Становление советских борзописцев

ЛИЧНЫЕ МЕМУАРЫ О КРАСНОЙ ЭРЕ (64)
С фотоиллюстрациями смотреть здесь:
https://blukach.by/post/1387


 Снова я не рассуждаю пространно об особенностях того или иного процесса в красную эру, а рассказываю, опираясь на личное участие в нём.

 Даже в том редком деле, как становление журналистов, беру себя за пример, поскольку стал типичным избранником этой не слишком распространённой профессии. Утверждаю так потому, что имею соответствующее сравнение. Но о нём – в конце.

 Литературная деятельность увлекала меня, образно говоря, с пелёнок. Писать научился ещё дошкольником, поскольку Гадивлянская начальная школа находилась в нашей хате. От нечего делать усаживался за парту и внимательно слушал учительницу. Она не выгоняла меня, поскольку сидел как мышь, боясь, что за излишнюю вертлявость непременно буду удалён из класса навсегда. Как начал писать, так сразу и приступил сочинять. Про всё: какие козни буду чинить окружающим предстоящим летом, как буду верховодить деревенской детворой…

 Не помню, с какого точно начального класса начал писать заметки в детские газеты «Піянер Беларусі», «Зорька», Пионерская правда». Безмерно радовался, когда одна из многих моих корреспонденций появлялась на газетных полосах.

 Но больше всего мне нравилось писать в районную газету «Калгасная праўда». На то было две причины. Во-первых, оттуда присылали гонорар, копейки, но ведь самим заработанные. Во-вторых, в районке печатали всё, что напишешь, а не выборочно, как в детских газетах. Правда, писать в печатный рупор района надо было исключительно про помощь школьников колхозу, или ударную деятельность взрослых колхозников. Однако было даже приятно, когда тебе взрослые дядьки и тётки дают интервью, зная, что ты представляешь уважаемую всеми районную газету. И сочинения про местную природу «Калгасная праўда» печатала, что редко делали пионерские газеты.

 Уже в пятом классе я заимел толстый блокнот, вверху обложки написал своё имя и фамилию, посредине – заглавие: «Дон Аввор» и взялся писать роман о том, как корабль с путешественниками потерпел кораблекрушение, и они налаживали жизнь на необитаемом острове. Это я придумывал отсебятину под впечатлением приключенческих романов французского писателя Жюля Верна. По какой-то причине завязкой я и закончил своё произведение. Что помешало развить действие дальше, не припомню.

 Наиболее запомнились два случая из моёй юнкоровской жизни.

 Поместила районка мою заметку про то, как ученики Свядской средней школы, они же жители деревни Гадивля, помогают колхозу «Родина» вытаскивать сено из болота на волокушах (приспособления из необрубленных берёзовых хлыстов). Встретил меня взрослый сосед Толик Прусский и начал упрекать за то, что в перечёте юных помощников его младшего брата Валерика поставил в конец списка. Я так и не понял, какое это имело значение.

 Второй случай имел более серьёзные последствия. Возмущало меня браконьерство на реке Эсса, творимое подрывниками Гадивлянской смолокурни, от которой доселе сохранились лишь чёрные просмоленные бочки на лесной опушке.

 Подрывники бесконтрольно получали взрывчатые вещества для подрыва корчей. Вот и приспособились рабочие глушить рыбу в Эссе. Как рыболов-любитель я не мог спокойно смотреть на дикарское уничтожение рыбных запасов речки детства, потому написал о том фельетон в «Калгасную праўду» под заголовком «Мирные взрывы». Понимал, что затрагиваю серьёзную проблему, которая может повлечь тяжёлые последствия. Потому подписался псевдонимом «У. Ракитный».

 Фельетон вышел. Сразу мне взбучку устроила мамка. Ругалась, что против семьи настрою заводское начальство и работников, которые временами помогают нам по хозяйству. Даже убить меня могут.

 Мамкино воспитание своё дело сделало. Я испугался. Даже не стал получать приличный гонорар, который почтовым переводом почтальонка принесла в Гадивлю на имя Ракитного. Неловко чувствовал себя и после того, как на смолокурню нагрянула ревизия.

 На некоторое время даже писать бросил. Всё же тяга к перу победила, и я начал снова сотрудничать с районкой.

 По восьмой класс дружил без разбора со всеми. А уже в старших классах предпочтение стал отдавать близким по увлечению ровесникам. Ими посчитал друзей из папкиной деревни Веребки Ваську Азоронка и Толика Мисника.

 Из Гадивли каждый выходной и на каникулы за десяток километров приезжал или приходил к бабуле в Веребки. Бабуля Анэта была лишь поводом. Встречался с ней и тут же бежал к Ваське. Сразу делились журналистскими успехами и шли к Толику. Жил он за рекой Берещей и каналом Березинской водной системы. Повторяли ему то, о чём уже переговорили сами. Смотрели его последние публикации. Делились планами на будущее.

 По-доброму завидовали творческим успехам каждого. Оценивали публикации. Рецензировали их. В дальнейшей работе учитывали замечания единомышленников.

 Собирали мы не только периодические издания со своими работами. У каждого было своё хобби. Толик, например, коллекционировал газеты. По одному номеру каждой. Даже французская «Юманите» у него была, которую он особенно ценил – ведь это главный орган коммунистов Франции, которые ведут беспощадную борьбу с буржуями-кровососами.

 Тренировали друг друга по географии игрой в столицы. Один называл государство мира. Назвавший его столицу первым считался наиболее эрудированным. Каждый хотел таким быть. Играли «в города» и другие игры на развитие ума и мышления. В конце выходного дня расставались и брались писать, чтобы при следующей встрече было чем похвастаться друг перед другом.

 Вместе мечтали, как во взрослой жизни станем журналистами. И что примечательно, впоследствии так оно и получилось. К сожалению, Толик Мисник в средине жизни не выдержал перипетий судьбы и умер с диагнозом «общее истощение организма». А мы с Васькой дождались-таки пенсии и теперь в своё удовольствие, а не под диктовку режима, продолжаем писать. Несмотря на полярность политических взглядов, дружим и имеем главную направленность в своём творчестве. Это – история и краеведение. Зайдите на сайт «Проза.ру» и вы там нас найдёте. Может Ваське Азоронку будет и неприятно, что я его отнёс к борзописцам, так я исправляюсь и к оным причисляю лишь себя. Ну, и Толика Мисника – он не обидится.

 P.S. БОРЗОПИСЕЦ, борзописца, муж. (ирон.). Писатель, который пишет охотно, но небрежно, наспех (обычно о журналисте). Присяжные борзописцы «Руля» подняли очередную кампанию против советской интеллигенции. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.


Автор пробежался по своей творческой жизни в последний день зимы 2019 года.


Рецензии