Читаем Шукшина

            «Читаем Шукшина», рассказ.
             Телефон забренчал где-то далеко – похоже в прихожей, в кармане пальто. Только-только присел за компьютер просмотреть кусочек недописанной повести, только-только сумел сосредоточиться, а тут…    
             Оторваться от экрана монитора заставил себя с трудом. Многолетняя привычка выработала правило: если звонят, значит, кому-то нужен – хочешь -не хочешь – будь добр, ответь.
            На мониторе светился незнакомый номер городского телефона. Милый женский голос бойко, со знанием дела, обратился по имени-отчеству:
          Алексей Геннадьевич! Вас беспокоит помощник ректора университета имени Шукшина.  И дальше скороговоркой, упуская, по мнению звонившей, такую ненужную мелочь, как назваться по имени–отчеству, продолжила:
– На Алтае, по инициативе нашего ВУЗа две тысячи девятнадцатый год, при поддержке Министерства культуры объявлен годом Василия Макарыча – девяносто лет ему нынче исполняется. Тридцатого января даём старт этому масштабному мероприятию и Вас приглашаем. Большая концертная программа-анонс, запускаем онлайн-марафон «Читаем Шукшина» и ещё много-много чего – будет интересно.
– Когда интересно – я люблю! А что от меня требуется, кроме того, что индюком важным надуться и молчать? А можно я с собой писателей, поэтов приведу? У меня публицист есть знакомый – пятую книгу о Шукшине издаёт, или вот: режиссёр-постановщик любительских спектаклей по его рассказам в сельском Доме культуры.
   В трубке лёгкое замешательство – пауза, а вслед за ней настороженно прозвучавший вопрос:
– А сколько будет человек?
– Десять. Может – пятнадцать, а может, только сам приду. Как получится.
– Ждём, всем будем рады!
     Наступило тридцатое. Поближе к обеду, дела отложив в сторонку и надев видавший виды старенький, с кожаными заплатками на локтях писательский пиджачок, стал дожидаться условленного часа «Ч».
     Время, не сказать, что тянулось медленно, но на запястье левой руки с часами украдкой поглядывал частенько. Волнительно как-то всё и необычно.   
      Давным –давно разругалась местная литературная богема с педагогами филфака, до меня, до того, как вернулся в родной город. Выясняли, кто из них умнее, главнее и важнее, а может сборник с амбиционным названием «Писатели Бийска – детям», отданный профессорам филологии на рецензирование, оказался, действительно, низкопробным, но факт на лицо: разругались в прах щелкопёры со словесниками, и с той поры на порог в «альма матер» оппонентов почти не пускали.
     А тут такое! Приглашают, а пока ещё приглашают, пока зовут – нужно идти.
    Провидение, услышав мой вопиющий зов к медленно ползущему времени, решило вмешаться, подсократив процесс ожидания – зазвонил телефон.
    Хозяин издательства, а по совместительству ещё и хороший человек, приглашал заглянуть, познакомиться с его гостем –интересным человеком, литератором, рассказать, как прошла церемония награждения завершившегося конкурса «Золотое перо Алтая» - не передрались ли авторы, деля «Перья», не брызгали ли слюной обиженные. В общем-то пригласил посплетничать, «накоротке».
    Всё! Мчусь скоротать время задельем.
    Писать – описывать подробно те события, что вместились в последующие часы смысла большого нет. Но если только коротко и бегом?  Уж больно   логично связаны они с темой рассказа, хотя, как знать, как знать… 
     Ну, начнём по порядку: встретили, раздели, усадили. Приветственные речи должностных лиц, хоровод плясок, песен, проникновенные слова. Зал полон, зал рукоплещет, залу всё нравится. Спасибо Великому Земляку!
    Много знакомых лиц – тех, кого рад и не очень рад видеть. Склочников и небожителей от литературы в зале нет – видно, не пригласили.
    «Коротко, ёмко и интересно!» – так я охарактеризую первую часть программы. Молодцы!
   Попели-поплясали – настал черёд и поговорить о литературе. Пригласили писателей и профессоров в зальчик поменьше на «круглый стол» по вопросам связи поколений в призме творчества Земляка.
    К слову сказать, что слова писателям вовсе и не дали. Говорили нескончаемо, как в лектории, чуть ли не по академическому часу, ветераны-педагоги, привычно, заучено, нескончаемо.
     К трибуне шли порой и те, кто к литературе отношения никогда не имел, занимаясь соцкультбытом, но ораторствовать-то хотелось. Придремал зальчик.
     Спасенье явилось почти нежданно-негаданно, как тот пресловутый «рояль в кустах», в лице столичного гостя с телевизионной свитой второй кнопки страны, снимавшего «натурку» в Сростках – авторскую программу в «12 минут», про «Макарыча», и заскочивших на минутку в цитадель шукшинистов.
      Люди прибыли весёлые, позитивные, молодые: депутат Госдумы с литературным уклоном – он же лауреат, он же прозаик, он же несостоявшийся глава союза писателей России – очень перспективный и дальновидный, Министр культуры региональный – на внешний вид очень культурная дама и алтайский небожитель от литературы, подчинённый московского гостя по общественной линии писательского союза, фамилия которого, как и прочие иные будет резать кому-то слух, травмировать психику, а поэтому озвучена здесь не будет.
       Цели у прибывшей троицы были разные: журналист пытался выяснить на «камеру», есть ли среди нас «шукшинские чудики», Министр благосклонно расточала улыбки, позиционируя лояльность к происходящему, насколько смогла, подустав от неблизкой дороги. Прозаический мэтр-лев проецировал своё величие, коротко напомнив о том, что именно он является одним из лауреатов премии Шукшина в области литературы.
    Последние полчаса времени, отведённого для общения «как корова языком слизала» и гости, понимая, что под задержались, быстренько раскланялись.
    На ненастойчивое предложение ещё выступить, никто не откликнулся.
      Говорить было не о чем. Остались одни вопросы. И, к Министру и к московскому журналисту, которому Губернатор предложил войти в состав жюри литературной Шукшинской премии, и к «серому кардиналу» этой же премии.
      А вопрос один , по «шукшински» прямой:
      – Когда перо в «правду» макать будем, господа чиновники, вписывая имена Лауреатов всероссийской премии в анналы истории? Дошла она «до ручки» премия-то, в году минувшем.
       Не верят в неё писатели страны, в честность и непредвзятость оценивающих её не верят.
        Пятнадцать!!! Всего пятнадцать человек свои произведения подали заявки – двух «отфутболили» – неча «со свиным рылом, да в калашный ряд»!    
        Премия не велика, да и чужие здесь не нужны.
        Стыдно, ой как стыдно! И за «губернаторские книги» – тоже стыдно! 
         – Но стыд, как известно, глаза не ест. Кому-то может и не ест, а кому и ест.  Посмотрите историю вручения Премии за последние годы: кто к «кормушке-распределителю» поближе – тот и себя любимого «не обидит» и своё ближайшее окружение не забудет.
      И наплевать им на людей, наплевать на стыд и на литературу, в целом!
       Появилась премия в прошедшем году на Алтае – «Золотым пером» зовётся. Поверили люди в неё, прислали сотни произведений, открылись яркие имена. А всё потому, что жюри набрали непредвзятое от Омска до Читы, Томска и Кузбасса и люди подобрались в нём профессиональные и честные и цель провозгласили: только объективность! И всё равно им, кто «сват и брат» – вот и результат! 
       И как бы её «бонзы» литературные не замалчивали, будет она жить и шириться, по одной простой причине: не кум Ванька – куме Маньке её вручает!
     Так и остался вопрос этот висеть в воздухе, незаданным.
      Пора расходится. Пригласили гостей чайку попить, поговорить в неформальной обстановке, бок о бок, писатель –преподаватель.      
     Разговорился писательский люд, да так, что едва-едва выпроводили восвояси – всё уходить не хотели.
        Говорили о разном, в основном о наболевшем. Кто-то предложил Министерству культуры прошение-челобитную сочинить, чтобы показывали фильмы Шукшина чаще, в воспитательных целях, а кто-то заикнулся про творчество сегодняшнего столичного гостя – лауреата «Большой книги».
      Оказалось, что к стыду своему, ни профессора филологические, ни писатели с творчеством его не знакомы.
      Единственным читавшим, среди собравшихся был ваш покорный слуга, уважаемый Читатель – автор этих строк, да и то к стыду своему признался, что одолел у автора полторы страницы и, позёвывая закрыл «окно» с текстом, экономя собственное время и зрение.
     Под «занавес», поступило предложение принять участие в видео-марафоне: «Читаем Шукшина». Согласились с радостью. Мне достался кусочек незнакомого мне текста в строчек в пятнадцать – не более.
     Время на подготовку с пяток минут. Скользнул взглядом по листу. Чертыхнулся. Перечитал внимательно, перечитал старательно! Прочитал в полголоса, прочитал громче, с «выражением». Кровь бросилась к вискам:
    – Как это можно слушать?! Ай да Пушкин, сорри Шукшин, ай да сукин сын!!!
     Понимая, что прочитать ЭТО я не смогу, заметался в поисках другого отрывка. Время шестой час вечера и всем пора домой – смирился.
    Читал в камеру громко и казалось выразительно. Даже похвалили. Сдал бумажку, но тут же вернулся с просьбой отдать её мне обратно, чтобы почитать на ближайшем литературном собрании.
     В машине ехали втроём – взялся попутно подвезти коллег по перу: начинающего поэта и прозаика, руководителя одного из литературных объединений города.
      Разговор зашёл про творчество Шукшина. Покоя мне не давал только, что прочитанный кусок рассказа классика. И не мудрено. Писать так позволительно восьмикласснику средней школы, и то на «двойку».   
      Мои гневливые тирады попутчики слушали молча.  Возникла пауза. В полной тишине взволнованный голос литературного вождя произнёс:
– Алексей, нельзя же так. Он! Он же, Великий!!!
 – Вполне может и соглашусь, но в этом отрывке он «троешник».
        Дома перечитывал отрывок всё заново и заново, всё больше и больше убеждаясь в своей правоте. 
       Компьютер брякнул очередным сообщением соцсетей: с Кузбасса пришёл смайлик с пожеланием доброго вечерка от уважаемого мной мудрого человека, филолога и ценителя русской словесности, поэта и прозаика. К стати!
    Скинул ей текст, со своими замечаниями. Печатаю кусочек-тот, что читал, нашёл по ссылке на просторах инета:
http://lib.ru/SHUKSHIN/kosmos.txt "Космос, нервная система и шмат сала"

Юрка даже растерялся.
     - Мне же нечем отдавать будет - у нас нету...
     - Ешь. Там чайник в печке - ишо горячий, наверно... Поешь.
     Юрка достал чайник из печки, налил в кружку теплого еще чая, нарезал хлеба, ветчины и стал есть. Старик с трудом залез опять на печь и смотрел оттуда на Юрку.
     - Как сало-то?
     -- Вери вел! Первый сорт.
     -- Кормить ее надо уметь, свинью-то. Одни сдуру начинают ее напичкивать осенью – получается одно сало, мяса  совсем  нет.  Другие наоборот -- маринуют: дескать, мясистее будет. Одно сало-то не все любят.  Заколют: ни мяса, ни  сала.  А ее надо так: недельку покормить как следовает, потом подержать впроголодь, опять недельку покормить, опять помариновать...  Вот оно тогда будет слоями: слой сала, слой мяса. Солить тоже надо уметь...

   Пишу ей, жалуюсь-сетую:
      – К диалогам у меня претензии как бы и нет. ДиАлоги –они и в Африках - диалоги, а вот здесь запнулся, принялся осмысливать:
   «Юрка достал чайник из печки, налил в кружку теплого еще чая, нарезал хлеба, ветчины и стал есть».
       То, что в шести первых строчках три раза автор поминает Юрку, слух режет, но не критично, и про чай и чайник – тут же – тоже пойдёт, но с натягом, а вот когда речь автор повёл о шмате сала, перепутав его с ветчиной, здесь уже впору и заметить:
– «Рамсы» ты попутал, Макарыч, деревенские со столичными, забыл ты на чужбинах скоро говор сельский, ох забыл. Что классику вовсе и негоже. И не было в сибирской деревеньке шестидесятых годов прошлого века слова такого: «ветчина». «Шмат сала» был, а вот «ветчины» – не было.
        И всё бы ничего. И тарабарщина, мякиной осевшая в голове по прочтении последнего абзаца, прошла стороной и предложение, взрывающее мозг своей вычурностью:
       «Старик с трудом залез опять на печь и смотрел оттуда на Юрку» –    простим и малообоснованное употребление иностранных слов «вери велл» – тоже, но «ветчина», извини брат, как-то поперёк горла пошла.
      Шмат бы проскочил – ветчина – нет!
      Пишет в ответ мне филолог со стажем пятидесятилетним:
  – Ох, этот Геннадьевич! Везучий очень Вы сегодня – литературоведческое открытие сделали. Это серьёзно. Стоит в издательство сообщить.  Речь о рассказе "Космос, нервная система и шмат сала".
   – Как видите в названии никакой ветчины нет. И по содержанию старик даёт Юрке не ветчину, а шмат сала величиной с ладонь. И вдруг ветчина. Вы правы. Вкралась досадная ошибка, недосмотр и автора, и редактора.
   –О повторе имени можно сказать в защиту.
   Рассказы о деревенских чудиках сам автор излагает деревенским языком, при этом повторы уместны, стилистически весь текст снижен нарочно. Пришлось перечитать рассказ.
    Прочитал её сообщение – ничего ей не ответил. Только вспомнилось мне из анекдота:
  «Маша, ты ведь у меня умная женщина: придумай хоть что-нибудь».
   А про «открытие», про открытие и говорить-то среди людей неудобно – не то, что гордится.    Вот как-то такой у меня «марафон» получился. Может кто и вознегодует благоговейно:
– Ишшшь! На святое замахнулсиии!  Может и правы?

    Дай-ка, перечитаю весь рассказик. И ведь перечитал!
    Велик всё же Макарыч, ох велик! Простим ему сорину в глазу, простим!
 Не по злобе он, не по умыслу, сие выдал, по недомыслию, аль малограмотности какой. 
      Редактора куда смотрели, сотни раз Шукшина переиздававши?  Сняв с бездельников портки, по мягкому месту нашлёпать за недогляд.         
     А может с Макарычем и редакторов и этих оглоедов, что в литературной колоде карты из рукава дёргают, мухлюют простить и забыть?
    Чаво народ делать-то будем, а?