Влияния алкоголизма на литературное творчество

(Репортаж №2)

Проблема алкоголизма и творческой личности может решаться в двух аспектах: 1) анализ алкогольной психопатологической симптоматики, приводимой автором в литературном произведении и 2) анализ влияния алкоголизма автора на творческий процесс. Последний вопрос, несмотря на всю его спорность и противоречивость, нам представляет более интересным.

Итак, может ли существовать творческий потенциал у такого заболевания, как алкоголизм, несущий в себе самом условия прогрессирующего распада психики (алкогольная энцефалопатия плюс масса соматических заболеваний)?

Тот факт, что некоторые психические расстройства могут вызывать творческую активность, вполне естественно объяснить высвобождением сил, которые прежде были заторможены или вытеснены. По этому поводу немецкий философ, психолог и психиатр Карл Ясперс выразился так: «Болезнь снимает оковы» (1999).

Литературное творчество всегда соседствовало с психическими расстройствами, хотя взаимное тяготение именно русской литературы с миром психиатрии и наркологии поистине беспрецедентно. Всем известно, что гении, занимающие в отечественной культуре передовые места, - Чаадаев и Гоголь, Пушкин и Лев Толстой, Гаршин и Достоевский, как и многие другие писатели, страдали различными психическими нарушениями.

К психическим расстройствам правомерно отнести и алкоголизм, который, в свою очередь, служит моделью многих психопатологических нарушений.  Исследование влияния именно алкогольной зависимости на творческий процесс интересно по следующим причинам: 1) большая распространённость этой патологии среди поэтов и писателей, 2) сочетание нравственно-негативного аспекта алкоголизма в глазах общества с его эвропозитивным влиянием на литературное творчество, 3) возможность проявить свою одарённость даже при наличии такого «органического», протекающего с поражением центральной нервной системы, заболевания.

Об алкогольной зависимости и творчестве обычно говорят, как о взаимоисключающих, антагонистических явлениях. Не подлежит сомнению в конечном итоге разрушительное действие алкоголя на психику любого человека, и тем более гениального, как обладающего наиболее тонкой психической организацией. Основополагающим в этом отношении можно было бы считать высказывание Гегеля, утверждавшего, что «одна лишь горячая кровь ещё не есть вдохновение, а шампанское не создаёт поэтического произведения». (1968).

 Но существует диалектический закон единства и борьбы противоположностей, напоминающий нам о том, что всё обстоит значительно сложнее. (Тот же Гегель писал, что «движение является результатом противоречий»). Это в полной мере можно отнести к такому непростому биосоциальному явлению, как алкоголизм. При всей сомнительности последнего в качестве стимулятора творческого вдохновения (впрочем, одно из значений слова «spiritus» - дыхание, дуновение!), вряд ли столь сложная проблема, как творческий процесс, должна решаться отказом от каких-либо предположений пусть даже малоэстетичных. Тем более что некоторые авторы напрямую писали о различных «эвропозитивных» влияниях алкогольного опьянения (Сегалин Г.В., 1925). Например, в отношении поэта Константина Михайловича Фофанова (1862-1911) писали: «Алкоголь ему нужен был для самой поэзии». (Розанов В.В., 1995). А в отношении писателя Глеба Ивановича Успенского: «он под влиянием вина становился положительно гениален» (Русанов Н.С., 1931).

Тип мышления у талантливого пьяного автора более разнообразен и может порождать такие причудливые вопросы, которые никогда бы не возникли в мозгу трезвого. Привычное алкогольное опьянение, делая его жизнь более драматической, привносит в литературу особые формы рефлексивного самоанализа: самобичевание и самоуничижение. Надо также упомянуть многочисленные исследования по физиологии и психологии опьянения, из которых следует, что небольшие дозы алкоголя облегчают ассоциативный процесс, стимулируют фантазию и воображение, снимают психические задержки и т.д. Нельзя недооценивать и адаптивную роль алкоголя, помогающего в чём-то ущербной личности функционировать в оптимальном для неё режиме. Так что тема «творческого пьянства» по сей день остаётся весьма популярной, хотя и спорной, при описании источников художественного вдохновения в разных областях искусства. Разумеется, в каждом индивидуальном случае эта роль различна и требует специального исследования.

Можно выделить несколько путей влияния алкогольной зависимости на творческий процесс:

- стимулирование воображения;
- формирование содержания и образности произведения;
- общее адаптогенное действие на творческую личность;
- разрушение механизмов творческого процесса.
-
Рассмотрим эти варианты на примере известных писателей и поэтов.

Мы имеем дело с сочетанием двух сложных феноменов – гениального творчества и психопатологического расстройства. Алкоголизм - достаточно мощный биосоциальный фактор, который не может не оказывать соответствующего влияния на личность. Поэт – врождённое свойство личности. Поэт, больной алкоголизмом – качественно иное состояние и личности, и поэта. Если даже занять односторонне негативную позицию в отношении влияния алкоголизма на творческую личность, то невозможно отрицать самого факта влияния. Трудно будет доказать, что не будь, например, поэт Лев Александрович Мей (1822-1862) алкоголиком, он бы лучше писал. Если бы поэт не страдал алкоголизмом, то это был бы совсем не тот Мей, который вошёл в историю русской поэзии. И что значит «лучше», когда речь идёт о произведении искусства, о таланте? Кто лучше: Пушкин или Гёте? Что лучше: «Герника» Пикассо или «Явление Христа народу» Иванова? У каждого творца и у каждого шедевра своё место в истории. Принцип – чем больше здоровья, тем выше результат, уместен только на спортивных соревнованиях. Если человечество когда-нибудь научится с помощью лекарств или генной инженерии избавляться, например, от эпилепсии, то вместе с эпилептиками оно лишится будущих Достоевских и Флоберов.

Алкоголизм встречается чаще других психических расстройств среди деятелей литературы. Хотя не у всех поэтов он так откровенно проявляется в содержании творчества, как, например, у китайского Ли Бо, персидского Омара Хайяма или нашего Сергея Есенина. Но большинство авторов, прибегавших к действию алкоголя, не скрывали стимулирующее влияния последнего на их творческий процесс. Разумеется, известно много случаев полного прекращения творчества или гибели творца в результате пьянства.
Болезнь (а это понятие до сих пор точно не определено!) рассматривают как продолжение жизни в иных условиях. Как правило, эти условия неблагоприятны для комфортной жизни обычного человека, но часто оказываются благоприятными для творчества человека гениального. Например, «гений Достоевского, благодаря именно болезненности, проникал в мир со стороны, прежде никому не доступной». (Бурсов Б.И., 1969). А Николай Гоголь признавался: «Болезнь моя так мне была доселе нужна, как рассмотрю поглубже всё время страдания моего, что не достаёт духа просить Бога о выздоровлении. …мысли от них в итоге зреют, и то, что, по-видимому, замедляет, то служит только к ускорению дела». Количество подобных примеров можно было бы умножить.

Немецкий писатель Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776-1822) – прекрасный пример того, как гениальная личность может использовать в своём творчестве собственные психические нарушения (расстройства восприятия и сознания интоксикационного генеза). Именно делириозные галлюцинации явились прототипом некоторых персонажей его новелл, придав им оригинальность. Переживаемые Гофманом предпсихотические и психотические состояния позволяли ему создавать удивительные сюжеты и фантастические образы. Своё вдохновение Гофман черпал в эпизодах опьянения, которые по существу были сновидениями пьяницы. В отличие от других романтиков он не выдумывал свои образы, а видел и слышал их наяву. Биограф писателя (Виткоп-Менардо Г., 1999) пишет: «…придётся признать, что его гениальность была во многом обусловлена алкоголем. …озарения приходили к Гофману в состоянии алкогольного дурмана, и он приберегал образы своих пьяных галлюцинаций до наступления мучительных и жестоких часов похмелья. В эти часы он фиксировал их на бумаге с той силой выразительности, что была если не обусловлена, то обострена физической и психической депрессией. …он пьёт не потому, что ему это нравится, а для того, чтобы разогреть своё воображение». Другой исследователь его творчества Григорий Сегалин (1926) дополняет: Гофман «мог исключительно творить только в состоянии опьянения. В нюансировании своих творческих настроений путём алкоголя, Гофман достигал виртуозности. Он не был вульгарным пьяницей, но он сознательно делал самые различные смеси из алкогольных напитков, чтоб вызвать тот или иной творческий приступ». Поражает в Гофмане и разносторонность его дарований (он был также композитором, художником, дирижёром, музыкальным критиком) – ещё одна загадка этой гениальной личности.

Таким образом, можно допустить в ряде случаев существование продуктивного влияния опьянения писателя на его творчество (кстати, не только литературное, но также музыкальное и живописное). Но в конечном итоге мы сталкиваемся с разрушительным действием алкоголя: Гофман заболел прогрессирующим алкогольным полиневритом (по другим данным, спинальным параличом) и умер от цирроза печени на 47 году жизни.

Некоторые психологи (Goodwin D.W., 1992) выдвигают целый ряд причин, способствующих развитию алкоголизма у писателей. Называют, во-первых, исповедальный характер литературного творчества: растормаживающее действие алкоголя облегчает этот процесс. Во-вторых, писатель по своей сути одинок, а спиртное смягчает ощущение одиночества. В третьих, труд писателя требует концентрации всех духовных сил и поэтому ему периодически нужна релаксации; алкоголь, как вещество изменяющее настроение, успешно исполняет роль релаксанта.

У американского поэта и писателя Эдгара По (1809-1849) присутствуют все три составляющие. Как писал Г.В. Сегалин, Эдгар По принадлежал «к тем творческим типам, которые искали своё вдохновение в алкоголе. Вся фантастика его произведений и весь вообще характер его творчества вытекает из творческих приступов, вызванных под влиянием алкоголя... Натура, одержимая резко патологическими склонностями, которые разрушали в нём его жизнь, он благодаря тем же склонностям создавал жизнь в искусстве, проникнутую насквозь этой патологией».  Таким образом, алкоголизм даже у этого писателя, который, по словам Шарля Бодлера, «пил водку как варвар, а не одержимый алкогольным пороком эстет», и умершего в состоянии алкогольного психоза неверно было бы оценивать только с критически-негативных позиций.

То, что алкогольная патология оказалась темообразующим фактором в его творчестве, не удивительно. Реальная жизнь Эдгара По складывалась из причудливой комбинации прозаических материальных лишений и делириозных галлюцинаций, творческая же продукция составлялась из такого же противоречивого сочетания бытовой фактографичности и безудержного фантазирования, что и явилось самой оригинальной чертой его художественной манеры.

О релаксирующем и антидепрессивном действии алкоголя можно говорить и в случае поэта-сатирика Дмитрия Дмитриевича Минаева (1835-1889), которому спиртное не только помогало переносить тяжёлую семейную ситуацию, но и внесло элементы алкогольного юмора в поэзию. В своей заранее сочинённой эпитафии Минаев писал: «Прохожий, стой, ты грязью памятник не пачкай. Любил я красное вино, а помер белою горячкой».

Сергей Есенин (1895-1925) представляет яркий пример влияния алкогольных психопатологических расстройств на творческий процесс, что убедительно подтверждали многие авторы. Так, В.С. Гриневич (1927) пишет: «Патографическое изучение личности поэта представляет единственно правильный метод подхода к его творчеству… Алкоголизм, по нашему мнению, придавая соответствующую окраску произведениям последнего периода творчества Есенина, не является в них чем-то самодавлеющим (за исключением лишь нескольких чисто алкогольных стихотворений). Алкоголизм лишь обнажает, всхлещивает основные конституциональные корни его поэзии». По мнению психиатра Михаила Буянова (1995): «Сочетание инфантильных свойств характера, усиленных алкоголизмом и беспутным образом жизни, приводило в социальной дезадаптации и воспеванию её (цикл стихотворений «Москва кабацкая»), колебаниям настроения, капризности, раздражительности, чрезмерной мнительности и ипохондричности». Добавим от себя, что вся жизнь поэта и его судьба в громадной степени были обусловлены патологическими особенностями его личности. Многочисленные скандалы, повторные браки, алкоголизм и самоубийство – всё это типичный «биографический набор» жизненных этапов большинства психопатических личностей. Состояние опьянения, кстати, легко активизирует и длительно существовавшее латентное намерение покончить с собой, что в полной мере относится к Есенину.

Литературно одарённый человек интуитивно чувствует, что творческое самовыражение помогает ему если не преодолеть своё психическое расстройство, то, во всяком случае, творчески сосуществовать с ним. Последнее обстоятельство не только делает его жизнь более осмысленной, но и открывает широкое поле деятельности для психотерапевта. Врач должен подсказать пациенту наименее травмирующие пути использования своей болезни. В ряде случаев можно прибегнуть к рекомендациям, разработанным для терапии творческим самовыражением М.Е. Бурно (1989). Беседуя на эти темы с больным алкоголизмом, следует подчёркивать, что никакая форма алкоголизма не способна превратить заурядного человека в талантливого. Но талантливый человек, заболевший алкоголизмом, может перенести «в свои лучшие произведения» свою «тревогу», свои «опасения и надежды», «борьбу сознания с обволакивающими его парами», как писали критики о творчестве писателя Александра Ивановича Левитова (1835 – 1877). Алкогольная зависимость Левитова отразилась и на его творчестве: «Добрая половина его произведений посвящена «запивойству», игре пьяного воображения, пьяным галлюцинациям и т.д.» (С.А. Венгеров, 1997).  Но тот же Левитов был не первым и далеко не последним писателем, в жизни и творчестве которого алкоголь полностью сыграл свою роковую мелодию до конца, со всеми её плюсами, диссонансами и трагическим концом.

Теоретически выбор между трезвым и пьяным творчеством, разумеется, должен решаться в пользу первого. Но кроме теории существует ещё практика, которая и является объективным критерием истины. А выбор всегда остаётся за человеком.


***

2001 г.