Юность. Вдогонку. 2. Неумолимая судьба...

                ГЛАВА 2.
                НЕУМОЛИМАЯ СУДЬБА.
                http://www.proza.ru/2019/03/17/1965

    На майские, на дне рождения Розии, и вовсе случился некрасивый случай.


    …Столы были накрыты во дворе под тентами, обильно и щедро уставленные блюдами всех народностей региона – пир в буквальном смысле слова!

    Ярко освещённый десятками лампочек двор едва вмещал многочисленных гостей именинницы, толчея и яркость нарядов вызывала головокружение. Не потому ли у кое-кого голова «поплыла»?

    Юная гостья опоздала к началу торжества и приехала уже к накрытому и подъеденному столу.

    Торопливо вбежала на бетонированный двор, сжимая в руках огромную охапку распустившихся крупных горных алых тюльпанов!

    – Маринка! Сестра! Ты успела!

    Роза выпорхнула из-за стола и кинулась в объятия, невольно ломая удивительный презент. Ахнула запоздало:

    – Какие цветы!.. Спасибо, родная…

    Пока гостья поздравляла прослезившуюся Розию, класс замер и обернулся от стола. Поражённо разглядывали всеобщую любимицу: подросла, похудела ещё больше, одета была в милое бежевое платьице мини, что открывало чудные ножки.

    – Оленёнок наш приехал… Какие копытца… А глаза… Ох, парни, только не смотрите вы туда – пропадёте без вести…

    Сыпалось ото всюду из уст девушек, а парни онемели и лишь во все глаза смотрели и пропадали с радостью…

    Когда опомнились? Когда сумели взять эмоции под контроль? Вряд ли сами помнили.


    Васип точно оглох – так шумела кровь, что отупила, почти ослепила!

    Сумел прийти в себя только тогда, когда заметил рядом с Мари брата: по-хозяйски что-то говорил, практически завладев девочкой.

    Заметив, что родители Розии возмущены, встал, взял его под руку и насильно вернул за стол.

    – Сядь! Не позорь себя и семьи! Это не твой праздник…

    Но от скандала не смог уберечь никого.

    Всё случилось, когда начались танцы – Марина была нарасхват, что привело Малика в бешенство!

    В тот миг Вася танцевал с Мари медленный танец, волновался сильно, нервно подглядывал за побледневшим до синевы кузеном, невольно хмурился красивым породистым лицом.

    – Ты чего сердишься и куксишься? Зубы болят? Не укусишь? А, Вася?

    Очнулся от задорного голоска, недоуменно посмотрел в невероятно насыщенную зелень глаз девочки – смеялась.

    – Мне уже бояться?..

    – Меня бойся… А с братом я уж разберусь… – Малик оказался рядом, вырвал Мари из рук Васи.

    Тут же подошли братья Розии и окружили парней, ловко изъяв девочку из опасного кружка: Бейроевы под два метра, в Мари же едва полтора!

    Вывели обоих со двора, завели за пристройку дома и провели короткую беседу.

    – Закон чужого крова знаете. Нарушите, будете иметь дело с нашим кланом. Давайте жить дружно. Сестру в обиду не дадим. А теперь, если уважаете дом и девушку – за стол. И сидеть тихо.


    Соблюдали, пока не вышли на улицу.

    Там Малик затеял драку с парой парней из класса, мстя за излишнюю внимательность к Мари.

    Вася пытался растащить, уговорить, защитить…

    Малик был первенцем и будущей главой – не послушал брата, что был только двоюродным. Наоборот – накинулся на него с кулаками!

    Пришлось звонить им домой от Калюковых – соседи Розии.

    Приехали мужчины семьи, извинились за своих парней, поздравили именинницу, подарили дорогой подарок, забрали драчунов домой, усадив в «Волгу».


    Дома разговор был коротким.

    – Украду, как только сдадим экзамены. Она будет моей первой женой! – Малик был неумолим.

    – А ты её спросил? – Васип вскочил, сжал кулаки. – Не ты ей нравишься, а я! Мне и свататься!

    – Опоздал. Я её сюда первый принёс и показал родне. Закон на моей стороне.

    – Согласны, – старшие мужчины кивнули единогласно.

    – Я бы хотела побеседовать с девочкой, – ставя блюдо с выпечкой на стол, тихо проговорила Зайне. – Нам ведь нужна счастливая невестка? Лучше подружиться по-хорошему.

    – Согласны. Мудрое замечание, – важно кивнули старики.

    Судьба Марины была решена.

    Васип опустил голову, сжал губы, стараясь сдерживаться всеми силами, чтобы не закричать на заговорщиков! Но не посмел. Закон и воспитание сказывались, хоть и сильно ранили нежную душу влюблённого парня. И выхода не находил: что бы ни предпринял, всё будет расценено, как предательство рода и семьи! Вот и страдал молча, рыдая про себя от бессилия.


      Едва сдали экзамены и отгуляли выпускной, Васип уехал из совхоза и семьи прочь. Не хотел видеть, что будет твориться дальше. Не желал знать и участвовать в беззаконии. Помочь девушке был не в силах, хоть и пытался это сделать не раз, но все просьбы и мольбы родичами не были услышаны. Понимая, что не сможет сдержаться, не натворив беды, поехал поступать в институт.

    Не звонил, не писал писем, не сообщал, куда уехал. Билет брал до Томска, а сам направился в Новосибирск. Там и поступил в скромный институт, убедившись, что соплеменников нет – не престижный. Не хотел пока даже видеть похожих на себя внешне людей.

    Только на Новый год прислал им открытку.

    Ответила Зайне, приписав внизу стандартных советских пожеланий мелким почерком на турецком: «Сбежала».

    Прочитав, замер, а потом рассмеялся: «Маринка обманула всех! Спаслась! Умница… Гений… Так их всех… Так их, моя маленькая…»


    Домой приехал лишь два года спустя. Спасибо, своя семья поняла и простила.

    В гости к брату старался не ходить, только по настоянию. Отмалчивался. Его с трудом терпел.


    На третьем курсе Малика насильно женили, прекратив скрытую войну братьев. Жизнь стала выравниваться.

    Васип был в курсе жизни Марины – спрашивал тайком у Розии или её родичей. Вздыхал виновато: «Не сложилось у неё в России. Не там её судьба. Со мной была бы счастлива. Если бы не Малик… И не моя трусость…»


    Шли годы. Всё стало забываться.

    Между братьями так и не ушла напряжённость, не стихло соревнование.

    Так уж получалось: Васипа уважали искренно, Малика – по положению.

    Он это чувствовал, бесился, косился на брата. Недовольство с годами переросло в скрытую глухую ненависть. А где ненависть, там и до лиходейства один шаг.

    Так и случилось.


    В тот день Васип заехал к ним в гости перед поездкой в Тараз.

    Отъезжая от дома брата, с недовольством смотрел в боковое зеркало: Малик стоял в проёме ворот и смотрел на удаляющийся джип. Смотрел долго, пока совсем не растаял в пыли дороги.

    Чувство опасности вновь зашевелилось под ложечкой, заставило сильнее забиться сердце.

    «Нет, не обманешь себя – что-то произойдёт. Так тоскливо на душе… Вот и Марину вспомнил, хоть и прошло больше тридцати лет. К чему? Почему сейчас? Узнавал, документ пришёл ясный: “Пропала без вести. Признана судом безвестно отсутствующей”. Либо погибла, либо её спрятали друзья. Кто так мог спрятать? Только компетентные органы, – тяжело вздохнул. – Пусть они, это лучше, чем жизнь с братом. Сломал бы её. Или убил. Она была непокорной, запросто задушил бы. Потому что не любил, а хотел быть первым, лишь бы мне не досталась. А я её так и не забыл… Не нашёл похожей… Даже приблизительно…»

    Вывернув на международную трассу, прибавил скорость, достал металлический термос, что втолкнул напоследок в руки Малик, открыл, понюхал – крепкий кофе. Улыбнувшись: «Подлиза!», налил в пластиковый стакан, с наслаждением выпил, передёргиваясь от крепости и горечи.

    «Вкусный. Не узнаю сорт, но хорош. Жена его варила, что ли? Словно миндаль добавлен… Вернусь, надо поблагодарить. Неплохая женщина попалась. С Зайне дружили так… Жаль, бабушка недолго прожила…

    Выпил ещё стакан, закрыл пробку, отставил термос в сторону, задумался, автоматически наблюдая за пустынной дорогой.

    – Бабушка рассказала как-то, что встретила случайно Марину в центре, уговорила зайти в гости с матерью. Мужчины были в отъезде, никто не мешал и не пугал девочку, – улыбнулся тепло. – Как, говорит, я её уговаривала, обещала быть защитой, соблазняла богатством, порывалась подарить что-нибудь дорогое и ценное… Не сдалась. Потом, говорит, раскрыла ей тайну: что мы не мусульмане, а зороастрийцы, просто вынуждены скрывать суть и истину, потому, мол, славянки и немки так желанны в наших семьях – кровь сохраняем свежую и здоровую, дети такие крепкие и красивые рождаются… И это не повлияло на решение девочки. Так и ответила:

    – Вы храните свою кровь, я – свою. Пойду замуж за русского. Точка.

    Зайне и тогда не отступилась, стала давить на жалось, мол, присмотришь за мною, старой, я тебя всему научу, станешь главной, ещё командовать будешь кланом… И это в пустую. Не сдалась крошка. Когда прощались, бабушка тайком положила в карман её пиджака дорогой перстень с изумрудом, подумала, что девочка вынуждена будет вернуться, чтобы отдать… Просчиталась. Потом этот перстень увидела на руке одной молодой таджички. Спросила, откуда. Та ей и ответила:

    – Я шла с базара грустная, тихо плакала – украли кошелёк, а мы и так живём впроголодь. Тут меня остановила девушка русская, спросила, потом вытащила кольцо это и вложила мне в руку со словами “он принесёт вам счастье”. С того дня Аллах стал к нам милостив: дочь удачно вышла замуж, мой муж нашёл хорошую работу. Молимся за здоровье той девочки всей семьёй.

    Выяснив число, бабушка поняла, что Марина обнаружила дар и избавилась от него в тот же день! Умница… Всегда была прозорливой и осторожной…

    Глаза начали слипаться, отряхнулся от сна, сел ровно, сжал руль сильнее. Дорога была почти белой, что вызвало ощущение, что это не лето, а зима. Улыбнулся:

    – Как тогда, когда катались на горке. Запрыгивала на проходящие санки и смеялась: “Не догонишь!” А как догонишь, если соскакивает, ждёт, когда влезу на горку, и опять вскакивает на чужие сани спереди! Хитрая такая… Озорница моя…

    Веки вновь слиплись, еле разлепил!

    – Чёрт… Спал плохо… И некогда отдохнуть – люди в Таразе ждут.

    Заторможено двигая рукой, достал из бардачка сильно мятную жвачку, положил под язык, от острого жжения немного пришёл в себя.

    – Хвала Аллаху, отпустило. Ещё пара десятков километров… Немного уж…

    Лента дороги начала вилять, белея и искрясь всё сильнее.

    Вдруг ясно увидел впереди машины… Маринку! Бежала быстро, оглядывалась, лукаво смеялась и вскидывала тонкие ручки-веточки, хлопая в ладошки и громко крича:

    – Не догонишь, Васька! Я первая… Догоняй… Быстрее…

    Смотря на юную девочку в светлом бежевом платьице, чисто и счастливо улыбнулся, выжал акселератор до упора.

    – Догоню… Теперь не убежишь… Машина сильнее… Держись, милая…»

    Глаза закрылись, голова упала на руль, нога так и выжимала педаль сцепления, пока мощная машина на бешеной скорости не вылетела с трассы, не начала кувыркаться по склону насыпи…

    Помочь было некому – пустынная дорога.

    Так и лежал джип вверх колёсами, пока на перегретые части механизма не попала смазка и бензин – вспыхнуло и загорелось всё и сразу.


    Только через полчаса на дым начали съезжаться местные. Тушить было нечем и поздно.

    Полиция подъехала с пожарными одновременно. Долго выясняли, что за машина, пока не привезли с ближайшей заправки видеозапись. Так выяснили, кто был за рулём и откуда ехал. Причиной аварии записали несоблюдение скоростного режима. Вскрытие не проводили – нечего было вскрывать – обуглившиеся останки.

    Когда Малику сообщили о смерти двоюродного брата, лишь вздохнул с облегчением: «Теперь есть только я. Первый и единственный. Глава. Хозяин».

    Преступление осталось нераскрытым.

    Да и кому в голову пришла бы мысль, что брат подсыпал сильное снотворное в кофе? Никому.

    Об этом могла догадаться только жена Малика, но она была слишком забита, чтобы поделиться подозрениями с кем бы то ни было. Ей оставалось лишь молиться за несчастного родича, что всю жизнь любил ту, которая не могла быть его женой никогда. Любил даже покойницу, когда пришла та бумага из полиции. Так и ушёл в небытие бездетным и несчастным. Вот за всех невыживших и нерождённых и молилась добрая женщина, вымаливая у всемилостивого Аллаха им прощение и любовь. И покой, что так и не узнали на этой жестокой земле.

                Март, 2019 г.                Дополнение к повести «Последняя капля» и роману «Отдалённые последствия».

                Фото из Интернета.

                http://www.proza.ru/2019/06/29/1033