Подборка стихотворений о любви

    Первая встреча.

Ты выбрит до шелковой кожи,
в раскосых глазах - уголёк.
Как зыбкую память тревожит
скуластый изгиб твоих щёк.

Танцую в серебряной коже
летящего, нежного платья.
И с каждой секундою строже
рука твоя на запястье.

Волнуясь, ты шутишь дерзко,
меня избегаешь взглядом.
В моем распахнутом сердце
рождаешься новым адом.

Зачем? Разум манит покоем.
Ты выбрит, ты выбрит до шелка.
Ты дышишь пустыней и морем
и нежность тонка, как иголка.

          ***
Тост новогодний прерву,
твои разрушая планы.
По зову души живу
в сердцах, оставляя раны.
Кружусь на одной ноге -
сквозь годы лечу без цели.
Зачем же тебе нужна
душа моя в старом теле?
Зачем ты спешишь ко мне,
радости не скрывая?
Ах, все началось в декабре,
а кажется... кажется в мае.

          ***
Я нижу наши встречи одну за одной
на счастливую ниточку дней.
Ожерелье бесценное трону рукой -
свет ликующий льется сильней.

Закрываю окно и волнующий свет
контур губ твоих сладких обводит.
Открываю окно и обманчивый свет
наши судьбы сквозь годы проводит.

Ах!Прошу одного - не порвалась бы нить,
сколько нежности в капельках слезных!
Обещай много раз жемчуг наш сохранить
в зыбкой памяти снов ненадежных.

        Чудище алое.
Зачем же ты, зверь мой не ласковый,
присел на скрипучем диване?
Ты гость очень редкий. Напрасно ли
грог делаю в черном стакане?
И кофе готовлю, чтоб с пенкой,
с рассыпчатой, тонкою гренкой.

Портретом не дорисованным
висишь в перекошенной раме,
где девочкой новою брошенный,
дырявыми смотришь глазами.
Мне ясно - твой поздний визит
сердечною болью сквозит.

Зачем же ты, чудище алое,
на плечи мне руки кладёшь?
И тело такое усталое
в зеркальном проеме крадёшь?

Любуюсь серебряным волосом -
морщинкой печальной и умной -
и беса с простуженным голосом
целую  с тоской неразумной.
   
            ***
Торопливо дверь закрою -
                ты в моём плену!
Что я в этой жизни стою
                если не люблю?
Как мешок пустой летает
            тело в серых днях –
оболочкой целлофана
                тает в облаках...
Жалкий мусор
      ветер гонит,
               кружит над землёй.
Ветер,
    ветер мой любимый,
                не шути со мной!
Боль мою не успокоил,
                ран не остудил.
В память новые обиды
                снегом уронил.
Снегом выбелил мне пряди,
                раскидал очаг
и умчался на ночь глядя
    друг мой, брат ли, враг...

     Листвянский тракт.
День на стыке зимы и весны,
осыпает капелью смелой.
С горок серых бегут следы
рыхлой ниточкой белой – белой!
На сугробах теней изломы,
облака в переливах света.
Дети гномиками  вдали,
так не жарко, легко одеты.
Дерзкий, юный, смешливый март
догоняет шутя машины,
улетает в Листвянский тракт,
хрустнув звонко под мокрой шиной.
Дом. Подъезд. Придержите лифт!
Открываю почтовый ящик.
Писем нет. Ах! Как дверь скрипит.
Март какой - то ненастоящий...
 
            ***
Редким узором по тонкой канве
встречи наши ложатся.
Помнится все началось в декабре.
А кончится? Тихо кружатся
слова или снега крупинки.
Нежные песни поёшь ты,
но в узких глазах - льдинки.

           ***
Рвутся ветра – разъярённые змеи -
яростно мечутся, кружатся, вьются.
Дом мой не выдержит. Стены-трофеи
скоро качнутся, осядут, согнуться.

Всё полетит по спирали, по ветру.
Что там осталось? Ограды два метра?
Не устоять одинокой и хрупкой -
смерчи удачу стирают как губкой.


В центре настырного, жадного смерча
слёзы помогут? Кому будет легче?
Взгляды и фразы всё хлещут и хлещут.
Молнии зависти рядом трепещут.

Мечутся сплетни и чьи - то проклятья.
Новая битва. Враги или братья
  диких своих выпускают зверей
       к тихому дому? К постели моей.

         ***
Пожелал, чтобы не смела
мир дразнить счастливым смехом,
чтобы им - волшебным эхом! -
не сквозила речь, не пела.

Сжалась, съёжилась душа
и очнулась невеличкой.
Под намокшею ресничкой
побледнела, как луна.

Пожелал. Но только тело
задыхаясь от оков,
не забыло (не сумело!)
про огромную любовь.

           ***
Средь дней обычных,
                встрепенувшись,
любовь выбрасывает крылья
и каждой клеточкой
                проснувшись
становится наивно сильной.
Как мяч,
       что послан
                в цель упрямо,
сквозь лабиринты к небесам
  героем нового романа
      вас вынесет к моим часам.
Пусть где-то дамы завизжали
        и гневно хлопают замки,
А мы - уже за облаками
          бежим по радуге одни!
Но строгая закономерность
        из области любых высот
Мяч вытолкнет высокомерно
           и оборвёт его полёт.
Не птица, сбитая душа -
о! все усилия напрасны! -
                в грязь упадёт.
Теперь она
     лишь детский мячик
                глупо-красный.

             ***
Подарить тебе в наследство
Серебро ночного неба?
И луну? И дождь из детства?
И ванильный запах хлеба?
Только чтоб ты сделал с ними?
Торговать пошёл лучами?
Заскучал средь пыли синей,
          не достав её руками.
Вновь описывая круг
полумесяц - старый друг -
сыпит звезды в ковшик рук.
Только ты
    те буквы - звезды
                не читаешь.
И все дни
  деньги хрусткие считая,
      ловишь хлебцы-калачи.
Полыхает в мире душном
всё моё наследство дружно
ипостасью третьей, нужной.
Собираясь в путь далекий,
С ним надежду обретаю.
Друг мой важный и убогий
всё на рынке покупает.

           ***
Идол с глазами косыми
уснул на хозяйской тахте
и запахи денег шальные
нахально смеются в том сне.
Блеск золота – страсти костры!
Здесь ландышей запахи лишни.
Те сны, как ночные воры,
душу до нитки обчистят.
А ветер всё свищет и свищет,
за идолом свечечку ищет.

      Двери.
Промёрзшие, старые двери
зло проскрипели,
отяжелели, устали, просели,
отгородили воинственной медью
свет полуночи и смех твой в передней.
И до утра, словно ворон больной,
горбясь в скрипучих сомненьях
горбятся двери над ржавой петлёй
странных движений.
Ванна и спальня. За дверью чужой
простынь бездушное пенье.
Что же мы делаем глупый с тобой?
Вечное это движенье... 

        ***   
Моих усталых дней
ты горькая отрада.
С тобою мне больней.
Но в боли той – награда.
Я пью твое вино.
Я пью твои обманы!
Мне больше не дано.
Мне большего не надо.
Пускай душа болит –
умру ль от боли малой?
Твой поцелуй горчит,
как сок калины старой.

         ***
Мне так хорошо в этой кухне чужой
среди хрусталя и паркета.
Судьба или случай свели нас с тобой?
Я здесь. Я одна. Не одета.
Чуть холодно. Ночь. Дом напротив заснул.
Дымится твоя сигарета.
От дыма, вина в голове легкий шум
и нежность. Зачем? Нет ответа.
Смеяться! Смеяться! Смеяться вдвоем!
Смеяться почти без причины -
над снегом идущим, над фонарем -
        над тем, что не помнят мужчины.
Надолго ль задержится сладостный дым
в изломах и складках одежды?
Не загляну к Вам без веских причин
и мы одиноки, как прежде.

             ***
Таясь, нарисую вензель –
заветное имя.
Среди бесконечного снега
            мы стали другими.
Разлукою скорою дышит
   подарок – надменная брошь.
Не снег засыпает город - ложь.
Послушай, несётся с крыши
         серебряный водоворот.
Капели апрельских ливней
         встречают его приход!
Но ты улыбнёшься зимней
                улыбкой.
Ведь ветра свежесть
                тебе не нужна.
Ты нежности зыбкой
      помашешь рукой - смешна!
Среди затвердевшего снега,
                зимы и вранья
души сковало льдами -
         нет - ледниками льда.

         ***

В огне Любви
  есть лестница спасенья.
Найти её - лишь Разуму дано.
И оценив удачи и мученья
Не боги ли нам сбросили её?
Так получилось – мы её купили.
Шагай же смело! Лестница крепка.
Но только, друг мой,
            если б мы любили
мы  в том огне
             сгорели бы дотла.

     Неизбежность.
Жёлтых цветов затаенные вести.
Мой дорогой, мы пока ещё вместе!
Но неизбежность поставила крестик
венчиком жёлтым в назначенном месте.
Жёлтой головкой тянулись тюльпаны
в жаркое лето, в полуденный зной,
где неизбежные зрели изъяны
под осуждающий шёпот людской.
Жёлтое пламя сияло доверчиво
и воскрешало забытое, давнее.
Грустно смеялась обычная женщина
и забывала, смущаясь, недавнее.
Не разгорались мягкие свечи –
добрые люди тушили их ласково.
И обрывали таинственно речи
важно вздыхая под гибкою маскою.
Тонкие руки белели натружено
и неуклюже цеплялись за кружево.
Сильные руки твои отдыхали.
Сильные руки моих не искали.
Каждый надеялся выглядеть лучше.
Каждый обманывал что было сил!
Серпик серебряный странный попутчик
может быть ты полнолунием был?

     Странная зима.
Так хотелось счастья -
малости хотелось!
Лёгкой завитушки. Лёгкой полосы.
Но душа оделась
     крестиком обмана,
            чёрного обмана и беды.
Ты приходишь поздно. Ты уходишь рано.
Ах! И не кружится больше голова.
Всё яснее шрамы от сердечной раны.
На дороге зимней снова я одна.
Мне Луна-воровка возвращает кражу -
ледяную пряжу пролетевших дней,
Но она не свяжет этой тонкой пряжей
нежного футляра для любви моей.
Вьётся, улетает,
Вьётся, улетает странная зима.
Мёртвая позёмка на пустой дороге.
Мёртвые деревья. Мёртвые дома.
Крестиком обмана номер перечёркнут.
Телефонный номер. Как болит душа!

         ***
Так ждать отчаянно и страстно
в холодном доме без тепла
твоих шагов! И так напрасно.
Дом стар. И я, как он, стара.
Спокойно уберу посуду.
А свечи? Пусть они сгорят.
Я никого так ждать не буду!
Нигде. И больше никогда.
И только пальчиком портьеры
слегка раздвину - черный двор
залит печалью и изменой
и мудростью далеких гор.
 
          О глазах.
Обняла за плечи – думала сгорим!
Взгляд твой был беспечен.
Ровен. Тих. Без крыл.
Черный – черный омут пустоты глухой.
Поняла - закован ты уже другой.
Опалила гневом. Крикнула. Ушла.
Старая подруга - скромная змея! -
за два дня чужими сделала глаза.

       Последняя встреча.
Я чувствую: улыбки, взгляды - скупы.
И холод щек не выбритых колюч.
Чуть дрогнули закушенные губы,
и словно меч – зрачков недвижный луч.
Движением заученным и смелым
отброшен ключ. Ушел.
И мелко, мелко
бокал дрожит о синий край тарелки...
   
           ***
Эй! Не спите!
Рот раскройте –
небом пролетаю!
Истуканами замрите.
Видите? Летаю!
Баобаб в горшках рассвета
                лёгкой дымкой тает.
Оглянитесь!
Счастье где-то притаилось с краю.
За забором длиннотелым
                брючки, кринолины.
Заняты привычным делом
                женщины, мужчины.
Перекрасить, перемыть бы улицы,
                садочки,
Чтоб по улицам ходилось
               в беленьких носочках!
А ещё - взорвать питарты,
                балаган устроить!
Запустить кавалергардов –
                россыпью, не строем.
Но никто не смотрит вслед.
Холодно и звёздно.
Хоть бы пьяный иль поэт.
Скользко. Мокро. Поздно.
      
         ***
Птицей сердце отпущу на волю.
Ты свободно. Бедное - лети!
А оно - клубочком к изголовью
и змеей свернется на груди.
И затихнет. Как-то по драконьи
шепчет грустно - тише, помолчи.
Не свободно. Ранено  любовью.
Крыльев нет. А ты - лети, лети...

  Аллегория на одну
  привязанность к НЕСОБАКИ.

Он поселился в доме у меня -
хозяином на самом видном месте.
Как преданно смотрел он на тебя,
когда с тобою мы бывали вместе.
Когда он прыгал утром у крыльца
и подвывал отчаянно и дико,
так счастлива была моя душа
всему и всем восторженно открыта!
Один лишь ты его не замечал.
Не пожимал протянутую лапу.
А он любил! Он без тебя скучал.
Ты уходил – мусолил твою шляпу.
Как быстро жизнь распорядилась нами.
Он убежал из дома и беда
наехала холодными огнями
на глупого, привязчивого пса.
Лежал уютно скрещенные лапы
в сугробе согревая. Индевел.
Казалось, говорил – О, дорогая!
В стране сугробов холодно не всем.
Весь почернел, весь съежился,
                весь сжался.
Я свечи поминальные зажгла.
А ты ушел весной, не догадавшись,
что я зимой похоронила ПСА.