Трудовые будни. Часть вторая

Первая часть повести:

http://proza.ru/2015/06/20/522

Нумерация глав единая в первой и во второй частях.


 
Часть II

Предисловие к второй части

Глава 6. Дальше дороги нет!

Глава 7. 'Там где вековая лежала пыль...'

Глава 8. Интеллектуалы низкого полета

Глава 9. Требуется программист

Послесловие к второй части



Часть вторая

Предисловие ко второй части

Прошли годы. Я уже оставила работу и вышла на пенсию. Точнее, программированием я еще понемногу занимаюсь, но, так сказать, на общественных началах – разработала и веду свой сайт. Порой что-то там совершенствую. А то скучно без работы. Вообще мне на пенсии, скорее, не нравится – и денег мало, и времени слишком много, и любимой работы нет. Но, с другой стороны, хорошо то, что гораздо спокойнее, хотя и не настолько, как я предполагала вначале. Ну, да это уже другая тема. В общем, вариантов все равно не было – агрессия по отношению ко мне в конце достигла таких масштабов, что едва ноги унесла.

А о работе при наличии пенсии в подобных условиях не может быть и речи – как только я подамся куда-нибудь, так мощные враги сделают все, не жалея сил и средств, чтобы все же опорочить мою репутацию, что они так и не смогли сделать за все годы. Впрочем, возможно, за моей спиной они по привычке все еще тайно злословят, то бишь клевещут, но в глаза им пока нечего мне сказать. Так что я обречена на такую вот вольную жизнь.

Поначалу, освободившись от работы, я занялась насущными делами: оформлением пенсии и восстановлением здоровья после тяжелых последних лет, и, особенно, последних месяцев перед окончательным увольнением. Я ведь описывала здесь лишь очевидные эпизоды, которые на виду. Но был еще целый пласт вещей не проявленных, о которых писать невозможно, потому как трудно схватить исполнителей за руку или, по крайней мере, предъявить очевидный  результат. К этому можно отнести многочисленные интриги, которые можно лишь подозревать, но не доказать, а также некоторые другие крайне опасные вещи, о которых я упоминала в других рассказах. Что касается интриг, то в самое последнее время некоторые из них косвенно касались денег предприятия и приобрели столь угрожающий характер, что не только сума, но и тюрьма могла бы уже угрожать, сделай я какую-нибудь ошибку, к которым меня постоянно подталкивали. Жила как на вулкане – неизвестно когда взорвется. Короче, натерпелась я всякого.

  Обе насущные задачи – и пенсия, и здоровье – в моем случае оказались достаточно сложными. Первая требовала долгого процесса сбора разных справок для получения хотя бы более-менее приличной суммы пенсии и сопровождалась ожидаемым противодействием официальных структур, а вторая – покоя и времени, чтобы придти в себя. Ведь кроме всего прочего жизнь в состоянии постоянного острого стресса пагубно сказалась и на моей внешности. Понятно, что с годами любой человек стареет, но тут было нечто иное. В конце работы я стала пугаться собственного отражения. Еду себе на автобусе о чем-то думая и вдруг, остановившись где-нибудь на перекрестке, случайно вижу свое отражение с застывшим на лице ужасом в окне соседнего автомобиля, хотя ни о чем ужасном не думала. Становилось просто страшно – неужели это я?  И выражение ужаса просто приросло к моей физиономии?

Когда я просто смотрелась в зеркало, то бессознательно придавала своему лицу какое-то более приемлемое выражение, а вот именно такое, случайное, выражение было жутким. Однажды случайно встретила на улице бывшую сотрудницу и первое что она сказала, взглянув на меня, было: «Кошмар!». Я даже не обиделась, ибо знала, что это правда. Этот приставший к лицу ужас почему-то очень старил меня, говорят же, что несчастье старит. Я убедилась в этом на собственном опыте. Фотографии тоже не радовали.

Я уже думала, что это навсегда, но после увольнения через пару-тройку лет вдруг случайно заметила, что ужас покинул мою физиономию. Конечно, реально моложе стать я не могла, но внешний эффект был именно такой. Я снова стала с интересом рассматривать собственные фотографии или отражения в витринах. Порой еще мелькали следы прежнего выражения, но лишь иногда. Безусловно, годы идут и возраст все равно возьмет свое, но все же пока изменения радовали.   

Так или иначе, но я более-менее справилась с проблемами. А потом стало возможным заняться написанием разных статей и дописать те главы о работе, которые ранее писать было некогда, а местами, все еще было слишком близко. В далекое прошлое возвращаться я не буду, т.к. в первое десятилетие после универа работа была гораздо более спокойной и успешной, нежели позже. Чего писать о хорошем? Начну с того периода, когда нарисовались серьезные проблемы, косвенным образом связанные с работой.



Глава 6. Дальше дороги нет!

В эпоху смены тысячелетий мне довелось несколько лет проработать на одном крупном машиностроительном предприятии нашего города. Теперь этого предприятия, занимавшего целый квартал, давно уже нет, как и многих других заводов. Иногда проезжаю мимо и с грустью рассматриваю многочисленные офисные вывески,  размещенные на бывшем главном корпусе этого гиганта.

Я устроилась туда на работу в девяностых, когда наше некогда процветающее и известное  НИИ развалилось. Когда я огляделась, то поняла, что уровень разработок на этом заводе сильно отстает от уровня моего прежнего предприятия. Это было неприятно, но не увольняться же сразу из-за этого? Зарплаты в ту пору почти нигде не платили вовремя, так что, решив, что хрен редьки не слаще, я задержалась там.

На заводе, как и на всех заводах того времени, был вычислительный центр, занимавшийся автоматизацией планирования и учета производства, расчетом зарплаты и прочими подобными задачами. Уже работающие задачи, которые касались производства, были локальными и разрозненными. Но там были в планах и масштабные задачи по автоматизации учета производства, за которые никто не решался взяться. А я была особой амбициозной, и масштабы меня не пугали. Я готова была взяться за их реализацию. Хотя вначале мне пришлось выполнить несколько относительно мелких задач для бухгалтерии и складов, чтобы освоиться с предприятием. Это было успешно сделано без особых проблем – с производственными задачами подобного рода я уже имела дело ранее.

А для больших задач здесь, как на каждом крупном производственном предприятии требовался комплексный подход. Например, одна из основополагающих проблем подобного рода предприятий – это расчет себестоимости выпускаемой продукции, как плановый, так и фактический. В связи с тем, что продукция была сложной, расчеты тоже были не из простых. На сравнении плановых затрат с реальными держится вся оценка работы предприятия, расчет прибыли, расчет дальнейших планов, расчет закупок сырья и т.п. И фактически все это производилось вручную.

Начальник отдела рассказал мне, что они уже обращались за помощью в решении этой масштабной задачи даже в университет. Какой-то там договор был заключен, вроде бы проводилось некое обследование предприятия, и был составлен некий документ, типа рекомендаций по теме. На том дело стало, уже не помню, по каким конкретно формальным причинам.

Дело давнее, но, насколько я помню, я видела этот небольшой документ, но ничего интересного из него не почерпнула, так, общие слова. В общем, отложила в сторону и взялась за дело с нуля, т.к. тематика эта была мне уже немного знакома. Задача естественным образом распадалась на две самостоятельные задачи – расчет нормативной себестоимости и расчет фактической себестоимости. Первая – это то, что планируется, а вторая – реальные затраты на производство за определенный период.

С первой задачей было проще в теории – было понятно, как именно это делать. Да и по логике – она должна идти впереди. С нее и начали. Я привыкла работать самостоятельно в том смысле, что руководить работой других иногда приходилось, но сама я руководства по существу разработки не терпела. То есть, я, безусловно, выслушивала все пожелания руководства относительно реализуемой задачи, но то, какими именно программными приемами я буду это делать, было моим делом. Советы мне не требовались. Есть средства и условия реализации задачи, есть данные поступающие на вход, мое дело получить данные, требуемые на выходе.

И если с начальником отдела я без проблем нашла общий язык сразу, то моя непосредственная руководительница поначалу пыталась мною руководить. А я пыталась сопротивляться, делая все нюансы задач до того, как она сама их заметит и скажет мне. Хороший профессиональный уровень позволял мне это делать легко и изящно, нельзя даже сказать, что я намеренно ей противостояла, просто давно привыкла так работать.

Когда я после очередного ее совета, сообщала ей, что это давно уже сделано, она удивлялась: «Так я же об этом ничего не говорила!». А я парировала: «Так совершенно очевидно, что в данной задаче это должно быть сделано, вот я и сделала сразу».

К счастью, женщина она была вполне вменяемая и быстро согласилась на мои невысказанные условия: она мне не мешала работать, а я, когда ей нужно было составлять отчет о проделанной работе, тщательно формулировала все, что было мною сделано за истекший период. Таким образом, все были довольны. И мы весь период совместной  работы, насколько я помню, поддерживали вполне бесконфликтное общение.

Работа над нормативной себестоимостью продолжалась более года, может быть даже больше, теперь уже точно не помню. Проблемы, которые были, в основном носили технический характер и потихоньку решались. Были и некоторые организационные проблемы, они были решены при помощи руководства отдела. В общем, обычная местами рутинная, местами интересная работа.

Я сама результатом своей работы была довольна. В конце концов, все было сделано, отлажено, справочники заполнены, инструкции написаны, работники  обучены, акты подписаны, опытная эксплуатация проведена, новые акты о выполнении опять подписаны. И даже премию я получила за выполнение этой задачи. Впрочем, премия носила скорее символическое, чем материальное значение, ибо была невелика. Но я особенно не обижалась. Как говорится, заниматься любимым делом, да еще и деньги за это получать, это уже слишком! Да и времена были такие, безденежные. Ладно.

Проблема неожиданно проявилась в другом. Отдыхаю я себе на лаврах… Ну не совсем отдыхаю, другие задачи тоже есть и требуют внимания, но главная-то закончена. И постепенно понимаю, что работники планового отдела что-то совсем не беспокоят меня вопросами, которые неизбежно должны были бы появиться, если бы они задачу эксплуатировали. При случае задаю им вопрос по этой теме, а они мне отвечают, что их руководство тормозит реальное внедрение этой задачи открытым текстом, дескать, еще не время. Удивляюсь. Жду еще, а потом задаю тот же вопрос своему начальнику отдела.

А он мне отвечает, что верхнее руководство завода велело затормозить задачу. Насколько я поняла, по той причине, что мне слишком много славы и уважения достанется, если ее запустить в производство, а где-то там кем-то велено меня сильно наверх не пускать. Я была поражена. Такое со мной случилось в первый раз. На предыдущем предприятии, где я работала более десяти лет, пока оно не развалилось, таких порядков не было. Если что-то подобное и случалось, так хотя бы завуалировано, да и не в таких масштабах.

Конечно, я поняла, кем и где может быть не велено меня пускать – известная тайная власть страны, прозванная органами. Тем более, что и другие звоночки по теме были. Например, при очередном общем повышении зарплаты меня, как бы случайно, перевели в иной зарплатный диапазон. Обнаружила я это, только получив зарплатный корешок. Смешно то, что разница там была совершенно незначительная, и, на мой взгляд, это могло быть только технической ошибкой. Но работники, известные своими связями со спецслужбами, тут же стали мне так массово сочувствовать, что я заподозрила злобный умысел – хоть по мелочи, а нагадить. И, когда я пыталась им возражать, что это просто очевидная ошибка, то они все как бы не слышали моих слов и продолжали сочувствовать. Значит, специально. Кино. Думаю, что у этой акции был и другой смысл – если смолчу в этот раз, то будут долбить и дальше. Естественно, я сказала начальнику, с которым была, к счастью, в добрых отношениях, и он все исправил.    

Конечно, ситуация с нормативной себестоимостью меня обескуражила, но что я могла сделать? Работа шла своим чередом, и начальник велел оставить пока эту задачу в недвижимости и заняться разработкой второй части мировой проблемы – фактической себестоимостью.

Тут я вступала на неведомую землю, и приходилось вникать в разные, ранее мне неизвестные, бухгалтерские, и не только бухгалтерские проблемы. Эта задача не являлась таким единым слаженным комплексом, каковым была первая часть. Тут разные части реализовывались по-разному. В общем, путь тоже был неблизкий и занял более года.

Эта проблема была даже более сложной в исполнении для предприятия, чем предыдущая. Возможно по этой причине, а может быть, еще что-то повлияло, но эту задачу ожидала более счастливая судьба в смысле реализации – ее приняли в эксплуатацию. Впрочем, на размер моей премии за ее выполнение, это существенно не повлияло. Но начальник отдела был очень доволен и лично принародно благодарил меня за эту работу, ибо вклад отдела в общезаводскую работу теперь был замечен всеми руководителями на всех местных уровнях. Ну и хорошо. Стали жить с более масштабной автоматизацией.

Зарплату, впрочем, как не платили вовремя, так и не стали платить. Сие было весьма печально, и я давно уже подумывала о смене работы. А тут еще моя непосредственная руководительница, с которой мы мирно сосуществовали, как я уже говорила выше, тоже задумала менять работу, а в начальники нашего сектора хотели поставить другую женщину, с которой, как уже было понятно, я вряд ли бы сработалась на таких же условиях. Она очень любила совать нос во все, и начальник отдела прямо мне сказал, что мне придется делиться с нею своими производственными проблемами. Я спросила у него, разве его что-то не устраивало в моей работе. Он ответил, что его все устраивает, претензий нет, но все же это как-то не по правилам, дескать, надо обсуждать проблемы с непосредственным руководством.

Я поняла по его словам, что на него давят, и что больше работать самостоятельно мне не дадут. Наверное, то, что моя большая, все же внедренная, задача успешно работала, кому-то где-то спать спокойно мешало. Очевидно, надо было мою дальнейшую работу завалить, т.к. иного практического смысла не было видно. Бывали уже ранее подобные тенденции.  Тем более, что эта потенциальная начальница была практически не знакома с той средой программирования, в которой были написаны производственные задачи, и мои, в том числе. Я сама ее недавно консультировала по этой теме. А возможности среды программирования очень сильно влияют на принятие тех или иных решений. То есть, очень подходящий руководитель. В общем, меня ожидало откровенное издевательство. Я не стала дожидаться печальной развязки и сразу уволилась.

После увольнения мне пару-тройку раз довелось случайно встретиться с бывшими сослуживцами. Завод еще несколько лет работал нормально, мои задачи эксплуатировались, бухгалтера жаловались лишь на то, что та самая женщина, от предполагаемого руководства которой я так поспешно сбежала, теперь курирует мои задачи. По каждому пустяковому случаю она, дескать, требует с них писать официальные бумажки на внесение изменений.

У нас часто меняются условия производства, все предусмотреть невозможно, порой приходится что-то менять. Если речь об изменении алгоритма, то это, я считаю, правильно, но, если просто ради замены некоего параметра, который вроде раньше считался неизменным, то это, наверное, чересчур. Я бумажек по пустякам не требовала, даже когда речь шла не о моих задачах. Но, с другой стороны, дело хозяйское, надо же собирать документы, доказывающие собственную важность. Это было похоже на нее. 
 

Глава 7. «Там где вековая лежала пыль…»

В какой-то период жизни меня занесло на работу в одно из многочисленных депо нашего большого города. Тематика эта была ранее мне незнакома, но так случалось нередко, и я не боялась браться за работу мне ранее неведомую.

Когда я поступила туда на работу, обязательные путевые листы для водителей выписывались там по старинке, на стандартных бланках вручную, как в прошлом веке. Я удивилась такой отсталости. И главная задача там была – ликвидировать это безобразие, т.е. автоматизировать весь процесс, как оформления документов, так и учета всех показателей на всех этапах. Задача была преподнесена как крайне сложная, если вообще реализуемая. Якобы многие до меня пытались браться, но лишь фрагментарно где-то что-то автоматизировали, в целом  же было нечто близкое  хаосу.

Фрагментарная автоматизация с точки зрения программиста хуже, чем вообще ее отсутствие, ибо нужно все это учитывать, и, не отступая от привычного, объединять в единый комплекс. Мне выбирать тогда было не из чего, и я взялась за это дело.

Постепенно стала вникать в ситуацию. Было заметно, что моему появлению предшествовала некая теневая информация на мой счет – некоторые явно косились на меня. В полном объеме я так и не узнала, что там говорили за моей спиной, но отдельные интересные фрагменты были позже доведены до моего сведения, и все они были прямой и наглой клеветой. Очевидно, народ это понял со временем, потому как иначе вряд ли бы мне что-нибудь рассказали. Конкретизировать не буду, зачем говорить самой о себе клевету? Ну, да не в первый раз подобные казусы.

Впрочем, интриги все равно присутствовали на предприятии в большом числе, хотя порой  носили откровенно комический характер. Наверное, контора требовала как-нибудь меня подставить, ну а публика исполняла в меру своего понимания ситуации. Было заметно, что некоторые воспринимают заказы всерьез и, вероятно, на самом деле ожидают от меня каких-нибудь идиотских поступков. А другие, более проницательные, быстро въехали в ситуацию и исполняли требуемое с явной усмешкой, понимая свою глупейшую роль. Но куда деваться смердам?

Все это довольно смешно, но постоянная подобная атмосфера действует на психику угнетающе – понимаешь, что издеваются, но послать подальше не можешь, это чревато ненужными обострениями. С другой стороны, у них тоже роль незавидная – заставляют приплясывать по указке, а они сил и смелости не имеют отказаться. Клоуны.

Ладно, взялась за работу. Основная тема оказалась хотя и запутанной, со множеством хитрых дополнительных условий, но выполнимой, если поразмышлять и найти оригинальные решения. Хотя поначалу было ощущение, что народ не верит, что я справлюсь с задачей. Уж не знаю, что им там наговорили обо мне как о специалисте, но когда на практике выяснилось, что я в состоянии хотя бы разобраться в их программах и вносить туда простейшие требуемые изменения, была заметна радость начальства. А мне стало смешно. Вспомнился Матроскин: «А я еще и крестиком вышивать умею!». И скоро я это всем показала.

Несколько месяцев я занималась изучением данных и созданием на этой базе нового программного многофункционального комплекса. Первая работающая версия появилась менее чем через год. Потом были новые усовершенствованные версии. В общем, через год все забыли как это – выписывать путевые листы вручную. Стало намного легче диспетчерам, т.к. многочисленные переписывания из-за неверной цифры в документе  исчезли в принципе. Теперь все корректировалось в компьютере и выдавалось через принтер. Повысилась скорость выдачи документов, что важно в те часы, когда все выезжают на маршруты. Исчезли всякие неразборчивые каракули, и документы стали читабельны и красивы с эстетической точки зрения. В конце концов, это и на престиж предприятия влияло.

И это только внешняя сторона, но за ней тянулась и внутренняя – учет данных, что было крайне важно для бухгалтерии. Потом бухгалтера мне говорили, что учет стал гораздо прозрачнее и проще. Система работала стабильно, была гибкой и успешно пережила несколько аварийных ситуаций, типа длительного отключения электричества и, соответственно, невозможности, оперативно работать.

Потом основная задача стала обрастать автоматизациями всяких дополнительных процессов, потому как раз созданная база данных легко позволяла это делать. Ведь на самом деле даже в депо много вспомогательных процессов, также требующих автоматизации. Это и склады запчастей, и ремонтные работы, и всевозможные статистические данные по самым разным показателям, которые требуют разные проверяющие инстанции, и, конечно же, бухгалтерская отчетность со множеством разнообразных меняющихся форм. В общем, все постепенно стремилось к полной автоматизации предприятия.

Все предприятие знало, что все это сделала в программном смысле я одна, ну кроме того, что было до меня. В частном порядке люди порой говорили мне, что все на предприятии понимают, какое большое дело я сделала, и как теперь всем хорошо. Не было только одного – закономерного признания моих заслуг от руководства предприятия и соответственных материальных и моральных поощрений. Дабы быть точной, скажу, что за все годы работы там я имела, кажется, лишь пару небольших тематических премий, но они были за какую-то пустяковую работу, что лишь подчеркивает полное игнорирование начальством блестящего выполнения мною главной задачи

Если бы подобное случилось в первый раз, я бы, наверное, оскорбилась. Но я уже прошла до того тернистый путь подобных злоключений и сильных эмоций не было. Когда я сама как-то к слову напомнила об этом одному из руководителей, не имеющему ко мне прямого отношения, то он мне ответил, что это же моя прямая обязанность. Я подчеркиваю, что этот человек никоим образом не мог влиять на мою ситуацию, но, конечно же, был в курсе. С прямым начальством я по своей инициативе на подобные темы никогда не разговариваю,  ибо считаю, что инициатива должна исходить от них.

Конечно, это моя работа, но только никто из программистов, работавших на предприятии до меня, выполнить эту «прямую обязанность» не мог. До такой степени, что уже в 21м веке там все еще рисовали путевые листы вручную. Хочу заметить, что я сделала все ровно так, как требовали заказчики, а в их условиях было немало такого, что прямыми методами реализовать было невозможно.

Обычно в подобных случаях программисты убеждают заказчиков, что средства реализации не позволяют сделать все ровно в том виде, как им требуется. И начинается поиск компромиссов. Я же понимала, что, если хочу работать здесь, то должна выполнить все в точности, потому как злобные закулисные силы только и ждут повода, чтобы выпереть меня с позором. Это у них давняя идея фикс. И я не могла позволить им это сделать, потому пришлось находить оригинальные выходы из трудных ситуаций. Все получилось блестяще. Это я себя так расхваливаю, потому что те, кто должны были расхваливать, обошли тему полным молчанием. Вроде бы оно само собой все возникло, как манна небесная.

Но, с другой стороны, я отчетливо понимаю, что у начальства не было злого умысла по отношению ко мне, было лишь сильное давление на них сверху, которому они противостоять не могли. Если, конечно, хотели продолжать свою трудовую начальственную деятельность. Потому именно за это я на них зла не держу. Напротив, спасибо за то, что хотя бы не мешали работать и дали создать эту систему к всеобщему благу. А насчет давления на них, так это даже и не скрывал никто, так что не фантазии, но достоверные факты.

Уволилась я оттуда, когда все основные разработки были сделаны и внедрены в производство, оставалось заниматься мелкими текущими изменениями и доработками. Одновременно с этим активизировались попытки замутить какую-нибудь производственную кампанию, на самом деле никому не нужную, в которой все же можно было бы меня подставить. Я благополучно пережила пару таких атак, но это очень нервировало, ибо любая оплошность могла обернуться катастрофой. К чести постоянного руководства могу сказать, что они практически не участвовали в этом. Пригнали иные силы, очевидно, со спецзаданием.

Меня пытались уговорить остаться, т.к. работать им со мной, конечно же, было удобно. Еще бы! Если я все это разработала, так и ориентировалась во всем прекрасно, т.е. любые проблемы решались быстро. Но, думаю, почти все понимали ситуацию и невозможность моей дальнейшей работы там. 


Глава 8. Интеллектуалы низкого полета

Моя очередная новая работа началась с казуса. Наконец-то найдя в дебрях интернета подходящее объявление о  требующемся  программисте- разработчике  в небольшую фирму, занимающуюся автоматизацией производства, я тут же написала им небольшое письмо и скопировала в текст свое резюме. Спустя час-другой я решила позвонить им, чтобы выяснить, дошло ли письмо. Мне в ответ сообщили,  что письмо получили, но оно заканчивается словами: «вот мое резюме: », ни самого резюме, ни данных для связи не было.

Это было весело! Ведь резюме не было приложено в виде файла, пропажу коего еще как-то можно было бы объяснить. Оно было продолжением текста письма! Мне о подобных естественных случаях обрезки письма ровно на самом важном месте слышать не приходилось. Естественно, у меня осталось в почтовом ящике это отправленное письмо, и я еще раз убедилась, что оно в полном порядке. Отправила снова. Позвонила. На этот раз дошло полностью. Имел место фактически доказанный факт слежки за мной в интернете.

Приблизительно через час мне позвонил директор и предложил встретиться на следующий день. Я попросила о встрече сегодня же, т.к. у меня были еще другие дела в том же районе. Он согласился. Я, взяв все документы, поехала и уже через пару часов была зачислена в сотрудники данной фирмы.

Хотя у меня на самом деле были в окрестностях другие дела, но они были лишь поводом для ускорения встречи. Учитывая как общую ситуацию, так и конкретную, с распилом письма на две неравноценные части, я имела все основания ожидать отказа на следующий день как результата давления на руководство.  Потому и поторопилась.

Конечно, я понимала, что и к руководству, и к сотрудникам данной фирмы, весьма вероятно,  прицепятся эти темные силы. Тем более, что фирма небольшая. В таких случаях всегда проще шантажировать. Какой-нибудь большой завод все же одним махом не порушишь. Ну а мне-то что делать? Иных источников существования у меня в тот период не было. Эмигрировать? Не очень-то без денег это можно сделать.  Да и поздно уже.

Кроме того, я же не знала изнанку этих интриг. Как-то удавалось находить некое равновесное положение на предыдущих предприятиях, по крайней мере, на более-менее длительный период. Надеялась, что и тут как-нибудь образуется. Ну и правда, какое-то время я там перекантовалась.  О чем и хочу рассказать.

Сферой деятельности предприятия была автоматизация других предприятий. Знакомо мне это было лишь отчасти, ибо тема это необъятная, думаю, в полной мере ею никто не владеет. К тому же используемые там программные средства я знала лишь очень недолго и поверхностно, а для свободного владения с ними надо проработать хотя бы год. Потому я чувствовала некоторое напряжение.

Но я не скрывала этих своих пробелов в познании и не претендовала на высокую зарплату. Понятное дело, что самостоятельной работы мне сразу не дали, а определили в подчинение к разработчику, ведущему тему для какого-то завода. Дали написать определенный блок, согласно готовой постановке задачи. Обычно я таким образом не работала, ибо постановки почти всегда делала сама, за исключением каких-то очень специфических случаев, относящихся к узким специальным разделам науки. Да и то, порой сама вникала и делала.

В процессе осмысления я обнаружила, что задача поставлена не оптимально. Я бы, конечно, в такой ситуации не стала бы спорить, если бы дело ограничивалось чисто эстетическим дискомфортом. Но проблема была в том, что эта логическая неувязка приводила к серьезному и совершенно ненужному, даже вредному, усложнению в написании программ и в логике ее последующего функционирования. И, кроме того, я просто физически не могу делать то, с чем категорически не согласна. 

Насколько я теперь помню, я пыталась объяснить автору фрагментарную несуразность конструкции, но это привело лишь к ссоре.  В общем ситуация дошла до директора. Надо отдать ему должное, он вник в суть проблемы, и, к моему удивлению, стал на мою сторону. Однако чтобы не задевать самолюбие разработчика, не стал ничего менять в проекте, а просто перевел меня в другую группу.

Вообще подобные вещи уже случались со мной. Помню, когда-то раньше на другом предприятии меня попросили скорректировать какую-то довольно типичную небольшую учетную программу, чтобы применять ее в несколько иной сфере деятельности. Учет же есть вещь достаточно однообразная во всех сферах, но, конечно, со своими формами отчетности и прочими нюансами.

И вот я стала разбираться в той программе. Довольно быстро я поняла, что наворочено там чего-то лишнего сверх меры. Настолько сверх, что, учитывая простоту задачи, быстрее заново написать. Что я и сделала. А написав, с удивлением обнаружила, что программа получилась более чем в четыре раза короче оригинала. Без всякой потери функциональности, естественно. Даже наоборот, чего-то там еще добавлено было. Автором оригинала был довольно опытный программист мужского пола. К вопросу о профессиональной дискриминации по половому признаку, с которой мне доводилось иногда встречаться. Естественно, что работала моя программулина без нареканий. Ну, да я отвлеклась.

Значит, продолжила я свой трудовой путь в новой группе. Чего-то там небольшое поручили написать – выполнила. Потом попросили найти ошибку в уже работающей на заводе большой системе – в определенных случаях она начинала косячить. Ошибку нашла гораздо быстрее, чем то от меня требовалось. Исправление получилось не простое, а трехступенчатое. Так как тянуло за собой цепочку. Однако в итоге все заработало правильно. За сей «подвиг» я была удостоена приличной, по моим скромным представлениям, премии, чему была весьма удивлена. Приятно удивлена. Гораздо более масштабные и трудоемкие задачи на других предприятиях и до, и после этого случая обычно воспринимались как должное и никакими поощрениями не сопровождались.

Потом бросили меня на, так сказать, передний край науки, то есть на изучение нюансов новой версии программной среды. Требовалось разобраться в том, в чем сами сотрудники еще не до конца разобрались, и сделать какую-то тестовую задачу. Все сделала. Новый перспективный руководитель пришел проверять и, судя по его удивленному взгляду после проверки, никак не ожидал моего успеха. Но признал, что все правильно, претензий нет.

Казалось бы, все пошло на лад и можно успокоиться. Учитывая все эти успехи, я просила директора дать мне самостоятельную отдельную задачу, я была уверена, что уже справлюсь. Но он отклонил мою просьбу, дескать, еще рано. Делать нечего, начала разработку очередного блока под тем же руководством. Я тогда сразу почувствовала, что это дурной знак. У меня уже была информация, полученная косвенным путем, о том, что на руководство оказывается давление с целью меня уволить.

А параллельно как-то произошел у меня разговор с кем-то из сотрудников этой группы на отвлеченные темы. Вообще работы там было много, поэтому трепа было меньше, чем обычно на предприятиях. Меня это вполне устраивало – достали предыдущие интриги по самую макушечку. А тут вдруг что-то про личную жизнь разговор зашел или его намеренно туда завели, не помню. И я сказала, что предпочитаю находиться в  формальных отношениях со всеми сотрудниками, держать дистанцию. Дескать, на работе меня интересует в основном работа. Ну, в разумных пределах, конечно. От совместных пьянок по поводам я обычно не отказываюсь. Разговоры о погоде и прочей подобной чепухе поддерживаю. Какие-то основные данные о себе, естественно, рассказала. Чего же боле? Однако в ответ я услышала то, что меня весьма озадачило.

Дескать, я не буду здесь работать, если не желаю полноценно и неформально вливаться в коллектив. Я не очень поняла смысл сего. На гнездо разврата данное предприятие походило столь же мало, как луноход на бахчисарайский фонтан. Не похоже было, чтобы по ночам, после работы тут проходили оргии. На сугубо личные приставания беседа никак не походила. Какое еще «неформальное вливание» от меня требовалось? Как-то так вышло, что разговор был прерван, и ясности я не обрела.

Считать эту беседу просто пожеланием большей доверительности как-то не получалось, уж очень резкие были формулировки для того. Особенно, с учетом того, что я проработала там месяца четыре, наверное, к тому моменту. Все же почти всем требуется больший адаптационный период. И соответствующие неформальные отношения обычно постепенно складываются естественным путем, а не в ультимативной форме.

Было похоже, что этот человек отрабатывает некое задание, а оно по существу заключается в том, чтобы загнать меня в обстоятельства, которые могут меня же скомпрометировать. Таким образом, можно убить сразу двух зайцев: опорочить меня, и уволить по этой же причине. Но сработана интрига была в крайне грубой форме, так что после осмысления картина не вызывала сомнений. Подобные методы грубого давления, а иначе я это расценить не могла, ко мне еще не применялись. Все это было крайне неприятно, но что я могла сделать? Оставалось ждать и смотреть, во что это выльется.

Разработка блока продвигалась, но как-то несколько, на мой взгляд, странно. Я полагаю, что требуемый результат должен быть обрисован сразу. Чтобы я имела определенную цель и под нее все конструировала. На практике же не всегда так бывает. Порой заказчики забывают то одно, то другое. Но это заказчики далекие от программирования. Да и, если они ошибаются, то потом, по крайней мере, понимают свою оплошность и не сильно настаивают на тех же сроках, если возникают проблемы.

Здесь же все были программистами и такие азы понимали. Тем не менее, как только я приближалась к завершению работы, руководитель просил добавить в проект еще что-нибудь. Речь шла о каких-то технических мелочах, и я предпочитала не спорить.  Последняя же его просьба была за день-другой до последнего срока и заключалась в каких-то уже существенных, с моей точки зрения, изменениях, требующих дополнительного времени. Кроме того, на мой взгляд, подобные изменения вообще не требовались и были явно надуманными. И, естественно, как минимум, я предполагала, что срок завершения будет отодвинут.   

Естественно, на следующий день программа не была завершена. Руководитель сказал мне, что со мной хочет побеседовать директор. Ничего плохого не подозревая, я лишь удивилась странному способу вызова – мог бы мне и сам позвонить.

Директор сказал мне примерно следующее: «Народ считает, что не очень получается, и вам следует уволиться». Эффект был, что надо. Наверное, глаза у меня округлились, потому что следом он сказал: «Я понимаю, что вы крайне удивлены. В принципе мы можем попробовать продолжить, если вы хотите». Я не выразила такого желания.

Меня весьма озадачила формулировка про народ, сразу вспомнился разговор про «неформальное вливание». Значит, те слова не были просто трепом? А были способом остракизма? Все это выглядело бредом, особенно после всех моих, имевших место, несомненных успехов. Кстати, после той беседы у меня порой возникало ощущение, что от меня явно ждут какой-то непонятной инициативы в общении. Но я не была уверена в том, что эти ощущения соответствуют реальности. Да и какое это имеет значение? В любом случае, глупости делать я не собиралась.

В общем, всё это молниеносно прокрутилось в моей голове и увязалось в единое целое. Я сказала, что сейчас же напишу заявление об увольнении и позже добавила, что, кажется, начинаю понимать скрытые причины происходящего. И рассказала ему об этом самом разговоре. Он сказал, что не знал об этом. Но заявление уже было написано и дальнейшие обсуждения не имели смысла.

Может он, и правда, не знал. Практика показывает, что не всегда именно верхние руководители плотно занимаются подобными, намеренно спровоцированными, интригами. Но скорее, все прекрасно знал и намеренно подводил к тому, чего ему велела закулиса. В общем, раз слова произнесены без попыток разобраться, то спектакль окончен. В его оправдание могу сказать лишь то, что небольшому частному предприятию в нашей стране фактически невозможно противостоять этому тайному монстру – раздавят в момент если сильно упираться. 

Очевидно, главным исполнителем моего остракизма был назначен тот самый мой второй руководитель. Вот у меня давние проблемы с пониманием подобного типа людей. Молодой еще, умный, обходительный, явно перспективный, занимающий одно из ведущих мест на предприятии. Казалось бы, человек должен знать себе цену и не опускаться до исполнения подобных заказов. Ну зачем ему марать себя такими, мягко говоря, сомнительными делами? Откажись он, с предприятия его, ясное дело, не уволили бы. Испортились бы отношения с руководством? Возможно, в незначительной степени. Но это же не катастрофа, а директор все же не отец родной. Служебные отношения всегда являются той или иной степенью компромисса и держатся обычно на обоюдной выгоде. Да и чрезмерная покладистость лишь вредит авторитету.

Значит, остается одно – отсутствие внутреннего стержня, потребности уважать себя как независимую мыслящую единицу. Я до сих пор не понимаю, как это может сочетаться с внутренней интеллектуальной состоятельностью. Ведь, очевидно же, нагнув раз, будут гнуть каждый раз, когда какому-нибудь высокопоставленному придурку это потребуется. И как ощущение собственной мерзости может не мешать подобным людям комфортно жить? Или они считают это нормой?
 
Мне проще понять людей посредственных, которым не дано получить достаточное количество материальных благ честным способам. И они нередко идут на подлость. Я не оправдываю, но все же это понятнее.

Но тому, у кого всё есть для того, чтобы победить в честной борьбе, зачем ему опускаться до этих мерзостей? Нет, я ничего не понимаю в людях и, наверное, уже никогда не пойму. Да, честно говоря, уже не хочется копаться в этой помойке. Пусть живут, как знают.

В общем, на том моя работа на данном предприятии закончилась. Оригинальный способ изгнать меня фактически без всякого реального повода был и остается единственным в своем роде. Но, признаю, крайне эффективным. Интересно, кто их надоумил на подобное? Или собственное нестандартное решение? 


Глава 9. Требуется программист

Эта история приключилась со мной в конце девяностых годов прошлого века. Зарплату на большинстве предприятий еще советского периода тогда платили через пень-колоду, ровно столько, чтобы хватало ни минимум еды и на проезд до работы. А я как раз работала на таком заводе. О путешествиях в отпуске давно уже забыли, лет пять даже на банальное Черное море не было возможности поехать.

Я просматривала объявления с вакансиями в газетах, пытаясь найти что-либо более приемлемое. Как-то нашла вакансию программиста на молодом перспективном промышленном предприятии, отколовшемся от родителя-гиганта. Позвонила. Меня пригласили на собеседование.

Пришла. В процессе беседы выяснилось, что они уже нашли человека, но им может потребоваться еще один программист. Предложили мне выполнить некое тестовое задание, то бишь написать программу. Дали на это, насколько я помню, недели две-три, не более. Попутно я узнала, что зарплату тут платят вовремя, т.к. их продукция пользуется спросом в разных городах. Это вдохновляло.

Я тогда работала с популярным в то время языком FoxPro и хорошо его знала. И эта контора тоже работала на FoxPro, но новой версии, с которой я не была знакома. А разница в версиях была существенна – это была эпоха перехода на новый уровень программирования, к так называемому visual программированию. От классической логики программ переходили к объектно-ориентированному типу программирования. Программисты поймут, о чем я, а остальным долго объяснять, да это и не столь существенно.

Тот же пакет FoxPro, выпущенный в новой версии, содержал в себе много новых подходов и совершенно другие интерфейсы. И, хотя сам язык оставался тем же, но функциональная часть сильно менялась. Люди, осваивающую эту новую версию, ездили на специальные курсы и месяцами осваивали новые приемы программирования. Мышление приходилось перестраивать.

Завод, где я работала, ни о каких новшествах не помышлял, их вполне устраивала старая версия. Какие новшества, когда даже зарплату вовремя не платят?

А мне надо было за пару недель въехать в тему и реализовать на новом уровне выданную задачу. Но я ничего не теряла, старая работа оставалась при мне, осваивать надо было сверхурочно. Хорошее знание базового языка вселяло некоторую уверенность. К тому же я привыкла решать нестандартные задачи, и у меня это неплохо получалось. На заводе, где я тогда работала, я сделала и внедрила такие системы, которые до меня безуспешно пытались сделать многие, в том числе приглашенные из ВУЗа специалисты. Попробую и это, - решила я.

Сама задача была простой, что-то там ввести через форму ввода, провести какую-то нехитрую обработку данных и куда-то там вывести результат. В старой версии я бы сделала это за два-три дня. Но им нужно было в новой. Причем это был не совсем тест – работу мне обещали оплатить. Вероятно, их программисты сами плохо владели (или совсем не владели?) этим новым пакетом и хотели посмотреть живую работающую задачу. Как пример, наверное. Иначе, с чего бы им платить мне?

В первые дни новые, неведомые ранее подходы сбивали с толку. Это было мое первое практическое знакомство с технологией visual. Надо было привыкнуть к иному построению системы. Если бы не крайне сжатые сроки, то проблем бы не было, просто слегка перестроиться. Все равно рано или поздно, но это делать пришлось бы. А так пришлось понервничать.

Не могу сказать, что за эти недели я хорошо освоила новые методы, но применительно к той несложной задаче, которую я должна была сделать, вполне въехала в ситуацию. В общем, справилась с выданным заданием в отведенное время.

Мою работу поручили принимать симпатичному молодому инженеру, насколько я помню, по имени Макс. Мы с ним легко поладили, он хотя и не был программистом, но на практике имел некоторое отношение к этой тематике. Быстро понял все мои объяснения, провел тестирование программы и остался доволен.

Пошли с ним к начальству – доложить об исполнении и за подписью на официальных бумажках для бухгалтерии. Я там помалкивала, говорил в основном этот молодой человек. Начальство выслушало его хвалебную речь в мой адрес, а потом, не стесняясь моего присутствия, спрашивает:

- А не могла она подделать эти полученные результаты, ну, например, в Word и показать тебе просто нарисованную картинку на экране?

Это было что-то! Мне не приходилось слышать подобное хамство, да еще на ровном месте, т.е. без малейшего повода, за всю мою предыдущую жизнь. Я просто потеряла дар речи и молча смотрела на него как на ископаемое. А Макс стал уверять начальника, что это исключено полностью, что он проверил работоспособность задачи на компьютере, а не просто посмотрел на результаты. В общем, убедил. Бумаги были подписаны, деньги я получила. Но вот на работу меня брать не спешили, несмотря на успешное тестирование. Обещали позвонить.

Хочу заметить, то, что мы с этим начальником впервые друг друга видели никоим образом не может служить оправданием его немотивированного свинства в мой адрес. Таким образом руководящие люди, тем более при исполнении служебных обязанностей, себя не ведут. Это выходит далеко за рамки пристойного поведения. К тому же в остальном он вел себя адекватно и на монстра не походил. Я пребывала в растерянности.

Через какое-то время они действительно вновь позвонили и пригасили придти поговорить. Однако предложили мне не постоянную работу, а сделать еще одну нужную им задачку. На этот раз задачка была на привычном языке, но довольно заковыристая. Насколько я помню, это был перекодировщик баз данных из одного стандарта в другой с какими-то там нюансами. Им это нужно было для реальной работы, т.к. базы данных поступали в разных форматах. Эта тематика была мне близка, т.к. когда-то работала на этом уровне, и я сразу согласилась, тем более, что опять обещали заплатить.

Это уже было не тестирование, а нормальная промышленная задача. По объему она была существенно больше первой и, в общем-то, сложнее, если не говорить о новизне предыдущей работы. Я ее сделала без проблем и довольно быстро. Принесла заказчикам. Несколько раз проверили. Бурный восторг заказчиков. Оплатили. Я, правда, рассчитывала на несколько бОльшую сумму, но спорить не стала – изначально о цене не договаривались. В общем, полный успех!

Но они опять чего-то мнутся и постоянную работу не предлагают. Кто-то может подумать, что я могла там с кем-то поругаться или еще как-то не совсем адекватно себя вести, так ничего подобного! Тише воды, ниже травы. Я там почти и не бывала, пришла – ушла. Ни единого конфликта. Короче, вновь обещали позвонить.

Через какое-то время позвонили, пригласили. И вместо постоянной работы предложили вскрыть какую-то лицензионную систему, хотя я, вроде, совсем не по этой части. Но, дескать, коль уж я с кодировками на ты, то и с этим могу справиться. В каком-то смысле это было признание моей высокой квалификации. Но крайне странное признание – вместо того, чтобы взять меня на работу, коль уж я так хороша, мне третий раз предлагают разовую задачу. Я так удивилась характеру предложенной работы, что от растерянности не знала, что сказать, взяла какие-то их базовые материалы, обещала посмотреть.

И только когда вышла, вполне осознала – совсем офонарели, за это же срок схлопотать можно! Тут только до меня начало доходить, что на работу меня брать, похоже, никто и не собирался, вся эта история стала походить на какую-то аферу по мою душу. Источник аферы, насколько я понимаю, был вне этого предприятия, но такой, что мог их подчинить своей воле. Догадайтесь с трех раз, о ком речь. Я тогда еще не привыкла к постоянному и явному вниманию этой братии, раньше подобное внимание, если и имело место, то преимущественно в завуалированных формах.

Были и некоторые другие моменты в этой истории, заставляющие думать об интриге. Моменты не очень важные, так что поначалу я их просто игнорировала. Но теперь, когда картина приобрела свою странную раскраску, они стали дополнительными аргументами в пользу интриги. Был ли этому предприятию реально нужен программист, я не знаю, но после моего первого звонка, очевидно, вступила в силу эта афера.

В общем, вернула я им их материалы и сказала, что за такое дело не возьмусь, это не моя специфика и вообще крайне опасное занятие. Мне возразили, что я же пользуюсь ворованными Западными системами. Сравнили, – парировала я – на системах вся страна официально работает. Я прихожу на любую работу, а там на всех компьютерах стоят эти спертые ОСы. А именно так в те годы и было. Мне профессию, что ли, менять?

А эти мои потенциальные работодатели, кстати, предложили мне вскрыть российскую систему. Так что, по всей строгости именно российского законодательства была прямая дорога загреметь в места не столь отдаленные. Ну, или пойти в услужение нашим доблестным органам, что, скорее всего, и имелось в виду.

Так что в процессе этих последних обсуждений вопрос о приеме на работу вроде как бы сам собой отпал. Хотя, собственно, почему? Все сделала, на преступное дело не пошла. Все отлично.

И в свете этого нового понимания обрела смысл и реплика начальника о картинке в Word. Не может адекватный начальник просто так, ни с того ни с сего, бросать человеку, с которым собирается работать, подобные обвинения. Очевидно, с гражданином начальником была проведена специфическая предварительная беседа на мой счет. Уж не знаю, что конкретно они ему говорили, но, скорее всего, клялись, что я не справлюсь с задачей, т.к. с этим уровнем программирования незнакома. Вот и настроили. Недооценили меня эти ребята, как в этот раз, так и многократно позже. Опыт, как ни странно, уроком им не послужил. Впрочем, они всегда предпочитают работать ломом, а не интеллектом, с которым у них явные проблемы.

Вероятно, для того тогда и прицепились, чтобы принизить авторитет. Уж очень заметные успехи в то время были у меня на этом заводе. Столь заметные, что конкуренции просто не было. Кому-то, очевидно, очень хотелось, так сказать, поставить меня на место. Но сами крупно обделались. А тот начальник, находясь под их гипнотическим воздействием, не смог вовремя сориентироваться и сморозил хамскую глупость. Тогда-то и возникла следующая задача для меня. Ага. С тем же результатом.

А в последующие годы мне нередко доводилось сталкиваться с полностью зомбированными людьми, несущими в чем-то подобную чушь явно с чужого властного голоса. Это было как на работе, так и в частной жизни. Поначалу я удивлялась – ну как же так можно? Если речь идет обо мне, то вы хоть со мной поговорите, чтобы выслушать обе стороны и иметь возможность составить объективное мнение. Куда там! У кого сила – тот и прав. В таком ключе и прошла вся жизнь. Противно. Явные результаты предыдущей столетней селекции общества в отрицательном направлении, о чем многие уже писали.

А тогда, помимо моей моральной победы, на деньги, полученные за эти подработки, летом удалось наконец-то поехать на море. Восхитительный Крым. Евпатория. Маленькие белые домики. Тенистая набережная. Пальмы. Смешной старинный трамвайчик. Море. Бахчисарай. Дворец. Узорчатые залы гаремов. Фонтан слез. Древние скальные города караимов. Горы. Степи. Солнце. Когда приехали, помню, был шторм. Волны почему-то желто-зеленого цвета. Я так давно не была на море, что удивилась – разве море такого цвета? Потом оно приобрело более традиционные оттенки.

Самый любимый вид купания – прыгать на волнах. Не в шторм, конечно. А всю жизнь – все больше штормило. И чем дальше – тем больше. Никакого удовольствия от жизни в таких ненормальных условиях.



Послесловие к второй части

Этими новыми главами тоже не исчерпываются все специфические казусы в моей работе, осталось еще немало забавных фактов, но все перечислять, наверное, нет смысла. Думаю, картина в целом ясна, и на этом можно остановиться.

Что касается выводов, в предыдущем послесловии к первой части для меня самой еще не вполне ясных, то теперь все прояснилось. Нет, никаких новых идей не поступало, но с годами все утряслось в сознании, и наступила ясность. Пока я работала и неустанно боролась с этой разнообразной травлей, которая далеко не исчерпывалась ситуацией на работе, у меня просто не было ни сил, ни желания отвлечься от текущих дел и сосредоточиться на решении этой проблемы. Да и, как я понимала, это ничего не могло изменить, ибо неудачную попытку поспешной эмиграции я уже предпринимала, а на территории страны тайная власть все более и более подминала под себя все движущееся. Так что, тут хоть понимай, хоть не понимай, сделать ничего нельзя.

Но, освободившись от работы и от постоянных мыслей на эту тему, известные мне факты в моем сознании очень быстро сложились в очевидную картину, мозаика как бы сложилась сама собой. Встали на место и некоторые детали, которые ранее я почти забыла. На самом деле и органы, и та бывшая сотрудница, о которой я упоминала в предыдущем послесловии, действовали против меня как единое многоголовое чудовище, каковым они по существу и являются. Гидра. Бывшие сотрудники, указывавшие мне на эту особь, говорили правду, зря я подозревала за этим  интригу. Думаю, говорили потому, что на предприятиях, где это происходило, даже начальство не вполне ясно понимало, что вообще происходит вокруг меня. Хотели прояснить ситуацию, но я им в ту пору помочь не могла, ибо сама ничего не понимала.

Я уже писала в предыдущем предисловии, что в семье моей есть оппозиционеры, да и сама я склонна к такому образу мыслей. Я сама неоднократно отвергала прямые и непрямые предложения о сотрудничестве с органами. Вероятно, совокупность этих обстоятельств и послужила причиной того, что органы начали плести вокруг меня злобные интриги. Поначалу инициатива была от самих органов. Но в один момент, когда эта особь уже приобрела положение и деньги, она явно подключилась к этой травле, и после этого я уже не знаю, когда там чья инициатива была.

Но именно с тех пор террор приобрел новый масштаб, и в нем стали просвечивать особые жестокость и изощренность, что нередко свойственны женщинам без внутренних моральных ограничителей. Мужики обычно действуют более прямо и грубо, тем более, когда действуют не по личным мотивам.

Корни же этого явления находятся в прошлом. Насколько я понимаю, много лет назад обстоятельства сложились таким образом, что от той сотрудницы потребовали доказать свою преданность режиму для пропуска к элитарной кормушке. И в качестве проявления лояльности предложили меня скомпрометировать. Ну, значит, были у них такие цели в то время. Замечу, что позже подобные вещи мне доводилось наблюдать и на примерах других знакомых, с разными вариациями. Но принцип тот же, это типичный подход.

Фактически дело свелось к тому, что она говорила за моей спиной обо мне и о моей работе всякую чушь и гадости, реальности не соответствующие. Конечно же, до меня долетало только кое-что и чаще с опозданием, но этого было достаточно, чтобы понять характер ее деятельности. Поскольку никогда никаких серьезных конфликтов между нами не было, то причина ее клеветы очевидна, ибо я давно заметила ее провокационную активность, весьма характерную, обычно в подобном исполнении свойственную сотрудникам органов.

Ну говорила когда-то, и ладно. Добилась, чего хотела. Но с чего бы этому процессу тянуться много лет? Наверное, потому, что клевета клеветой и осталась, никакого реального подтверждения в жизни им добиться не удалось. Наверное, это бесит. А когда у нее появилось высокое положение,  большие деньги и, вероятно, возомнила себя владычицей  морскою, то особенно захотелось добить  меня, потому что я знаю, из какой грязи все это выросло. Женщина она исключительно целеустремленная, в средствах себя не ограничивающая и оставить дело в таком неопределенном состоянии, значит, было не в ее правилах.

Главное, почему я не могла осознать раньше всю эту картину, несмотря на прямые неоднократные подсказки – я не могла вполне поверить, что среди людей моей же среды, а не где-нибудь в банде, существуют подобные чудовища. Ведь я никогда не делала ей ничего плохого, и даже не злословила в ее адрес даже тогда, когда уже знала о ее непристойном поведении. Конфликтов между нами тоже не было, как я уже говорила.

Был еще один момент, о котором я также упоминала в предыдущем послесловии, он касался разборок между нею и разными ее знакомыми на публичной площадке, где я случайно или неведомой мне волею судьбы тоже оказалась, но в их разборки сознательно не вмешивалась. Как раз после этого террор в отношении меня резко усилился, как я уже писала.

Разборки эти велись под часто меняющимися псевдонимами и, хотя содержали в себе нечто пикантное, но понять что-либо в той каше посторонним людям было невозможно. Но даже, если бы кто-то из знакомых заинтересовался этим и попытался вникнуть в смысл, то совершенно невозможно доказать, что из написанного являлось правдой, что игрой, а что провокациями личными или тех же органов, и вообще, кто там на самом деле  что писал. Так что бояться им нечего.

Кроме всего прочего, с тех пор прошло очень много лет. Мыслимое ли дело все эти годы  трястись над тем, что уже стало историей? И, в конце концов, не хрена было использовать открытую, доступную всем площадку, если кому-то так уж дороги их несуразные, никому кроме них самих не интересные, тайны. И, если кому-то не понравилось мое присутствие там, то винить они могли лишь себя.  В общем, как хотите, но я не в состоянии была  поверить, что мое случайное присутствие там может иметь тяжелые для меня последствия.  Но теперь, давно наблюдая полную неадекватность мира вокруг себя, я уже не знаю, что думать по поводу вменяемости людей, составляющих этот самый мир. Наверное, как фрагмент общей мозаики, это тоже имело значение, и существенное. Говорю же, монстры, они только челюстями умеют работать.

Мало того, что когда-то раньше, пусть не по своей инициативе, она, думаю, использовала меня как ступеньку для подъема вверх. Ибо иначе концы с концами не сходятся. Но она не остановилась на этом, а принялась годами всячески заметать следы совершенно чудовищными средствами, тут уже непонятно, какие именно следы наиболее усердно заметались. Я уже писала об этом в других рассказах, повторять этот ужас не хочется, даю просто ссылку на рассказ «Опасные приключения на ровном месте»:

http://proza.ru/2018/05/28/1852

В этом рассказе я сообщила в конце то, что мне передали сотрудники: подобный  беспредел она оправдывала якобы тем, что, дескать, я ее оклеветала. Ну, это излюбленный гебешный прием, переваливать с больной головы на здоровую. Поди потом разберись, кто там врет!

На самом деле я отчетливо помню те акции в виде дружеских посиделок, несомненно, устроенные органами, когда меня изощренно провоцировали на то, чтобы я высказалась относительно ее морального облика, впрочем, тогда еще не вполне мне понятного. Так или иначе, я отводила эти удары и предпочитала не говорить о ней вообще. Возможно, кто-то думает, что я уже и сама не помню, что там говорила. Это не так. Так что это лишь очередная клевета в мой адрес. 

Вообще работа органов, по крайней мере, в той части, которая касалась меня, полностью была построена на клевете. Как еще Высоцкий когда-то сказал: «Я ненавижу сплетни в виде версий», думаю это он о том же. Они берут любой факт, отбрасывают те существенные частности, которые им мешают, и придают всему сооружению новый смысл, тот, который им требуется, а потом в этом виде «разносят по умам».  Классический рецепт создания фейковой реальности. Они делают это сознательно и намеренно, а не по ошибке. И, пользуясь своей неограниченной властью, разрушают судьбы ни в чем не виновных людей.

Вообще за эти годы вынужденных контактов с разнообразными представителями органов я сделала один вывод, теперь уже очевидный, а поначалу шокирующий. Все они очень своеобразно понимают слово «дискуссия». Если для нормальных людей это просто обмен аргументами, то эти «властители жизни», когда у них не остается аргументов, просто нападают на вас из-за угла и бьют дубиной по затылку. Ну или что-то в этом роде. Предостерегаю всех, кто еще не сталкивался: ни в коем случае не вступайте с ними в споры! Просто уходите как можно дальше, особенно, если уверены в своей правоте. И если не хотите жестоко пострадать за свою правоту.

И даже по сей день, когда я вообще веду исключительно домашний образ жизни, я регулярно обнаруживаю все новые пакости во всех моих незамысловатых делах. Похоже, лишь могила избавит меня от неустанного внимания этой публики. Не думаю, что органы в подобных обстоятельствах стали бы меня столь плотно пасти исключительно по своей инициативе. Да и бюджетные деньги на это никто бы не выделил без причины, тут явно какой-то иной поток. Замечено, что порой на мое сопровождение по жизни тратятся немалые деньги, и это, кстати, есть один из признаков личной инициативы, бюджет такие деньги не выделит. Например, вы не поверите, но даже в недавних зарубежных поездках (куда меня не хотели выпускать под надуманными предлогами, еле вырвалась) я замечала очевидный, так сказать, почетный эскорт. Это, как я считаю, является косвенным подтверждением того, что они все еще опасаются возможной экспертизы тех угощений. Значит, есть чего опасаться! Зря я, наверное, выбросила все.


Но, в то же время, не думаю, что та самая отдельная голова гидры все эти годы тоже в неустанных заботах о том, как бы мне еще напакостить. Поначалу, возможно, было именно так, но теперь, скорее всего, она изредка осуществляет общее руководство и регулирует финансовые потоки, а местные исполнители решают все остальные задачи. Гармоничное содружество.

Вот такое вот стечение обстоятельств разрушило мою жизнь, хотя, может быть, это закономерность. Конечно же, определяющую роль в этом сыграла преступная тайная система, ранее властвовавшая в стране скрытно, а теперь уже фактически открыто. Для нее не существуют законы и моральные ограничители. Они подыскивают себе таких же отмороженных исполнителей, не обременяющих себя особой щепетильностью и нравственными барьерами, и двигают их наверх. Вот на меня и наехал подобный мощный тандем.

Мой специфический жизненный опыт привел меня к пониманию, что большинство населения страны фактически полностью подчинено этой тайной власти, что меня изрядно удивило. Нет, не все, конечно. Порой по касательной проходили люди, которых есть основания считать независимыми. Но эта подлая жизнь так устроена, что подсовывает именно тех, с кем общаться невозможно. А тех, с кем, не исключено, можно было бы – отодвигает, создавая вокруг вакуум. Впрочем, и на них бы тоже наехал этот безумный каток, так что сожалеть не о чем. Такая вот досталась печальная и кошмарная жизнь. В общем, теперь все движется к закономерному финалу, и все эти детали уже не имеют большого значения. 

январь 2019 год