Ночное наваждение

   Клавдия привычно брала пробы нефтепродуктов. Она уже два года отработала на нефтеперегонном заводе пробоотборщицей и хорошо знала все, что предстоит делать в течение дня. Но сегодня одна мысль никак не давала ей спокойно и деловито работать. Рожать или не рожать? Мысль эта переплеталась с другими, спорила или соглашалась, вызывая нестерпимую головную боль.
    Клава была замужем. Они  были очень красивой парой. Анатолий, абсолютно без всяких вредных привычек, работал водителем автобуса, хорошо зарабатывал, всячески заботился о Клаве и их двухлетнем сынишке Андрюше. Клаве завидовали ее подруги юности, которым не так повезло с замужеством, ввиду вполне понятных проблем послевоенного времени с наличием женихов. И подруги конечно советовали ей родить второго ребенка, по возрасту самое время, да и один ребёнок - не ребенок. Но Клавдия опасалась, что втроём им будет тесно, ведь проживали они на тот момент в бараке на несколько семей. И она еле-еле уговорила Анатолия дать ей разрешение на аборт. В те времена такое разрешение было необходимо. 
     Теперь в ней боролись две реальные силы, жизнь и смерть, добро и зло, и она, не осознавая в полноте цену этого решения, выбрала смерть. Смерть для начавшейся в ней новой жизни. И это не давало ей покоя.
     Этот тяжёлый рабочий день в августовской туркменской духоте, наконец, подошёл к концу. Назавтра Клава должна идти в больницу и решить назревшую проблему кардинально, посредством аборта.
     Вечер прошел, по обыкновению, спокойно. Правда, муж, зная о предстоящем утром действе, пытался уговорить жену не делать этого. Но она все приводила и приводила доводы в пользу своего решения, и Анатолий, не в силах ей противостоять и, также изрядно утомившись на работе, впал в глубокий сон.
     Клава же никак не могла уснуть, хотя было далеко за полночь. И только-только глаза ее начали слипаться, как вдруг она услышала слабый писк. Она открыла глаза, пытаясь рассмотреть, что это или кто это кряхтит и попискивает. Бархатная темнота южной ночи, кажется, вся пробралась в комнату и было невозможно разглядеть что-либо в углу комнаты, откуда раздавались непонятные звуки. Клава прильнула к мужу в каком-то непонятном страхе, но он мирно посапывал рядом. Какая-то возня в углу не прекращалась и вдруг она услышала плач, настоящий плач младенца. И так он надрыно плакал... Уааа-Уааа... Сердце Клавдии так затрепетало от ужаса и одновременно сострадания, что она стала трясти мужа за плечо, пытаясь разбудить его, но он спал каким-то невероятно крепким сном...
Встать и включить свет? - пронеслось у Клавы в голове. Но страх и ужас сковали её крепче любых оков и ей оставалось только лежать и слушать этот надрывный плач малого дитяти, ожидая рассвета.
     И вот он наконец забрезжил. Смолк и плач. Клава пристально рассматривала, что же там, в углу, из которого доносился плач? Но...там не было ничего. Только на своем обычном месте стоял стул с накинутой на него одеждой.
     Ещё немного полежав, Клава погладила совсем ещё небольшой животик и тихо прошептала: - Прости меня, крошка! Затем встала, набросив на плечи цветастый халатик, взяла свою сумочку, достала документы на аборт и с каким- то остервенением порвала их на мелкие клочки, словно это они были виноваты во всем.
     Когда проснулся супруг, Клавдия стала ему рассказывать о ночном наваждении, сбивчиво и взахлёб, давясь словами и вытирая слезы, которые вдруг потекли из ее карих глаз горячими струйками, и постоянно приговаривая: - Ну, почему, почему ты не просыпался!
     Анатолий с жалостью смотрел на жену, обнимая и одновременно упрекая её : -Я же тебе говорил, не делай этого. Ну почему ты меня не слушала?! На самом деле, его переполняла радость от сознания того, что, благодаря этому наваждению, они не взяли грех на душу, и скоро у них будет ещё один любимый ребенок!
     У него были богобоязненные родители, читающие Библию, учившие детей мудрости и вере в Бога, поэтому Анатолий понимал, что этой ночью произошло великое, неземное, ангельское вмешательство в текущие события их семьи и был очень доволен результатом этого вмешательства...
     ...Весной следующего года
семья Анатолия и Клавдии пополнилась дочуркой. Она родилась с хорошим весом и удивительной прической: темные густые волосы обрамляли белое, с розовыми щечками личико челкой и бакенбардами, и все приходили  посмотреть на, как ее там называли, Наталку-Полтавку.  Рожала Клава дочку два дня, роды были сложными и мучительными. Однако, Клавдия мужественно все терпела, понимая, что наверное это ей за те летние ужасные намерения прошлого года. И поделом, поделом, поделом ...





Вот наследие от Господа: дети; награда от Него - плод чрева.