Отрывки из глав романа Архитектура рая

29 мая 2016г. -
 
Олеся Янгол
Виталий Ковалев

Архитектура Рая

Роман
Часть первая
Эвкаиф
1. Две луны

В эту ночь были две луны. Такое случается два раза в год. И, обычно, толпы народу собираются на улицах и площадях, высыпают на балконы и крыши. Радуются, устраивают вечеринки с танцами и выпивкой.
Но странность заключается в том, что на самом деле, две луны это всего лишь оптический обман. Некий мираж в небе. Что-то происходит в атмосфере и начинает казаться, будто луна раздваивается. Но людям мало и они «догоняются» «расширителем сознания». Штука искусственная - м-имплантат. На инструкции к применению написано, что абсолютно безопасна. Но, попробовав один раз, я больше к этому «расширителю» не притронулся. Весьма специфические ощущения. Словно все нутро начинает прорастать волосяным покровом. Потом неделю невозможно избавится от этого и хочется чесаться. Но, увы, не помогает. Как можно почесать желудок или печенку?!
Конечно, когда «догонишься» «расширителем», первые часа три пребываешь на пике блаженства. Все кругом наполняется каким-то особым светом и чувством счастья.  Мир преображается, становится ярче. А, если посмотреть на небо, окунаешься в такой космический калейдоскоп сияний, что, кажется, ничего нет на свете прекраснее этого.
И все это великолепие отражается на зеркальной поверхности конуса – основании нашего Эвкаифа.
А теперь попытайтесь представить, что творится с людьми. Именно в эти дни самый большой процент несчастных случаев, травм, падений с высоты. Праздник праздником, но радости от него в последние годы я не испытывал. Не вызывал он у меня доверия, а лишь усиливал чувство тревоги. Словно я всегда подсознательно знал, что именно в такой день жизнь моя изменится раз и навсегда.
Так и произошло. Именно в этот день я потерял работу. Конечно, я жил не на самом верху. Но и не внизу. Люди, знаете ли, цепляются за ярусы, как грешник за душу. И, раз уж ты волею судьбы и по праву рождения, оказался на срединном уровне, то уж держись. Ни шагу назад! Вернее - ни метра вниз. Только вверх.
Конечно, тебя на самый-то  верх никто не пустит. Но, радуйся, что ты не внизу. Трущобы – верная смерть. Ну, может и не смерть, но… Кому ж хочется нищеты и голода!

...

14. Рыжая Дана

Весь день я бродил то по площади, наблюдая, как работают художники, то, заглядывая в огромные мастерские. Рассматривал готовые картины. Мне мало что нравилось. Часто я видел просто цветные пятна, ломаные линии, хаос цвета. Все это оставляло меня равнодушным. Мне больше нравились изображения людей или природы. Здесь я все понимал и мог подолгу стоять и рассматривать.
В одной из мастерских внезапно увидел Дану. Она обнимала девушку, кажется, они целовались. Я поспешил выйти, но она, заметив, окликнула меня.
- Не уходи, я рада, что ты заглянул.
Девушка была голой, на Дане накинуто что-то свободное, распахивающееся, обнажающее большую грудь. Она встала с тахты, стремительно подошла, взяла за руку и потянула за собой.
- Моя мастерская. Хочу показать тебе свои работы.
Каменные стены уставлены большими холстами, некоторые выше человеческого роста.
- С мелочью я не работаю, - поворачивая одну из работ, несколько презрительно произнесла Дана.
Передо мной предстал Эвкаиф. Здесь было много красного цвета. Словно всполохи пламени. Казалось, что весь Эвкаиф пылает в огне.
- «Закат»,- произнесла она и повернула другой холст.
Снова Эвкаиф. Много синего, фиолетового, лунного. Огромный конус скован льдом.
- «Зима»…
Дана повернула еще несколько холстов. Везде Эвкаиф. То зеленый, заросший дикими растениями, то желтый, почти до середины засыпанный подступающим со всех сторон песком, то черный, с глубокими трещинами, без единой былинки, одиноко возвышающийся на фоне яркого ослепляющего неба.
- Ну, что скажешь? – энергично спросила она.
- Страшно, - единственное, что я смог произнести, подавленный увиденным.
- Прекрасно! – воскликнула, Дана, - ты первый, кто видит эти работы. Год писала. Ты уловил то, что я вложила в них. Значит не зря все это.
Она вновь взяла меня за руку, подвела к тахте и усадила за низенький столик. На нем стояли  вино и фрукты.
Девушка, даже не прикрывшись одеждой, нисколько не смущаясь, налила вино в бокалы.
- Давай выпьем за мой успех! – воскликнула, Дана, устроившись, полулежа на широкой тахте.
Ее грудь колыхалась от глубокого голоса, мягкий живот подрагивал от смеха. Хотелось коснуться его. Дана, чуть прикрыв веки, посматривала на меня сквозь ресницы. На губах играла легкая полуулыбка. Я выпил вино. Девушка вновь наполнила бокал, протянула мне и положила руку на мое колено. Ее бедро касалось моего. Я судорожно осушил второй бокал и почувствовал ее поцелуй на своей груди. Губы Даны дрогнули, она улыбнулась еще больше, откинула голову на подушки. Длинные, огненные волосы рассыпались по тахте. Ее нога коснулась моего бедра. Больше я ни о чем не хотел думать. Руки двух женщин снимали с меня одежду, губы ласкали тело. Это не могло сравниться с сексом, которым мы занимались с Лили, по составленному ею плану…

...

10 Десятый уровень

Снова чувствую апатию. Этого следовало ожидать. При наличии десятого уровня мы не можем ничего выносить из молекулы. Это прерогатива высших.
 Мы вновь сидим в молекуле. Я кручу головоломку – как вынести карту, и при этом попасть в Конус?
Ивея сидит на полу, листая визальбом, словно пытается вобрать в себя прошлое, которое невозможно забрать с собой. Я взял с полки какую-то книгу, раскрыл. Оттуда выпала небольшая стопка бумаги, скрепленная между собой изящным золотым зажимом.
- Какие-то записи,- говорю.
Ивея взяла листы:
- Подчерк дяди. Здесь что-то интересное! Послушай.
Мы сели рядом и Ивея начала читать.
…История нашего народа трагична. Много десятков веков назад, народ Мана имел развитую цивилизацию, жил в городах и охватывал большую часть Западного континента. Более десяти веков развивал науку и культуру. Наши поэты и художники выстроили нерушимый фундамент образа Маны. Ученые развивали медицину, достигли немыслимых высот в исследовании Вселенной. Побывали на многих планетах и уже готовились покорять соседние системы. Мана достигли пика своего развития. Но, как и дыхание Вселенной, это не только вдох, но и выдох, так и история человечества приблизилась к своему выдоху. Некое единое пространство, объединенное одной экономикой и общими законами начало распадаться на мелкие государства. Начались конфликты, военные вмешательства. Приостановилось развитее науки. Экономика резко пошла на спад.

...

23. Предгород

И он был по-прежнему пустынен и глух. Лишь ветер хозяйничал на широких и длинных улицах. Так мы бродили до вечера. И, вконец утомившись, расположились у постамента огромного памятника. Женщина – великан, преклонив одно колено, и коснувшись рукой земли, словно приглашала взобраться по ее каменным пальцам в раскрытую ладонь. Каждый палец послужил нам удобным сиденьем. Мы расположились в ладони и поужинали гонами. Ригас настроил ситру и тихо запел. Акустика площади разнесла голос, превращаясь в эхо. И тут я заметил людей. Они осторожно выглядывали из-за колонн, появлялись в окнах и темных проходах. Медленно подходили к нам, с интересом прислушиваясь к голосу Ригаса. Людей становилось все больше. Многие были с детьми. Песня стихла. Люди заговорили. Кто-то попросил спеть еще.
И Ригас пел еще и еще. И многие песни я открывал для себя заново. С мелодией Ригаса они не только звучали иначе, но и вызывали новые чувства.
Потом люди разошлись. Так же тихо, как и появились. А мы легли прямо на каменной ладони, подложив под голову мешки с гонами.
- Странный город. И люди тоже странные, - сказала Ивея.
- Заметили, как они слушали песни? – спросил я.
- Кажется, подпевали, - улыбнулся Ригас.
- И тебя это не удивляет?
- Видимо кто-то спустился с песнями сверху. Меня больше удивил третий ярус. Там песни уже пели до моего прихода.
- Но как такое возможно?
- Значит, не только мы с тобой путешествуем в туннеле, - засыпая, откликнулась Ивея.
Утром мы снова не встретили ни одного человека. Откуда вчера появились люди, так и осталось загадкой. Нежели они все прячутся? Но зачем?
Мы шли дальше, теряясь среди зданий-исполинов, в надежде найти хоть какую-то городскую жизнь. Но, пройдя несколько часов, уперлись в глухую стену. Возведенная из громадных блоков, она не имела ни входа, ни выхода. Просто стена, уходящая в высоту на десятки метров.
Ивея устало опустилась на корточки.
- Чтобы не сойти с ума я давно стараюсь не размышлять. Просто иду, чтобы однажды прийти. А там… может, снова начну думать.
- Ты правильно делаешь, Ивея, - сказал Ригас, присаживаясь рядом. – Люди часто приходят к неверным выводам. Выводы кажутся разумными и останавливают человека. Заставляют примиряться с тем, что ему ненавистно. Эти выводы лишают возможности найти свое счастье.