Я ей к-а-а-к врежу!

     Навестили уральские родители столичного отпрыска.
     Обнял их потомок, жену, сына представил, за стол усадил. Гости подарки выложили: медок липовый, варенье смородиновое, огурчики-помидорчики домашнего засола. И вязаные перчатки козьей шерсти.
     Сидит честная компания встречу празднует, про нонешние времена пап-маминым сетованиям внимает: что люди поплохели, что цены кусачие, что хорошо хоть огород выручает, да силы уже не те… В зимнюю пору только в себя и приходишь. Вот и к вам по морозцу вырвались. Молодцы, что вырвались, холода не испугались, – сын одобрительно. – Дак в вагоне-то тёпло, хорошо в вагоне-то, сынок…
      Ну, под липовый медок, заварю-ка я чаек, – сноха гостям и мужу: помоги-ка. А у кухонной плиты ему: не пора ли гостям и честь знать? Восвояси отправляться. Негде нам их принять-приютить, спать положить.
     Бросил супруг на супругу целлофановый взгляд: это в двушке-то, с кухней-двенадцатиметровкой при диване их положить некуда? Родителей из дома выпроваживать?
     Благоверная аж зарделась от возмущения. Да, чтобы я… Да, чтобы мы… Да, чтобы ребенок… Эти провинциальные манеры, эти медок, варенье, огурчики-помидорчики… Эти «кусачие», «тёпло», «нонешние», «поплохели»… запомнит сынишка, подхватит!
     Муж: что за пургу ты несешь? Подарки ей претят! Провинциальный говор ее шокирует. А, думаешь, меня тещин рязанский диалект не напрягает? Но я ее за двери не выставляю, наоборот, как мать родную принимаю. В общем, так: родители пребудут здесь. И все, и никаких дискуссий. Люди чаю хотят.
     И – к гостям.
     Перекрыла супруга ему путь: так я сама их за порог выведу!
     Вспыхнул пламенем благоверный, развернул супругу в направлении двери и... и коленкой пониже спины. А сам в гостиную. Жена – отдадим ей должное – базарный хай не подняла, полицию не вызвала. Дубленку на плечи – и за дверь.
     Куда она в этакую пору? – Родители, тревожатся: что-то тут не так... Успокоил их отпрыск, как мог, уложил почивать – и на улицу за благоверной. Глядь, она из-за угла выворачивает, заиндевевшая, обледенелая, снегом припорошенная.
     Подхватил ее муж на руки и – в лифт. Та его отталкивает, отбивается: чтобы я… чтобы мы –  м  ы!!… такое терпели…Откуда взялся, забыл?  Еще и драться! Деревенские повадки насаждать! Завтра же развод!... Завтра же!...
     Ладно, завтра, завтра.
     Дрожит жена и сквозь слезы: выбирай… или они или – я. Или они или – мы… Или они или развод...
     Или, или, или...
     ……………………………………………
     Какой негодяй! Руку на женщину поднял.
     Развод, непременно развод – с аннулированием московской регистрации.
     Правильно ведь, столичные дворяночки?