Сухари

                Маме, с низким поклоном
    

     Отошла тихо.
     Слава богу, отмучилась.
     Как бают люди.
     ...Родилась еще при царском режиме.
     В 30-м отца раскулачили – увели корову, жеребца «Карьку» и четырех коз. Прячась за церковной оградой, куда согнали конфискованный скот, наблюдала с братишками, как их "Карька" с выпирающими от бескормицы мослами, в конце концов, пал. 
     Чтобы не сгинуть  с голодухи, завербовалась на стройку социализма.
     Замужество.
     Дочь и три сына.
     Война.
     Карточная система.
     Послевоенные крапивные щи, лепешки из мерзлой моркови.
     Сталинский денежный и натуральный оброк с подъяремной сдачей мяса, молока, масла, шерсти, добор в счет недоимок на городском рынке от продаж с огорода.
     Хрущевские налоги на сотки, плодовые деревья.
     Брежневские пустые прилавки.
     Павловская реформа.
     Гобачевская перестройка.
     Гайдаровское обнуление рубля.
     Неусыпное попечение вернувшегося с войны мужа-инвалида.
     Переселение после его кончины  к дочери, потом к сыновьям сиделкой при ребятишках.
     Возврат в опустевший, почти умерший дом.
     Где и уснула навечно.
     На похороны собрались все четверо – дочь и три сына. Они и обнаружили  среди немудреных пожитков припрятанные то там, то сям кулёчки, мешочки, целлофановые пакеты с  сухарями. Скрюченные, почти каменные ржаные, потрескавшиеся пшеничные, превратившиеся в крошево белые – не говорили, кричали о перенесенном той, которая их взрастила, поставила на ноги...
     Потрясенные молча созерцали дети найденный арсенал выживания, с щемящей отчетливостью прозрев  долю матери, вынесшей все советские тяготы, вмененные властителями уже  несуществующей державы.   
     Родная наша! Прости нас, если можешь! За все.
     Прости!