Сокровища капитана Флинта

В этом году у нашего Стаськи неожиданно прорезался талант. Никто его не учил не то что столярному мастерству, даже умению держать молоток в руках, но он как-то сам постиг секреты этого дела. Стаська стал делать из дерева потрясающие модели всевозможного оружия, начиная от ножей и сабель и заканчивая пистолетами, револьверами, винтовками и автоматами. Приехав на лето к бабушке с дедушкой, он первым делом направился в сарай, где обнаружил пару рубанков, лучковую пилу и ножовку с топором. Этого было достаточно. Стаська принялся за дело и всего лишь за неделю перевел почти весь запас досок, которые были бережно сложены под навесом, мало ли для чего, на всякий случай. Зато у самого него вскоре образовался целый арсенал всякого оружия от времен средневековья до современности. Обнаружив такое разорение, бабушка запричитала и заругалась, но Стаська спас своё положение тем, что быстро отремонтировал крыльцо и сколотил для бабули маленькую скамеечку на которой ей было очень удобно чистить картошку. Она, конечно, оттаяла, но за Стаськой нужен был глаз да глаз.
Бывало пойдет к Динамиту смотреть какой-нибудь фильм, у нас-то своего телевизора не было, наглядится и приходит домой с лихорадочным блеском в глазах. Следует важно в сарайку, берет ящик с инструментами и отправляется выбирать подходящую доску. Всплеснет бабушка руками, заохает, но он уже никого не слушает и вовсю орудует ножовкой под навесом, выпиливая очередной автомат ППШ или "шмайсер". Он даже на заказ изготавливал более старшим пацанам оружие для игры в войнушку и прославился на все село, как великий оружейник.
Поэтому, брат больше не таскался за мной хвостом, у него появились свои интересы и занятия, друзья, знакомые и я стал более свободен. Утром, позавтракав творогом с сахаром и ломтем только что испеченного в печи домашнего хлеба, я сразу же отправился к своему лучшему другу, Вовке Али-Бабе, который жил через дорогу, чтобы наметить с ним план действий на сегодняшний день.
У Вовки был большой четырехкомнатный дом крестовик, крытый крашенным серебрянкой железом. Родители его жили как у нас говорили, справно. Отец был электриком, мать работала медсестрой в больнице. Все они сейчас ушли на работу, а сам Али-Баба восседал за столом, застеленным чистой свежей клеёнкой в ожидании завтрака, весь такой аккуратный, умытый и опрятный, как и положено быть докторскому сыну и круглому отличнику. Он ёрзал от нетерпения на табурете и покрикивал на свою бабушку, которая накладывала ему в тарелку картофельное пюре:
- Куда ты! Ты чё делаешь? Харэ! Я же сказал тебе, ха-рэ!
Баба Фрося увидела меня, улыбнулась вставными железными зубами и вмиг наворотила и мне точно такую же порцию. Никакие заверения насчёт того, что я уже завтракал, в расчет не принимались. Я уселся напротив Вовки и мы угрюмо принялись за еду. Баба Фрося же, положила каждому из нас по приличному карасю, жареному в сметане, и дала по огурчику, каждый из которых разрезала на две половинки, порубила слегка ножичком и посыпала крупной серой зернистой солью. Пришлось с этим бороться. Но, летом, аппетит приходит во время еды, тем более, если ты мальчишка и у тебя
впереди лежит целый день наполненный приключениями и разными интересными делами. Мы и не заметили, как смолотили свои порции, дружно отказались от добавки и выскочили из-за стола. Вовка схватил эмалированный ковшик, зачерпнул из ведра свежей колодезной воды и жадно её выпил.
- Водохлёб воронежский, - сказала баба Фрося, глядя на него с умилением.
Вовка влез в растоптанные кеды, нацепил на голову соломенный картуз с пуговкой наверху и спросил меня:
- Тебе в магазин сегодня надо?
- Конечно, бабушка наказала за сахаром сходить.
- Во! А мне за хлебом! Пошли, сходим? Заодно и в книжный заглянем!
Мальчишкам собраться, много времени не требуется. Мне бабушка сунула горсть медяков и гривенников, дала небольшую, литра на три баклажку, строго наказав еще купить и "карасинцу", я прихватил с собой бумажный рубль, что мне дала мама перед отъездом, на личные расходы и я выскочил на улицу, наотрез отказавшись помазать непослушные вихры на макушке коровьим маслом, а там уже ожидал верный друг Вовка.
И вскоре мы шли уже по пропеченным солнцем деревенским улицам, мимо кустов пыльной лебеды, пасущихся телков и козочек, копавшихся в горячей пыли кур, ныряли временами в спасительную тень раскидистых тополей возле чьего-то дома, здоровались со всеми встретившимися, как положено в деревне и понемногу приближались к магазинам.
***
Вовка Али-Баба был лучшим другом моего детства. Нам было интересно вместе, нас многое объединяло, но больше всего сближала одинаковая любовь к чтению. Мы читали всё, что только падется под руку. Покупали книжки в магазине, ходили в библиотеку, менялись с друзьями. Вовке было проще, мать его работала в больнице медсестрою, половине улицы уколы делала и неотложную помощь оказывала. Поэтому ему в библиотеке никакого отказа не было и давали действительно хорошие, интересные книжки из запасников, а не с полки общего доступа, где можно было нарваться на литературу писателей братских стран и прочесть следующее:
"Нгуен ложился спать. Он постелил на полу циновку из пальмовых листьев, улегся, но никак не мог уснуть, потому что был голоден".
Мы хоть и сочувствовали братскому вьетнамскому народу, который боролся у себя на родине за победу социализма, но не в такой степени, чтобы читать подобную белиберду. Поэтому, вся надежда была на Вовку. И он не подводил, принося домой Майна Рида, Аркадия Фидлера, Фенимора Купера, Луи Буссенара и других необыкновенных писателей. Книги давались сроком на десять дней, но за это время мы успевали прочесть их оба, и с нетерпением ждали следующего библиотечного похода.
А иногда, если у нас водились деньги, то мы конечно же забегали в магазин. Несмотря на свой юный возраст, я уже знал, что в деревне можно приобрести книги, которых в городе днем с огнем не сыскать. Надо сказать, что завозили то везде одинаково, плановая экономика была в то время, просто деревенским читать-то особо некогда, вот и лежали там на полках те книги, которых в городе и не увидишь. Главное, чтобы удача улыбнулась и продавщица оказалась на месте, потому что она, не обремененная трудом, частенько уходила куда-то по своим делам или колхоз привлекал её к полевым работам, и шанс нарваться на запертую дверь был совсем немалый.
Поэтому, мы спешили. Отстояли очередь в продуктовом, где было полно бабушек в чистеньких белых платочках и пахнущих нафталином кофтах, дедушек, одетых несмотря на жару, в пиджаки, кепки и хромовые сапоги гармошкой, и таких же как мы мальчишек и девчонок, купили все необходимое и выскочили к хозяйственному магазину, где уже стояла приехавшая из города керосиновая автолавка.
Точнее сказать, это был обычный бензовоз, заправленный керосином. Возле него тоже была очередь, но тут было куда интереснее. Керосинщик из шланга наливал маслянистую жидкость с синим отливом в какую-то ржавую ёмкость типа бочонка. Затем, литровым черпаком на длинной ручке начинал лить её через большую жестяную воронку в подставленную покупателем бутыль, канистру или баклажку. Воздух дрожал от прозрачных испарений и вокруг остро и приятно пахло керосином. Мы дождались своей очереди. Продавец взял деньги, отсчитал несколько мокрых медяков на сдачу и синяя струя полилась в нашу посудину. Он наполнил её, плотно заткнул деревянной пробкой и махнул рукой следующему. У керосинщика можно было купить какие-то особенные, луженые крючки для рыбалки, которые он продавал из-под полы, хоть и не таясь, но сегодня было не до этого.
Мы с Вовкой побежали в книжный магазин, который находился с торца в здании культтоварного. И случилось чудо! Он сегодня работал. Продавщица была на месте. Мы с другом оставили свои сетки в коридоре и осторожно, не забыв поздороваться, зашли внутрь. Весь магазин размещался в комнате примерно пять на пять метров. У одной стенки сидела продавщица, немолодая уже тетенька в белой косынке и чистом, но полинялом платье. Лицо у неё было темным от загара, а руки морщинистыми и крупными, с шишками в суставах. Как же она отличалась от городских продавщиц с белыми лицами и накрашенными ногтями на тонких пальцах.
Мы с Вовкой подошли к полкам и начали осмотр литературы. От книг приятно пахло свежей бумагой и типографской краской. Здесь не боялись, что своруют, поэтому можно было ходить вдоль полок, брать товар в руки и просматривать содержание. К тому же в магазине было прохладно и тихо после улицы, что располагало к медленному и вдумчивому осмотру. Мы с другом прошли по всем полкам, подержали в руках все, что было достойно внимания, но оба единогласно остановили свой выбор на одной книге средней толщины. На обложке было нарисовано закатное небо,залитое заходящим солнцем море под ним и плывущая по небольшим волнам парусная шхуна. На книге было написано имя автора: "Р. Л. Стивенсон. А чуть пониже напечатано название: "Остров Сокровищ". Мы не знали, о чем эта книга, но уже само название интриговало и притягивало внимание. Мы полистали её немного, рассматривая картинки. Море, карта, остров, моряки свирепого вида, раскрытые сундуки с золотом...
- Ну, что, берем? - шепотом спросил я.
И Вовка отчаянно закивал головою. Книга стоила 78 копеек. Почти все мои карманные деньги. Но я здраво рассудил, что бабушка не оставит меня без мороженого и без походов в кино, поэтому не пожалел их. Вовка рассуждал примерно также. Мы заплатили и вышли из магазина счастливыми обладателями сокровища. Точнее, целого острова этих сокровищ...
***
Дальнейший день прошел как обычно. Я где-то бегал с Вовкой и другими пацанами, ходили на речку, купались, играли в мяч на косогоре, все было как всегда. Пока я не пришел домой ужинать. Бабушка еще возилась, накрывая стол, и у меня появилось несколько свободных минут, которые я рещил употребить с пользой. Я взял руки "Остров сокровищ", открыл и начал читать. С первых же строк книга захватила меня. А как только я прочел про старого моряка поселившегося в "Адмирале Бенбоу", то окружающий мир перестал существовать. Билли Бонс и Джим Гокинс схватили меня за шиворот и уже больше не отпускали.
"Этот одноногий моряк преследовал меня даже во сне. Бурными ночами, когда ветер сотрясал все четыре угла нашего  дома,  а прибой ревел в бухте и в утесах, он снился мне на  тысячу  ладов,  в  виде тысячи разных дьяволов. Нога была отрезана у него  то  по  колено,  то  по самое бедро. Порою он казался мне каким-то страшным чудовищем, у  которого одна-единственная нога растет из самой середины тела. Он гонялся  за  мной на  этой  одной  ноге,  перепрыгивая  через  плетни  и  канавы.   Недешево доставались мне мои четыре пенса каждый  месяц:  я  расплачивался  за  них этими отвратительными снами."
Ну как тут можно было расстаться с такой книжкой? Я даже ужинать сел с ней, хоть у нас дома это не приветствовалось. Я не слышал о чем болтал Стаська с набитым ртом, не замечал ироничных замечаний дедушки, не видел, как бабушка крутит пальцем возле виска, даже не помнил, что я ел. Поставь мне сейчас на стол ненавидимую мною манную кашу, я уплел бы её и не понял, что произошло, ведь я был далеко отсюда, выслеживая вместе с Джимом страшного одноногого моряка. Я безропотно умылся во дворе, помыл ноги в тазике и отправился в постель, без всяких разговоров, так как перед сном мне разрешалось полчаса почитать и я торопился узнать, что будет дальше. Полчаса пролетело одним мигом, на мое счастье дедушка спал во дворе под навесом, а бабушка со Стаськой так намаялись за день, что уснули раньше меня.
Я лежал в сенцах, на металлической складной кровати, под лоскутным ватным одеялом и читал при свете настольной лампы, которую и купили ради меня. Сколько прошло времени я узнал лишь когда в доме грозно заскрипела бабушкина кровать и она заворчала:
- Андрюшка, ты, ай сбесился? Время половина первого ночи, а он все читает! А, ну, быстро спать!
- Сейчас, ба!
Я быстро погасил лампу и притих, стараясь уснуть. Но, какое там! Ведь пираты штурмуют двери "Адмирала Бенбоу"! Дождавшись, когда бабушка начала похрапывать, я потихоньку взял книжку и подкрался к входной двери. Тут в щель светила полная луна, зрение у меня было отличное, я устроился на скамейке и продолжил чтение. Читал долго, не помня ничего кроме книги, пока в комнате не заворочался Стаська:
- Ба! Писать...
- А? Что? Говорила я табе, не пей молока на ночь... Нет, как жа... Иди, в помойное ведро посикай...
- Свет включи...
Я понял, что меня сейчас разоблачат. Поэтому захлопнул книжку, в два прыжка преодолел расстояние до постели и юркнул под одеяло. Правда, по пути сбил незамеченную в темноте маленькую скамеечку, которая загромыхала, а Стаська спросил тревожным голосом:
- Кто это?
- Кошка, иди ссы скорее...
Бабушка включила свет, брат прошлепал босыми ногами к помойному ведру и долго журчал в него. Потом он ушел назад, щелкнул выключателем и что-то забубнил:
- А я бабуль, думал...
Сонная бабушка его оборвала:
- Думал он... Вот то-то и воняло, что ты думал... Спи, давай!
Я стал ждать, пока они заснут покрепче, и не заметил как уснул сам...
Проснулся я впервые за лето ближе к двенадцати. Дома не было никого. Стаська куда-то умотал, дедушка с бабушкой отправились в лес за лыком. Я прошел в комнату и сел за стол, где стояли накрытые полотенцем пирожки с картошкой. Еще сонный, я принялся за завтрак. В сенцах загремела дверь и в дом ворвался Вовка Али-Баба. Судя по его красным глазам и позднему визиту, вчера зачитался не только я.
С минуту он размахивал руками, беззвучно открывал рот, а потом выдавил из себя:
- Ну... Ну... Ну и зыканская книга!!!
После чего уселся напротив меня и набросился на пирожки. За завтраком мы обсуждали прочитанное, а потом убежали на речку, играть в пиратов.
Мы взяли дедушкин баркас, который теперь стал называться "Моржом", Али-Баба, как главный выдумщик превратился в капитана Флинта, я стал Джоном Сильвером, а москвич Динамит, принятый в игру и тоже читавший Стивенсона стал Слепым Пью, и мы отправились в плавание. Из бабушкиного черного платка, в котором она обычно ходила на похороны, мы соорудили "Веселого Роджера", нарисовав на нем мелом череп с костями и поплыли по реке, распевая:
"Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Их мучила жажда в конце концов,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Им стало казаться, что едят мертвецов.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Одно нас смущало, в книге-то Флинта уже не было в живых, Джон Сильвер стал одноногим, а Пью потерял свои иллюминаторы. Но мы договорились считать, что события происходят до того момента, как "Морж" повстречался с английским фрегатом у берегов Ямайки.
День был насыщен событиями. Мы брали на абордаж испанские корабли, захватывали и грабили Картахену, Санта-Марту, Маракаибо и другие города с красивыми названиями, а ближе к вечеру делили на берегу воображаемую добычу.
Усталые и наигравшиеся, мы разошлись по домам, договорившись завтра продолжить. Мы с Вовкой тем более спешили, потому что нас дома ждали книги. Но вечеру суждено было стать долгим. Возле дома, на бревнышке, служившим нам лавкой, сидели дедушка со Стаськой и о чем-то беседовали. Я присел рядом с ними. Дедушка повернулся ко мне:
- Андрюшка, правда, ай нет, что ты опять полночи книжку читал?
Я понял, что ему уже все известно и не стал выкручиваться. Рассказал по честному, как все было. Вопреки моим ожиданиям, дедушка не стал ругаться:
- Вижу, интересная книжка табе попалась. Расскажи, про чего?
И я не утерпел. "Остров сокровищ" настолько овладел мною, столько принес радости, что мне хотелось ей поделиться. И я рассказал все, что успел прочесть брату и дедушке. Они слушали внимательно. Стаська даже рот открыл от волнения. По дедушке трудно было судить, но он сидел неподвижно, опустив голову и не перебивал, что говорило о многом. Когда я закончил, брат вцепился мне в руку:
- А дальше-то, что?
- Еще не читал. Не успел.
- Жалко...
Дедушка даже крякнул от досады:
- Скажи на милость, занятная какая история... Ты, это, читай дальше, Андрюшка. Завтра вечером расскажешь...
Голос у него был непривычно просительным. Я закивал головой.
- Хорошо, дедуля! А ты, хоть понял, кто такие пираты?
- Чего же тут не понять-то? Шаромыжники... Такие и у нас на Битюге были.
- Ничего себе! Когда?
- Да лет сто поди, тому назад. Мой отец их помнил. В те времена царь в Шишовку, Березовку, да к нам в Коршево начал ссылать бродяг разных, да шпану московскую. А они проведали, что по Битюгу купцы на барках товары всяческие возят. Битюг тада пошире был, да поглубже. Вот они и стали, эти шаромыжники в лесу, где сейчас Вислый кордон собираться. И на караваны эти нападали, купцов били да грабили, что твои пираты. Ну, а царю такое дело ни к чему, конечно. Стал он в лес своих полицейских спосылать, ловить этих самых разбойников. Вот только как те появятся, шаромыжники раз, и по домам. Сидят себе посиживают. Ничего у царя не выходило. А тут как раз турецкая война закончилась. Солдатам делать нечего. Вот тада он и
спослал сюды драгунов своих, да егерей. Никто не ушел. Всех разбойников изловили, да на соснах поразвесили. Тока самый ихний атаман удрал загодя, куды-то на Дон, а оттуда на Украину. А перед тем как уйти, награбленные деньги зарыл иде-то в урочище Красном. До сих пор его клад ищут.
- Не нашли, деда?
- Не-а... Хорошо схоронил. А сам так и сгинул где-то в чужой сторонке. И по сей день этот клад лежит идей-то под сосной, у которой три ствола из одного выросли. Правда то, ай брехня, судить не могу. Так мне папанька сказывал...
Дедушка увидел идущего по большаку соседа, деда Ваню Рысака и поднялся ему навстречу, поговорить. Стаська подумал о чем-то своем и выругался:
- Тысяча чертей!!!
После чего махнул рукою и направился к сараю. Через пару минут со двора послышалось вжиканье ножовки, а затем причитания бабушки.
А я все сидел на бревне и думал. Вона, как оно оборачивается-то! Пираты и у нас, оказывается, были!
***
Книжку мы дочитали. Но Вовка ушел в библиотеку и вскоре притащил оттуда подшивку журналов "Вокруг света", в которых была напечатана повесть "Приключения Бена Ганна". Написал её не Стивенсон, конечно, но она была продолжением "Острова сокровищ". Мы с Вовкой одолели и её.
А наших пиратов стало еще больше. Олег, Симка Лягоскин, Лёшка Хорек, даже наш Стаська, все вступили в команду. Одного "Моржа" стало маловато. Пришлось для плаваний брать еще и Вовкин баркас, который мы назвали "Эспаньолой".  И наши приключения продолжались. Я конечно же рассказал историю услышанную от дедушки, когда мы, вернувшись из плавания, сидели на берегу, возле пристани. Али-Баба подтвердил:
- Истинная правда! Про то мне и бабка Фроська сказывала...
- Пацаны, а давайте поедем в это урочище Красное клад искать? Нешто мы эту сосну не отыщем? - вскочил на ноги Стаська.
- Туда плыть далеко, - вздохнул Симка: - целый день, до вечера веслами махать будешь. Ночевать там придется. Кто же нас отпустит?
- А давайте из дома убежим? - предложил Хорёк.
- Ага, легко тебе говорить, - заворчал Олег: - это тебя и не хватятся, пожалуй. Дед с бабкой только рады будут. Хоть отдохнут без тебя! А нас искать будут. Мне отец, точно, глаз на жопу натянет за такое дело!
Все согласно закивали головами. Вовка подвел итог:
- Никуда этот клад не денется, столько лет лежал, полежит и еще немного. Года через два, подрастем, вот тогда и съездим - поищем.
- Ссыкуны! - фыркнул Хорёк и побрел домой, сбивая деревянной саблей макушки пыльных репейников.
Глядя на него, пошли по домам и остальные. Остались только мы со Стаськой и Али-Баба с Динамитом. Вовка задумчиво смотрел на реку. От напряженной мысли у него даже уши покраснели. Наконец, он поднял голову и сказал:
- Пацаны! То ли найдем клад, то ли нет, неизвестно. А давайте свой закопаем?
- Свой? А деньги?
- Да сбросимся, сколько у кого есть и зароем где-нибудь в лесу. А через год поедем и найдем. Вот здорово будет! Давайте, прикинем, у кого сколько есть.
Я грустно вздохнул:
- У меня 22 копейки. От книжек осталось...
Стаська, вообще вывернул пустые карманы. Динамит грустно вздохнул:
- Я свои карманные на мороженое и газировку потратил. А у бабки Верки снега зимой не выпросишь... Я же не знал, что так получится...
Вовкины уши покраснели еще больше. Он важно отвесил нижнюю губу и сказал:
- Вот! Хорошо, что у вас есть Вовка Али-Баба, который за вас всегда думает! Слухайте внимательно!
И изложил свой план. У него дома была личная свинья-копилка. Знаете, такая керамическая хрюшка, величиною примерно с буханку хлеба. Упитанная, розовая, с довольной усмешкой и пятачком. Сзади, на макушке у неё была щель, в которую Вовка и кидал пятаки, гривенники и другие монетки. Иногда ему везло, и он забрасывал туда подаренные на какой-нибудь праздник рублевки, а то и трояки. На что он копил деньги, Вовка не знал. Теоретически на велосипед, а там будет видно. Иногда он не выдерживал, и если срочно были нужны деньги, выковыривал оттуда ножом какую-нибудь мелочь. Но это было редко и Вовка всегда оставался в плюсе.
Но вот беда, копилку вскоре стал бомбить и папаша. Будучи в состоянии похмелья, отец брал отвертку и доставал себе на пиво:
- Вовк, я с получки отдам, гадом буду!
Но приходила получка, а денег Али-Баба так и не видел. В скором времени история повторялась и отец говорил:
- Вовка, запиши на мой счет еще полтинник, верну...
Вовка горестно вздыхал и записывал, хотя веры в это становилось все меньше.
И вот именно  этой копилкой он и решил пожертвовать для общего дела. Я даже не выдержал:
- Не боишься, Вовк? Лес все-таки, вдруг кто найдет?
- А что бояться? Дома её мы с папашей еще быстрее разбомбим. А так, целее будет. Полежит в лесу до следующего лета, а тогда, опять все соберемся, поедем и откопаем!
- Надо тогда поглубже уехать. Туда, где люди не ходят...
- Я уже все продумал. Свиной остров помните? Туда без лодки никак не попасть. Да и на лодке не всякий против течения два часа грести будет...
Конечно, эта идея понравилась всем. Настоящее приключение, да еще и с настоящим кладом. Стаська даже пиратский танец сплясал на берегу, с деревянным кинжалом в зубах, правда танец был сильно похож на лезгинку, но очень уж эмоциональный. Когда страсти поулеглись, Вовка сказал:
- Завтра, с утра и двинем. Сбор здесь, у лодки, часов в девять. Поплывем на "Эспаньоле", она побыстрее! И никому об этом! Знаем только мы, четверо!
И мы пошли по домам, готовится к походу. А как только вошли во двор, меня удивил Стаська. Сделав хитрое лицо, он прошел в сарай и выкатил оттуда небольших размеров пушку. Точь в точь как на кораблях восемнадцатого века! На лафете и четырех деревянных колесиках, её даже возить по земле можно было. Я от удивления и рот разинул. А Стаська гордо пояснял:
- Если еще придумать чем ствол высверлить, то можно поршень приладить на бинт-резине. Тута яблоком зарядить, поршень оттянул, отпустил итак залепишь, мало не покажется!
Надо было токаря искать, вот только времени уже не было! Поэтому спрятали пушку до завтра и отправились ужинать.
***
И вот, на следующее утро, мы все собрались на берегу. Стаська даже пушку свою притащил. Вовка пришел с мешком, в котором лежала завернутая в несколько слоев ткани, довольно увесистая копилка. В другой руке он держал небольшую садовую лопату. Ну и конечно же, все пираты были вооружены до зубов деревянными мушкетами, пистолями и саблями. Мы быстро вычерпали воду из баркаса, поставили весла бабайки, отомкнули хитро закрепленную цепь и отправились к своему острову сокровищ.
Гребли по двое, чтобы быстрее, Стаська сидел на кормовом рулевом весле. Проскочили мимо села, мимо застывших в оцепенении рыбаков с кривыми удочками, мимо главного пляжа, где какая-то тётка городского вида стояла по колено в воде и ладошкой брызгала на себя воду, взвизгивая от восторга, а пухлый малыш в одной панамке на голове, лепил куличики из мокрого песка напополам с илом. Затем Битюг сделал резкий поворот направо и мы стали понемногу углубляться в лес.
И чем дальше мы плыли, тем быстрее происходили перемены вокруг нас. Реальный мир начинал исчезать, уступая свое место таинственному, полному приключений, о котором мы читали в своих книжках. Осока возле берега превращалась в папирус, белые лилии становились лотосами, дубы на берегу исчезали и вместо них появлялись деревья гингко, вместо хмеля и плюща возникали лианы, а из воды торчали уже не безобидные коряги, а высовывали свои морды кайманы и бегемоты.
Примерно через два часа мы были на месте. До сих пор не знаю, почему так называется этот остров, один из самых красивейших на Битюге. Свиной. Возможно из-за обилия кабанов в наших лесах в то время? Течение здесь было настолько стремительным, что даже Стаське пришлось налечь на весло, чтобы выгрести, и то, последние метров десять мы двигались еле еле, с трудом преодолевая метр в минуту. Омуты здесь сменялись песчаными перекатами, а вода была настолько чистой и прозрачной, что даже на трех-четырехметровой глубине было видно илистое серое дно.
И вот, лодка прошуршала по песку и выехала носом на золотистый, залитый солнечным светом берег, с двух сторон окруженный высокими тростниками. Мы даже притихли от волнения. А Стаська встревоженно спросил:
- А тут есть индейцы?
- Карибы, - ответил Динамит: - они жуткие каннибалы...
Стаська подвинул к себе поближе деревянный мушкет. Вовка спрыгнул на берег и схватился за цепь, чтобы подтянуть лодку.
- Осторожно, капитан! Ягуар вон в тех тростниках!
Я посмотрел туда, куда показывал Динамит и мне показалось, что в зарослях блестят желтые кошачьи глаза, а тростниковые узоры маскируют пятнистую шкуру хищника. Вовка Али-Баба сказал хриплым голосом:
- Наводите пушку...
Под прикрытием канонира Стаськи мы высадились на берег. Ягуар видимо решил не связываться с вооруженными до зубов головорезами и бесшумно исчез среди деревьев. Оглядываясь по сторонам, мы осторожно сошли на берег и выгрузили лопату и мешок с сокровищами. Вовка взмахнул саблей:
- За мной, мои храбрые флибустьеры!
- За тобой! - отозвался Стаська и на всякий случай вцепился в мою руку.
Остров был небольшой, не более ста метров в длину. Прямо за песчаным берегом начинались заросли. И все-таки кто-то тут бывал. Как только мы скрылись под темным, влажным пологом леса, недалеко от тропинки увидели обглоданные, зажаренные на костре ребра.
- Остатки каннибальского пира, - сказал я, и все согласно покачали головами.
В центре острова была яма с совершенно черной, непрозрачной водой. Как только мы приблизились, по ней пробежала легкая рябь, хотя в воздухе не было ни малейшего дуновения ветерка.
- Пираньи, - выдохнул Вовка и прошел дальше.
На берегу этого таинственного озерка росла огромная, обгорелая верба, в которую когда-то ударила молния, расколов её ствол надвое. Вовка отмерил от неё три шага на полдень и воткнул лопату в землю. Здесь!
Яму мы вырыли быстро. Закапывать глубоко не было нужды. Место мало посещаемое. Вовка опустил вниз мешок с копилкой.
- Вы уходите, - сказал он: - а мне нужно убить шесть человек из команды. Чтобы как в книге. Заодно эти мертвецы будут стеречь клад.
Конечно мы понимали, что это игра, но было все равно жутковато, поэтому с удовольствием убрались на берег, на борт "Эспаньолы". Вовка "уложил" шестерых пиратов, закопал клад, заровнял тщательно землю, замаскировал место кусками древесной коры, но чтобы не потерять его, забил там деревянный колышек. Напоследок он огляделся. Все выглядело пристойно. Вероятность, что какой-нибудь Бен Ганн случайно найдет сокровища, была просто ничтожной. Довольный Вовка вернулся к лодке. Дело было сделано и нам можно было возвращаться домой.
Назад плыть было легче и быстрее, потому что по течению, сам Битюг нес нас домой. Примерно через час "Эспаньола" бросила якорь в гавани Порт-Ройяла на Ямайке и мы, вдоволь накупавшись отправились по своим мальчишеским делам. А клад остался ждать нас до следующего лета...
***
А лето скоро кончилось. Огненный август с его прохладными вечерами, короткими как сполохи, пролетел очень быстро. Мы со Стаськой уехали в Воронеж, Динамита забрали родители в Москву, а Вовка Али-Баба остался наедине со своими мечтами и грёзами.
Сначала он нарисовал от руки карту. Цветными шариковыми авторучками. Очень красивую, надо заметить. На ней был довольно похоже изображен Свиной остров, с местом нашей якорной стоянки, Черным озером посередине, горелой вербой и другими приметами. Там Вовка поставил крестик, который подписал: "Три шага на полдень. Триста тысяч пиастров!" Внизу карты он сделал пометку. "Плыть против течения два часа. Свиной остров". Карту он аккуратно вложил в книгу Стивенсона и поставил на полку. На этом бы и следовало остановиться, но он не мог, тайна жгла его душу.
Всем своим друзьям в школе он рассказывал про то, что в нашем лесу закопан клад. Сколько в свинье-копилке величиной с буханку хлеба поместится медяков и гривенников? И немного бумажек достоинством 2-3-5 рублей? Трудно сказать. Поэтому сумма в его рассказах фигурировала разная, впрочем с тенденцией роста в большую сторону. Сначала там было тридцать рублей, что для любого мальчишки являлось значительной суммой, потом стало пятьдесят, приезжая на зимние каникулы, я слышал уже сто, весною стало двести, а к началу следующего лета Вовка задумчиво говорил:
- Три сотни там есть, точняк...
Но надо отметить, что местонахождения Острова Сокровищ, он все-таки не раскрывал, что было очень важно. На Битюге с его многочисленными протоками, рукавами, старицами, озерами и болотами, этих островов было достаточно много, поди угадай, где там спрятан этот клад! И всё же...
Как только мы со Стаськой приехали к бабушке с дедушкой на летние каникулы, Вовка потянул нас в лес, на поиски сокровища. У него за зиму уже накопилось множество проектов, на что потратить эти деньги, начиная от набора солдатиков и заканчивая велосипедом. Динамита мы решили не ждать. Он за всю зиму никак не давал о себе знать, и вообще, было неизвестно, когда же он приедет. Бабка Верка говорила, что обещался, вот и всё.
Поэтому мы взяли Вовкину лодку и отправились в лес втроем. Погода была неважная, небо пасмурное, где-то вдалеке погромыхивало и все вокруг к фантазиям не располагало. Довольно быстро мы добрались на место. То ли Битюг был поспокойнее, то ли мы стали взрослее. Захватив лопату мы прошли в лес. Все было точно также как и в прошлом году. Забитый колышек, куски коры на месте клада, ничего не изменилось.
Вовка воткнул в землю лопату и начал копать. Мы, затаив дыхание, сидели рядом. Помнилось, что сокровища были закопаны неглубоко, примерно на штык, и лопата уже давно должна была воткнуться в мягкую ткань мешковины. Но ничего не происходило, хотя Вовка углубился уже больше чем положено. Он и сам заподозрил что-то неладное и поэтому яростно заорудовал лопатой, не желая никому её уступать. Когда яма уже выросла размерами два на два метра, и на полтора в глубину, а со дна её начала сочиться вода, Али-Баба поднял удивленное, красное лицо:
- Тут ничего нет...
Я же тем временем успел вспомнить бабушкины рассказы про разбойничьи клады. Как лихие люди в старину закапывали сокровища и обязательно с ними клали в яму мертвецов. И чтобы добыть клад, нужно убить столько же людей, сколько его охраняет. Вдруг, Вовка, играя в капитана Флинта, и убивая своих воображаемых помощников, случайно тоже наложил сильное заклятие, и клад теперь не дается? Я уже хотел сказать об этом, но меня перебил правдоруб Стаська. Сидя на корточках на краю ямы, он сказал:
- Тебя обворовали, Вовец...
Мы и сами это уже поняли. Вот только кто, и когда? На всякий случай мы все же обошли весь остров, чтобы исключить возможность ошибки. Другие вербы на нем тоже были. Но горелая и расколотая молнией росла только одна.  Копать где-то еще не было смысла.
Возвращались домой мы грустные и подавленные. По дороге Вовка выдвигал множество теорий, куда делся клад. И чем ближе мы подплывали к пристани, тем экзотичнее становились версии. В конце Али-Баба уже утверждал, что клад похитили инопланетяне. Или сам капитан Флинт воскрес из мертвых и забрал его. Видимо это Вовка еще мог как-то принять и пережить.
Так что же все-таки случилось на Свином острове? Увы, ответа я не знаю и сейчас.
Теоретически могло произойти и такое, что случайно попавший на остров рыбак, охотник или грибник, заметил подозрительный колышек и обнаружил, что рядом земля мягкая, копанная. Ковырнул и нашел копилку. Но случайный человек не стал бы маскировать все так, как было. Закапывать и забивать колышек на место. Значит это был кто-то свой.
Конечно, слухи о сокровищах не могли пройти мимо Лёши Хорька. А этот известный жиган и проныра знал все наши любимые места отдыха и рыбалки в лесу. Он мог просто отправиться на поиски и случайно отыскать это место по приметам. Вполне возможно, что сам Али-Баба и сказал ему про горелую вербу для интриги. Еще более подозрительно, что прошлым летом, в конце, у этого из бедных бедного пацана, сироты, живущего у деда с бабкой, вдруг появились карманные деньги. Он покупал в буфете пирожки с повидлом, ситро и мороженое в магазине и некоторое время жил на
широкую ногу. На вопрос, с чего это он так разбогател, Хорёк отвечал, что заработал на уборочной в колхозе, где он и в самом деле трудился целый месяц, зарабатывая себе на школьную одежду. Да и не пойман - не вор, не докажешь.
Могло быть и другое. Вовкин папаша заметил пропажу из дома копилки, но удовлетворился его бестолковыми объяснениями. Точнее сделал вид, что они его устраивают. А однажды, будучи с похмелья и отлеживаясь дома, он взял с полки книжку Стивенсона, раскрыл её, обнаружил там карту с подписью "Свиной остров. Триста тысяч пиастров!" И все понял. Да и как тут не понять. Папаша был заядлым рыбаком и знал речку еще лучше нашего. Что ему стоило смотаться на этот остров и выкопать сокровища? Да как высморкаться!
Вот у нас уже и нарисовались два основных претендента на роли Джима Гокинса и Бена Ганна! Но кто из них это сделал, узнать невозможно. Папаша Вовкин уже лет десять, как лежит на кладбище, а Лёша Хорек за это время прошел огонь, воду и медные трубы, так что его хоть на куски режь, ничего не узнаешь! Поэтому истина от нас сокрыта мраком непроницаемой тайны.
А Вовка так и не смог смириться с потерей сокровища. Точнее, видимо, его мозг поставил внутри себя защитный барьер, чтобы спастись от такой жестокой правды жизни. Вовка несмотря ни на какие доводы здравого смысла, не верил, что его обворовали. Поэтому и этим летом и последующими, он временами исчезал на день из дома, уплывал в лес и копал, копал, копал, все еще на что-то надеясь...
С той поры уже прошло очень много лет. Сам Вовка давно уже уехал из нашего края. В его доме теперь живет его сын. Сам он появляется здесь лишь временами. Мы с ним видимся. И однажды, когда я зашел к нему в гости, то случайно заметил у него металлоискатель, который Вовка тут же от меня спрятал. И как-то утром я видел, как он на заре шел с ним и веслами к речке, видимо была жива еще надежда.
И совсем недавно мне довелось побывать на Свином острове. Увиденное меня поразило. Вся его поверхность была испещрена какими-то воронками, как после бомбежки, он был весь перекопан в поисках сокровищ. Один ли Вовка копал здесь?
И у меня мелькнула тогда мысль, а вдруг? Нет, пожалуй, не стоит. Лучше, пожалуй, нарисовать карту этого острова и сделать её общедоступной. Бывают же чудеса, может быть повезет какому-нибудь удачливому мальчишке?
Хотя, конечно, вряд ли. И даже если бы это было так, то нашел бы он целую кучу мелочи, которая сейчас даже раритетом не считается.
Поэтому, я поехал домой. А когда отплывал от берега, то в кустах заметил высокого человека с испещренным синими крапинами от взорвавшегося пороха лицом, в красном фланелевом колпаке, надвинутом на самые брови...
Призрак капитана Флинта...
Или мне показалось?