Петрова и Матвея Григорьева (Егорова). Иными словами, именно эти отставные солдаты были уроженцами села Муромина.
Идентификация персонажей из вышеприведенного списка – крайне сложное мероприятие.
Во-первых, из-за необходимости работать со всеми основными источниками, содержащими генеалогическую информацию, а именно: метрические книги, духовные книги и ревизские сказки.
Во-вторых, приходится не просто работать с данными, а СВЕРЯТЬ и ПЕРЕПРОВЕРЯТЬ их (т.н. «перекрестная сверка»). При отсутствии хотя бы одного из этих источников теряется определенный пласт информации, восстановить который по другим документам подчас не представляется возможным.
В-третьих, такая «перекрестная сверка» невозможна без создания баз данных по каждому году. Т.е., необходимо вначале создать список жителей села (на основе духовных книг и ревизских сказок) за определенный год и только потом его анализировать.
И, наконец, в-четвертых, эти документы XVIII века изобилуют всевозможными ошибками, описками, неточностями. Это касается как имен-отчеств, так возраста, и дат призыва рекрут.
Итог. Этот второй период (с 1777 по 1818 годы) можно назвать малоинформативным. Почему? Потому что, кроме формулировки «отставной солдат» мы ничего более из этих записей узнать не смогли.
Да вообще, что это за формулировка?

II

Вернемся к вопросу – почему в метрических книгах за 1777-1818 годы встречались лишь отставные солдаты.
Нам известно, что до 1793 года воинская служба являлась пожизненной. Тем не менее, 80% записей говорят нам о том, что солдаты были отставными. Каким же образом люди получали отставку в XVIII веке?
В инструкции «О наборе в солдаты вольноопределяющихся» (23 декабря 1700 года)  указывались три причины, ведущих к отставке: пьянство, заразные болезни и тупость. Подверженных пьянству и неспособных к учению военнослужащих предписывалось «отставливать и жалованья править», а больных «освободить без правежу, которые в полку заболели».
Артикул воинский (26 апреля 1715 года)  подтверждал, что воинская служба невозможно « за неизлечимою болезнию своею, или увечьем, или ради старости своей» и впервые определил порядок отставки. Он был весьма простой: «тогда надлежит офицеру о сем в принадлежащем месте известие подать дабы оной салдат осмотрен, и по изобретению того после от начальства потребным пасом снабден был».
Спустя четыре года порядок отставки армейским нижним чинам был усложнен. Отныне будущим отставникам необходимо было пройти медосмотр и показаться генералам: «… полевой армии, как конных, так и пехотных полков унтер-офицеров и рядовых, … за ранами и болезньми, за старостью, дряхлостью и разными увечьи, полевой службы нести не могут, и по свидетельству Докторскому, и по смотру в Военной Коллегии, от полевой службы будут отставлены, а иметь будут хотя небольшие свои деревни или земли, с которых могут себя пропитать – и таких отставливать от службы вовсе…» (16 ноября 1719 года) . Неудобство было очевидным – Военная Коллегия находилась в С.-Петербурге и для получения отставки требовалось прибыть в столицу.
На будущий год для военнослужащих гарнизонных полков немного облегчили порядок отставки. Нижним чинам не требовалось никуда ездить, достаточно было показаться Генерал-губернатору: «Которые за совершенной старостью, ранами, неисцельными болезнями, гарнизонной службы весьма снести не могут» подлежали отставке при осмотре «Генерал-Губернаторам и Губернаторам и Вице-Губернаторам и с Комендантом и Штабными офицеры», и обязательно должны быть освидетельствованы докторами, а при их отсутствии, полковыми лекарями (Указ от 25 октября 1720 года) .
Через полгода это нововведение решили распространить и на полевую армию. В указе от 7 марта 1721 года  говорилось, что нижним чинам для получения отставки необходимо проделать длинный и сложный путь «чрез дальний проход от армии и из Губерний до Военной Коллегии», и это для многих представляло большую сложность. Поэтому предлагалось «отставливать, и чинить им отпуски при дивизиях Генералитету, купно с полевым Комиссариатом, во время присутствия Членов Военной Коллегии, которые приезжать будут для баллотирования. А в Губерниях Губернаторам и Вице-Губернаторам и Комендантам с Штабными офицеры…»
Указ от 15 февраля 1723 года  определил новые причины отставки. Их стало всего 2: болезнь или увечье, старость или дряхлость, «а кроме сих причин или особливого указу, из службы не отпускать».
В последние месяцы царствования Анны Иоанновны был принят указ (5 июля 1740 года ), согласно которому нижние чины, которые не могут продолжать нести полевую службу, должны направляться в гарнизоны.
Для таких отставка не полагалась: «унтер-офицеров, капралов и рядовых, и прочих нижних чинов, взятых в службу не из шляхетства, которые за старостью и слабостью полевой службы нести больше не могут, отсылать в гарнизоны, а вовсе не отставливать, и велеть их в гарнизонах определять к таким легким делам, какие по слабости их здоровья, им будут способы, а иных по караулам, а к тяжелым работам молодых и здоровых употреблять».
И лишь те, «которые унтер-офицеры, капралы и рядовые по осмотрам Докторским и прочим достоверным свидетельствам явятся так увечны, что руками и ногами владеть не могут, или от других тяжких и неизцельных болезней движения не имеют, тем не токмо к легким таким делам, но и на караулы посылать их будет невозможно, таких от полевой и гарнизонной службы отставливать по прежнему, токмо при отставке накрепко примечать, чтоб иногда под притвором тягчайшей болезни такой отставлен не был, которой еще некоторое время в гарнизоне служить мог».
При этом, отставникам в награду полагалось право носить военную форму. «Мундира и портупеи с отставных при отставке не снимать, и для того отставливать их при сроке верхнего мундира».
Восшествие на престол Императрицы Елизаветы Петровны дал шанс надеяться на возврат ко временам Петра I. Причиной тому послужила следующая история.
В 1742 году в Москву в Сенатскую Контору прибыли на осмотр 12 человек (драгуны, солдаты, извозчик и денщик). Одиннадцати из них надлежало от воинской службы отставить «за озноблением ног», а драгуна Адуева – «за старостию, в которой он находится 70 лет и неоднократно ранен». Когда же эти солдаты явились в Сенатскую контору, оказалось, что «у тех солдат познобленные ножные пальцы отвалились, а у одного и всей плюсны  нет, а драгун Адуев стар и дряхл, и ранен в бок и в ногу».
В докладе Сената от 5 февраля 1743 года  указывалось, что «по Именному Вашего Императорского Величества указу воинского чина никакой отставки чинить не велено, токмо де ежели оных послать на смотр для отставки в Санктпетербург в Правительствующий Сенат», а «в пути за показанными их болезнями великую понесут тягость и буде они и ходить не могут; к тому ж на то путевое время надлежало им дать жалованье, провиант и подводы, от чего могло б следовать казне … напрасной убыток».
В заключении Сенат просил Императрицу разрешение вернуться ко временам «Вселюбезнейшего Государя Родителя», когда «из воинской службы отставки чинить … унтер-офицерам и рядовым Генералитету с апробации Военной Коллегии по общему с Генералитетом смотру». Опять-таки главным лейтмотивом была финансовая составляющая: «дабы такие, которые за совершенными болезнями, ранами и за старостию более воинской службы нести не могут, напрасно жалованья не брали».
Отставников могли привлекать и на различные работы. Так, Сенатским указом от 23 мая 1749 года предписывалось, отослать 400 человек из «полевых полков отставных» в Ингерманландию «к строению и на починку» дорог и для несения караула, которые бы «совершенно к работам и к переходам для работ с дороги на дорогу могли быть способны» .
7 августа 1751 года из Камер-Конторы в Военную Коллегию «для точной отставки» были присланы 9 «разных полевых полков отставные от полевой службы драгуны и солдаты», которые использовались Корчемной конторой «для корчемных выемок и ко искоренению корчемств» (т.е. незаконного продажа алкоголя).
Оказалось, что лишь трое из этого списка «по усмотрению Военной Коллегии явились у дел быть неспособны». Повелено было их «от дел отставить во вся, и дав указы, отпустить на прежние жилища, кто откуда в службы взят». Остальные же, «по усмотрению Военной Коллегии явились еще нестары, и у дел быть могут». В результате велено было их «отослать в … Камер-Контору обратно».
Чтобы «отставленные от службы обратно в Военную Коллегию присылаемы не были ... дабы такие заслуженные и неимущие никакого пропитания люди от толь немалого продолжения и волокиты крайней нужды» не терпели «представлять на смотр Правительствующему Сенату в Москве Сенатской Конторе».
Сенатский указ подтвердил, чтобы «отставку чинить велено таким, кои за старостию, за ранами и не изцельными болезнями воинской службы снести не могут». Но и из таковых «из полевой по рассмотрению определяются в гарнизонную службу, а оные на поселение, а которые к гарнизонной службе и на поселение усмотрятся неспособны, и такие уже определяются ж к делам, ибо вместо них должно для укомплектования собрать рекрут, от чего излишняя Государственная тягость может следовать» .
В 1-й половине XVIII века наиболее популярной мерой призрения увечных воинов было определение их на пропитание в монастыри. Для того, чтобы закрепить вакансии монахов за отставными и увечными воинами, Петр I в 1723 году запретил постригать в монахи из других сословий. Однако с 1720 года некоторые монастыри были закрыты для инвалидов, затем круг лиц, имевших право на призрение в монастырях, ограничился лишь, лицами, не имеющими ни дворов, ни избы, ни родных. А в 1736 году было вообще запрещено постригать кого-либо, так что осталось лишь призрение в виде кормления при обителях.
Отсылка инвалидов в монастыри были прекращена Екатериной II на основании указа секуляризации церковных владений от 26 февраля 1764 года . Монастыри лишались колоссальных земельных владений и, соответственно, дохода. Императрица постановила военных инвалидов впредь водворять на жительство в специально указанные города и начислять им жалованье по особым окладам (Гвардии Обер-офицерам – по 100, унтер-офицерам – по 20, а рядовым – по 15 руб. в год; прочих полков унтер-офицерам – по 15, а рядовым – по 10).
При этом нижних чинов из гвардии предполагалось отправлять в Муром, а всех прочих - в гг. Хлынов, Касимов, Арзамас, Шацк, Тамбов, Пензу, Лебедянь, Кузмодемьянск, Чебоксары, Кадом, Алатарь, Темников, Керенск, Саранск, Нижний Ломов, Инзару, Путивль, Пронск, Козельск, Ряск, Бежецк, Зарайск, Сызрань, Уржум, Ярдин, Курмыш, Слободской, Козлов, Свияжск и Верхний Ломов (всего 31 город). ; где им на первый случай, дабы они осмотреться и со временем своими домами жить могли, отводить надлежащие у обывателей тех городов квартиры; в коих и иметь им жительство от своего в те города прибытия, Штаб и Обер-офицерам через 3, а унтер-офицерам и рядовым – через 6 лет».
Спустя год, по окончании русско-польской войны 1792 года, 2 Сентября 1793 года  за №17149 вышел Царский Манифест «О разных дарованных народу милостях». Среди прочего в числе милостей под п. 6 значилась отставка нижних чинов:
«…Ныне же по благополучном прекращении боевых действий, повелевает Ее Императорское Величество, учинить отставку в армии нижним чинам и рядовым… тем, которые 25 лет выслужили…».
Октябрьский 1795 года указ  определил порядок увольнения от воинской службы:
«… 1) тех нижних чинов, кои за болезненными припадками и старостию окажутся к полевой службе действительно по осмотру Генералитета и Медицинских чинов неспособными, отставить в ближайшие от тех войск гарнизонные батальоны…
2) всех таковых чинов, которые 25 лет беспорочно выслужили … от службы отставить … на прежние их жилища к родственникам… которые же из них родственников, желающих их содержать, не имеют и пропитать сами себя не могут, таковых отправить к определению в ближайшие гарнизоны и инвалидные команды…».

III

В нашем случае (см. выше) заслуживают внимания следующие записи.
25 февраля 1812 года скончался отставной солдат Денис Осипов, возраст которого показан 100 лет (!). Конечно, скорее всего, цифра 100 – это не возраст, а просто констатация факта (очень старый человек). Но мне посчастливилось найти в МК записи о его рождении (3 октября 1738 года) и даже о браке (10 октября 1752 года). Таким образом, в момент смерти Денису Осипову было 73 года.
Впервые Денис упомянут в ИВ 1741, где ему показано 3 года. В ИВ 1755 – ему уже 18 лет. Он женат, жена – Авдотья Васильева, 16-ти лет. В ИВ 1763 и 1776 годов Денис Осипов не упоминается, а следующее его появление в документах отражено лишь в МК в момент смерти.
Получается, что он мог быть отдан в рекруты между 1755 и 1763 годами. Возраст рекрут был ограничен 30 годами, значит, даты его призыва – между 1755 и 1763 гг. В это время были 4 рекрутских набора: 1756, 1757, 1758 и 1759 гг.
Сколько в итоге прослужил Денис Осипов пока останется неизвестным – до обнаружения недостающих источников. В ИВ 1789 и 1792 не упоминается.
Вообще возраст отставных солдат – это весьма интересное наблюдение.
Так, единственным полноценным источником является запись о рождении в МК. Однако из вышеприведенного списка такая запись нашлась только у одного человека (Дениса Осипова). У троих такой записи быть не могло, т.к. метрические книги по Мурмину стали вестись с 1736 года, а все они родились раньше. Во всех остальных случаях возраст устанавливался приблизительно – на основании данных духовных книг и ревизских сказок, где погрешность очень велика.
В итоге, как видно, разница между реальным возрастом и зафиксированным в МК в момент смерти весьма значительна – за исключением Федора Моисеева она достигает предела от 14 до 27 лет! И это объяснимо: чем человек старше, тем сложнее определить его истинный возраст.
Все шесть отставных солдат, упоминаемых в документах 70-80-х годов, прожили весьма долгую по тем меркам жизнь (средняя продолжительность – почти 72 года). Минимум прожил Матвей Егоров – 64 года, максимум – Федор Моисеев – 81. И это тем более значимо, если учитывать, что в отставку солдаты выходили не иначе как по тяжелым болезням и неспособностям к строевой и нестроевой службам.
Все они прожили в отставке более 11 лет, а четверо из них – более 20 лет. Дольше всех после отставки прожили Иван Ефимов и Федор Моисеев – от 30 до 39 лет (!)
Еще одна интересная запись об отставном солдате Парамоне Поликарпове Чалове (20 ноября 1810 года). Парамон, 1777 года рождения, был отдан в рекруты в 1806 году, а уже спустя 4 года был записан как «отставной солдат». Прослужил он, как видно, совсем недолго и, вероятно, по серьезной болезни был отправлен в отставку.
Итак. Максимум на что можно рассчитывать в записях XVIII века – это узнать о том, что человек служил вообще, когда именно был призван, и приблизительно – когда вернулся.
Но узнать место службы – нереально.

IV

Когда же стали появляться названия полков в записях у рядовых солдат и что именно это за записи? Самые первые из них относятся к началу XIX века.
Но до 1818 года таких записей насчитывалось всего 8:

6 сентября 1801 года - Авдей Гордеев, рядовой солдат Саратовского мушкетерского полка
15 ноября 1801 года - Иван Иванов Азаров, рядовой роты майора Кудрявцева Саратовского мушкетерского полка
16 ноября 1801 года - Марфа Петрова жена Зайцева, солдатка роты майора Кудрявцева Саратовского мушкетерского полка
29 ноября 1801 года - Степан Иванов, ефрейтор роты майора Кудрявцева Саратовского мушкетерского полка
9 августа 1802 года - Лев Иванов, рядовой Саратовского пехотного полка роты капитана Яфимовича
25 января 1804 года - Андрей Игнатьев, Куринского мушкетерского полка фельдфебель
27 января 1818 года - Лукьян Кудинов, Черниговского полка 2-й роты рядовой
10 августа 1818 года - Степан Егоров, Черниговского полка 2-й роты рядовой

Однако не стоит обольщаться. Во всех этих случаях речь идет НЕ об отставных солдатах-уроженцах Мурмина, а лишь о нижних чинах, состоящих на действительной службе в расквартированных в Рязанском уезде полках: Саратовском мушкетерском (1801-1802), Куринском мушкетерском (1803-1804) и Черниговском пехотном (1817-1818). Некоторые роты этих полков имели квартиры именно в сельской местности, в непосредственной близости от губернского города, в частности, в Мурмино.
Подтверждением этому является тот факт, что НИ ОДНОГО солдата из вышеприведенного списка НЕ УДАЛОСЬ идентифицировать по Мурмино (!). К тому же ВСЕ военнослужащие были упомянуты лишь в I-й части МК (в качестве восприемников), и ни разу в III-й (где фиксировались записи о смерти).
Возможно, это объяснялось тем, что жители села иногда приглашали в восприемники своих квартирантов, с которыми могли находиться в неплохих отношениях.
Иными словами, эти восемь записей ничего существенного в наш поиск принести не могут.

V

Третий период охватывает промежуток с 1818 по 1839 годы. Здесь нам впервые попадается название полка у одного из уроженцев Мурмина – в МК за 1835 год, Моисей Герасимов записан как «рядовой солдат Рязанского гарнизона». Правда, этот пример так и остался единичным – все остальные нижние чины фигурировали просто как «отставные солдаты».
Появление в МК (правда, пока только разово) названия места службы можно связать с опубликованием 30 Августа 1834 года указа о сокращении срока службы нижних чинов и о введении института запасных. Отныне вместо существовавших ранее в Гвардии 22-х, а в Армии 25-ти-летнего срока, «нижние чины тех и других войск обязываются действительно служить только 20 лет». Сообщалось, что «…совершив беспорочно 20-летнюю службу, нижние чины ежегодно и постоянно 1-го числа Сентября месяца, исключая времени военного, увольняются, если пожелают, в бессрочный отпуск на родину или в другие места, где изберут свое жительство…» .
Нижние чины, могли быть возвращены на службу только для пополнения войск до размера штатов военного времени.
Кроме того, кроме бессрочных, с 28 января 1836 года вводились еще и кратковременные и продолжительные отпуска.
Среди тех, кто фигурирует в МК в 1818-1839 годы, удалось идентифицировать 10 человек (они встречаются в 17 записях).

24 ноября 1818 года - Евтей Максимов (2), отставной солдат - I часть МК
4 марта 1823 года - Григорий Семенов, отставной солдат - I часть МК
25 января 1825 года - Федор Гурьев, солдат - I часть МК
10 февраля 1825 года - Андрей Иванов, солдат - I часть МК
23 января 1827 года - Григорий Семенов (2), отставной солдат - I часть МК
16 марта 1828 года - Григорий Семенов (3), отставной солдат - I часть МК
29 апреля 1832 года - Ефрем Леонтьев, отставной солдат - III часть МК 70 лет
7 января 1833 года - Григорий Семенов (4), отставной солдат - III часть МК 52 лет
5 января 1834 года - Тихон Леонтьев, отставной солдат - III часть МК 50 лет
1 августа 1835 года - Моисей Герасимов Кулешов, Рязанского гарнизона рядовой солдат - I часть МК
12 июля 1836 года - Иван Уаров Жидков, отставной унтер-офицер - I часть МК
13 февраля 1838 года - Устин Осипов Осин, отставной солдат - I часть МК
28 июля 1838 года - Илья Степанов Кузнецов, отставной капитан - I часть МК
23 сентября 1838 года - Илья Степанов Кузнецов (2), отставной капитан - I часть МК
16 октября 1838 года - Устин Осипов Осин (2), отставной унтер-офицер - I часть МК
7 февраля 1839 года - Устин Осипов Осин (3), отставной унтер-офицер - I часть МК
22 сентября 1839 года - Устин Осипов Осин (4), отставной унтер-офицер - I часть МК

Примечание:
(2), (3), (4) – означает, что человек фигурирует во 2-й, 3-й, 4-й раз

Из 17-ти этих записей:
14 – отставной (рядовой, унтер-офицер и капитан, но бывший нижний чин);
2 – солдат;
1 – Рязанского гарнизона рядовой солдат.
Как видно и в этот период абсолютное большинство записей (82,4%) пришлось на отставных солдат – уроженцев села, вернувшихся с действительной военой службы.
О четверых вообще ничего не известно - идентифицировать этих отставных солдат по ревизским сказкам не удалось. Андрей Иванов, Федор Гурьев и Ефрем Леонтьев упоминаются в МК по одному разу, а Евтей Максимов – дважды (в 1817 и 1818 годах). Причем Ефрем Леонтьев скончался в возрасте 70-ти лет.
Еще пятеро – коренные жители села (Жидков, Кузнецов, Кулешов, Лебедев и Осин). Разберем эти несколько записей поподробнее.
Как уже говорилось выше, из 17-ти записей за 1818-1839 годы, лишь в одном случае фигурирует название полка. Да и то – это название губернского батальона, а никак не действующего полка.
Почему в данном случае Моисей Герасимов был записан как «Рязанского гарнизона рядовой солдат»?
Согласно ревизской сказке 1816 года, Моисей Герасимов Кулешов, 1794 года рождения, был отдан в рекруты в 1813 году в возрасте 19-ти лет. Срок службы в то время (со 2 сентября 1793 года) составлял 25 лет. Таким образом, Кулешов должен был выйти в отставку с 1 января 1839 года. Однако принятый 30 августа 1834 года закон сократил срок действительной, непрерывной службы до 20 лет. Таким образом, Моисей Герасимов, выслужил эти самые 20 лет к 1 января 1834 года (т.е. за 9 месяцев до вступления закона в силу) и последующие 5 лет (1834-1839 годы) должен был числиться в бессрочном отпуске.
Таким образом, Моисей должен был быть уволен в бессрочный отпуск сразу же по опубликованию закона, по осени (т.е. в сентябре – ноябре 1834 года).
Еще раз обратим внимание на дату. В этот день, 1 августа 1835 года, Моисей Герасимов был записан восприемником младенца Пимена, сына крестьян Федота Григорьева и Агриппины Васильевой, т.е. фактически находился в селе! Однако, он записан не как «бессрочно-отпускной» и не как «отставной солдат», а находившийся на службе (хотя и в губернском батальоне).
Итак. Подведем черту. К моменту выхода постановления 30 августа 1834 года Кулешов числился в Рязанском губернском батальоне, куда он попал, скорее всего, по состоянию здоровья. Когда именно он попал в гарнизон, и где именно он служил до этого – так и останется неизвестным, т.к. «Росписаний о распределении» 1813 года не сохранилось.
Тихон Леонтьев Лебедев
Согласно ревизской сказке 1811 года, Тихон Леонтьев, 1787 года рождения, был отдан в рекруты в 1808 году. А 5 января 1834 года как «отставной солдат» записан умершим от «сляглой» в возрасте 50-ти лет. Это – единственное упоминание о нем в МК. Сколько реально и где конкретно прослужил Тихон Леонтьев предположить сложно: в гвардии ли 22 года, или по армейской пехоте 25 лет, согласно действующим на тот момент законам?
Устин Осипов Осин
Согласно ревизской сказке 1816 года, Устин Осипов, 1797 года рождения, отдан в рекруты вместе с Моисеем Герасимовым Кулешовым в 1813 году. В 30-х годах упоминается в МК четырежды:
1838 13 фев (р) отставной солдат
1838 16 окт (р) отставной унтер-офицер
1839 7 фев (р) отставной унтер-офицер
1839 22 сен (р) отставной унтер-офицер
Отставка Осина должна произойти 1 января 1839 года, но к моменту выхода положения 30 августа 1834 года Устин уже выслужил положенные 20 лет и вполне мог быть отправлен в бессрочный отпуск. Возможно, его увольнение по разным причинам задержалось, т.к. впервые он упоминается в МК 13 февраля 1838 года в качестве восприемника. Не исключено, что отпустить его могли осенью 1837 года.
Иван Уаров Жидков
Согласно ревизской сказке 1816 года, Иван, 1800 года рождения, был отдан в рекруты в 1815 году. Впервые появился в МК в июле 1836 года в качестве восприемника и записан как «отставной унтер-офицер». К этому моменту отслужил 20 лет (с 1 января 1816 года по 1 января 1836 года), но в отставку был отправлен, вероятнее всего, осенью 1835 года.
Илья Степанов Кузнецов.
Хотя он и значится в МК как «отставной капитан», Илья Степанов – сын крестьянина, 1793 года рождения, был отдан в рекруты в 1812 году. В дальнейшем — штабс-капитан Лейб-гвардии Литовского полка и Лейб-гвардии Московского полка. 10 августа 1838 года внесен во II часть Дворянской Родословной книги Рязанской губернии под фамилией Степанов. Однако эта информация в МК не содержится, а взята из фонда Рязанского дворянского депутатского собрания. В 30-е годы в МК Кузнецов упоминается лишь дважды и оба раза в 1838 году – 28 июля и 23 сентября в качестве восприемника.
В период с 1818 по 1839 годы встречались и не идентифицированные солдаты, но с обозначением воинской части. Как и в записях предыдущего периода (1801-1818 годов), нижепомянутые лица – не уроженцы села, а лишь нижние чины расквартированных в Рязанском уезде полков, Бородинского и Алексопольского, то есть реальные квартиранты мурминских жителей.

22 января 1833 года - Кирилл Дмитриев, Бородинского полка 6-й роты рядовой солдат
22 января 1833 года - Егор Андреев, Бородинского полка рядовой
29 января 1834 года - Иван … Пучин, Бородинского полка 6-й роты рядовой
29 января 1834 года - Иван Иванов Алехотев, Бородинского полка 6-й роты фельдфебель
27 января 1835 года - Василий Васильев, Алексопольского батальона унтер-офицер
10 марта 1835 года - Яков Андреев, Алексопольского полка 14-й роты нестроевой рядовой солдат

VI

Как уже говорилось выше, 28 января 1836 года Высочайшим повелением были установлены отпуски для нижних чинов. К сожалению, в «Полном собрании законов Российской империи» текст этого закона не сохранился, но ссылки на него в иных документах существуют. Эти положения, касающиеся отпусков нижних чинов, вошли в состав «Свода военных постановлений» 1838 года.
А существовало ли такое понятие как «отпуск» до 1836 года? Могли ли солдат отпускать с места службы, как, куда, и на сколько времени?
Да, понятие отпуск было закреплено еще в Воинском Уставе «О полевой пехотной службе» 29 ноября 1796 года, однако по своей сути это был не отпуск, а, скорее, временное увольнение, очень схожее с тем, что практиковалось в СССР. Так, согласно ст. 204 Устава внутренней службы Вооруженных Сил СССР, утвержденного Указом Президиума Верховного Совета СССР 30 июля 1975 года, «в субботу разрешается увольнение до 24 часов, а в воскресенье - до отбоя». Такое увольнение из расположения воинской части производилось в порядке очередности и разрешалось в пределах гарнизона, т.е. населенного пункта с установленными границами для охраны и обороны его в мирные и военные времена.
По Воинскому Уставу 1796 году с 1 сентября по 1 апреля дозволялось «рядовых отпускать по такому числу из роты, чтобы в каждой могло ходить по 20 человек в сутки на караул, разделяя их на 4 смены, за тем, чтобы каждый человек имел 2 или 3 ночи свободных» (п. 6). При этом солдат в отпуске должен был иметь «полный мундир и тесак; гражданским же начальникам наблюдать, чтобы таковые отпускные в публичных местах мундиры свои носили» (п. 8) .
Таким образом, в течение 40 лет, с 1796 по 1836 год, можно было говорить лишь об увольнении в ближайший город, о появлении нижних чинов в «публичных местах», где отпускные должны находиться по форме, в своих мундирах. Ни о каком ДЛИТЕЛЬНОМ увольнении говорить не приходилось.
«Сводом военных постановлений» (СВП) 1838 года установлены были три вида отпусков. Согласно ст. 1161 СВП «нижние чины увольняются в отпуски кратковременные, продолжительные и бессрочные». Таким образом, помимо бессрочного отпуска, установленного Положением 30 августа 1834 года, вводились еще два понятия временных отпуска (краткосрочного и продолжительного).
Итак. Часть первая. Отпуск кратковременный.
Увольнение в такой отпуск нужно было заслужить – оно давалось далеко не всем:
«В кратковременные отпуски увольняются все строевые и нестроевые нижние чины всех наименований и ведомств, по поведению своему заслуживающие» (ст. 1162).
Длительный отпуск полагался более изнуренным и обессиленным солдатам для того, чтобы они набрались сил:
«Продолжительные отпуски даются нижним чинам Армии из числа находящихся в госпиталях и полках тем, которые наиболее расслаблены и истощены в силах, будучи от природы слабого сложения, или от того, что поступили на службу в раннем возрасте жизни и которым для восстановления здоровья необходимо только отдохновение» (с. 1163).
За границу, естественно, никого не отпускали:
«Вообще никто из нижних чинов не может быть увольняем в заграничный отпуск» (с. 1165).
Кратковременный отпуск был ограничен шестью месяцами максимум (для Европейской России):
«Нижние чины Гвардии и Армии увольняются в кратковременные отпуски от 28 дней до 5 и 6 месяцев, судя по расстоянию места, куда увольняются от их квартирного расположения. Из сего исключаются нижние чины Отдельного Кавказского Корпуса и уроженцы Сибирской губернии; первые могут быть увольняемы на один год, а последние – на 8 и 9 месяцев, и такие отпуски так же считаются кратковременными» (ст. 1167).
Отпускать нижних чинов в отпуски планировалось по окончании летних лагерных сборов, на зимний период.
«Время увольнения нижних чинов в кратковременные отпуски определяется с 1 Сентября; кроме военного времени и тех случаев, когда отпуски по каким-либо причинам будут приостановлены особым Высочайшим повелением» (с. 1168).
Отпускать планировалось не всех, а только тех, кто заслуживал и ПРОСИЛ о таком отпуске:
«Вообще, кратковременными отпусками могут пользоваться те только нижние чины, которые известны по отличному поведению и знанию службы и будут просить сами об отпуске, без малейшего принуждения их к тому; но унтер-офицеры из дворян могут пользоваться кратковременным отпуском только те, которые имеют необходимую в том надобность, прослужили не менее 2-х лет, и усердием и познанием службы приобрели на сие право» (ст. 1169).
Каждый год даже на кратковременный отпуск приходилось испрашивать Высочайшего разрешения:
«Кратковременные отпуски нижних чинов производятся ежегодно с Высочайшего разрешения, заблаговременно исправшиваемого главными начальниками войск, причем определяется и число нижних чинов из каждой части могущих быть уволенными в отпуски, кроме тех, которых следующими статьями, постоянно определено число увольняемых, но а) командиру Отдельного Гвардейского корпуса и б) генерал-инспектору по инженерной части, предоставлено право назначать число людей, могущих быть уволенными в отпуск; первому – по войскам Отдельного Гвардейского корпуса, за изъятием в ст. 1172 означенным, а второй – по инженерным командам его ведомства и по тем Саперным и Пинерным ротам, которые, находясь в составе армии, полагаются в командировке от оного» (ст. 1170).
В различных войсках в кратковременные отпуска планировалось отпускать разное количество людей.
«В Гвардейских инвалидных ротах первых 6-ти нумеров, при недостатке людей для содержания караулов, не должно увольнять в кратковременный отпуск более 10 человек из роты» (ст. 1172)
«Из войск Отдельного Кавказского Корпуса может быть увольняемо в кратковременный отпуск не более, как по 2 унтер-офицера и 15 рядовых от каждого батальона» (ст. 1173)
«Из команд Жандармского полка при Корпусах дозволяется увольнять в отпуск в одно время не более как 2 рядовых и 1 унтер-офицера» (ст. 1174)
«Нижние чины Сибирских и Оренбургских линейных батальонов, при горных заводах, увольняются в отпуски не иначе, как по усмотрению горного начальства» (ст. 1175).
«Нижние чины Отдельного Корпуса Внутренней Стражи увольняются в кратковременные отпуски сообразно разделению губерний для исполнения рекрутской повинности, и в каждый год увольняются из батальонов тех только губерний, в которых не будет рекрутского набора, отпуская из каждой роты по 2 унтер-офицера и 18 рядовых» (ст. 1176).
«Из каждой Артиллерийской и лабораторной роты может быть увольняемы по 15 человек, включая в то число фейерверкеров, кроме тех рот, которые находятся командированными на съемку, что должно разуметь и другие подобного рода занятия. Из Санкт-Петербургского Арсенала может быть увольняем 1 фейерверкер и 4 мастеровых…» (ст. 1177).
«Военно-рабочих рот, в крепостях находящихся, нижние чины увольняются в отпуск с 1 Ноября по 1 Апреля, исключая тех мест, где будут производиться работы и в зимние месяцы, с тем, чтобы в отпуску находилось не более трети людей» (ст. 1178).
Отдельно оговаривалась та часть нижних чинов, которая не могла быть уволена в отпуск ни при каких обстоятельствах:
«Не могут быть увольняемы в отпуск.
I. Нижние чины ненадежного и дурного поведения, и разжалованные за проступки из Офицеров и дворян.
II. Нижние чины гарнизонных Артиллерийских округов: Кавказского, Грузинского, Закавказского, местных парков и подвижных арсеналов, а также роты, находящиеся на топографической съемке Минской губернии.
III. Нижние чины из раскольников, которые до поступления в военную службу были изобличены в распространении своей ереси и привлечении к оной других, также в соблазнах, буйстве и дерзостях противу Церкви и духовенства православной веры и за такие преступления отданы в солдаты (ст. 1179).
Важной особенностью увольняемых в отпуск было то, что они получали право носить свою военную форму:
«Увольняемые в отпуск нижние чины снабжаются следующей амуницией: мундиром с суконными панталонами, шинелью, кивером с чехлом, фуражной шапкой, ранцем с прибором и портупеей с тесаком, а состоящие в пехотных полках: в мушкетерских и егерских ротах, вместо тесака – штыком…» (ст. 1182).
Для нас это обстоятельство может иметь весьма важное значение. Как, в каком виде, в какой одежде в отпуске находился солдат?
По дороге домой нижний чин должен быть одет в мундир СВОЕЙ воинской части, который он НЕ СНИМАЛ до самого прибытия на родину. Да и в своем селе он мог ходить ИМЕННО В ЭТОМ МУНДИРЕ (правда, не ежедневно). Таким образом, разбирающийся в военной форме одежды мог без особого труда определить место его службы.
Другое дело – а обладал ли обычный сельский священник с семинарским образованием такими познаниями? Насколько хорошо разбирались члены причта в военной форме?
Оружия отпускным не полагалось за редким искючением:
«Сверх того, отпускным нижним чинам Отдельного Кавказского корпуса в Россию для безопасности внутри дается оружие, которое они сдают Комендантам Ставропольскому и Кизлярскому; но увольняемым нижним чинам из Черноморских линейных №№1, 2, 3 и 4 батальонов при удобном случае, отправляются из Анапы и Геленджика морем на казенных судах без оружия; равномерно и из тех войск, кои расположены в Черномории, если им не нужно будет следовать по Кавказской линии через Ставрополь, а прямо оттуда в Россию, то и им оружие не дается» (ст. 1183).
Итак. Обобщим.
В кратковременные отпуски увольнялись нижние чины, которые своей службой и поведением заслуживали и сами просили об этом, сроком на полгода, по окончании летних лагерных сборов, начиная с 1 сентября (чины Отдельного Кавказского корпуса – на год). В отпуск нижние чины отправлялись в мундирах своего полка, снабжаемые полной амуницией (исключая лишь оружие), но с тесаком или штыком.

Часть вторая. Отпуск продолжительный.
В отличие от кратковременного отпуска, который надо было заслужить своим поведением и попросить о нем вышестоящее начальство, продолжительный отпуск полагался в основном болезненным нижним чинам, которые фактически не могли более продолжать службу:
«В продолжительные отпуски увольняются нижние чины армии на родину сроком на 1 год или на полгода, смотря по степени изнурения сил и отдаленности места их родины» (ст. 1194).
В такой отпуск нижние чины увольнялись в старой одежде и без амуниции:
«Нижние чины увольняются в продолжительные отпуски в одежде, выслужившей сроки, без амуниции и оружия, и в то же время прекращается им от казны довольствие» (ст. 1196).
Одновременно с увольнением, такие нижние чины переставали числиться в своих частях:
«Они вместе с увольнением в отпуски исключаются из полков и команд, в которых состоят» (ст. 1198).
Лишь спустя 9 лет, 19 октября 1847 года, вышел указ о том, чтобы нижних чинов, увольняемых из армии «в продолжительные отпуски, для поправления здоровья, впредь из полков и команд своих не исключать», а «по окончании отпускного срока, возвращать по принадлежности в свои полки и команды» .
Тем не менее, армейскому начальству предписывалось вести строгий учет таких отпускных:
«По увольнении нижних чинов в продолжительные отпуски, Корпусные Командиры доставляют об них в то же время в Инспекторский Департамент Военного Министерства подробные именные списки, с объяснением, кто из нижних чинов на какое время уволен и куда именно» (ст. 1200).
А по прибытии их к месту жительства, направлять в местные батальоны:
«Инспекторский Департамент, по получении списков, делает распоряжение о зачислении их в гарнизонные батальоны по принадлежности» (ст. 1201).
Итак. Нижние чины, которые были отправлены в продолжительные отпуска, переставали числиться в списках своих прежних воинских частей и зачислялись в гарнизонные батальоны.

VII

Ознакомившись с основными моментами отпусков нижних чинов, вернемся к метрическим книгам. Период четвертый – 1840 - 1850 годы.
Записи, сделанные в период после 1843 года, можно с полным правом назвать самыми информативными в плане отображения места службы нижних чинов.
Так, 5 декабря 1843 года Тихон Петров Чалов записан как «Гвардии унтер-офицер», а 2 мая, а уже в следующем году (5 июля 1844 года) – как «Лейб-гвардии Московского полка унтер-офицер».
В том же, 1844 году, еще два человека в Мурмино были записаны с названием полков. Так, Филипп Макаров Яшин 29 июня 1844 года – как «Московского пехотного полка солдат», и Евдоким Логинов Терехов 15 декабря 1844 года – как «Веймарского полка 5-го эскадрона рядовой» (Веймарским полком здесь именовался гусарский Наследного Герцога Саксен-Веймарского полк, ранее в 1826-1841 годах носивший название Ингерманландского гусарского полка).
Все трое были записаны в I-й части МК. Возраст, дата призыва на службу – все было у этих лиц различное:
; Яшин, 1808 года рождения - призыва 1830 года;
; Чалов, 1814 года рождения - призыва 1835 года;
; Терехов, 1815 года рождения - призыва 1837 года.
К этому моменту все трое выслужили разные сроки: Яшин – 13 лет, Чалов – 8 лет, а Терехов – 6 лет.
В следующем году с названием полка был записан все тот же Терехов (8 февраля 1845 года), а 14 апреля 1846 года – Фрол Фомин Алешин, как «Лейб-гвардии рядовой солдат», причем во II-й части метрической книги. Спустя год, 8 апреля 1847 года, он же появляется в метриках как «рядовой солдат из артиллерии». К сожалению, установить точно место службы Фрола Фомина не удалось – слишком мало исходных данных. К тому же в фонде Рязанского уездного воинского присутствия не сохранились послужные списки солдат данного призыва (не с чем сравнить!)
; Алешин, 1805 года рождения - призыва 1830 года.
В последующие два года (1848-1849 годы) никаких записей о солдатах в метрических книгах обнаружено не было. И лишь в 1850 году появляется еще два новых лица:
; Степан Филатов Володин – записан как «Тарутинского егерского полка рядовой» (13 января, 20 и 28 февраля);
; Максим Григорьев Зверев – записан как «Московского пехотного полка рядовой» (19 и 28 февраля, 30 апреля).
Также дважды (11 марта и 14 июня) упоминается и встречавшийся ранее Филипп Макаров Яшин, как «Лейб-гвардии Павловского полка рядовой солдат».
; Володин, 1809 года рождения - призыва 1843 года;
; Зверев, 1825 года рождения - призыва 1845 года.
К слову, первый пример (с написанием названия полка) в соседнем Алеканове относится к этому же времени, 1845 году. 24 декабря Семен Борисов Гаврилов, 1815 года рождения, призыва 1837 года, записан как Рязанского пехотного полка 3-го батальона 8-й роты рядовой. Но именно с этого года можно говорить о том, что появление названий частей отпускных нижних чинов входит в систему.
Общий список упоминавшихся солдат в этот период выглядит так:

2 января 1840 года - Никифор Федоров Морозов, … солдат - I часть МК
4 августа 1840 года - Никифор Федоров Морозов (2), … солдат - I часть МК
8 июля 1841 года - Иван Уаров Жидков (2), отставной солдат - I часть МК
13 ноября 1841 года - Илья Степанов Кузнецов (3), отставной капитан - I часть МК
17 октября 1843 года - Иван Уаров Жидков (3), отставной унтер-офицер - I часть МК
22 октября 1843 года - Тихон Петров Чалов, солдат - I часть МК
10 ноября 1843 года - Устин Осипов Осин (5), отставной унтер-офицер - I часть МК
5 декабря 1843 года - Тихон Петров Чалов (2), Гвардии унтер-офицер - I часть МК
9 января 1844 года - Иван Уаров Жидков (4), отставной солдат - II часть МК
2 мая 1844 года - Тихон Петров Чалов (3), Лейб-гвардии Московского полка унтер-офицер - I часть МК
5 мая 1844 года - Иван Уаров Жидков (5), отставной солдат - II часть МК
15 мая 1844 года - Моисей Герасимов Кулешов (2), отставной солдат - II часть МК
20 июня 1844 года - Терентий Романов Ромашкин, отставной солдат - III часть МК 97 лет
29 июня 1844 года - Филипп Макаров Яшин, Московского пехотного полка солдат - I часть МК
15 июля 1844 года - Тихон Петров Чалов (4), Лейб-гвардии Московского полка унтер-офицер - I часть МК
15 июля 1844 года - Филипп Макаров Яшин (2), Лейб-гвардии Московского полка рядовой солдат - I часть МК
9 сентября 1844 года - Илья Степанов Кузнецов (4), отставной капитан - I часть МК
15 декабря 1844 года - Евдоким Логинов Терехов, Веймарского полка 5-го эскадрона рядовой - I часть МК
10 января 1845 года - Иван Уаров Жидков (6), отставной солдат - II часть МК
10 января 1845 года - Григорий Памфилов Харин, отставной солдат - II часть МК
8 февраля 1845 года - Евдоким Логинов Терехов (2), Веймарского полка 5-го эскадрона рядовой солдат - I часть МК
1 марта 1845 года - Илья Степанов Кузнецов (5), отставной штабс-капитан - I часть МК
12 марта 1845 года - Арефий Ефимов Шепелев, отставной солдат - III часть МК 63 лет
16 сентября 1845 года - Устин Осипов Осинx (6), отставной солдат - II часть МК
8 октября 1845 года - Семен Иванов, отставной солдат - III часть МК 52 лет
22 октября 1845 года - Василий Гаврилов Бобров, прибилетный солдат - II часть МК
14 ноября 1845 года - Кузьма Петров (Блатов?), отставной солдат - III часть МК 67 лет
30 ноября 1845 года - Илья Степанов Кузнецов (6), отставной штабс-капитан - I часть МК
8 декабря 1845 года - Устин Осипов Осин (7), отставной солдат - I часть МК
14 апреля 1846 года - Фрол Фомин Алешин, Лейб-гвардии рядовой солдат - II часть МК
14 апреля 1846 года - Григорий Памфилов Харин (2), отставной солдат - II часть МК
27 октября 1846 года - Василий Гаврилов Бобров (2), отставной солдат - II часть МК
27 октября 1846 года - Фрол Фомин Алешин (2), отставной солдат - II часть МК
3 ноября 1846 года - Тихон Петров Чалов (5), прибилетный солдат - II часть МК
3 ноября 1846 года - Евдоким Логинов Терехов (3), прибилетный солдат - II часть МК
26 января 1847 года - Григорий Памфилов Харин (3), отставной солдат - II часть МК
26 марта 1847 года - Евдоким Логинов Терехов (4), билетный солдат - I часть МК
8 апреля 1847 года - Фрол Фомин Алешин (3), рядовой солдат из артиллерии - I часть МК
12 мая 1847 года - Устин Осипов Осин (8), отставной унтер-офицер - II часть МК
11 июля 1847 года - Василий Гаврилов Бобров (3), отставной солдат - I часть МК
13 января 1850 года - Степан Филатов Володин, Тарутинского егерского полка рядовой - I часть МК
19 февраля 1850 года - Максим Григорьев Зверев, Московского пехотного полка рядовой - II часть МК
20 февраля 1850 года - Степан Филатов Володин (2), Московского пехотного полка рядовой - II часть МК
28 февраля 1850 года - Максим Григорьев Зверев (2), Московского пехотного полка рядовой - I часть МК
28 февраля 1850 года - Степан Филатов Володин (3), Тарутинского егерского полка рядовой - I часть МК
11 марта 1850 года - Филипп Макаров Яшин (3), Лейб-гвардии Павловского полка рядовой солдат - I часть МК
30 апреля 1850 года - Максим Григорьев Зверев (3), Московского пехотного полка рядовой - II часть МК
1 мая 1850 года - Устин Осипов Осин (9), отставной унтер-офицер - II часть МК
14 июня 1850 года - Устин Осипов Осин (10), отставной унтер-офицер - I часть МК
14 июня 1850 года - Филипп Макаров Яшин (4), Лейб-гвардии Павловского полка рядовой - II часть МК
21 ноября 1850 года - Илья Степанов Кузнецов (7), отставной штабс-капитан - I часть МК

Заслуживает внимания следующая запись. 20 июня 1844 года «от престарелости» скончался отставной солдат Терентий Романов Ромашкин, возраст которого показан 97 лет. Он встречается в ревизской сказке 1795 года, где записан 1763 года рождения, будучи отданным в рекруты в 1789 году. Ромашкин поступил на военную службу, когда срок ее был еще пожизненным! Лишь в 1793 году срок ограничили 25-ю годами. К сожалению, запись 1844 года – единственная о Т.Р. Ромашкине. Узнать, когда именно он вернулся и где служил – так и не представилось возможным.
Из 51 записи, обнаруженных в метрических книгах за период с 1840 по 1850 годы, в 15-ти (29,4%) содержалось полное и точное название полка, а еще в 3-х (5,9%) – указание на род войск («рядовой солдат из артиллерии») и отборные части («Гвардии унтер-офицер» и «Лейб-гвардии рядовой солдат»).
Но эти 15 + 3 = 18 «полных» записей приходятся лишь на 6-х человек.
15 записей у -
; Тихон Петров Чалов – 2 записи
; Филипп Макаров Яшин - 4 записи
; Евдоким Логинов Терехов - 2 записи
; Степан Филатов Володин - 3 записи
; Максим Григорьев Зверев - 4 записи
3 записи у -
; Фрол Фомин Алешин - 2 записи
; Тихон Петров Чалов - 1 запись
Всего в этой 51 записи упоминались 15 человек (Арефий Ефимов Шепелев, Василий Гаврилов Бобров, Григорий Памфилов Харин, Евдоким Логинов Терехов, Иван Уаров Жидков, Илья Степанов Кузнецов, Кузьма Петров Блатов, Максим Григорьев Зверев, Моисей Герасимов Кулешов, Никифор Федоров Морозов, Семен Иванов, Степан Филатов Володин, Терентий Романов Ромашкин, Тихон Петров Чалов и Устин Осипов Осин).
Вышеуказанные записи необходимо сгруппировать по алфавиту – по каждому конкретному солдату. В результате получится следующая картина:

Евдоким Логинов Терехов
1844 15 дек (р) рядовой Веймарского полка 5-го эскадрона
1845 8 фев (р) рядовой солдат Веймарского полка 5-го эскадрона
1846 3 ноя (бр) прибилетный солдат
1847 26 мар (р) билетный солдат

Максим Григорьев Зверев
1849 20.май (р) рядовой Московского пехотного полка
1850 28.фев (р) рядовой Московского пехотного полка
1850 19.фев (бр) рядовой Московского пехотного полка
1850 30.апр (бр) рядовой Московского пехотного полка

Степан Феофилактов Володин
1850 13.янв (р) рядовой Тарутинского Егерского полка
1850 20 фев (бр) рядовой Тарутинского Егерского полка
1850 28.фев (р) рядовой Тарутинского Егерского полка

Тихон Петров Чалов
1843 22 окт (р) солдат
1843 5 дек (р) унтер-офицер Гвардии
1844 2 май (р) унтер-офицер Лейб-гвардии Московского полка
1844 15 июл (р) унтер-офицер Лейб-гвардии Московского пехотного полка
1846 3 ноя (бр) прибилетный солдат
1874 02.окт (р) отставной рядовой

Филипп Макаров Яшин
1844 29 июн солдат Московского пехотного полка
1844 15 июл рядовой солдат Лейб-гвардии Московского пехотного полка
1850 11 мар рядовой солдат Лейб-гвардии Павловского полка
1850 14 июн (бр) рядовой Лейб-гвардии Павловского полка
1875 12.ноя (ум) отставной рядовой

Фрол Фомин Алешин
1846 14 апр (бр) рядовой солдат Лейб-гвардии
1846 27 окт (бр) отставной солдат
1847 8 апр (р) рядовой солдат из артиллерии

Список сокращений:
(р) – восприемник при крещении или рождение собственного ребенка
(бр) – поручитель на свадьбе
(ум) – запись в III-й части МК

V

Период пятый – с 1850 по 1874 годы (до момента введения всеобщей воинской повинности). Самый информативный в плане наличия в метрических записях у нижних чинов названий воинских частей.
Разберем здесь ряд интересных моментов.
Могла ли у отставного нижнего чина в последующем появиться запись с названием полка?
Да. Такой случай был. Так, Иван Урванов Жидков, 1800 года рождения, был отдан в рекруты в 1815 году. Впервые появился в МК в 1836 году и в записях за 1836-1854 годы фигурировал как «отставной солдат» (пару раз был записан как «отставной унтер-офицер»). Однако в 1859 году в качестве восприемника был записан как «отставной унтер-офицер Лейб-гвардии Преображенского полка». В последующем (в записях 1862 и 1871 годов) Жидков опять писался как «отставной унтер-офицер», без указания бывшей части. Причем записи 1859 и 1862 года делал один и тот же священник – Петр Окаемов. Почему он именно в 1859 году решил записать Жидкова с названием бывшего полка – неизвестно?
Еще один момент. Илья Осипов Жидков, 1830 года рождения, отдан в рекруты в 1854 году. Впервые появляется в МК за 1859 год - у него родился сын Василий. Здесь Илья Осипов записан как старший канонир 11-й артиллеристской бригады 5-й легкой батареи. Спустя два года, когда у Жидкова родилась дочь Анна, он записан как «проживающий по билету старший канонир 11-й артиллерийской бригады 5-й легкой батареи». В третий, и последний раз, И.О. Жидков появляется в МК за 1870 год – женится первым браком в возрасте 32-х лет: он записан как «канонир Брест-Литовской крепости артиллерии 1-й роты».
Почему у одного лица в МК фигурируют разные части? Можно предположить, что Илья Осипов либо во время службы был переведен из одной части в другую, либо, побывав в отпуске, был вновь призван на службу и зачислен в другую часть.
Как можно проверить нашу догадку? К моей большой радости, в фонде Рязанского уездного воинского начальника сохранился Послужной список Ильи Осипова Жидкова, составленном 16 августа 1867 года
В нем показано, что Илья Осипов вступил в службу 26 июля 1854 года, а 16 октября 1854 года зачислен младшим канониром в запасную бригаду 4-й артиллерийской дивизии в 3-ю батарею. 30 октября 1855 года произведен в старшие канониры. 31 января 1857 года был переведен в легкую №5 батарею 11-й артиллерийской бригады, откуда 30 апреля 1857 года уволен во временный отпуск.
В связи с начавшимся 10 января 1863 года польским восстанием, был призван из отпуска и зачислен в роту №7 Брест-Литовской Крепостной артиллерии (26 августа 1863 года). Данная рота была переименована 19 декабря 1864 года из роты №7 в 1-ю роту этой же артиллерии. 16 августа 1867 года был уволен во временный отпуск. 17 января 1869 года перечислен в бессрочный отпуск. 1 января 1875 года уволен в отставку.
Таким образом, И.О. Жидков находился во временном отпуске два раза: с 30 апреля 1857 года по 23 августа 1863 года (6 лет) и с 16 августа 1867 года по 17 января 1869 года (1,5 года); затем 6 лет – в бессрочном отпуске (с 17 января 1869 года по 1 января 1875 года), после чего получил отставку по выслуге 20 лет.
Но из этих 20 лет И.О. Жидков реально находился в воинских частях лишь 6,5 лет, а 13,5 лет прожил дома в состоянии временно- и бессрочно-отпускного солдата.

Общие выводы

Записи о солдатах вообще (а, точнее, именно об отставных солдатах) начинают появляться в метрических книгах с конца 70-х годов XVIII века. Информативными эти записи назвать сложно, поскольку никаких дополнительных сведений о воинской службе нижних чинов они не содержат. Идентификации (т.е. установление личности солдата по ревизским сказкам) подлежит около трети этих людей. В результате комплексного применения данных ревизских сказок, метрических книг и исповедных ведомостей можно установить время приема рекрутов на службу и отставку (т.е. расчетное время возвращения домой).
Таким образом, можно с полной уверенностью говорить о том, что некоторые отданные в рекруты молодые парни в итоге возвращались в родное село (причем, далеко не инвалидами, в возрасте 45-50 лет), проживая после этого достаточно долгую жизнь (средняя продолжительность – около 72-х лет, что даже по современным меркам весьма неплохо). Все идентифицированные прожили в отставке более 11 лет, а четверо из них – более 20 лет (а двое - от 30 до 39 лет (!)).
Первые записи, содержащие названия воинских частей у нижних чинов, стали появляться в метрических книгах в начале XIX века. И встречаются такие записи довольно регулярно на протяжении всей первой половины столетия. Однако речь в них шла не о жителях села, а о квартирантах (роты или батальоны были размещены на временные или постоянные квартиры близ губернского и уездных городов). Таким образом, эти записи непосредственно в сам поиск ничего существенного добавить не смогут.
Принятия 30 Августа 1834 года указа о введении института бессрочно-отпускных, о сокращении срока службы вообще (с 25-ти до 20-ти лет), а затем и о введении временных отпусков существенным образом повлияло на метрические записи о нижних чинах.
Во-первых, количество таких записей возросло, т.к. из воинских частей домой стали возвращаться не только отставники, но и состоящие на действительной службе, получившие временный отпуск «по отличному поведению и знанию службы».
Во-вторых, эти самые поощренные отпускники продолжали состоять на действительной службе и числиться в своих воинских частях. Они увольнялись домой в полной амуниции - в мундирах своих полков, с шинелями, фуражками и киверами, походными ранцами и холодным оружием. Нам не известно, расхаживали ли они по селам и деревням в этих мундирах. Нам также не известно, обладали ли члены сельского причта познаниями в униформистике, дабы различать военную форму одежды. Тем не менее, такая возможность существовала (ибо существовала сама военная форма), и при желании и познаниях можно было определить номер воинской части.
В-третьих, отправленные же в продолжительный отпуск в период с 1838 по 1847 годы, исключались из списков своих частей и зачислялись в списки губернских батальонов. Таким образом, сельскому священнику незачем было специально указывать, где в этом случае ранее проходил службу нижний чин – фактически он уже числился совсем в другом месте. Лишь с 1847 года, когда специальным указом было предписано возвращать таких нижних чинов в свои прежние полки, сельскому священнику нужно было фиксировать место службы.
Несмотря на введение института бессрочно-отпускных и временных отпусков в середине 30-х годов, записи с названиями воинских частей у уроженцев села появляются в достаточном количестве, лишь начиная с 1843 года (т.е. практически, спустя десятилетие). В 40-х годов таких записей было около трети от общего числа (все остальные – отставные и билетные солдаты).