Тот, кто нужен

               
                Ён агаши: Я со своим будущим мужем
                собираюсь в свадебное путешествие
                Со Ён:    Но он не знает, есть ли у него будущее
                Ён агаши: Всё вопрос решён
                Со Ён:    Допросы закончились
                Ён агаши: Отстань от меня, я с тобой поссорилась на
                всю жизнь.
                Со Ён:    А когда я это узнаю?
                Когда жизнь кончится?         
               

  Два года назад молодой человек закончил обучение и хоть и был прекрасного происхождения, но должность не получил, так как все его родственники уже были в Стране Девяти Источников, не кому было замолвить за него словечко какому-нибудь сановнику. Да и вместо мечты о должности он мечтал о девушке. И вот удалось ему встретить девушку красивую и худенькую,  молоденькую, тихую и скромную, но немножко медлительную. И они стали жить вместе за Восточными воротами города, где недалеко жили главные сановники города и находились некоторые ямыни. Это был дом не то, что совсем простолюдинов, но и не высокого сословия. Построил молодой человек его сам, так как были некоторые таланты у молодого человека ценимые людьми: он умел ставить интерьеры участков и мог строить павильоны. Молодого человека звали «Маленькая тростинка» – Шу Гинер.
Шу Гинер всегда одевал сначала сандалию на правую ногу, а потом уж на левую, предпочитал компоты пить понемногу и еду ел немного, но часто. Не настроен был пить рисовую водку. Молодая любила Шу Гинера, но бывало упархивала к знакомым соблюсти приличия и заодно прихорашиться. А была красива, если еще и нарумянится. Накрасит ресницы – ну красавица, лицо не хитрое, обаятельна, приятно посмотреть, чиста. Ни капли дерзких качеств и легких настроений. Звали ее Сян Яй-ши – Желтый букет.
Вот однажды упорхнула Сян Яй-ши прихорашиваться, заглянуть к своей сестре, отец которой временно разрешил ей поселиться в одном из своих домов за рекой.
Много прошло времени. облака потемнели на синем небосводе. Сделал по дому дела Шу Гинер, жарко, приоткрыл оконце и услышал песню, девицы напевали за околицей:
Выйди за околицу
Вглядись с темное небо
В глаза ему – звезды
О чем они мигают
Кто сидит дома
Не знает красот рядом

   Задумался Шу Гинер, смотрит на стол. Над ним горит лампада, китайским фонариком освещая две дольки апельсина на деревянном столе. Посмотрел в окно, облака большие как острова закрыли частями небо.  Думает: погуляю недолго. А дольки апельсина оставлю так на столе. Придет любимая, поймет по ним, что ушел ненадолго. И вышел за околицу. Над его домом приплыло большое темно-синее облако в клочьях, заняло полнеба, как бы раздумывая. Потемнело. Улочку освещали красные фонари, было тихо. Пошел Шу Гинер по освещенной улице, ему девушки парочками навстречу. Он медленно последовал дальше. Вдруг как пошел дождь, не заметил он, как облако увеличилось, все разбежались. Видит он впереди стена дождя, сзади стена дождя, и капли бьются о жёлтую дорогу. Думает: любимая промокнет возвращаясь. И пошел дальше. А уж не видно ничего ни впереди, ни сзади. Дождь теплый промочил Шу Гинера, но ему нипочем, чего в теплом дожде плохого? Идет дальше. Не знает сколько прошел. Вдруг видит впереди свет, гора, в ней пещера. Как бы и свет. Решил пойти туда. Видит это вход. Шагнул туда. Дождь остался позади. Прошел вперед, видит в центре горит лампада на плоском камне а на нем две половинки апельсина. Стоял и смотрел и вдруг откуда-то услышал голоса.
- Смогу ли я выкрутиться? – услышал он женский голос. – Никто мне не помогает, как быть?
- Тебе страшно? – спросил другой женский голос.
 Шу Гинер стал вглядываться в пещеру и с трудом увидел вдали двух сидящих девушек. Одна высокая, другая не высокая с лицом пошире, обе худенькие в холщовых слоновой кости одеждах, скрывающих фигуры.
- Чальмеги, когда люди бывают заинтересованы в человеке? – спросила та, которая поменьше.
-  Когда людям не из чего выбирать, - сказала та что повыше. 
- А за что ты меня не любишь? – опять спросила та, которая поменьше.
-  За что? Хе. За моё равнодушие к твоему эгоизму. – сказала Чальмеги. -  Я не понимаю, откуда страх взялся? Ты такая злая, Кванри, что даже страха не чувствуешь.
- Страх потому что я не знаю что сделать, чтобы выкрутиться, как выжить? – сказала Кванри.- Про злость я даже не замечаю, не чувствую зла.
Шу Гинер выступил вперед и сказал:
- Я – Шу Гинер, заблудился и зашел в эту пещеру, увидел огонек.
Обе агаши (девушки) обернулись и вглядывались в нового человека, он не произвел на них никакого впечатления, главное, они почувствовали, что его не стоит бояться.
- Кто Вы? – спросили агаши.
- Я живу в Сянга – поселке у реки.
- Не слышали про такой, - агаши переглянулись. – Наверно, далеко забрели.
- Ливень застал в пути, - ответил Шу Гинер.- А вы-то где живете? Судя по именам, вы из южных областей Корё.
- Да, мы из Корё (Корея)…сбежали из дома, меня зовут Кванри, а это Чальмеги, - сказала агаши. – Дома одно и то же, не интересно.
- Нашли что интересно? – спросил Шу Гинер.
- Нет, но ощущения сейчас лучше, - сказала Чальмеги и улыбнулась и заёрзала на камне.- Где же это Сянга? – добавила она кокетливо вопросительно.
- Это в Поднебесной, - сказал Шу Гинер.
- Вот это Вы забрели, - заметила Кванри.
- Так есть хочется, - воскликнула она.
- А что готовить? – печалилась Чальмеги.
   Шу Гинер задумался, он вышел из дома конечно без еды, он же не знал, что попадет в такую ситуацию, что нельзя будет найти выхода. Словам агаши, что они из Корё, он не придал значения, многие люди в поисках лучшей жизни бродили по стране. Но он на ощупь нашел выход из пещеры, но там была ночь, ничего нельзя было увидеть, со сводов входа пещеры капали капли воды. Желания найти дорогу и еду натыкалось на темноту. Шу Гинер решил, что надо дождаться утра: ведь утро должно же было наступить и все будет видно. Он вернулся к девушкам и предложил подождать до утра. Девушки итак не собирались никуда идти, они согласились.
- О чем будем говорить? – спросила девушка, - все равно не уснём.
- А вы где живете? - спросил Шу Гинер.
- Мы сбежали из деревни в Силле (Шилла), где наша родня, - сказала Кванри. – Идем вот.
- Моя мама не любит самоуправства от других, - сказала Чальмеги. – От меня тоже, она его не понимает.
- А у меня семья не замечает меня, - сказала Кванри. – Так разговаривают со мной, но отстранённо как будто я не дочь, а какой-то человек… зашедший на огонёк.
- Поэтому вы сбежали, - сказал Шу Гинер, - Ну как теперь легче? Вы нашли чего хотели?
- Чего интересного жить в поселке? Всех знаешь, каждый день одна и та же работа на рисовых полях. А Вы как живете? – спросила Кванри. – Вам интересно?
- Мне удалось встретить девушку, и мы живем тихо в доме, в Сянга, - сказал Шу Гинер. – Я построил дом.
- Даже не слышала о таком, - сказала Кванри.
Шу Гинер задумался: где они, найдет ли он дорогу обратно.
- А родственники у тебя есть? – спросил Шу Гинер.
- Есть, в Шилла, - сказала Кванри. – Там живут папа и мама и дядя.
- Как же ты от них ушла? – задумался Шу Гинер, но почему-то сам не чувствовал привязанности ни к своему дому, ни к Сян Яй-ши. Даже странно.
- Ну, я предупредила, что уйду, предпочла походить, посмотреть, - это интересней. Никто меня там не заинтересовал, не с кем поговорить, все говорят одинаковые слова, каждый день одно и то же.
- А, ты, Чальмеги? – спросил Шу Гинер.
- Она сбежала, ей надоела мама, которая как в детстве играет, на неё не обращает внимания, - отпарировала Кванри.
- Я не чувствую искренности от мамы, отец ушел, я ему не интересна, - ответила Чальмеги. – От этого неуютно.
- Каждый ищет человечности по отношению к себе, – задумчиво сказал Шу Гинер. - А почему? Потому что от себя к себе он её не получает. Представляешь, как ты далек от себя? Прожить всю жизнь не по-человечески, обращаясь с собой. Надеюсь, ты не считаешь, что то, что ты делаешь делаешь как надо, как ты считаешь как надо? Ты не можешь научиться – все время не хватает себя. Не идеализируй, что ты помогаешь своим людям. У неё нет самостоятельности и она никому не нужна и себе. А ты? Значимы ли твои слова – нет. Если твои слова не используют, значит, тебя не замечают, ты не значима. Надо проносить то, что ты говоришь через себя.
Прошла ночь, втроем они вышли из пещеры. Утро было в тумане, не было видно не только Солнца, но и облаков. Сколько Шу Гинер не шел – местность он не узнавал. От этого у него было важное ощущение – он чувствовал себя. Когда он ходил по поселку, к городу, он чувствовал как ему все известно и только это чувство было в нём. Это было и чувство комфорта, но не себя.
- Что делать будете? – спросил агаши Шу Гинер.
- А Вы-то, что будете делать? – улыбнулась ему Кванри. – Искать свой дом?
Шу Гинер молчал. Они увидели в рисовых полях долины закрытые с северо-востока и юго-запада зелеными пологими холмами раскачивающуюся фигуру толстой женщины, она несла в каждой руке по тяжелому глиняному горшку, прижав их по краям к себе. Когда они с ней поравнялись, Шу Гинер спросил:
- А что это за место?
Женщина мельком взглянула на него и лицом показала назад: - там Санхеон Ри, - ее грузное тело все колыхнулось.
- А где это? – спросил Шу Гинер.
- Это центральная часть Королевства, - сказала женщина.
Как же я сюда попал задумался Шу Гинер, он не знал сколько это от его города, но чувствовалось, что это очень далеко, здесь был другой запах, он никогда его не чувствовал раньше.
- А что надо-то? – спросила женщина.
- А такое место как Чэнду не слышали? – неуверенно спросил Шу Гинер.
- Не слыхала, но пойдем со мной, здесь недалеко есть староста деревни, он точно знает, - женщина остановилась и выжидательно посмотрела на Шу Гинера. Что-то было не то в её взгляде, не ощущалась расположенность, Шу Гинер внутренне не доверял ей. Он стоял и молчал. Женщина заколыхалась дальше. Обернувшись, он увидел вдали группу крестьян, они шли в их сторону с перевязанными на спинах тюками, верёвки с тюков были проведены через лоб, чтобы не слетать, и легче было нести спине.
Поравнявшись с Шу Гинером, они его окликнули и предложили идти с ними, но что-то было в них не так. Они прошли.
- Ну, что как мы идем? – спросила Кванри.
- Не чувствую куда надо идти, - сказал Шу Гинер.
- Может, куда-нибудь к горам, - предложила Кванри. – Найдем тихое место, и …ты же умеешь строить дома. Построй дом, мы будем вместе жить. – Кванри внимательно посмотрела на Шу Гинера.
Шу Гинер чувствовал, что этим агаши можно доверять, от них не исходило ложное чувство, как от этих путников. У Чальмеги покраснели уже немного впавшие кругленькие щеки, она смотрела в сторону.
Никакого энтузиазма искать свой дом внутри не почувствовал Шу Гинер, почему-то он внутренне согласился, что можно построить дом и жить с этими агаши вместе.
И они пошли к виднеющейся пологой зеленой горе на северо-востоке.
Дойдя до горы, они стали осматриваться. Нужно было найти место для строительства дома. Здесь росли достаточно высокие деревья и некоторые были высохшие, было много бамбука. Но нужна была и вода, как можно было выжить без воды? Разбрелись в разных направлениях. Было довольно влажно, мокрая трава испаряла влагу. Стоял туман в чи от земли.  Кванри нашла место, где то ли вода не уходила в землю, то ли там был источник, она позвала остальных. Шу Гинер продолбил с помощью двух кусков тростника яму, стали ждать, что будет. Через час ямка наполнилась коричневатой водой. Это был не родник.
- Так есть хочется, - проговорила Кванри, сидя на коленях, глядя в ямку.
- Пойду, посмотрю, что вокруг есть, - сказал Шу Гинер. Увидев его, болотная курица шмыгнула в кусты и замешкалась, пытаясь прорваться, и каким-то образом ему удалось её поймать.
- Я видела вдали рисовые поля, - сказала Чальмеги. – Схожу туда.
Пока ходила Чальмеги  Шу Гинер нашел заросли рами (че), собрал сухие волокна скрутил их растер до тления и создал огонь. Нашли несколько полусухих деревяшек и тростника и разожгли костёр. Воду они собрали с листьев и ломали бамбук и оттуда пили воду, она была как бы тяжелее обычной проточной воды из речек.
   Чальмеги принесла в подоле много стеблей мокрого рису. Они начистили зерен, замочили в сегменте бамбука, а затем в полость трубки бамбука заложили напитавший воды  рис и закупорили, положили на угли. Через некоторое время бамбуковые сегменты вытащили с углей, там оказался вполне приготовленный рис. Все с радостью поели. Кванри умильно причмокивала.
- Она интересная, - подумал Шу Гинер о Кванри.
   Пойманную курицу Шу Гинер очистил, завернул в листья, положил на угли камни, на них завернутую в листья курицу и засыпал грунтом.  Уже стемнело, и они легли на траву, которую нарвали. Было тепло, они тут же уснули. Утром он разгрёб глину и вынул курицу, она приготовилась и они поели, что придало им и силы и радости.

   Сделав каменные топоры,  Шу Гинер врыл бамбук, обозначив им углы изгороди, и вдоль изгороди на расстоянии приблизительно каждых десяти чжанов врыл ещё по бамбуку. Разделёнными частями лиан к стволам бамбука крепились плетеные части бамбука. Это удивило агаши. Они построили из бамбука двойные плетеные стены и проложили их глиной и камнями, оставив место для окна. Глину они нарыли недалеко от места, где стали строить и камни натаскали отовсюду, их было много. Получилась комната метров 25 и две глубокие ямы шире плеч человека.  Надо было сделать крышу, дверь. Поставили вокруг дома плетеную изгородь из бамбука и с внешней стороны выложили камнями. Стволы бамбука почти везде по изгороди стояли твёрдо. Все это было в течение нескольких дней. Все, когда уставали, валились прямо на траву и отдыхали. Руки были белые от работы с глиной и гудели. Кванри как бы не ложилась, потом распрямлялась на спине и вытянувшись во всю длину, спала, Чальмеги спала свернувшись на боку.
Шу Гинер из деревяшек сделал форму и с помощью неё сделал кирпичи и разложил их под деревьями, чтобы они просохли. После этого он разложил их рядами вокруг шалашом и внутри и прожигал несколько часов, потом обложил и с внешней стороны сухими ветками и они ещё горели. Через три дня он из прожженных получившихся кирпичей сделал квадратную печку, в эту печку он положил сделанные своими руками глиняные горшки и тарелки и прожёг их. Треснула только одна тарелка, другие же были пригодны для готовки и было из чего есть. Вот только есть было пока нечего. Несколько раз они ходили в лес, и радостью было найденные дубы и желуди. Но их надо было промывать, они их положили пока на листы. Окна они сделали из волокон рами как плетёнку, где между волокнами оставляли зазор, неплотно приближали волокна друг к другу, чтобы было больше просветов, темно конечно, но свет всё же проступал.
Агаши учили языку Корё Шу Гинера, а он их словам и письменности Хань, язык-то был общий – ханьский. некоторые слова отличались.
- Ну, а я тебе нравлюсь? – заглянула в глаза Шу Гинеру Кванри снизу вверх однажды.
- Ну, что ты, как я могу, - смутился Шу Гинер, - я такой тощий, невзрачный, чем я тебя заинтересую.
- Ну, уж, и что теперь не быть радости в жизни? – отвечала на это Кванри. – Да и парень ты совсем не отталкивающий, сообразительный. Или ты думаешь о своей девушке, что осталась в Хань?
  Шу Гинер вспомнил, что вообще не думал о Сян Яй ши, «совсем о ней не думал, значит, она никак со мной не связана», - подумал Шу Гинер.
- О девушке, действительно, не думаю, - сказал Шу Гинер, - а что совсем выходит нас ничего не привязывает друг к другу? – спросил он Кванри.
- Что уж там людей привязывает друг к другу, не чувствую. А мне хочется же ласки, удовольствий, - Кванри изогнулась в худенькой талии, – потом судьба нас как-то свела вместе…
- Вы интересные агаши, - сказал Шу Гинер, погладил по головке Кванри, поцеловал и отошел.
  Шу Гинер решил пойти по долине, разузнать, что здесь за места, должна же быть где-то деревня, раз выращивают рис? Он сказал об этом агаши и пошел.
Через два ли он увидел девушку, она была одета в беловатую одежду из рами.
- Есть ли здесь поселение? – спросил ее Шу Гинер.
Девушка подняла лицо, и Шу Гинер поразился: на него смотрела красавица с овальным светлым лицом и горящими глазами. Он даже отпрянул и весь ожил. Она поклонилась ему.
- Есть, деревня, вон там, - девушка показала пальцем в направлении деревьев. – Там есть староста, у него можно спросить, что Вы хотите.
- А как называется это место? – спросил Шу Гинер стараясь отвлечься от чувств удовольствия, охватывающих его.
- Это место называем Поиск процветания, - ответила девушка.
- Тут деревня? Ты там живешь? – спросил Шу Гинер.
- Да, - отвечала девушка.
- А как тебя зовут? – спросил Шу Гинер.
- Нон Хо, - ответила девушка.
- А в деревне все такие красавицы, как ты? – спросил Шу Гинер.
Нон Хо улыбнулась и совсем иначе посмотрела на Шу Гинера.
- Не знаю, со стороны виднее, - сказала она. – Осмелюсь спросить, а Вы откуда, оппа, забрели сюда?
- Не поверите, я вышел из дома в Хань и попал сюда, - сказал Шу Гинер, - зовут меня Шу Гинер – Маленькая Тростинка.
- Маленькая Тростинка, - улыбнулась девушка. – вообще-то Вы в Силле (Шилла) в Корё.
- Не знаю как я так попал, - задумался Шу Гинер. – А ты можешь проводить до деревни? – спросил Шу Гинер красавицу.
  Она кивнула. Они пошли к деревне. Все время был туман, и не было ветра. Деревья желтели листьями, листья лежали на земле. Осень проявлялась в цветах.
- Бывает разве такое – вот так раз и из Хань в Корё? – задумалась агаши. – Это же я слышала далек-о-о.
- Сам не поверил бы, если б мне такое рассказали, а когда сам участвую ничего не чувствую, даже жалости к себе нет, - задумался Шу Гинер. – Как тут жить?
- Мы живем в илэй, рис сажаем, сами ткём одежду из че, как-то живем, - сказала Нон Хо.
- А илэй – это деревня? – спросил Шу Гинер. Нон Хо кивнула.
- А войны какие-то у вас идут? – спросил Шу Гинер.
- Часто, - сказала Нон Хо. – Всадники приходят, требуют дани и итак налог на урожай в половину.
- Значит, надо прятать и прятаться, - думал вслух Шу Гинер.
- Наверно, мы поэтому худые, - она подняла верхнюю часть одежды, обнажив стройную талию, но тут же опустила рубашку вниз. – Вон впереди наш илэй, - сказала она, указав ладошкой на хижины среди деревьев впереди.
- Давай здесь расстанемся, чтобы у тебя не было лишних расспросов, - предложил Шу Гинер. – Ты часто здесь ходишь, где мы повстречались?
- Да, иногда хожу, - посмотрела на него Нон Хо.
- Я бы тебя хотел ещё и ещё видеть, - улыбнулся Шу Гинер. – Но чтобы это было хорошо ничего рассказывать никому не надо, всякие люди могут быть, и от простых слов может придти то, чего не хочешь ожидать.
Нон Хо посмотрела на него своими блестящими большими глазами и кивнула.
- Я тебя найду, вывеси у дома свою головную повязку и рядом крест накрест жердины, - предложил Шу Гинер. – Я приду познакомится с твоими родителями.
- Хорошо, - согласилась Нон Хо. – А когда это будет?
- Нужно несколько дней, чтобы хоть как-то  обустроиться, - сказал Шу Гинер, - после этого приду.
  Нон Хо быстрее пошла вперед, а Шу Гинер замедлил шаг, с радостью глядя на грациозные движения девушки в длинной юбке.
  Через какое-то время он пошёл в деревню. Проходя  деревней с крышами из сухого камыша,  Шу Гинер заметил кузницу. Это его заинтересовало. Он подошел к кузнице и внимательно стал смотреть. Там сидел невысокий мужчина и что-то делал, что было не видно. Печка едва дымилась, он увидел деревянные коробки  в одной кости, в другой желтый порошок, остальные были не видны. Шу Гинер увидел железные пруты и мотыгу. Вот это интересно, - подумал Шу Гинер. Прошел дальше, его не заметил тот кто был в кузнице. Зайдя за изгородь, сделанную  вокруг одного из домов, он увидел мешок из че и прихватил его с собой, его никто не видел. Шу Гинер покинул илэй и вернулся к месту, где решил обосноваться. Чальмеги спала на траве, накрывшись большими листьями.
- А ты все время утром спишь, - заметил Шу Гинер, обратившись к Чальмеги. – Может ты родилась ночью?
- Да, действительно, - Чальмеги согласием кивнула и оживилась.
- Те кто родился ночью, целый день как бы спят, а к вечеру оживают, - заметил Шу Гинер.
- Что узнали? – спросила, усевшись Чальмеги.
- Я был в илэе, - сказал Шу Гинер. – Прошелся, посмотрел. Ничего особо не видел, кузница там есть.
- А мы нарвали длинной травы, связали её в пучки и выложили по полу хижины, - сказала Кванри.
  Шу Гинер удивился, заглянул в хижину и удивился ещё больше: пол был выложен пучками длинной зеленой травы, они были аккуратно уложены в разных направлениях, от травы стоял запах, и всем было понятно, что спать будет теперь теплее и мягче.
   Шу Гинер на следующий день предложил достроить еще одну комнату за той, что они сделали, ещё вдоль. Агаши с энтузиазмом взялись за это, и за 10 дней была сделана за стеной первой комнаты еще одна из переплетающихся прутьев замазанных глиной, она была шире и по бокам на чжан и выступала слева и справа от стены первой комнаты на чжан. Там они потом планировали сделать хозяйственные комнаты. В центре у стены достроенной комнаты Шу Гинер из глины сделал печку. Снизу с пола через оставленное отверстие в неё можно было подкладывать хворост, потом отверстие продолжалось в закрытом жёлобе, затем был открытый верх в жёлобе, на который можно было ставить посуду и готовить, а потом уже за стеной вдоль стены снаружи наверх выходила цилиндрическая глиняная печь. Она сужалась кверху и заканчивалась крышкой, а с края было отверстие для выхода дыма, высотой она была в три чи.
 С левой стороны от входа пристройки, где начинался подъем холма,  Шу Гинер начал копать палкой землю. Агаши его спросили: зачем?
- Может неожиданно придти какой-нибудь военный отряд, захотят чем-нибудь поживиться, попробуем сделать потайной ход.
   Все согласились. Под незначительным слоем глинистой почвой обнаружились камни. С помощью  других камней и палок все начали выкорчевывать камни. Было трудно, но камни от ударов трескались, и их удавалось расшатать. Через несколько дней они углубились на несколько метров и вот камни осыпались и они обнаружили пещеру. Осмотревшись с помощью зажжённых фитилей они увидели, что своды её высоки и были пологие места, где можно было сидеть, лежать и ставить что угодно, а в щели они услышали и затем увидели ручей. Это была удачная находка. Пока они пробивали проход, они выносили камни наружу.
- Мы их будем ставить в глину на стены дома и ещё кое- что сделаем, - сказал Шу Гинер.
- Что еще можно с ними сделать? – спросила Кванри.
- Мы сделаем смертельные проходы у дома, - сказал Шу Гинер, - чтобы избежать опасности.
- Откуда Вы про это знаете? – удивились агаши.
- Был такой стратег Чжуге Лян, он жил в Хань, воевал с царством Вэй в Поднебесной, тогда 3 царства воевали друг с другом: Вэй с Цао Цао, Шу во главе с провозгласившим себя императором Лю Бэем, у которого был такой стратег как Чжуге Лян и царство У с Сунь Цюанем у которого был стратег Лу Сунь. И вот Лу Сунь разбивший с помощью огня войско Сянь Чжу (имя, которое взял Лю Бэй, провозгласив себя императором) решил преследовать его, его войска спешили  на запад в царство Шу. Но недалеко от заставы Куйгуань он вдруг заметил, что над прибрежными горами витает зловещий дух смерти. Остановив коня и повернувшись к военачальникам, Лу Сунь закричал:
— Впереди засада! Остановить войско! Отойти на десять ли и расположиться боевыми порядками в открытом поле. Приготовиться к бою!
Лу Сунь выслал разведку, и вскоре ему доложили, что поблизости не видно ни одного воина противника. Лу Сунь не поверил, сошел с коня и поднялся на гору; там все еще витал дух смерти.
  Послали еще одну разведку, но и на этот раз не удалось ничего обнаружить. Солнце клонилось к закату, а дух смерти не исчезал. Охваченный тревогой и колебаниями, Лу Сунь решил в третий раз отправить на разведку своих верных людей. Вскоре они возвратились и доложили, что на берегу лежат огромные кучи камней, но ни одного человека, ни одного коня они не заметили.
Лу Сунь, не зная, что думать, приказал разыскать местных жителей и расспросить их. Вскоре к нему привели нескольких человек.
— Кто сложил на берегу камни? — спросил он. — Почему от них исходит дух смерти?
— Местность эта называется Юйпуфу, — отвечали жители. — Еще в то время, когда Чжугэ Лян шел в Сычуань, он прислал сюда воинов, и они на песчаном берегу выложили из груды камней план расположения войск. С тех пор на этом месте подымается пар, похожий на облако.
Выслушав жителей, Лу Сунь сам пошел взглянуть на камни. Остановившись на склоне горы, он разглядел, что между камнями есть проходы.
— Какое искусство вводить в заблуждение людей! — усмехнулся Лу Сунь. — Но зачем это сделано?
Спустившись с горы, он в сопровождении нескольких всадников въехал в проход между камнями.
— Солнце уже садится, — заметили военачальники. — Надо поскорее возвращаться…
Лу Сунь хотел выехать из камней, но тут налетел сильный ветер, взметая песок. И вдруг Лу Суню показалось, что странные камни приподнялись, а сухие деревья ощетинились мечами. Казалось, где-то поблизости бушует и бурлит река, бряцает оружие и гремят барабаны.
— Я попался в ловушку Чжугэ Ляна! — отчаянно закричал Лу Сунь.
Он хотел поскорее выбраться из этого места, но не мог найти выхода. Тут перед ним появился старик и, улыбаясь, сказал:
— Вы хотите выйти из этих камней?
— Прошу вас, выведите меня отсюда! — вскричал Лу Сунь.
Опираясь на посох, старик медленно пошел вперед и беспрепятственно вывел Лу Суня на склон горы.
— Кто вы, отец? — взволнованно спросил Лу Сунь.
— Я — тесть Чжугэ Ляна, зовут меня Хуан Чэн-янь, — отвечал тот. — Когда зять мой шел в Сычуань, он сложил здесь эти камни и назвал их планом восьми расположений. Они ежедневно меняют расположение, и их можно сравнить с десятью тысячами отборных воинов. Перед уходом мой зять сказал, что здесь заблудится полководец из Восточного У, и наказывал мне не выводить его отсюда. Но когда я увидел, как вы вошли через ворота Смерти, я подумал, что вам ни за что не выбраться из этих камней. Человек я добрый и не мог допустить, чтобы вы погибли. Я вывел вас через ворота Рождения.
— Вы изучили все проходы? — спросил Лу Сунь.
— Нет. Изменения их бесконечны, и изучить их не удастся! — сказал старик.
Лу Сунь соскочил с коня и с благодарностью поклонился Хуан Чэн-яню*.
- Так мы такие же волшебные камни будем создавать? – спросила Кванри.
- Да, но надо будет много больших камней, - сосредоточился Шу Гнер.
Со следующего дня они катили на частях деревьев найденных в лесу большие камни из пещеры и укладывали вокруг жилища. Не смотря на тяжелый труд у всех было радостное настроение, все были в грязи и каменной пыли, но знали, что теперь можно всегда помыться и набрать чистой воды рядом. Конечно, надо такую ценность охранять или скрывать.
Проходы в камнях должны были быть: остановка, рождение, обстоятельства, ранение, открытие, препятствие, испуг, смерть.

Шу Гинером и агаши были  сделаны восемь проходов, через которые мог свободно проскакать один всадник.
   Когда восемь проходов, созданные камнями были сооружены и полностью закрывали постройку, где жила троица,  Шу Гинер за ними и перед жилищем выложил из обожженного кирпича круг высотой в локоть и разжег там костер. Все сели и немного перевели дыхание. Ещё одну полукруглую печку из глины Шу Гинер сделал у кустов правого склона горы у хижины, так что её мало было видно.
- Темно, - огляделась Кванри. – Почему надо жить с предосторожностями?
- Это из-за правил, - сказал Шу Гинер.- У женщин есть склонность много болтать, и они выбалтывают то, что не надо и этим могут воспользоваться те кто рядом подслушал. Поэтому на это вышло правило – им, да и всем другим, говорят, чтобы меньше говорили и думали, когда что-то собираются сказать. Про нас здесь никто не знает, но если узнают, то кто-то может сюда забрести посмотреть, рассказать другому по простоте своей, так пойдет слух, а не все люди простодушны как крестьяне, могут быть и с коварными планами и могут быть неприятности.  Правило: молчи, думая о последствиях, которые не можешь предвидеть. Молчанием предвидишь не предвиденные последствия.
- Да, я об этом не задумывалась, поэтому попадала в ситуации, что надо мной смеялись, - задумалась Кванри.
- Другое правило, которое то же не замечают – это уважение к тому, кто что-то может или понимает. –сказал Шу Гинер. – Люди не ценят того кто что-то может: ну может и может, что в этом такого. Поэтому создали каноны: уважение к старшему, женщины к мужчине, поклоны. Те, кто у власти придумали себе чины и ранги, чтобы их уважали, это делалось для уважения. Тот первый кланяется, кто меньше по рангу, а кому кланяются, может только кивнуть в ответ.
- И ещё одно правило: не оставлять за собой следы, чтобы тебя не выследили, - сказал Шу Гинер. – по следам могут найти и неизвестно, что ждёт того кого выследили, когда жизнь ничего не стоит. Поэтому и посуда, и одежда всегда должны быть на своём месте и посуда всегда вымыта.
- Что теперь с проходами в камнях? – спросила Чальмеги.
- Мы сделали проходы: Остановка, Обстоятельства, Рождения и Смерти, – сказал Шу Гинер. – Это была великая работа. С другой стороны входы: Открытие, Испуг, Препятствие и Ранения. Можно будет проходить только через вход Открытие и выходить через проход Рождения,  их расположение надо запомнить, это сохранит жизнь. Остальные ловушки.
- Как так получаются они ловушками? – спросила Чальмеги.
- Это волшебство. Что такое камень? Мы не знаем, а мы на него не обращаем внимания, а в нем содержится память того, что происходило вокруг многие десятилетия. Почему одни камни нам приятны, а другие нет? Они несут память о плохом или приятном. Но чтобы они действовали их надо оживить, вложить в них силу.
- Как это делать? – спросила Чальмеги.
- Мы сейчас усталые, надо выспаться, отдохнув, будем делать упражнения для ловли силы, - сказал Шу Гинер.
- На рассвете Шу Гинер  взобрался на камни проходов, вознес троекратно молитву и стал крутиться справа налево вытянув в стороны руки, при этом левая ладонь была повернута вверх, а правая вниз. Так он прокрутился 9 раз и остановился. Он что-то чувствовал. Позвал агаши. Они поднялись к нему и все взялись за руки и стали двигаться по кругу слева на право вознося молитву:
- Великие силы горы придите к нам на помощь и защитите нас и наше жилище.
Потом спустились с камней. Шу Гинер встал напротив прохода Смерти и произнес: тот кто войдет – не выйдет, тот кто войдет – умрет и сложил ладони крест накрест ладонями вверх по плечам и через какое-то время отошел.
На следующий день он произносил заклинания перед входом Открытия:
- Возрадуется и окрылится тот, кто пойдет по этому проходу, пусть сопутствует ему удача и хорошие начинания.
Так он произносил у каждого прохода в новый день утром, а перед закатом Солнца перед следующим проходом, в эти дни он ничего не ел и спал у того прохода перед которым говорил вечером.  Агаши было интересно, они резвились и хихикали.
Шу Гинер закончил свои волшебные действия и чувствуя усталость прошёл на открытое пространство холма за их хижиной. Он сел на желтоватую землю и посмотрел вокруг. За дубами виднелись пушистые сосны и кедры, опадающая листва шелестела на ветерке. Он ничего этого раньше не замечал, зная, что надо реализовывать идеи, что без них будет неуютно находиться и агаши. Клочок тумана прошёл над вершинами деревьев вдали. Шу Гинер посмотрел на мелкую траву, плоские серые гладкие камни холма и пришли к нему мысли:
 - Мир  прекрасными цветами окружает меня, приятные запахи вдыхаю я из воздуха, птица пролетела.
Подошли агаши и сели рядом.
- Нравится вам здесь? – спросил Шу Гинер.
Агаши подняли головы и осмотрелись.
- Я редко замечаю природу, - сказала Кванри, оглядываясь, - так ничего, но лучше чем в той деревне, из которой мы убежали.
- А чего хотели в жизни? – спросил Шу Гинер.
- Хороший вопрос, - сказала Кванри. – Я просто живу в данный сегодняшний день и особо не думаю ни о чём.
- Наши родители никогда не говорили, что надо о чём-то думать, - сказала Чальмеги, - они говорили, что надо уважать старших, родителей. Часто говорили, что трудно жить.
- А от чего трудности? – спросил Шу Гинер.
- Если находишь путь, где можно ничего не делать, то его выбираешь, - заметила Чальмеги. – Ни родственники, ни я не знаем, что делать, чтобы было лучше. Всё что делали ни к чему хорошему не привело, с трудом выживали.
- Но вы же ушли, - сказал Шу Гинер, - вы сделали необычное действие, теперь вы в новой обстановке. Вам лучше?
- Пока, похоже, лучше, - заметила Чальмеги, - хотя мы всё время должны что-то делать, чтобы нам было получше.
- Так может такие действия приведут к лучшему и это будет жизнью? – спросил Шу Гинер.
- Не знаем для чего, я этого не поняла, просто живу и всё, - сказала Кванри.
- Ну, а вот чтобы что-то узнать в этом есть интерес? – спросил Шу Гинер.
- Что-то узнать… интереса мало, особенно когда полный желудок, - сказала Кванри, - сразу настроение улучшается.
- Ну, а себя вы цените? – спросил Шу Гинер.
- А надо? – спросила Кванри. - Я об этом не задумывалась, в себе ничего ценного не пыталась заметить.
- Ну а ты сама хочешь что-то сделать, распоряжаться собой? – спросил Шу Гинер.
- Не хочу, но живу сама по себе, - сказала Кванри. – Если я не смогу собой распоряжаться, значит, должен кто-то другой распорядиться.
- А я ценю в себе чувства, - сказал Шу Гинер. – Вот чувства возникают от места, от присутствия человека – восторг. Это же приятно.
- Я восторгов от присутствия каких-то людей не чувствовала, - заметила Чальмеги.
- А я чувствую радость, когда построю печку или дом, встречаю хорошего человека, от которого настроение поднимается, - сказал Шу Гинер. – Хорошо, что вы со мной, на вас можно положиться, с вами легче.
- Мы ж ничего особо не делаем, - сказала Чальмеги,  – это Вы всё делаете, интересные мысли Вам в голову приходят, у меня такие не приходят. Если приходят, то стараешься её сохранить, но это редко.
- Если вы начнёте себя ценить за какие-нибудь мелочи вначале, то вам будет комфортнее внутри, - сказал Шу Гинер.
- Да, такие мысли как сделать камни послушные твоей воле, можно себя ценить, - заметила Чальмеги.
- Упорство в усилиях могут дать результат, - сказал Шу Гинер, - как и не упорство, только другой результат.
- Тех женщин, которых я знаю у них всё время трудности: с мужем – не то делает, начинают советы давать, с ребёнком – не то делает, сперва действуют, а потом видят, что последствия этих действий привели совсем к другому результату, - вспомнила Чальмеги.
- Женщины просто не видят своих проблем, как и не замечают себя, а решать их мужчинам, - заметил Шу Гинер. – Да и мужчины тоже не знают, как вылезти из своих трудностей.
- Вот: еды у нас нет, надо пойти на поиски, - сказал Шу Гинер. – Пойдем в долину, что найдем в мешок. Наверно, это выход.
Так они и сделали, взяв мешки и палки.
  Они прошли несколько ли и увидели реку. Река была спокойная, вода прозрачная и в ней они увидели рыбок. Как захотелось их съесть. Они сделали верши, положили в них камни и выловленных креветок и положили их в воду, на дне они держались на месте весом камней. Через время они вытащили с трудом одну – там была небольшая рыбка в серебряной чешуе. В другой ловушке оказалось четыре сазана одного размера весом в три цзиня, а в третьей большая удлиненная рыба с тёмной спиной.
День был солнечный.
  Все были несказанно рады – столько еды! Рыбу почистили и пожарили, с собой Шу Гинер взял угольки костра в кусок бамбука. Легли спать у реки, было слышно журчание реки и всплески. Обратно домой пошли на следующий день, поев рыбки. Рыба была вкусна, тем более новый вкус всегда живее.
  Подходя к своему жилищу, Шу Гинер увидел, что ветка, которую он воткнул в камни прохода Смерти, сдвинута. Это интересно. Он вошел через проход Открытие и вышел через проход Рождение, опять вошел через вход Обстоятельств и в выходе прохода Смерти увидел бездыханное тело молодого оленя. Вот это была неожиданность. Он взвалил оленя на плечи и вышел через проход Начала. Агаши были невероятно удивлены.
- Олень сам не бежал бы в проход смерти, за ним кто-то гнался, - задумался Шу Гинер. Он вышел на пространство перед камнями и внимательно осмотрел площадку. Но следов не нашел.
Агаши просто пели, пританцовывая, как они предвкушали еду из оленя.
- Ну, уж точно самгепсоль сделаем из оленятины и соллотан.
Они сняли и растянули шкуру толстыми ветками, укрепив их в землю, разожгли три костра, обложенные камнями. От этого жар не рассеивается по ветру, а сохраняется жар и жара этого больше и быстрее образуются угли, на которых они стали тушить кусочки разделанного мяса. Мясо получилось мягкое, вкусное. Наелись до отвала, чтобы сохранить оставшееся, а его осталось много, завернули в листья и уложили в холодную воду пещеры, придавив камнями, чтобы сохранилось.
На следующий день повесили сушить на ветку дерева жилы ног оленя, могут пригодиться, что-то зашить или сделать тетиву лука, тушили мясо и ели и всё равно все не дотушили. Только на следующий день закончили, дотушили все мясо над огнем. Одну заднюю ногу Шу Гинер не тронул.
На следующий день он с ногой оленя пошел в деревню, внимательно осматривал участки у домов и увидел висящую повязку у хижины, крышу которой составляли высохшие стебли камыша. Повязка была похожа на ту, что была на Нон Хо. Он окликнул её. Через какое-то время выбежала Нон Хо, увидела Шу Гинера, обрадовалась, он поклонился, она убежала и вернулась к нему.
- Сейчас выйдут мои родители, - радостно сказала она.
   К Шу Гинеру вышли женщина лет 50-ти пухловатая в одежде из серо-белой  рами, подпоясанная поясом, волосы на овальном лице были собраны вверх  и укреплены темной заколкой из рога буйвола. И за ней худой мужчина с ней ростом тоже в одежде рами того же возраста.
Шу Гинер поклонился и сказал:
- Меня зовут Шу Гинер, я из Хань, давно хотел с вами познакомиться, в знак своего смиренного уважения примите мой дар, - и он протянул ногу оленя в ткани рами.
   Родители в ответ поклонились и приняли дар, развернув его, они увидели ногу оленя, подарок им понравился, они улыбнулись и  поклонились Шу Гинеру и пригласили его в дом. Там они сели на циновки как подобает хозяину и гостю, Нон Хо тоже вошла, заговорили. Чон попросил дочь принести чаю. Нон Хо принесла маленький столик с керамическим чайником и пиалами и раздала чай в пиалах.
- Вы, я слышал из Хань, как Вы сюда попали? – спросил отец Нон Хо Чон.
- Невероятное событие, - отстранился Шу Гинер, - даже не знаю, как это объяснить, жил себе у ямыней в Цзинь, вышел из дома и попал в Корё.
- Пути высших сил непредсказуемы, - сказал Чон. – Как собираетесь жить?
- Да, вот, живу в лесу, пытаюсь научиться жить, - ответил Шу Гинер.
- Хотели обратно вернуться? – спросил Чон.
- Думал об этом, - отвечал Шу Гинер, - раз так получилось, наверно, надо быть там, куда ты попал, да и сам я не очень стремлюсь возвращаться.
- Готов по мере сил помогать вам, - сказал Шу Гинер. Чон и его жена Чже поклонились.
На этом их первая встреча закончилась. Чже сказала Чону:
- Щупленький молодой человек, лет тридцати, выглядит хорошо, всё время о чём-то задумывается, неужели у него больше мыслей чем у нас? – оценила Нон Чже Шу Гинера.
- Этого мы не знаем, - отвечал Чон, - может он многое собирается вогрузить на себя.
- Как тебе молодой человек? – спросила Чже дочку Хо.
- Он увлекает и в его присутствии я оживаю, а в присутствии людей из нашей деревни, мне чувствовать  ничего интересного не получается, - ответила Хо.
В сумерках Шу Гинер вернулся к своей хижине. Подходя к хижине он услышал разговор.
- Потому что, когда ты, Кванри, задумываешься о том, что ты плохо относишься, и твоё отношение пропадает. Зачем ты, когда ко мне приходила, ты играла такие роли? – говорила Чальмеги.
-  А я не играю. Может, мне нравится,  как ты ко мне относишься, - возразила Кванри. 
- Я, вообще, не умею играть, Кванри.  А в чем тогда интерес в разговорах друг с другом, ты, когда  со мной одна – тогда честная и чиста как родник, - сказала Чальмеги.
- Да я всегда такая, не притворяюсь, - отнекивалась Кванри, в её голосе звучало удивление. – Я думала, что я всегда веду себя одинаково…
 и вошел Шу Гинер.
-   Ты думаешь, мне хочется слышать, что Шу Гинер  говорил? Когда я к Кванри прихожу, она мне все рассказывает, я слушаю, ничего не говорю, она все равно меня слушать не будет. Пусть она считает, что ей нужны такие простые отношения: она говорит – я молчу. А я считаю, что этого ей не нужно, – сказала Чальмеги.
- Чальмеги, ты должна просить прощения у человека? – улыбнулся Шу Гинер.
- Надо будет потренироваться. Трудно просить прощения у человека, если он в тебя не верит. Если б я была на твоем месте, то при встрече с И Жени я бы ей сказала, что восхищаюсь ее способностью отождествляться с собственными чувствами. – Сказала Чальмеги.
- Почему-то в присутствии мужчин  Чальмеги  радуется и считает, что я к ней плохо отношусь. Я от этой мысли просто трезвею, - сказала, посмотрев на подругу Кванри.
- Люди действуют и говорят, не замечая, как это выглядит со стороны, не понимают и не ставят себя на место другого, - сказал Шу Гинер. – Если не замечать, что говорит другой тебе, то это вызывает возмущение, как будто говоришь с пнём. Это отстраняет. Обычно люди охают и говорят о своём. Правители стран так же действуют: почему бы не захватить другую страну – она данному правителю кажется слабее его страны. Думает: захвачу и стану более великим.
   - Ты всё время говоришь про Хань, а разве не Цзинь империя в Поднебесной? – спросила Чальмеги.
  -  Да, опустил голову Шу Гинер. – действительно Сыма Янь, внук советника в царстве Вэй Сыма  И завоевал царства Вэй и Шу а потом и  царство У и объединил их в единое царство Цзинь. Но мне нравятся Чжао Юнь и Лю Бэй, а Сыма Янь и Сыма И, ну что, несравнимы с Лю Бэем по человечности и с его стратегом Чжуге Лянем в проницательности по действиям в тактике ведения боев.
   На следующий день Шу Гинер предложил поизучать окрестности стоянки. В хижине осталась Чальмеги, он с Кванри пошел в лес и там они разошлись. Шел он какое-то время, обернулся – деревья стояли неузнаваемые и он не помнил, что здесь только что проходил. Сперва он хотел уйти, так ему было не по себе, но потом ему пришла мысль: если от дерева идет такой настрой, оно сильное. Надо с ним подружиться и склонить на свою сторону, и может оно поможет. Он освободил ствол дерева от лиан и зачистил все вокруг. Потом он стал молиться, стоя у дерева:

- Великое дерево я всё вокруг тебя почистил, тебе теперь будет легче, я все время буду приходить и ухаживать за тобой, направь меня на путь, чтобы выйти из чащи лесной.
Воцарилась тишина и через несколько мгновений вдалеке подул ветер, но Шу Гинер не понимал куда надо идти, его левое плечо стали одолевать мухи, которых до этого не было совсем. Он пошел в этом направлении, налево, и через некоторое время вышел на места уже знакомые и окрикнул Кванри. Она через какое-то время отозвалась и подошла.
- Что-нибудь интересное нашла? – спросил Шу Гинер.
- Вот тебя, оппа, это самое интересное, - сказала Кванри. – А ещё там грушевое дерево и на нём груши.
- Как интересно, покажи, - заинтересовался Шу Гинер.
Они прошли с ли и на небольшой зеленой полянке Кванри указала на дерево. Дерево было темное, чувствовалась плотная древесина, и дерево было высокое. На верху росли большие темнеющие груши. Их можно было только сбить палкой.
   Шу Гинер нашел палку и стал кидать её, но не получалось сбить плоды, а они были так притягательны. Он нашёл палку, приставил к дереву и влез на неё, потом дотянулся до ветки и через какое-то время подтянулся к ней, натыкаясь на сухие ветки. Наконец, он встал на одну из веток и мог потрясти соседние, груши посыпались. Но выше было ещё больше груш, но до них ни не дотянуться, и никак не потрясти, чтобы они упали. Шу Гинер с трудом спустился и они собрали груши. Груши оказались очень вкусными. Шу Гинер стал думать, как сделать лестницу, чтобы добраться до верхних груш.
Вернулись в хижину, Чальмеги за это время зачистила шкуру оленя. Шу Гинер дал ей груш, Чальмеги обрадовалась и с удовольствием их ела. Потом  легли спать.

Шу Гинер опят пришел в деревню. Они встретились с Нон Хо.
- Родители ушли собирать урожай риса, а меня дома оставили, - улыбнулась Нон Хо.
- Мне сон приснился, что я в какой-то хижине, циновки лежат, аккуратно, их несколько. Подхожу к одной, там ты лежишь без одежды, но ничего не видно. Ты встаешь и уходишь, чувствую, ненадолго. Жду, жду, нет.
- А мне такой же сон приснился. Сон одинаковый. Но это было давно, в хижине, мы вместе с Вами, на мне почему-то тапочки и зачем не понятно.
- Я тебя обнимал, а ты меня отодвигала, - продолжал Шу Гинер.
- Вежливо? Вы были довольны? – острила Нон Хо. – Я хочу, чтобы кто-то готовил. Я сама умею готовить.
Они говорили и говорили. Время пролетело мгновенно.
- Ой, уже время позднее, - спохватилась Нон Хо и покраснела, опустила лицо.
- Время совсем не чувствуешь, - сказал Шу Гинер. Они расстались, договорившись о встрече.
Дни шли в изучении окружающего. Шу Гинер зашел в дубовую рощу. Здесь деревьями создавалось напряжение. Он осматривал место. Вокруг дубов не было более никаких деревьев, возможно, они из-за силы дубов здесь не вырастали. Он собрал желуди и выкопал три маленьких дубка. Вдруг услышал шорох, стал всматриваться и, наконец, увидел шар, шар коричневого цвета ворочался и оказался большой нутрией, а переворачивал её маленький зверёк светло-коричневый сверху, а животик был светло-серый. Зверёк был раз в шесть меньше нутрии и очень тонкий.  Как он справлялся с такой огромной крысой?  Шу Гинер стал смотреть за действиями зверька с вытянутой мордочкой, которой он хватал крысу и перекатывал её. Это была ласка.
- Ну, ты ещё поймаешь, а нам нужна такая еда, - сказал Шу Гинер и подошел к крысе. Зверек отпрыгнул и недовольно защёлкал. Шу Гинер взял нутрию, зверёк всё продолжал недовольно щёлкать, стоя недалеко, изогнув спину. Взяв молодые дубки и нутрию, Шу Гинер вернулся к хижине. Дубки он посадил рядом с хижиной и закопал жёлуди: может, вырастут.
Шу Гинер пошёл в деревню, подошел к кузнице. Подошел к кузнецу и поклонившись протянул большую пойманную крысу.
- Примите в знак признательности мастеру, который может из разных природных составляющих создать столь ценное произведение как металл, - сказал ему Шу Гинер.
Кузнец посмотрел, вытер руки о подол фартука, поклонился Шу Гинеру и с предвкушением удовольствия от мяса спросил:
- Какой  хороший  кусок мяса, чем могу помочь?
- Заинтересовался я металлом, откуда, Вы почтенный, составляющие достаёте?
- А Вы в этом разбираетесь?
- Немного. Смотрел иногда за работой кузнецов, - сказал Шу Гинер, внимательно посмотрев, как сложены стены печи для металла, – нужна железная руда.
- Да, это главное, - сказал работник, но далее молчал. Через какое-то время он сказал:
- Я использую кости и желтый песок, но все равно cek (металл) становится мягкий, камень его портит, только по мягкой почве можно долбить.
- Ну, надо что-то ещё пробовать, как он на воздухе становится лучше, - предполагал Шу Гинер.
– Вот пробую разное, - кузнец показал мотыгу. Шу Гинер посмотрел, провел камнем по поверхности, осталась борозда.
 - Сами-то откуда? – спросил кузнец.
- Из Цзюй, - сказал Шу Гинер и поспешил распрощаться с кузнецом, не дав ему дальше расспрашивать.
- Вот возьмите, - кузнец протянул Шу Гинеру металлическую заготовку ножа.
- О, спасибо, - обрадовался Шу Гинер и поклонился кузнецу.
- Приходите ещё, - сказал, улыбнувшись, кузнец, - меня зовут Киль. Вижу, что Вы человек думающий, приятно с таким говорить.
- Спасибо, - Шу Гинер поклонился, - меня зовут Шу Гинер, как-нибудь вернусь.
Мысли о создании cek не давали ему покоя.
Шу Гинер прошёл к Нон Хо и  сказал:
- Когда думаю о тебе – так хорошо, мысль и настроение дальше не идут никуда.
- Прошлый раз было так хорошо, я даже запела. Такого давно не было, - сказала Нон Хо.
Шу Гинер улыбнулся, глаза его потеплели и оживились.
- Я, конечно, рассказала о тебе родителям. Они нормально отнеслись к тебе, но спросили, когда ты будешь готов провести обряд свадьбы.
- Для того, чтобы тебе и нам было легче, надо обосноваться, думаю где найти источник еды. А чем занимаются у тебя родители?
- Мать ткёт ткани, они с отцом выращивают и собирают рис и большую часть отдают косоганам.
После разговора Нон Хо повела Шу Гинера в другую комнату и улеглась на серо – белую циновку. Жестом, ничего не говоря, предложила Шу Гинеру сесть. Шу Гинер сел рядом и говорит:
- Положи мне голову на ногу, - предложил Шу Гинер Нон Хо.
- Нет, - сказала Нон Хо, но настрой был другой, и она положила голову на ногу.
Шу Гинер стал гладить ее осторожно по волосам, животику и спине.
- Где Вы так научились? – Нон Хо было приятно, она прямо таяла, где её касались пальцы.
- Этому нельзя научиться. Это есть или нет.
Шу Гинер наклонился и поцеловал Нон Хо в губы. Её лицо в темноте не выражало чувств, но всё засветилось.
- Мне весело, - Нон Хо засмеялась. – Мне давно уже не было весело, а сейчас весело. Скоро родители с полей придут.  Лучше так,  сейчас  здесь свободнее.
- Не скоро придут, - сказал я.
- Они придут когда Солнце сядет, - утверждала как всегда Нон Хо.
- Не придут, - говорил Шу Гинер.
- Да, они же всегда приходят на закате, что их может задержать, - настаивала Нон Хо.
- Они придут гораздо позже, - не настаивал Шу Гинер.
Нон Хо не поверила. Родители пришли гораздо позже, Шу Гинер уже ушел.
Между работой троица сидела иногда на площадке у хижины. И они разговаривали. Многое было не понятно им: почему человек вызывает доверие своими словами, а потом хочет тебя обмануть?
- Мне бывает интересно только в самом начале, в первый момент. У меня есть ожидание. Я даже могу себя немножко раскрыть. А потом человек становится знакомым, и я уже не хочу произвести на него плохое впечатление. Поэтому пользуюсь ролью. Почему я решила, что роль лучше меня? – сказала Кванри.
- За ролью можно спрятаться, - сказал Шу Гинер. – Чем меньше говоришь, тем меньше поводов даёшь собой воспользоваться.
- Некоторые говорят: время проходит, но по вам не скажешь, - сказала Чальмеги. – Вы об этом не думаете.
- Не думаю, я точно знаю, что надо делать, - сказал Шу Гинер. – Поэтому мысли - это и есть время. Я знаю, что надо делать и делаю.
 
- Интересно, почему среднее сословие хочет быть значимым для своего сословия, а чиновники седьмого ранга уже никого не ценят, а простых людей и не замечают? – задумалась Чалмеги.
- Почему мы хотим быть значимыми для других людей? – сказал Шу Гинер. – Да, есть такое, но больше мы хотим быть значимыми для себя, мы же не знаем для чего нам другие люди. А простых людей «высшее» сословие не замечает, а от них зависит самое главное – жизнь, ведь кто трудится, чтобы приносить еду – урожай. А не замечают от чего зависит смерть – ведь почему она случилась? Происходит это незаметно, она может придти от тех кого не учёл, не заметил.
- Для кого я хочу быть значимой?- задумалась Чальмеги. – Я таких не вижу и не замечала. Не знаю, что делать с людьми.
- А ты много людей видела? – спросил Шу Гинер Чальмеги.
- Не мало, в деревне все общаются, - сказала Чальмеги. – Их интересует, как бы выжить и ничего не интересно, что вокруг происходит. Если и что-то происходит, они переживают, так как хотят чтобы всё вернулось  на те позиции что и до этого, чтобы было знакомым, чтобы было понятным.
И через какое-то время добавила:
- Не для кого я не хочу быть значимой. Мне не до кого нет дела. Потому что я ни в ком не принимаю участия. Значимым становится человек , в котором ты участвуешь!
- Почему же я ни в ком не участвую?
- Интересно, - сказал Шу Гинер. - Ты сама себе нужна только, когда ты нужна кому-нибудь еще.
- А я всё время считаю себя лишней, во всех ситуациях, - сказала Кванри. – Эти ситуации не для меня, я даже не наблюдатель, я не чувствую зачем они.

Шу Гинер предложил агаши пойти ещё раз к реке, что-нибудь раздобыть. Все пошли к реке, и неожиданно Кванри заметила куст зелёного деревца как шар.
- Ой какой красивый кустик, - сказала она.
Шу Гинер вгляделся и сказал, что это самшит. Его можно пересадить рядом с нами и ещё можно использовать корень. На этот раз в речке им удалось поймать в ловушки в реке четыре рыбки.
На обратном пути они выкопали куст самшита, там оказался большой корень.
- Из него можно сделать плошки, - сказал Шу Гинер.
Куст перетащили к хижине, веточки посадили недалеко от хижины и залили водой, чтобы дали корни, а старый корень стал обтёсывать Шу Гинер заготовкой ножа, которую подарил кузнец из деревни, он её заострил точа об камень.

Как хотела бы ты жить? – спросил в следующую встречу Шу Гинер Нон Хо, которая таяла в его присутствии.
- Вот как сейчас: чаще смеяться и меньше забот, но о тебе, оппа, заботилась бы, мне это приятно, - улыбнулась Нон Хо. Она дала ему суп из грибов могу, шампиньонов, молодых ростков бамбука, соевый творог с разными пряностями и сухие фрукты; все это тоже накрошено было мелко  и сварено в курином бульоне. Шу Гинеру еда понравилась, она была сделана со вниманием, он поблагодарил за еду.
- А вам-то хватает? – спросил он.
- Хватает, - Нон Хо улыбнулась.
- А детей хочешь? – спросил Шу Гинер.
- Конечно хочу, кто ж не хочет. А Вы, значит, знаете, что я думаю? – догадывалась Нон Хо.
- Нет, н-ет.
Через какое-то время:
- Как мне хорошо. Что Вы делаете?  Я была спокойная, ничего мне не надо, а теперь я хочу.
- Чего?
Молчит.

Через какое-то время они расстались в тянущих приятных ощущениях чувств обволакивающих их, призывающих думать только о них. Шу Гинер пошел к своей хижине.
   Придя к себе в хижину, он зажег факел и стал исследовать пещеру.  В пещере был большой свод, а что было за ним слева и справа не было видно. Шу Гинер рукой проводил по камню стен пещеры, отломал несколько кусков камней и вынес их из пещеры и стал рассматривать. Это были камни желтоватого и красноватого цвета. Твёрдые, но от ударов по камню крошились, вряд ли они подходили для обработки деревьев или строительства.
Шу Гинер пришел в следующий раз в деревню и к нему вышли родители Нон Хо. Поклонились.
- Как Вы живете? – спросила мать Нон Хо.
- Как-то удаётся пока жить, - не зная как ответить, сказал Шу Гинер.
- Может быть, лучше оформиться в нашей деревне? – спросила Нон Чже Шу Гинера.
- А какие последствия? – спросил Шу Гинер. – Потом как отнесутся власти к человеку из Цзинь?
- У нас есть возможность поговорить с одной чиновницей, Хён Хе, - предложила Нон Чже, - она что-нибудь посоветовала бы.
- Я это учту, но пока не надо, - сказал Шу Гинер. – Если меня даже зарегистрируют, придётся платить вашим властям налог, а что у меня есть? Ничего. Надо как-то продумать как встать на ноги. А как вы достаёте одежду?
- У нас есть ткацкий станок, омони сделал, - матушка кивнула на отца.
- А обучите тут агаши, что со мной? – спросил Шу гинер.
- У Вас есть агаши? – спросила матушка.
- Ну, они решили увидеть мир, покинули свой дом, судьба нас свела вместе,  мы объединились и вместе живём в хижине.
Они перемигнулись с Нон Хо.
- Скоро Новый Год, приходите со своими спутницами, отметим праздник, - предложила Чже.
 Шу Гинер поклонился и поблагодарил и  через некоторое время ушел.
Вернувшись в свою хижину Шу Гинер сел на циновку и разжёг тлеющий центральный костёр у дома.
- Когда появляются люди, у меня последние мысли уходят, - заметила Кванри.
- Клонит ко сну, последние мысли покидают, - добавил Шу Гинер и спросил, – вам самим-то нравится состояние, в котором вы находитесь?
- Очень, - сказала Кванри и глаза  её загорелись.
- Такое нестабильное состояние, - заметила Чальмеги. – Кванри замечает только то, что сама делает, оттуда и её состояние.
- Одно состояние: когда я что-то делаю и плохое состояние, когда кто-то что-то делает, а я этого не могу делать, - заметила Кванри.
- Кванри, вот о чём ты мечтала, что будешь есть вкусную жареную рыбу?
- Я мечтала, что я не буду одна. Я не правильно это сказала, вроде бы кого я видела по жизни, мне не нужны. Я просто страдала от того, что я никому не нужна, - сказала Кванри. – Я хотела утверждения какого-то.
- Все хотят утверждения какого-то,  так лучше себя чувствуешь, - сказал Шу Гинер.
- У меня такие мысли о людях, что все расстанутся, всё пройдёт в конце концов, - задумалась Кванри.
- Я об этом думаю с удовольствием, - сказала Чальмеги.
- Значит, тебе хочется быть одной? – спросил Шу Гинер Чальмеги.
- Нет, постоянно одно и тоже  надоедает и, если это пройдёт, то начинается скучно, - сказала Чальмеги.
- Значит такие отношения, что их не хочется продолжать? – спросил Шу Гинер.
- Значит, может быть, что-то другое, а я этого не могу, приходится всё обрывать, - сказала Чальмеги. – Кванри начинает брать инициативу, и ей становится не скучно. Потом ей надоедает, что она такая инициативная и ей хочется отвлечься от этого.
- А из-за чего человек может быть дорог? – спросила Чальмеги.
- Человек мне дорог, когда в те моменты чувствуешь, что нужна ему, - сказала Кванри.
- Человек дорог, когда ты к нему испытываешь приятные чувства, - сказал Шу Гинер. – Я вот познакомился с одной девушкой из деревни, она очень приятные чувства во мне вызывает, она мне дорога. И вы дороги, я вас ценю.
- Надеюсь, что это хорошее знакомство, - сказала Чальмеги, - а то всё скрываем.

   Однажды Шу Гинер ушёл далеко, прошёл наверно три ли и увидел людей полукругом стоявших в леске вокруг чего-то. О чём-то они говорили. Потом один вышел из круга в длинном халате, подошел к дереву, это оказался средней величины дуб, и он долбанул по нему дубиной, которая была у него в руках. Удар оказался силён: посыпались сухие ветви и жёлуди. Люди собрались, о чём-то поговорили и собрали ветки и жёлуди. Это заинтересовало Шу Гинера. Зачем они всё это делают? Он проследил за тем, куда отправились люди, это были обыкновенные крестьяне по одежде, и запомнил того кто ударял по дереву. Это был среднего роста немного грузноватый молодой человек, хорошо выглядящий, и в нём чувствовалась сила.
Через ли появилась деревня, они вошли в неё. Дальше Шу Гинер не пошёл, а проследил как мог за людьми, они исчезли из виду.
   Шу Гинер стал возвращаться к своей хижине и увидел упавшие веточки у входа Смерти. «Что-то произошло», подумал Шу Гинер и взобрался на вершину груды камней, которая образовывала проходы и осторожно посмотрел вниз: четверо людей в лёгких латах – солдаты с копьями стояли зайдя глубоко в проход Препятствие. Шу Гинер стал смотреть, что будет дальше. Солдаты стояли в нерешительности, не зная куда идти. Потом они двинулись в сторону прохода Обстоятельств. Перед этим проходом они встали с сомнением и мгновение как бы раздумывали и прошли в него. Шу Гинер дальше не мог видеть, а пройти туда без шума, незамеченным он не рискнул и он вернулся к женщинам в дом, рассказал о солдатах, что они застряли в проходах камней, а им надо тихо зайти за своё жилище и наблюдать. Он рассказал, что он видел. Прошло какое-то время, и ничего не было понятно, никто не появлялся. Все трое сидели у костра. Заговорил Шу Гинер:
- Самое лучшее ожидание – это отвлечься, они так просто из проходов не должны выбраться. Расскажите как вы жили? – спросил он агаши.
- Обыкновенный посёлок, - сказала Кванри, глядя на языки пламени, она ничуть не волновалась, может, на неё влияло спокойствие Шу Гинера. – Обыкновенные люди, с утра до вечера работа в полях.
- Совсем ничего интересного не было? – спросил Шу Гинер.
- Ну, если только…со мной всё время хотел дружить один парень, - заговорила Чальмеги. – Но он мне был совершенно не интересен.
- Как и все другие люди, - вставила Кванри.
- А тебе, что были интересны? – посмотрела Чальмеги на Кванри.
- Да, нет, это я так, - сказала Кванри.
- Этот парень меня добивался, он не думал об ошибках, я вынуждена была обратить на него внимание, ну подыграла ему, я подыгрываю тому, с кем общаюсь, - продолжала Чальмеги. - Меня с ним заинтересовало то, что возникают необычные чувства.
- Неужели бы меня удовлетворили такие эгоистические чувства? – задумалась Чальмеги. – Мне тяжело делать долго не то, что  хочу.
- Я чувствовала себя с этим парнем очень одиноко, причём это не с ним связано, - сказала Чальмеги.
- Когда тебя человек не понимает, а ты надеялся  на него, то чувствуешь одиночество. Надо создать что-то, за что ты начнёшь  ценить себя. А со мной ты что чувствуешь? – спросил Шу Гинер.
- С Вами я чувствую, что я сильно привязана к миру, ко всякой ерунде…, я чувствую, что я вынуждена быть с Вами. С Вами я вынуждена быть с собой, а не с Вами. От общения с Вами возникает такое отчаяние, а с ним надежда с ним не связанная…как на необитаемом острове, - сказала Чальмеги.
- Да, но и сама-то ты не делаешь, что ты хочешь, почему ты стала на него надеяться? - заметил  Шу Гинер. – Почему люди начинают надеяться на другого? Он что кажется сильнее… умнее.
- Он ничего, что мне нужно не понимал. У меня тогда к нему были такие беззащитные чувства. Я хочу вернуться к тому какой я была раньше: капризной, упрямой.
Наконец они все захотели спать и ушли в дом. Шу Гинер подошел к проходам в камнях, прислушался, слышен был только ветерок. Шу Гинер пошел и лёг на циновку, но всё равно не уснул, а прислушивался.
   Утром Шу Гинер,  посмотрев на небо, увидел Солнце, оно несколько раз появилось между облаками, облака шли с юго-востока на северо-запад. Солнце появилось впервые за несколько дней, всё время небо было в облаках, стоял туман. Он зашёл в проход и через какое-то время вышел и подошёл к агаши:
- Пошли, поможете мне вытащить солдат, - сказал он агаши.
- Они как? – спросили агаши.
- Они отключились, синкоп у них, - сказал суетливо Шу Гинер. – Их надо оттащить оттуда подальше от нас.
- Они живы? – спросили агаши.
- Живы, живы, но очень ослаблены, - отвечал Шу Гинер.
   На одном из солдат были светлые кожаные тапочки с квадратными мысками, и он был в повязке. Шу Гинер снял с него головную повязку, со всех военные короткие халаты и тапочки из пеньки и вместе с копьями отнёс их в дом.
Потом они  отнесли в лес солдата. Когда они принесли в лес солдата и положили его на землю, то услышали чей-то голос в стороне:
- Давайте помогу.
Они вздрогнули и оглянулись, недалеко стоял парень в тёмно-синем халате не худой высотой в 5 чи. У него были чёрные длинные волосы, головной повязки не было. Все внимательно смотрели на парня.
- Я вам ничего плохого не сделаю, - парень подошёл к Шу Гинеру и поклонился. – Зовут меня Тайши Су, я живу в деревне Мок Хан Мэ Ын (Холм сокола), здесь в нескольких ли отсюда. Как вам удалось совладать с солдатом?
- Они зашли туда, куда не надо, вот и всё, - сказал Шу Гинер.
- Их несколько? – изумился парень. Шу Гинер кивнул.
- Как же они впали в такое неподвижное состояние, вроде ранений нет, они живы? -  спросил Тайши Су, вглядываясь и в троицу и в солдат.
- Пути Дао неподвластны пониманию, - сказал Шу Гинер. – Если хочешь помочь, пошли.
Они вернулись за вторым, а потом и третьим солдатом и вдвоём Шу Гинер и Тайши Су сперва перенесли их к первому, а потом и перенесли ещё дальше всех троих солдат.
- Через какое-то время, они придут в чувства, - сказал Шу Гинер, - они только в шоке и отключились.
- Что-то Вы, учитель, с ними сделали? - вопросительно посмотрел на Шу Гинера Тайши Су.
- Знаешь, каким искусством охраняют войны Императора? – посмотрел на него Шу Гинер.
- Нет, ничего такого я не слышал, в деревне такое никто не знает, - ответил Тайши Су.
- Это «ки-ай киатсу» – действия энергией на танден противника, - сказал Шу Гинер. – Они так останавливают врага. Здесь что-то из этих же штучек.
- Учитель, жду Ваших наставлений, - Тайши Су соединил ладони, положив их друг на друга, перед своим овальным лицом и поклонился в знак уважения Шу Гинеру. – Что такое «тандэн»  не проясните мне деревевещине?
- Танден – это центр человека, чем он за всё цепляется исходящими оттуда линиями энергии ци, мы так чувствуем людей и они нас, находится он под пупком каждого человека, им человек чувствует присутствие того кто прячется, опасность.
- И как Вы меня чувствуете? – поинтересовался Тайши Су.
- Ты не знаешь чем заняться, нет у тебя направления, так есть небольшая сила и немного доверия, иногда на тебя можно положиться, - сказал Шу Гинер. – Слово не держишь.
- Так это потому, что не знаю что делать, - сказал Тайши Су. – А Вы знаете, что делать?
- Знаю: в ситуации, в которые тебя ставят силы, надо сперва выжить, а потом действовать так, что тебе будет комфортно и ты начнешь ценить сам себя, - сказал Шу Гинер.
- Когда я начну сам себя ценить? – задал риторический вопрос Тайши Су.
- У тебя вокруг нет никого, на кого можно полагаться, кого бы ты ценил и выбрал бы путь, который тебя устраивал, поэтому ты ходишь из угла в угол…по лесу, - сказал Шу Гинер.
- А не ты ли недавно долбил дуб поленом? – всмотрелся в него Шу Гинер.
Как будто, вдоль по телу Тайши Су что-то прошлось, он сказал:
- Да, это я, показывал, что правильным ударом можно ссыпать жёлуди и ветки дуба, - сказал удивлённый Тайши Су.
Они подошли к хижине Шу Гинера сверху, с поднимающегося склона холма.
- Не увидишь, пока не подойдёшь совсем близко, - заметил Тайши Су.
- Можем посидеть у костра, сожалею, что ничего нет есть, - сказал Шу Гинер.
- Я скоро принесу, учитель, - сказал Тайши Су.
- Меня зовут Шу Гинер, - сказал Шу Гинер.
Тайши Су сложил ладони рук перед лицом и поклонился:
- Ждите, я скоро.
- Никому не рассказывай о нашем жилище, это приведёт к неприятностям, - предостерёг Шу Гинер.
- Не скажу, - Тайши Су ещё раз поклонился и ушёл.

Шу Гинер унёс и спрятал в пещере копья и одежду, предложил одеть тапочки агаши, они одели сплетённые из пеньковых верёвок, а кожаные передали Шу Гинеру.
- Теперь у нас есть хоть тапочки и какая-то одежда, - сказал Шу Гинер агаши. Их одежда из рами была в потрёпанном состоянии, в ней ходили и делали всё кроме замеса глины, тогда её попросту снимали, Шу Гинера не стеснялись, он им нравился и ему доверяли.
 С агаши Шу Гинер набрал хвороста и стал поддерживать огонь.
- Солдаты будут живы? – спросила Чальмеги.
- Они в шоке от сил, с которыми столкнулись, но должны ожить, - сказал Шу Гинер.
- Вот это да, - сказала Чальмеги, - как, оказывается, может быть.
- А этот парень, ему можно доверять? – спросила Кванри.
- То, что он не расскажет про нас, чувствую, не расскажет, - сказал Шу Гинер.
- Какой-то он ненадёжный, - заметила Чальмеги. – тюфяк, как две коробки для перевозки вещей.
- Пытаюсь представить: можно ли на него надеяться, - сказал Шу Гинер, - не чувствую это в будущем, но встреча произошла, а встречи – это самое главное в жизни.
 Вернулся Тайши Су, принёс мешок, в нём оказались хурма, груши, капуста, хлеб и небольшой мешочек риса. Все были рады этому.
- Давно не чувствовали вкус такой еды, - сказала Чальмеги Шу Гинеру, уплетая за обе щёки.
- Ешьте, - Тайши Су сел у костра, - так вы и собираетесь жить?
- Пока так получается, кругом ланы, войска, можно всего лишиться, если высунуться.
- Ну, у нас в деревне пока тихо, - сказал Тайши Су, - только налог собирают с урожая.
- А ты как живёшь? - спросила Чальмеги Тайши Су.
- Отец исчез, не знаю где он, вышел – не вернулся, мать в стране Девяти Источников, - он поклонился земле, - сам в доме, ищу пропитание, иногда получаю работу от местного судьи.
- Как дальше жить думаешь? – спросила его Чальмеги.
- Думаю, но ничего не придумал, - сказал Тайши Су, - а вы так и живёте здесь?
- Так и живём, здесь, как ты там, - сказала Чальмеги.
- Разрешите остаться на ночь? – спросил Тайши Су, посмотрев на Шу Гинера.
- Оставайся, - сказал Шу Гинер. Он чувствовал от Тайши Су какую-то легкость, не смотря на грузность.

   К утру всё небо закрыли темно-синие тучи, и появился ветер, потом сильнейшие порывы ветра стали проноситься над холмами и гнуть деревья. До хижины доносились только ослабленные порывы, она же была между двух холмов, и на них были ещё деревья, которые тоже уменьшали силу порывов ветра. Появилась серая туча и приближалась к хижине. Прошёл небольшой дождь. Было жутковато смотреть на тучу.
Тайши Су поклонился и ушёл, ничего не говоря, когда прошёл дождь, но ветер всё равно был сильный.
Следующий день был ясный, небо было голубое, ветра не было вовсе. Вернулся Тайши Су, в руке он держал мешок из рами, высыпал его содержимое на пень от дерева. Там оказались сухофрукты (яблоки и груши), разный изюм, сушёная дыня, курага, хурма, бутылка со сладким вином, муки наверно, кын (600 грамм).
- Я что-то сделаю, - кинулась Кванри к яствам, расстелила на пне ткань рами, положила сухофрукты и изюм в глиняную плошку, залила сладким вином и стала ждать, когда пропитается. Так она худенькая сидела у пня, поджав ножки, и живо так потирала о них руки, ахала. Потом её озарило: она вытащила оттуда уже пропитанные сухофрукты, изюм, заела хурмой и выпила с прихлёбыванием содержимое. И стала кататься по полю и смеяться. Всё, что её сцепляло с её собственной глупостью, растворилось в сладостях и алкоголе, она извертелась и поползла животом по травке, урча. Все засмеялись. Рот Кванри открыла, язык вылез в сторону и изогнулся, это было приятно, Кванри выглядела совсем другой, её лицо преобразилось и стало как бы уже и загорелей, обычно большие глаза ни на чём не задерживавшие взгляд теперь живо смотрели куда-то вперед, она выглядела изящной.
   Вдруг на склоне холма, недалеко Чальмеги заметила маленькую девушку в голубом халате, спускающуюся к ним.
- Смотрите, - показала пальцем Чальмеги на девушку.
   Все оглянулись, Тайши Су изменился в лице и пошёл навстречу девушке. Появилась фигура молодого человека, он шёл на некотором расстоянии от девушки и был одет в голубовато-серые штаны и куртку чогори.
- Ты что здесь делаешь? – спросил Тайши Су агаши.
- Вот ты где? – посмотрела на людей невысокая девушка. Она не ответила на вопрос.
- Не люблю, когда за мной следят, - недовольно сказал Тайши  Су.
- Ты же знаешь Линчжэн, - сказал подошедший парень, улыбаясь.
- Знаю, но не принимаю такого, - сказал недовольно Тайши Су.
- Это твои друзья? – спрашивает далее Линчжэн.
Тайши Су молчал. Шу Гинеру не понравилось такое количество новых людей, он стал наблюдать, что будет дальше. Встала и подошла к ним Чальмеги и говорит:
- Ко мне с таким маленьким ростом не подходи.
- А я могу? – спросил новый парень.
- И что ты скажешь? – спросила Чальмеги.
- Линчжэн хочет так же решить проблемы, как и ты, ей не помочь? – спросил парень.
- Приятно убеждать, когда человека убеждают твои убеждения, - сказал Тайши Су, глядя на парня.
- Мне показалось, что чувства Линчжэн фальшивые, вот я отталкивался, - Тайши Су посмотрел на Линчжэнь.
- А что ты делаешь, когда видишь лёгкую достижимость человека? – спросил парень.
- Пугаюсь, - ответил Тайши Су, - меня никак, наверно, не добиться, если внешним действовать на меня. Ли Ин Су, почему тебя немного злит, что люди не замечают, что я такой дурак … вероломный?
- Нет, Тайши Су, я никогда тебя не считал вероломным…дураком.
- Мне кажется, что ты меня с одной стороны любишь, а с другой ненавидишь, - обратился Тайши Су к Ли Ин Су.
- Мне кажется, что тебе от меня чего-то не хватает, - спарировал Ли Ин Су .
- А мне мало от кого чего-то хватает, - сказал Тайши Су, посмотрев на Линчжэнь, - ты что-то необычное со мной в себе чувствуешь?
- Мне хочется всеми силами что-то удерживать в себе.
- Ты о себе сейчас говоришь? – спросил Тайши Су.
- Нет, сейчас я почему-то чувствую себя надёжно ограждённым, - задумался Ли Ин Су.
- А ты всегда хотел удерживать это в себе? – спросил Тайши Су.
- Если я перестану это удерживать,  я стану таким как Линчжэнь, - ответил Ли Ин Су .
Тайши Су повернулся к Шу Гинеру и соединив ладони друг на друге поклонился и сказал:         - Извините учитель, меня так захлестнули эмоции, когда я увидел Линчжэнь, что я хотел себя защитить, свой внутренний мир, хотел защитить комфорт, в который хотят влезть.
- Ничего, мы вам не мешаем? – сказал Шу Гинер.
- Думаю, мы мешаем, а я хотел помочь… выходит, только себе, - сказал Тайши Су. – У меня такое ощущение, когда я с Ли Ин Су , я ничего не могу сделать, всё что я мог, я сделал.
- Это твои знакомые? – спросил Шу Гинер.
- Да, - и представил их Шу Гинеру, они поклонились. Шу Гинер пригласил сесть вокруг очага.
- Чем живёте? – спросил Шу Гинер.
- Проблемами. Вот, у меня есть проблема: как человек понимает другого? Мне легче понять мужчин, а не женщин. Мне легче понять как себя вести с ними, чем с женщинами. –  сказал Тайши Су. - Бывает ли такое, что ты, Ли Ин Су, что-то незнакомое видишь в человеке и что ты с этим делаешь?
- То, что я вижу в человеке – то я понимаю, -  сказал Ли  Ин Су.
- Я хочу с человеком иметь хоть какие-то отношения, - сказал Тайши Су, - а отношения, которые получаются, от них мучаешься только.
- Мучаешься – это, когда живешь с собой и с одним и тем же постоянно, - сказала  Линчжэнь.
- А зачем другой человек? – спросил Тайши Су.
- Чтобы вместе мучиться, - сказал Ли Ин Су.

- Линчжэнь, а тебе чего не хватает во мне? – спросил Тайши Су.
- А ты как думаешь?
- Я думаю, это вообще со мной не связано, что тебе нужно. Может я не прав? Хотелось бы быть не правым. Я понял: девушка будет сидеть и ждать от парня инициативы. Линчжэнь, ты просто не веришь в разговор со мной или хочешь его отложить.
- Не знаю, - сказала маленькая девушка.
- Линчжэнь, а почему так странно получается, что ты разочаровываешься во мне, а потом опять надеешься?
- Потому что надеюсь, что буду тебе нужна.
- А что тебе тогда нужно во мне? – спросил Тайши Су. – Честное слово, не понятно.
- Я сама не знаю. Ты действительно об этом хочешь говорить?- спросила Линчжэнь.
- Да, я никогда не могу понять, что нужно во мне, - сказал Тайши Су.
- Как-то ты такой разговор затеял, - засомневалась Линчжэнь, посмотрев на новых людей.
- Так ты не очень любишь говорить правду, когда со мной и Ли Ин Су , - сказал Тайши Су. – Может, сейчас начнёшь, наконец?
Но заговорила Чальмеги.
- Я поняла: мне нужна твоя откровенность. Меня она как-то освобождает, становится очень хорошо, - сказала Чальмеги. – Я никогда не видела, чтобы мою откровенность принимал мой парень, а от тебя я принимаю.
- У Тайши Су же такая тяжёлая откровенность, - сказала Линчжэнь.
- Зато она не испорчена никакими мыслями, - сказала Чальмеги.
- Может, ты меня научишь, чему хотела? – спросил Тайши Су Линчжэнь.
- Может это и невозможно. Я не вижу тех вещей, которые я могла бы от тебя принимать. Но мне хочется, чтобы…не знаю…радоваться. Я не могу, чтобы мне было так больно, не хочу. Я не могу всё время себя чувствовать отодвинутой, всё время быть за стенкой. То, что ты отодвинулся не главное. Главное, то, что ты сделал. Я не знаю почему ты обиделся.
- Почему? Я так не считаю, - сказал Тайши Су. – Мне кажется невозможным быть интересным другому человеку, для этого он должен быть настолько выше.
- Какое-то время приятные чувства, которые вызывает человек, могут привлекать,  - сказал Шу Гинер, - а потом мысли. Возникают же мысли, они могут быть интересными.

Напряжение осталось, но никого более не затрагивало.
- Это вы так живёте? – огляделась, наконец, Линчжэнь.
- Пытаемся выжить, - сказала Кванри. – Я только здесь работая не чувствую себя лишней.
- А парень-то у вас есть? – спросил Тайши Су, посмотрев на Чальмеги.
- Это было в той жизни, которую я оставила, - сказала Чальмеги. – Я покинула дом, ничего интересного там не было, и парень не был интересен.
- Ты у меня Чальмеги вызываешь чувство беззащитности, - сказал через паузу Тайши  Су. – Как же он тебя добился?
- Он сумел меня добиться, это меня восхищает, больше ничего там нет. Мне понравилось, как он это делал. Он не думал о неудаче, я ему, конечно, помогла.
- Ты говоришь как-то снаружи, а как внутри? – спросил Тайши Су.
- Ты представляешь, как глупо люди друг другу даются, - отстранилась в задумчивость Чальмеги.
- Они дают по чуть чуть, а не всё берут, в человеке же есть и то, что не нравится, плохое, - сказал Тайши Су.
- Я не восхищалась его  чувствами, - сказала Чальмеги.
- От его присутствия было хорошо и тебя это радовало? - спросил Тайши Су.
- А у тебя от разных людей разные чувства? - спросил Ли Ин Су Тайши Су.
- Немножко разные, - ответил Тайши Су.
- Это чувство новизны от человека. То, что у тебя к одному парню, у Тайши Су ко всем девушкам, - сказал  Ли Ин Су .
- Можно сказать, что этот парень был привязан ко мне моими чувствами, - сказала Чальмеги.
- Мне кажется, человек бросает другого, потому что он не может что-то выдержать в себе в его присутствии, - сказал Ли Ин Су . – Он вызывает такие чувства.
Разговор сошёл на нет, сник, никому не удавалось ничего подумать. Все молчали и наконец, все раскланялись и троица ушла.
   Шу Гинер и агаши зашли в свой домик, где была постелена трава, чтобы было мягко спать. Они накрылись одеждами солдат, шкурой оленя и легли как обычно все вместе, так и теплее. Шу Гинер ничего особо не думал о новых людях, но сказал:
- Раз нас так раскрыли, узнали, где мы обитаем, надо продумать, как прятаться. Проложим кучками камни на высоту в два локтя по границе подхода к хижине на склонах холма в разных местах. Далее, сделаем проход в пещеру незаметным и все предметы и продукты будем складывать в тайниках пещеры. Ещё бы хорошо построить башню где-нибудь выше по склону, откуда можно увидеть часть долины у проходов камней, что мы соорудили. Но это потом, когда мы сможем сделать скрепляющую смесь, которая бы держала камни.
. Кванри, как обычно развернулась на спину и вытянулась по всей длине, а Чальмеги с другой стороны подогнула ноги и спала, сжавшись на боку. Им теперь было гораздо теплее. И приснился Шу Гинеру сон, что его провели в какой-то дом, там её Сян Яй-ши рассказала, что живут в нём много разных родственников, а стены, он вгляделся, надо было восстанавливать, они треснули и осыпались. И лежит на полубоку его Сян Яй-ши, пополневшая, виден изгиб её обнажённой талии, и он полез рукой на её талию и она не реагировала. Что за сон? – подумал Шу Гинер. Рядом две агаши, что он здесь сделает? Но к Сян Яй-ши не тянуло.
Утром Шу Гинер предложил агаши пройти вверх по склону холма, посмотреть что там. Они взяли с собой два мешка, пошли и вышли ближе к вершинам холмов и левее увидели холм, идущий под углом к основному хребту холма, и ниже он заканчивался обнажённой скалой красного цвета в виде треугольника. Это осыпался внешний слой почвы и обнажились камни скалы. Шу Гинер их внимательно просмотрел. Ниже была ложбина, усыпанная камнями, она уходила вниз. Это было русло засохшего ручья. Шу Гинер с агаши спустились вниз почти на ли по руслу и там уже появился горный ручей. Слева и справа от него стояли ели.
- Давайте здесь сделаем хижину, - предложил Шу Гинер. – Она может пригодиться.
Агаши согласились, понимая, что может пригодиться.
Рядом ещё левее ручья было сравнительно ровное мсто, прикрываемое от ветров деревьями, там и решили ставить хижину. Начали собрать камни, выложили часть стен. Шу Гинер спустился ниже и нашёл глину и принёс её четыре мешка. Глиной укрепляли камни стен. За два дня они полностью сделали стены с пролётами для окон, одно со стороны вершин, другое со стороны щели идущей вниз.
Они спустились вниз к своей хижине и приготовили рис. В этот день они только сидели у своей первой хижины у пещеры. На следующий день они начали создавать крышу, положили балки, перевязывали лианами и приготовили двухскатный каркас. Затем снизу набирали высокую траву в мешки и завязывали в пучки и укладывали рядами по каркасу. На них уложили ветки елей, что нашли в округе, они тем закрепили пучки травы, чтобы их не унесло ветром.
- А окна чем прокладывать? – спросила Кванри.
- Не хочется бумагой, - сказал Шу Гинер. – Будем смотреть, что подойдёт.

Перед новым годом Шу Гинер привёл агаши к родителям Нон Хо, представил и попросил обучить ткацкому делу.
- Вам нормально жить в хижине в лесу, нет тоски по дому? – спросила Чже.
- Есть тоска, когда дома живёшь, - сказала Чальмеги, - тяжело, но что можно предпринять, дома была скучища.
- А с Шу Гинером получается интересно? – Спросила Нон Чже.
- Ну, это уж не то, что сидеть в деревне и с утра до ночи заниматься рисом, - сказала Чальмеги.
Чальмеги задумалась.
  -   С людьми обычно простые вещи обсуждаешь и действия их простые. Это не увлекает.
Нон Чже стала объяснять, как работать на ткацком станке, агаши внимательно слушали и смотрели.
- Шу Гинер о чём-то всё время думает, - заметила Чже.
- У него постянно какие-то мысли, какие-то идеи, - сказала Кванри. – А у меня никаких, вообще не думается.
             -  Я раньше Шу Гинером восхищалась, а потом, когда начала думать, то это   исчезло. Когда я начала думать, появилась какая-то ответственность. Шу Гинер – нехороший человек, он поддерживает это восхищение.
-  А ты начинаешь искать какие-то недостатки? – спросила Чже.
- Нет, нет, - сказала Чальмеги.
-  А ты попробуй восхищаться кем-нибудь другим, - предложила Чже.
                -  Да пробовала. Сперва восхищалась, а потом как к сыну отношусь. Я думаю, Шу Гинер будет поддерживать это восхищение.
Обучение шло несколько часов, Чже предложила заночевать у них. Нон Хо обрадовалась, им постелили циновки из че. Впервые вся троица за долгое время ночевала в нормальных условиях. На следующий день Чже продолжила обучение агаши.
-  Чальмеги, а как ты относишься к Чже?- спросил Шу Гинер.
- Спасибо Вам за гостепреиимство, - агаши встали и поклонились Чже, - и за то, что Вы нас учите, нам это очень важно, чем больше мы можем, тем легче нам будет.  Но мы же объединимся, а объединёнными силами легче жить .
- Я к Вам отношусь как к маме с уважением к вашему вниманию к нам и с разочарованием, - сказала Чальмеги.
- А что ты когда-то была очарована? – спросила Чже, она заинтересованно взглянула на Чальмеги.
-  Ну конечно. Когда Шу Гинер Вас представил, я была очарована. Думала: новый человек, что-то новое скажет.
-  Ты представляешь, как ты будешь дальше жить? – спросила Чже Чальмеги.
-  Представляю. Но я от этого не откажусь. Это будет нелегко. Я, конечно, теряю чувство, но их можно потерять, - сказала Чальмеги
- А ты, Кванри, тоже восхищалась, или вы об этом не говорили? – обратилась Чже к Кванри, которая тихо сидела, обняв колени и уставившись в пол.
- Мне Шу Гинер очень нравится, я в нём не разочаровывалась и Вы к нам хорошо относитесь, значит, Вы хороший человек, - сказала Кванри.
-  Может быть, другие люди  ещё будут восхищаться, - задумалась Чальмеги.
-  Ну ладно, во мне ты разочаровалась. Восхищение проходит и сменяется разочарованием?- спросила Чже Чальмеги.
-  Обычно чего-то совсем пустое приходит. А тут восхищение сменяется разочарованием, это ж лучше. Сменяется, тогда только с собой остаёшься, - ответила Чальмеги.
-  Так ты в одиночестве остаёшься? – спросила Чже Чальмеги.
-  Нет, это люди  с одиночеством остаются. Я остаюсь с тем, что я знаю об этом человеке.
-  Что тебе дороже чувства или ещё что-нибудь? – спросила Чже Чальмеги.
-  Знания. Чувства я же согласилась потерять, - сказала Чальмеги, - а знания – это то, что даёт уверенность.
-  Чальмеги, получается, чувства для тебя не значат?- заинтересовалась Чже.
-  Значат, потому что я их ищу.  Чувства дают знания. Сначала ими поиграешь, а потом начинаешь думать.
-  Начинаешь думать отстранённо от чувств?- спрашивала дальше Чже.
- Нет, это как продолжение, что ли, - задумчиво отвечала Чальмеги.
- У меня таких мыслей никогда не было, - задумалась Чже. – Как такие мысли появляются.
- Мысли возникают от мыслей, - сказала Чальмеги. – Кто-то сказал мысль или она под давлением возникла у тебя и она вызывает мысль у тебя.
- И ты о них с кем-нибудь говорила? – заговорила Чже.
-  Нет, я вообще молчу, - сказала Чальмеги.
- Почему? – спросила Чже.
- Если  разговаривают, а у меня мысли в другую сторону, то я не хочу их терять, – сказала Чальмеги. -  Если кто-то говорит то, что надо, то хорошо. А если нет, то не задумываешься об этом, понимать - то нечего. Но чтой-то я не вспомню людей, которые говорят интересные мысли, всё о жизни, как собрать рис, какие дожди, ветры и влажность, как шить одежду и сохранить ребёнка. О-очень интересно.
- Бывает, такие красивые мысли говорят, - вспомнила Чальмеги. – но они во мне ничего не пробуждают.
Через какое-то время, Шу Гинер сказал, что наверно пора идти.
- Омони, можно я пойду с Шу Гинером? – спросила матушку Нон Хо.
Чжи посмотрела на дочь.
- Хорошо, посмотри, как живёт твой принц (дежани), - улыбнулась она и посмотрела на Шу Гинера.
- Кам- са- хам- нида! – воскликнула Нон Хо и подпрыгнула от радости. Шу Гинер и Нон Хо и за ними агаши пошли в сторону своей хижины. Как только они вышли из деревни, пальцы рук Шу Гинера и Нон Хо свились вместе, они поцеловались и очень были довольны, глаза их горели от счастья.
- Омо, - сказала Кванри, видя это. – Я тоже так хочу.
- Красиво, - сказала Чальмеги.
Шу Гинер показал Нон Хо домик, печку, зашли в пещеру с факелами. Нон Хо это было интересно. Шу Гинер проводил её обратно к родителям. Они обнялись и расстались.  Ночью никто не спал, но на следующий день все пошли к семье Нон Хо.
- Ну, как вы? – улыбнулась на поклон им Чжи и повела в хижину.
- Всю ночь не спали, очень возбудились, - сказала Кванри.
- Что, о чём-то интересном думали? – спросила Чже.
- Состояние было новое, - сказала Кванри.
- Это как челноком проводить? – спросила Чже.
- Это интересно… тоже, - сказала Чальмеги. – Мы так сможем ткать и одеваться.
- Хочется чего-нибудь волшебного, - улыбнулась Чже. – Когда я с тобой поговорила вчера Чальмеги, мне показалось, что рассвет наступил, окрыление какое-то, как ты увлекаешь.
- Вы тоже интересны, тётушка Чже, - сказала Чальмеги.
- Чем же? – заинтересовалась Чже.   
  -  Потому что Вы имеете что-то отдельное от меня, - сказала Чальмеги.
- Что же это? – удивлялась всё больше Чже. – Я никогда о таком не думала, все как я вокруг и делают одно и то же. Какое у тебя мнение обо мне?
-  У меня нет мнения, - сказала Чальмеги.
- Ты  мне всё больше и больше нравишься, - в восхищении сообщила Чже, - давайте вы встретите новый год у нас?
Все посмотрели на Шу Гинера. Шу Гинер подумал и сказал:
- Это честь для нас встретить новый год в такой хорошей и радушной семье как ваша, - Шу Гинер улыбнулся и поклонился.
Агаши завизжали и запрыгали, а Нон Хо смеясь, кинулась своему дежани на шею.
Чже продолжала знакомить агаши с работой на ткацком станке.
Шу Гинер вышел и встал у изгороди, сложенной из камней и вдруг увидел Тайши Су.
- Ты как здесь оказался? – спросил Шу Гинер.
- Учитель, приветствую Вас, - Тайши Су сложил руки и поклонился. –  Меня сюда принесли ноги после того, что я Вас не встретил в вашей хижине. Может, пройдём в ту илэй, где я живу?
- Пройдём, только не сегодня, - предложил Шу Гинер. – Агаши учатся работе на ткацком станке, это важно.
Шу Гинер представил Чже Тайши Су. Они взаимно поклонились. Тайши Су дал мешок рису в три цзиня, захваченный с собой, Чже. Та улыбнулась с поклоном и взяла дар.
- Мысли, оказывается, это и путь  в свободу, никогда бы до таких мыслей не додумалась,  -задумалась Нон Чже. - Почему Чальмеги удаются такие мысли?
На следующий день они двинулись в илэй Тайши Су. Ярко сияло и грело Солнце, пейзажи что есть мочи отражали эти лучи, всех как давило. Все надели соломенные шляпы. Дышать было тяжело.
- А как вы здесь оказались? – спросил Тайши Су Кванри, она  тяжело дышала от непривычки.
- Шу Гинер вышел из деревни в  Цзинь и попал в пещеру в Силле, во! Можешь так, - сказала Кванри.
- Вот это да! – изумился Тайши Су. – Я такое впервые узнаю.
- Тащиться так далеко, - ноги у Чальмеги заплетались на открытом пространстве. Она прошла три ли и села под тень акации. Все подошли к ней.
- Ну и поход, - сказала Кванри. – К нему нельзя привыкнуть. Мы построили ещё одну хижину в другом ущелье, это к вершинам холмов, - сообщила она Тайши Су.
Наконец, они увидели хижины и вошли в деревню. Деревня оказалась больше той, где живёт семья Нон Хо. Много людей ходило по песчаным улочка, дома украшали к празднику. Здесь оказался большой щиджан (рынок), продавали шёлковые ткани, ожерелья из нефрита и яшмы, горшки, железные мотыги, ножи и топоры, что заинтересовало Шу Гинера.
Тайши Су поздоровался с какой-то хорошо одетой девушкой с привлекательным вытянутым лицом. В действиях Тайши Су было почтение. Она показалась Шу Гинеру интересной. Он спросил: кто это?
- Это Сунь Чхе - дочь мелкого чиновника, - сказал Тайши Су. Чувствовалось, что она ему нравится.
- Надеюсь не Сунь У Куна? - спрсил Шу Гинер. - Чем она занимается?
- Помогает по хозяйству родителям, родителей слушает, выполняет всё, - ответил Тайши Су.
   Путники подошли к хижине Тайши Су. Это была внешне неплохо сделанная хижина с летней террасой на коричневых деревянных столбах и сравнительно большой территорией. Тайши Жэнь предложил зайти. В просторной комнате стоял низкий инкрустированный деревянный столик, все сели, а Тайши Су принёс закусок, которые у него уже были приготовлены. Несомненно, это произвело приятное впечатление, ели с удовольствием. Потом Тайши Су вышел и через некоторое время вернулся и потом вошёл худой невысокий человек в тростниковой шляпе, поклонился и с подноса, завернутого в ткань вынул пиалы с рисом и закусками с побегами папоротника и ещё вынул жареную рыбу и всё поставил на стол с палочками для еды. Поклонился и вышел, пятясь к выходу.
Поев и поблагодарив, все стали осматривать комнату. Но ничего там не было: пустые стены, потолок, пол.
- Богатая, какая деревня, - сказала Чальмеги, - у нас совсем другая, тихая и там всё время туман.
- А что за местность вокруг вашей деревни? – спросил Шу Гинер Тайши Су.
- Холмы частично затопленные водой, речка, - сказал Тайши Су.
- А есть, может быть, что-то интересное? – спросил Шу Гинер.
                - Не знаю, на юго-востоке далеко есть каменное нагорье, там квадратные камни, - вспоминал Тайши Су. – Они кажутся темнее чем окружающие.
- А можешь меня туда провести? – задумался Шу Гинер.
- Да, когда? – спросил Тайши Су.
- Да, наверно, сейчас, - задумался Шу Гинер. Тайши Су не возражал, что агаши на время останутся у него в доме, а он и Шу Гинер отправились в путь.
Они прошли несколько ли и увидели пустынное место и возвышающееся плато камней. Шу Гинер внимательно стал смотреть на камни. Они были коричневого цвета, одни однотонные и неинтересные, другие с прожилками и цвет менялся.
- Что ищите? – спросил озадаченный Тайши Су.
- Определённое что-то не ищу, но камни разные образуются, - сказал Шу Гинер.
После долгого изучения камней нагорья внимание Шу Гинера привлёк красивого красноватого цвета с прожилками камень не меньше чем в 10 цзиней. Шу Гинер его попробовал расшатать, он не шевелился, хотя казался почти полностью на поверхности. Совместными усилиями с Тайши Су они его раскатали и сдвинули с места. Шу Гинер другим камнем постучал по нему и ударил, потом посмотрел – осталась ли царапина. Царапины  не было, он сообщил Тайши Су, что это, похоже, яшма. Тайщи Су очень удивился, ну он не интересовался камнями никогда, да и вообще мало что его интересовало, но о еде он думал.
- Яшму очень трудно обрабатывать, даже царапин не оставляет после ударов, - сказал Шу Гинер.
- У вас в деревне есть, кто обрабатывает камни? – спросил Шу Гинер.
- Есть, - сказал Тайши Су.
- Камень там попробуем продать, - сказал Шу Гинер.
Они набрали ещё несколько камней не более 5 лян по весу каждый,  нашли две палки, положили на них камень и с остановками на отдых дошли до рынка.
Они прошли до лавки продавца камней и предложили  яшму.
Продавец удивился, спросил, откуда принесли, но сотоварищи неопределённо махнули рукой.
   Продавец камней им сказал, что лучше бы мелкие камни, легче обрабатывать и покупатели на крупные изделия редки, из богатых семей. Он предложил хорошую сумму денег. Взяв деньги,  Шу Гинер предложил её  поделить пополам, но Тайши Су сказал, что у Шу Гинера итак мало всего да ещё две агаши и взял немного денег. Они на деньги купили и мешок рису, овощей и фруктов, всяких готовых закусок, и верёвку и пришли к хижине Тайши Су.
- Хорошо  бы Вам сделать документ-дощечку, официальную, чтобы никто не придрался, - предложил Тайши Су Шу Гинеру пока они шли. – Я спросил у Чальмеги, она сказала, что Вы как попали в Силлу таки и находитесь здесь и не объявлялись местной управе.
- Да, но тогда надо будет учесть мой участок земли, а его мне не дадут, дадут другой, принадлежащий какому-нибудь чиновнику,  мне придётся платить половину урожая, - сказал Шу Гинер.
- Попробовать можно получить бирку уже не существующего человека, - сказал Тайши Су. – Есть один, исчез два года назад, ничего про него не известно, родственников нет, никто его не знает. Я по судебной линии знаю про это. Предлагаю взять его бирку.
- Хорошо, а где он жил, как его зовут? – спросил Шу Гинер.
- Его зовут Сон Ён, а жил он в деревне Соыль, это отсюда 20 ли к горам на юго-восток.
- Чувствую, хорошая мысль, - Шу Гинеру идея понравилась, - сделаешь?
- Сделаю, - сказал Тайши Су.
Когда они подходили к домику Тайши Су,  у порога он увидел дополнительные тапочки, вошёл. Агаши разговаривали с какой-то девушкой.
- А Вэнь Ли, - сказал Тайши Су. Девушка вскочила и стала кланяться вошедшим.
- Я зашла спросить масло, - сказала девушка, а тут агаши, мы стали разговаривать.
После приветствий Шу Гинер и Тайши Су не сели на циновки, а остались стоять в стороне.
- Я заметила раньше, что я никому не интересна, - сказала Чальмеги.
- Нет, не может разве человек просто нравится? Ты красивая, - сказала Вэнь Ли.
-  Ну, конечно же я попадусь. Но обычно же за это не любят.
-  Почему? Не любят из зависти, - сказала Вэнь Ли. – Я работаю, чтобы было что есть и к тебе бы лучше относились и родители и окружающие.
- Значит, ты работаешь, чтобы оправдаться перед другими за пользу от себя? – спросила Чальмеги.
- Ну, естественно. Скорее так. Если бы у меня был муж, он бы тоже хотел чтобы я работала.
- Вообще ты так рассуждаешь как будто ты была замужем за нелюбимым мужем, - сказала Вэнь Ли.
-  А что значит быть за мужем за любимым мужем?-  спросила Чальмеги.
-  Всё будет по-другому, - сказала Вэнь Ли.
- Но я же озверею, -  сказала Чальмеги.
- А в поле работать целый день, ты не озвереешь и потом ещё нежно с мужем.  На женщинах все пашут. Я недавно думала про Дун Чжо, поняла, что ненавижу лютой ненавистью его и Ли Жу (советник Дун Чжо).
- Но он замкнулся на своих мыслях о налогах с населения.
-   Он - то да, а нам как? Ему надо всё простить?
- Везёт же ей, - сказала Чальмеги про Вэнь Ли. -  Она так много энергии  получает от своих чувств. Почему Вы думаете, что у меня будет умный муж? Умные – они бесчувственные. Я хочу чувствительного.
-  А ты только чувствительного хочешь? – спросила Кванри Чальмеги.
-  Я не знаю, что мне нужно. Но с таким мужем я-то знаю, что я буду делать. А умного я буду заставлять всю жизнь чувствовать как я. Я буду говорить, что это всё очень хорошо, а он в это не поверит. Ну, вот такие чувства. А умные они от чего? Потому что себя бояться.
-   Ты не выбираешь:  в своих чувствах ты испытываешь и пустоту и стремление пробиться и пробить себя и чувство любви. И ты не выбираешь что-то из них, а они одинаково чувствуют себя.   Женаты люди остаются друг с другом ещё и потому что могут терять, смирять свою важность с другим, при этом же испытывают настоящие человеческие чувства, - сказал Шу Гинер.
-  Я всё делаю чтобы ещё больше себя ценить. Например, я думаю что-то хорошее, чтобы себя порадовать, - сказала Чальмеги.
- Шу Гинер  делает что-то необычное, что ты никогда не делала, - заметила Кванри.
-  А потом я проверяю доказала я себе, что я бесценна и вижу, что ещё нет. Я хочу получить свои ощущения, которые меня бы устраивали. Я не понимаю, что может быть лучше меня? – сказала Чальмеги. - Почему люди делают себя слишком жалкими?
- Они слишком серьёзно себя воспринимают и воображают, что что-то у них получится. А когда не получилось, они чувствуют жалость к себе, - сказал Шу Гинер.
Наконец, Вэнь Ли ушла, так и не получив масла, и тогда Шу Гинер рассказал, что они нашли яшму, показал несколько камней и рассказал, что уже большую часть продали и приобрели еду на эти деньги. Они не хотели говорить такую интересную информацию при Вэнь Ли.
Агаши были поражены и обрадовались. Конечно, они условились никому не сообщать о месте, где они нашли яшму. Они организовали еду, поели и были довольны.
После хорошего ужина все решили идти на холм камней яшмы на следующий день.
Солнце светило, как и накануне,  освещая желтую листву деревьев и заставляя щуриться.  Взяли мешки из че и пошли. На солнце уже не так обращали внимание путники как раньше.
Они набрали яшмы и продали её тому же продавцу. Денег стало много, правда, их раньше вообще не было, они набрали разной еды и два керамических кувшина, пять мешков риса, железную кирку,  куртки чогори и штаны купили всем. И пошли обратно.
- К этому продавцу камней более не идём, - сказал Шу Гинер. – Он может кого-нибудь послать, чтобы выследить, где мы берем яшму, и сам туда явится. Мы будем другому продавать яшму.
Тайши Су удивлялся происходящему. Они распрощались, но Тайши Су частично проводил их, помогая нести  рис, и троица пошла обратно к своей хижине, а настроение у них было гораздо лучше. У дома им осталось только разжечь костёр и лечь спать.
 На следующий день у  хижины Шу Гинер начал выкапывать из уже образованных ранее ям глину, мял её и укладывал толстым слоем по кругу, образовалась круглая пирамидка с квадратным отверстием 2Х 2 иня с отверстием у земли. На следующий день он её достроил, на высоте с кулак была проложена круглая толстая лепёшка из глины, в которой  Шу Гинер веточкой проделал отверстия. Это была печь, он её оставил сохнут.
- Мы будем строить башню, - сказал Шу Гинер. – Для этого нам нужен  рис, что мы принесли.
Когда они принесли рис к своей хижине, Шу Гинер сказал:
- Вон видите скалу, мы достроим её до башни, и нам будет частично видно, кто идёт к нам. Это кропотливая работа. Камни, что в пещере мы сложим в большую  печку, из них мы будем делать смесь для укрепления в кладке камней.
- Интересно, - сказала Кванри.
   Камень, который они выбивали из стен пещеры, рассыпался в печи, получалась гашёная известь, его толкли палкой до порошка. Шу Гинер смешивал этот порошок с речным песком в каменном углублении, потом влил туда рисовый навар и добавил в три раза меньше чем получившейся извести по объему красной глины. Всё это он мешал сделанной из дерева лопатой.  Получилась беловато коричневая смесь. Он подошёл к торчащей скале и выложил смесь на выкопанную в земле кругом борозду, потом вложил туда принесённые камни и утрамбовал их, чтобы они хорошо держались в растворе. Все с удивлением наблюдали за происходящим.
 - Теперь надо подождать, когда смесь схватится, - сказал Шу Гинер. – А мы пойдём встречать новый год к нашим знакомым.
Все стали готовится: чистили, штопали одежды.
- А как у вас проходят праздники встречи нового года? – спросил Шу Гинер у агаши.
- Готовят суп ттоккук, наклеивают рисунки тигров фениксов и оленей, одевают нарядные одежды проявляют уважение родственникам ушедшим в страну девяти источников, родителям, едят маньтоу, играют, - сказала Кванри, - как они там сейчас, наши родственники?
Приближался новый год -  Год Дракона.
Перед новым годом, на рассвете облако в виде огромного серо-голубоватого извивающегося дракона образовалось и заполнило всё небо. Это наблюдала троица. Они пошли в деревню Нон Хо.
В деревне Нон Хо появились разноцветные  фонари и яркие ленты на домах. В семьях готовили яства на курином бульоне, ели  с тыквенными семечками.
Шу Гинер поклонился семье Нон Хо и передал главе семьи Нон Чону  мешок с рисом, отполированные яшмы с продетыми кисточками и груши со словами:
- Примите скромный дар в знак уважения и радости видеть вас, да прибудет ваша семья в процветании и будут все здоровы.
 Глава семьи с поклоном принял дары и пригласил всех в дом. Соединили три маленьких стола, накрыли еду и пиалы и все сели на циновки. Это был праздник, все в новом году ожидали встретить новое и хотели, чтобы оно было радостнее того, что уходило со старым годом. День за днем год уходил, и это было незаметно людям, они видели то, что проходило перед их глазами и иногда только вспоминали то, что было для них важно, как хороший урожай, дожди. Все подняли пиалы, в пиалы агаши и Шу Гинера налили компот, так как они не пили крепких напитков, но родители налили себе вина.

- Сколько поколений до нас жило и пыталось сделать свою жизнь и жизнь своих родных лучше, но у них не получалось, - сказала Нон Чже, - когда думаешь: надо то сделать, надо это, наверно, не правильно, другой путь ведёт к решению. А люди не думают, и я не понимала, что так думать как у нас в деревне – это не путь. А ведь так как я думают все.
- Хорошо, что Вы теперь прояснили, что чувства, которые у Вас,  Вам нравятся, - сказал Шу Гинер.
- Да, эти чувства, что меня как очистили от мыслей и забот, что были во мне всегда, я почувствовала их лишь мгновение, но оно значимо, так как это новое чувство раскрывает и успокаивает. Я когда-то давно в детстве была весёлая, а остались только крупицы находчивости, я радуюсь, когда вижу дочку, а ещё больше радуюсь, когда вижу какая она хорошая после встреч с Вами, - сказала Матушка Чже.
- Прошу руки вашей дочери, - сказл кланяясь Шу Гинер.
Родители Нон Хо переглянулись и дали согласие.
- Теперь буду вас называть отцом и матушкой, - сказал Шу Гинер. Все ещё больше повеселели.

  Вернувшись после праздника начали укладку камней  на растворе слоями и образовывалась кругом стена башни. Приходил Тайши Су, удивлялся происходящему и помогал, таскал валуны для стены, но смесь не мешал, теперь он ходил в хонь хва пхо (специальная одежда из хлопка) . Через 14 дней башня в основном была готова. Для поднятия наверх башни использовались края встроенных камней, а наверху зацеплена была верёвка. Человек лез по стене, вставая на выступы, держась за верёвку. Теперь с башни была видна часть долины откуда было видно кто подходит к проходам в камнях, за которым была хижина.

Все уселись у костра с серьёзными лицами, смотрели то на землю истоптанную сотни раз ногами при строительстве, то перед собой.
- Когда мы достигнем спокойствия? – задумался Тайши Су.
- Бывает только незначительный отдых, всё время надо что-то делать, - сказала Чальмеги.
- Ну, ты же разве не спокойно живёшь? – спросила Кванри Тайши Су.
- Нет, я всё время думаю: как бы денег поболее заработать, - сказал Тайши Су.
- А ты как относилась к своему парню? – спросил Тайши Су Чальмеги.
- Сперва воображала, что он хороший, потом надеялась, что он изменится в лучшую сторону, он даже просто не хотел собирать рис и не слушался никого, но хотел быть со мной, мне это надоело, - сказала Чальмеги.
- Как же ты от него избавлялась? – спросил Тайши Су.
- Да вот взяла и ушла из деревни, это самое лучшее, - сказала Чальмеги. – А ты для чего спрашиваешь?
- Да, вот думаю про Линчжэнь…, - сказал Тайши Су.
Возникла молчаливая пауза.
- Она так хочет быть счастлива, - сказала, наконец, Чальмеги.
- Но я тут причём? – спросил Тайши Су.
- Вы встретились, она увлеклась…встречами, - сказала Чальмеги.
 - Ненавижу, когда счастливы, - сказала Чальмеги.
- Тогда собственный оптимизм пропадает, - сказал Тайши Су.
- Неужели со стороны выглядишь при этом таким дураком, - сказала Чальмеги.
- Самый весёлый из нас это дуб. – мы так хотим использовать друг друга, чтобы получить удовольствие, но это не получается, - сказал Тайши Су.
- После долгого общения с парнем, единственным искренним чувством будет ненависть, - сказала Чальмеги.
- А ты какие-нибудь чувства ценишь? – спросил Тайши Су.
- Я чувствую преданность к Шу Гинеру, - сказала Чальмеги.
- Это ты для меня предана и за мной идёшь? – спросил Шу Гинер Чальмеги.
- Нет, не для Вас, а в благодарность за то, что Вы меня увлекли, - ответила Чальмеги.
- А ты кого-нибудь любишь? – спросил Шу Гинер.
- Я вообще, никого не люблю, только Вы меня провоцируете на то, чтобы я себя любила, - сказала Чальмеги. – Достоинства какого-то человека меня окрыляют, и я люблю. Мне не удастся быть захваченным кем-то другим, так как Вы мне дали возможность увидеть себя.
- В присутствии более простого человека всегда чувствуется оптимизм, - сказал Шу Гинер, - а в присутствии более умного надежда, что им можно воспользоваться.
- Не знаю, то ли ей не в чем быть заинтересованной, то ли она не знает, как сделать так чтобы было интересно, - сказал Тайши Су о  Линчжэнь. – Ей одинаково наплевать на положительных героев и отрицательных.
- Кванри, мне кажется, у тебя к разным людям одинаковое отношение, - задумался Тайши Су.
- Молодец, - Чальмеги внимательно посмотрела на Тайши Су.
- Я хотела бы такого сильного, чтобы в движении всё время был, не сидел дома, - сказала про свою мечту Кванри, - весёлый.
- Что-то я весёлых не припомню, - сказала Чальмеги. – Кванри нужно всё, как и мне, почему так?
- А разве Кванри нужно всё, - сказл Тайши Су. – ей, кажется, мало что нужно.
- Мне кажется, что я бы ничего не сделал, что  нужно Линчжэнь, - задумался Тайши Су. – Она родилась в год Крысы.
- Женщина живёт с парнем и не замечает его, а он каждый день рядом. Но ей это не интересно, может, любопытство отсутствует? Почему она в этом такая настойчивая? - задумчиво сказал вслух Шу Гинер.
- Вы потому выбрали Нон Хо? – спросила Кванри. – Вот, почему одних выбирают, хотят с ними быть, а других нет? Что в них такое?
- С ними приятно, на них смотришь и как живёшь уже с ними внутри, - сказал Шу Гинер. – А с другими не чувствуешь этого и если выбрал с ней жить, то она всё время будет чем-то недовольна, всё время её лицо будет выражать недовольство, всё время будет говорить что надо делать, почему ты это не сделал. Так лучше расстаться до соединения с такими, так как у них гармоничных чувств внутри не возникает, а только негармоничные…требования. А с требованиями зачем жить?
- Я пока ходил к вам увидел свежие следы среднего кабана, - сказал Тацши Су.
- Вкусное наверно, мясо, - сказала Кванри.
- Как бы такого поймать?
- Можно попробовать петлёй, - сказал Шу Гинер.
Шу Гинер и Тайши Су пошли посмотреть место, осмотрели всё в округе, собрали желудей и поставили две петли, протерев их травой, чтобы меньше чувствовался запах от них.
- Я думаю, можно принести желудей и уложить у дома, кабаны чувствуют, где жёлуди, привлекутся им, а мы здесь поставим ловушки, - задумался Шу Гинер.
Они так и сделали.

Когда сидели у Тайши Су и пили чай, зашла Линчжэнь.
После приветствий, Линчжэнь села на циновку и спросила:
- А правда, что Вы вышли из деревни в Цзинь и попали в Силлу, прямо в Силлу? – спросила Линчжэнь Шу Гинера.
Шу Гинер посмотрел на Тайши Су и сказал:
- Правда.
- Какая-то ерунда, разве возможно такое? – воскликнула Линчжэнь.
- Сам не поверил бы и сам до сих пор удивляюсь, - сказал Шу Гинер.
- И там родственники остались? – выспрашивала Линчжэнь.
- У меня нет родственников, - сказал Шу Гинер.
- Ну, а то, что ты - ты, а не Кванри, например, почему? Почему ты об этом не задумывалась никогда? Это само собой получилось? – спросил Тайши Су  Линчжэнь. – Мы ничего не знаем, почему так происходит. Почему существуют циньлини и фениксы?
И тут вошла Сунь Чхе. Тайши Су встал и приветствовал её.
- Хорошо, что ты пришла, - сказал Тайши Су, - заходи, присаживайся.
- У вас тут встреча? – спросила Сунь Чхе.
- Встреча, все встречаются с самими собой, - сказал Тайши Су.
- И как впечатление от знакомства? – спросила Сунь Чхе, оглядывая незаметно всех взглядом.
- Не знаем, что с этим делать, - сказала Кванри. – А ты знаешь, что делать с собой?
- Не знаю, - сказала Сунь Чхе. – Я не знаю какая я, я просто живу и слушаюсь.
- Слушаться тебе нравится? – спросила Линчжэнь.
- А что в этом плохого? – спросила Сунь Чхе. – Послушание – это добродетель.
- Это хорошо, но может что-то ещё есть, что будет интересно? – спросила Линчжэнь.
- Пока смотрю по сторонам, но не вижу, - ответила Сунь Чхе.
- А с людьми тебе интересно? – спросила Кванри.
- Нет, я с ними в этикете, - сказала Сунь Чхе.
- Никто не нравится? – спросила Кванри.
- Никто, - ответила Сунь Чхе.
– А почему и что ты думаешь?- спросила Линчжэнь.
 – Этот человек, который будет рядом, он на меня давит, - сказала Сунь Чхе.
 – Ты привыкла думать только о себе, а тут появился другой человек и из-за своей щепетильности тебе тяжело ещё и о нём думать, - сказала Линчжэнь.
 – Я соглашусь и всё, - ответила Сунь Чхе.
 – А зачем ей думать?- сказала Линчжэнь.
 – Ей навязывают думать, - сказала Чальмеги.
 – Ты сама навязываешь себе в мыслях другого, - сказала Линчжэнь. – Сунь Чхе, а чего ты так отстраняешься. Когда ты сама думаешь, ты живая, а когда другой – отстраняешься.
 – Потому что я плохо понимаю то, что вы думаете, - сказала Сунь Чхе.
 – Странное отношение, что тебе приятно что-то слышать о себе и принимать к сведению, - сказала Чальмеги.
 – Но всё это ни к чему и никуда не приведёт, - сказала Сунь Чхе.
 – Да, люди далеко от себя не уходят, - сказал Шу Гинер.
 – Я свободу променяла из-за несамостоятельности, я же не смогу одна прожить, - сказала Сунь Чхе.
- В чём у Сунь Чхе смысл жизни: ждать всё время? А когда ей надоедает ждать, то надеяться – все интересы исчезают, - заметила Линчжэнь.
- Да, девочки, чего ж вы опытом не делитесь, а я подслушивать буду, - сказал Тайши Су.
- Я с тобой не справлюсь, Сунь Чхе, - сказал Шу Гинер.
- Я тоже, - сказала Сунь Чхе. – Мне с собой тяжело.
-. Мягкость – это как незаинтересованность, а я всегда сомневаюсь, что я интересна. Мягкость – это невмешательство в воспитание.
- Сунь Чхе, а ты можешь сказать, почему тяжело с собой? – спросил Шу Гинер.
- Потому что я себя не принимаю. Если бы я встретила такого же человека как я, я бы его ни за что не приняла, - сказала Сунь Чхе.
- Сунь Чхе, а ты неосторожная с людьми, ты их совсем не знаешь, - сказал Шу Гинер.
- Да, я об этом думаю сейчас. Я единственное, как могу оправдаться, что я людей оставляю в покое, а некоторые внимательны.
- Если принимать будут, то Чальмеги, возможно будет изводить. Сунь Чхе будет беречь, – заметила Линчжэнь.
- Если признавать, то это не значит беречь, - сказала Сунь Чхе.
- Можешь менять. Вот у тебя была неприязнь ко мне, но вот ты её поменяла, - сказала Линчжэнь.
- Что-то тут не то, - заметила Сунь Чхе.
- А почему ты стала лучше относиться? Ты поняла, что можно по-другому, решилась попробовать? – спросила Линчжэнь.
- Может быть, - сказала Линчжэнь.
- Мне кажется, когда с тобой разговариваешь, то ты соглашаешься…про себя, – сказала Линчжэнь.
- В том-то и дело, что нет, - сказала Сунь Чхе.
- Мне нравится все, что ты говоришь, - сказала Линчжэнь  Сунь Чхе.
- Зачем? – спросила Сунь Чхе.
- Мне просто это нравится, - сказала Линчжэнь.
- Мне нравится, когда я меняюсь, - сказала Сунь Чхе.
- Вот и давай. Ты всегда сидишь и думаешь. Тебе надо чего-нибудь сказать и ты будешь меняться, - сказала Линчжэнь.
- Я не буду меняться, я не понимаю, как это меняться, - сказала Сунь Чхе.
- Ты говори те мысли, которые ты не считаешь важными. Ты же любишь мысли, которые не важны. Ты усмехаешься, как будто …, - сказала Чальмеги.
- Как будто, ты все правильно говоришь. Боюсь, что мне будет плохо. Что самое интересное, мне нечего говорить, - сказала Сунь Чхе.
- О чем ты думаешь, когда входишь домой? – спросила Линчжэнь Сунь Чхе.
- О том, что мне все надоело, - сказала Сунь Чхе.
- Тебе хочется думать, что ты не можешь ничего изменить?  - спросила Сунь Чхе Линчжэнь.
- Нет, мне это не хочется. Хотела бы не думать, что я ничего не могу, – ответила Сунь Чхе.
- Как жить не думая? – спросила Линчжэнь.
- Нет. Ну, понимать хотя бы окружающих, - сказала Сунь Чхе.
- Ты же меня понимаешь? – в надежде сказала Линчжэнь.
- Нет, - ответила Сунь Чхе.
- Почему ты меня не знаешь, потому что я тебе не интересна? Потому что тебе интересней с собой? – спросила Линчжэнь  Сунь Чхе.
- Не знаю, потому что не понятно для чего себя вести так, как тебе не нравится, - ответила Сунь Чхе .
- Чальмеги, ты сейчас сочувствуешь Сунь Чхе? - спросила Линчжэнь.
- Нет, чего ей сочувствовать, - ответила Чальмеги.
Но Ли Ин Cу, Тайши Су и Шу Гинеру нравилась Сунь Чхе и ощущение её.
- Значит, тебе приятно, что я так на Сунь Чхе нападаю?- спросила Линчжэнь Чальмеги.
- Нет, это не нападки, - сказала Чальмеги.
- У тебя возникают мысли, чтобы я замолчала? – спрашивала дальше Линчжэнь Чальмеги.
- Интересно, ты меня не понимаешь? – спросила Сунь Чхе Линчжэнь.
- Нет, - ответила Линчжэнь.
- Я не хочу, чтобы ты замолчала, хочу, чтобы ты говорила, - сказала  Сунь Чхе.
- Ты считаешь, что я говорю что-то важное? - спросила Линчжэнь Сунь Чхе. - А ты мне веришь, когда я с тобой говорю?
- Ну, не всегда, - ответила Сунь Чхе.
- А Шу Гинеру ты веришь? – спросила Линчжэнь.
- Ну, да, - сказала Сунь Чхе и опустила глаза, она тут же смягчилась, ушла жёсткость от вопросов Линчжэнь.
- Видишь его вроде первый раз в жизни и так чувствуешь, - удивилась Линчжэнь.
– Ты приближаешь к себе человека, а потом отторгаешь, чтобы было интересно, - сказал Шу Гинер. -  Сунь Чхе, ты отторгаешь, не задумываясь, это не от тебя зависит. А у Линчжэнь, от неё зависит.
- Шу Гинер любит тебя, а я – нет, - сказала Линчжэнь.
- Мне даже нравится, что ты меня не любишь, - ответила Сунь Чхе Линчжэнь.
- Ты же хотела, чтобы я тебя любила? – спросила Линчжэнь Сунь Чхе.
- Как мне кажется, ты спрашиваешь больше для себя, - заметила Сунь Чхе .
- По-моему, я больше заинтересована в тебе, чем в Сунь Чхе, - сказала Чальмеги  Линчжэнь.
- Почему-то вы друг друга боитесь? – спросила Линчжэнь Чальмеги и Иру.
- А что ты хотела сделать? – спросила Чальмеги Линчжэнь.
- Для Сунь Чхе ничего, - ответила Линчжэнь.
- Ну, я бы, может быть, с тобой бы разговаривала, чем с Сунь Чхе. Она не может давать таких четких ответов, - сказала Чальмеги Линчжэнь.
- А Сунь Чхе давала бы тебе возможность выбрать. Тебе не трудно будет разговаривать с ней, - сказала Линчжэнь Чальмеги.
   Все как-то затихли, чувствовалось, что продумывали то, что было сказано. Сунь Чхе посмотрела в глаза Шу Гинеру, они поняли друг друга. Им было очень приятно, они приняли что-то ценное друг от друга и не стало границ, а может быть. их и не было. Может быть границы ставят люди своими позициями или не принятием?
Тайши Су заварил чай и Кванри разлила его по пиалам. Ели сухофрукты. Через какое-то время Сунь Чхе встала, посмотрела на Шу Гинера и попрощалась.
- Приходите, - сказала Чальмеги. – без тебя не просто, а с тобой яснее и легче.
- Никогда так не получалось у меня ни с кем разговаривать, - сказала Линчжэнь.
Кванри кивнула, остальные переваривали.
- Оставайтесь у меня, - предложил Тайши Су.
Все с радостью согласились, сварили рису, пожарили рыбу. Легли спать, но уснуть не могли какое-то время.
Не ранним утром следующего дня Шу Гинер с Тайши Су пошли посмотреть ловушки, но не было ни следов, ни кто не попался. Оставили ловушки не тронутыми и ушли. Тайши Жэнь ушёл и вернулся с дощечкой с продетой сквозь неё кисточкой и передал её Шу Гинеру. Шу Гинер прочёл её.
- Теперь Вы - Со Ён из деревни Соыль, - сказал Тайши Жэнь. – Запомните это агаши.
Троица договорилась с Тайши Су, что пока будет у него. Он согласился. Они готовили вкусную еду и отдыхали. Шу Гинер с Тайши Су пошли посмотреть ловушки и удивились, увидев в одной из ловушек кабана среднего размера. Он увидел их, хрюкнул и рванул в другую сторону, но верёвка держала крепко, деревце, к которому было привязана верёвка, тряслось.
- И что теперь? – опешил Тайши Су. – Не ожидал. У обоих стали большие глаза.
- Ищем палку, - сказал Шу Гинер.
Никак не могли собраться, сфокусироваться, метались по лесу, ничего вначале не видели, наконец, нашли палку. Тайши Су держал палку.
 - Тебе надо долбануть дубиной так, чтобы с первого раза пробить его хребет, - сказал Шу Гинер.
- Но он мечется в разные стороны, - изумленно сказал Тайши Су. Кабан, явно самец с большой шерстяной головой, смотрел на людей темными глазами, хрюкал и сколько хватало веревки двигался, дергая деревце, к которому была прикреплена верёвка. Его левое заднее копыто крепко было сжато петлёй. Шу Гинер с Тайши Жэнем волновались, чувствуя силу кабана, и даже не могли смотреть на захват ловушки.
- Я попробую запрыгнуть сзади на холку кабану и повалить его, а ты бей по хребту, - сказал Шу Гинер.
 Шу Гинер пытался зайти сзади, но кабан всё время метался в разные стороны, прекрасно понимая, что будет, а потом пошел в атаку на Шу Гинера. Шу Гинер попятился и чуть не упал о кусты и траву, но Тайши Су долбанул палкой, кабан увернулся и передумал нападать. Шу Гинер наконец запрыгнул на кабана, тот завизжал и вырвался, чуть не придавив ногу Шу Гинеру, и тут его настиг удар ногой Тайши Су. Кабан отлетел в сторону, но тут же вскочил, ему было всё равно от такого удара и бросился на смельчаков, те в разные стороны, и когда проскочил кабан мимо них, Тайши Су ударил его в бок ногой, нога проскользнула между задних копыт кабана, он завизжал и кинулся на Тайши Су, тот отскочил, а Шу Гинер прыгнул на холку зверя сзади. Надо было мобилизовать все силы, чтобы эти броски дали результат. Тайши Су долбанул в бок зверя ногой и упал, морда кабана была в локте от Тайши Су. Шу Гинер своим легким телом на секунду сбил и придавил животное, Тайши Су изловчился и опять ударил кабана по загривку и не смог удержаться и упал на зверя. Зверь открыл пасть, блеснули небольшие клыки, но оба увернулись. Их трясло, силы терялись.
- Держи его спереди! – крикнул Шу Гинер, а сам метнулся к задним копытам животного, выхватил верёвку и скрутил ими копыта и навалился на спину, дал другую верёвку Тайши Су, тот пытался связать зверя, а зверь визжал и вырывался. Шу Гинер схватил дубину и ударил по хребту кабана, тот взвизгнул, но изворачивался. Наконец, Тайши Жэнь вспомнил про то, что у него были заточенные палки, он выхватил одну, вторая полетела в кусты, а эту он воткнул за мордой кабана. Кабан захрипел и отбивался копытом, он сбросил Шу Гинера с кресца, тот упал к голове зверя, выдернул заострённую палку и всадил её прямо в левый глаз зверя. Кабан взвыл и сбросил обоих. Тайжи Су вскочил и ударил кабана дубиной, но опять получилось плашмя по боку. Кабан сел на все четыре ноги, Шу Гтнер сбил его и связал передние копыта верёвкой. Потом кабана добил дубиной Тайши Су. Все валялись на земле не в силах приподняться, глубоко и часто дыша свистами. Шу Гинер и Тайши Су тяжело дыша,  все  в крови и царапинах смотрели друг на друга, но сказать ничего не получалось.
Только после долгого времени они, наконец, зашевелились и осмотрели друг друга. Одежда была разорвана и в крови. Поплелись к кабану, но он дышал! Тайщи Су ударил его дубиной по хребту, туша дёрнулась, судороги пошли по копытам. Через какое-то время Шу Гинер отколол острый угол камня и стал резать им живот кабана, вытащил оттуда ненужные внутренности, они продели палку через связанные копыта и понесли тушу. Но после небольшого расстояния чувствовали, что более нести не могут, сели отдыхать. Перед деревней Шу Гинер сказал, что надо идти через задний двор, чтобы было поменьше зевак и не так распространялось  бы событие. Они прошли в задний двор и свалили тушу с грохотом. Тайши Су зашёл в дом и сказал агаши:
- Пойдёмте.
Агаши посмотрели на Тайши Су, он тяжело дышал и был в царапинах и в крови, куртка чогори была разорвана на спине и не подвязанная болталась, штаны пади были к крови.
- Что случилось!? – спросили изумлённые агаши.
Тайши Су махнул рукой, предлагая жестом идти за ним. Агаши пошли и обалдели, увидев тушу зверя. Кабан лежал под тонким стволом дерева, его пасть была открыта. Агаши просто замерли на месте, Кванри прикрыла рот, её лицо удлинилось вместе с глазами.
- Давайте, помогайте, - выдохнул Тайши Су. Вытащили все тазы и посуду, большие глиняные плошки. Сняли шкуру и растянули её на прутьях. Отрезали покрытую серо-бурой щетиной голову, поражаясь её размеру. Начали резать мясо и просаливать куски. Агаши принесли воды из колодца в деревне в кувшинах.  Шу Гинер и Тайши стали мыться, сняв одежду.
Шу Гинер стал посмеиваться себе под нос несмотря на крайнюю усталость.
- А что это за палочки, что ты вынимал? – спросил Шу Гинер. – Ты напугал кабана, он даже залился от стыда краской и завизжал.
- Да это я с собой прихватил,- потупился и улыбнулся Тайши Су. – Я не верил, что попадётся кабан, да ещё такой большой, предполагал, что они  умные животные.
- Так ты значит с палочками пошёл на кабана! – воскликнула Чальмеги.
 Тайши Су кивнул.
- Так ты герой, убить палочками такого большого зверя, - воскликнула Чальмеги. – Как было дело?
- Кабан попал в ловушку и когда мы подошли, напал на нас, - сказал Шу Гинер. – Тайши Су бил его ногами, не знаю понравилось ему это или нет.
- В общем, каким-то чудом мы остались в живых, а его Тайши Су добил дубиной.
- То, что я месил глину меня подтренировало, - сказал Шу Гинер, - это помогло в борьбе с животным.
Все ждали, когда просолится темно-красное мясо, а потом протушится на постоянно подкладываемых углях от костра в чугунном большом котелке. Наконец стали есть с чогори, о-очень вкусное мясо. Оно восхитило всех, ели сколько могли. За мужчинами ухаживали агаши.

   Часть кабана оставили Тайши Су, а часть в двух мешках из че понесли на свою стоянку. Шу Гинер попросил Кванри принести семье Нон Хо ногу кабана и завернул её в мешок из че.
Через некоторое время прибежала взволнованная Нон Хо, мгновение смотрела что с Шу Гинером всё в порядке, бросила свёрток и кинулась в его объятия.
- Тебя долго так не было, - сказала она, прижимаясь к нему.
- Мы ходили в другую деревню, кабана ловили, - сказал Шу Гинер.
- И как? Ты весь в царапинах, - Нон Хо ладошкой провела по его лицу.
- Пришлось повертеться, собрать все силы надо было, чтобы победить его, - сказал Шу Гинер.
Шу Гинер и Нон Хо сели и смотрели друг на друга. После какого-то времени Нон Хо спросила:
- Где кабан?
Шу Гинер показал на мешки. Нон Хо вынула большую кабанью голову:
- Ого! – воскликнула она. – И вы такого победили!
- Ну надо готовить, - сказала Нон Хо, рассмотрев голову кабана, и стала организовывать приготовление дичи, она захватила с собой закуски. К этому времени подошла Кванри, которая относила кабанью ногу в деревню, семье Нон Хо. Чальмеги и Кванри делали то, что она говорила.
- А кости куда? – спросила Нон Хо.
- Там с мясом их можно сварить, а потом сложить, я их буду использовать при создании железа, - сказал Шу Гинер.
- Ты знаешь как делать железо? – удивилась Нон Хо.
- Ну, никогда не делал, но мысли есть, - ответил Шу Гинер, - надо пробовать.
Агаши приготовили вкусную еду и поели.
- Какое вкусное мясо у этого кабана, - заметила Нон Хо, - у нас его никто не ловит.
Готовили и ели много. Шу Гинер задумался:
- Когда я жил в Цзинь, я был всегда спокоен, откуда-то там было спокойно, наверно, от того, что это всё знакомое, здесь я всё время чувствую, что надо собраться и что-то делать, мысли о том, что надо делать и как делать всё время в голове.
- Наверно, это от того, что ты в новой местности, что надо быть почему-то готовым к неожиданностям.
- А мы спокойны, - сказала Чальмеги, посмотрев на Кванри, - мы верим и наверно чувствуем, что Вы сможете сделать то, что нам поможет. Мы только всегда помогаем. Я никогда не видела и не слышала про такого человека и что он может сделать такие разные и необычные вещи.
Нон Хо ухаживала за Шу Гинером.
- Я никогда не бываю расслабленным, - сказал Шу Гинер, посмотрев в глаза Нон Хо, - всё время думаю, что надо дальше сделать.
Нон Хо улыбалась.
Через день пришёл Тайши Су.
- А вот и наш Ху Чи Эр,- сказал Шу Гинер. – Ну как вкусное мясо?
- Вкусное, - Тайши Су поклонился, соединив ладони. – Вот рис принёс.
- А что это были за удары ногой, ты как-то определённо бил кабана? – спросил Шу Гинер.
- Это я иногда обучался тхэккен – борьба с ударами ног, все-таки усилия, но никак не думал, что это будет в борьбе с кабаном, - сказал Тайши Су.
- Ты молодец, удалось какого зверя завалить, - сказал Шу Гинер.
- Мы это сделали вместе, - сказал Тайши Су, - я бы вообще один к нему не подошёл и пошёл бы за копьём.
Съели столько, что уже мясо не чувствовалось, все перешли на закуски и рис. Часть подкоптили, завернули в ткани и унесли в пещеру.
- Сунь Чхе хочет Вас видеть, - сказал Тайши Су Шу Гинеру.
- Пусть приходит, - сказал Шу Гинер.
Все легли отдыхать в хижине. Тайши Су стал смотреть на Кванри, та никак не обращала на него внимания.
-Кванри, а почему ты ни нежная? – спросил Тайши Су.
- Я думала, я нежная, я просто не думала над этим вопросом. – сказала Кванри с некоторым изумлением. -  Я думаю, что я могу относиться нежно нежно, но не отношусь.
- А что тебя останавливает? Тебе самой хочется? – спросил Шу Гинер.
- Я это всё на потом оставляю, - сказала Кванри.
- Ты-то сама хочешь быть нежной? – спросил Шу Гинер.
- Всё может быть. Я такая дикая, а тут телячьи нежности.
- Ты воспринимаешь это как что-то ненужное? – спросил Шу Гинер.
- Нет. Это всё от того, что я в себе отстранённа, закрыта. Вот так вот.
- Я вижу, ты не проявляешь нежных действий ни к чему, - заметил Шу Гинер.
- Я сейчас вспоминаю: вот когда ко мне все нежно относятся, я в них сразу вижу неискренность, - сказала Кванри.
- Почему ты на себя не обращаешь внимания? – спросил Шу Гинер.
- А на что можно обращать внимание? – спросила Кванри.
- Если на тебя не обращали внимание, то и ты на себя не обращала, - заметил Шу Гинер.
- Я себя неуютно чувствую, когда столько внимания, - заметила Кванри.
- Ты считаешь, что ты не важна, поэтому не надо обращать на тебя внимание? – спросил Шу Гинер.
- А почему же я наоборот добиваюсь внимания, – сказала Кванри.
- Я про себя знаю, что я себя не знаю. Я раньше про себя это не знала, не интересовалась, - сказала Кванри.
- Внимание у нас больше всего к кабану, - заметила Чальмеги. – Столько дней только о нём и думаем, как поскорее приготовить и сохранить.
- Я пойду к родителям, - сказала Нон Хо, - посмотрю, что у них, отнесу им немного мяса.
- Хорошо, - сказал Шу Гинер.
- Кванри, а ты умеешь готовить? – спросил Тайши Су.
- Нет, никогда об этой готовке не думала, - сказала Кванри. – У меня не получается.
- Так может попробовать, - предложил Тайши Су.
- Наверно надо поучиться, - сказала Кванри.
- Тебя тогда за это будут ценить, - сказал Тайши Су. – Мужчины располагаются, если им хорошо готовишь.
В этот же день Тайши Су ушел в свою деревню. Через день он вернулся с Сунь Чхе и Линчжэнь. Всех присутствие Сунь Чхе радовало, а от Линчжэнь ничего, как будто всё шло в неё и куда-то дальше и там пропадало. Все внимательно смотрели на пришедших. Чуть позже подошёл Ли Ин Су.
- Ты как?- спросил Шу Гинер у Сунь Чхе, как-то чувствовалось подавленность в ней.
- Плохо, - сказала Сунь Чхе.
- Маму жалко: свою жизнь не устроила, а рассказывает всем как надо жить, - сказала вдруг Кванри.
- Вот, вот. ту скучную жизнь, которую они сами себе навязали они хотят разделить со своими выросшими детьми, - сказала Линчжэнь.
Сунь Чхе как сидела на коленях, уткнулась лицом в пол и заплакала, слёзы лились ручьём.
- Чхе, родная, ты сперва смиряться не должна была, тебя поставили в такие условия, где ты и не думала о том, что защищать себя надо, - сказал Шу Гинер и приобнял Сунь Чхе. – Теперь ситуация изменилась, ты расстраиваешься, находясь под давлением  несвободы. Надо бороться за свою свободу: внутри ты будешь освобождаться медленно. Эта свобода и независимость будет им не понятна. А тебе нужны будут силы.
У Сунь Чхе лились и лились слёзы и капали на одежды.
- Я не знаю, что в себе защищать, - сказала она тихим голосом.
 Все стали её утешать. Наконец она успокоилась, но молчала и смотрела на всех красными глазами, в которых нет надежды.
- Слушаешь, слушаешь взрослых и никакого отклика в душе это не вызывает, - тихо сквозь слёзы пролепетала Сунь Чхе. – Я только с вами услышала слова, над которыми сразу начинаешь думать как это интересно.
- Сунь Чхе, что я могу для тебя сделать? – спросил Тайши Су, распрямившись.
- Ты для себя чего-нибудь сделай, а? – сказала Сунь Чхе.
- Наверно, если бы Сунь Чхе жила бы где-нибудь с человеком, с которым бы ей было спокойно и не мучительно, то было бы легче, - сказал Тайши Су.
- И она бы на себя не обратила внимание, - сказал Шу Гинер.
- Всё время хочется поддержать человека, когда он не чувствует на что опереться, - сказал Ли Ин Су.
- Если бы вы вместе где-то жили, то по поводу мелочей вы бы старались не думать. Ли Ин Су, из-за того, что ты мягко к себе относишься, ты бы был в себе, а Сунь Чхе ждала бы просто тебя.  Ли Ин Су  что угодно может понимать в Сунь Чхе, но не то, что ей нужно, - сказал Тайши Су.
 – Сунь Чхе, ты сама не садилась, не думала, кто ты, что тебе нужно? - спросил Ли Ин Су.
 – Да. безуспешно, - сказала Сунь Чхе.
 – Не знаю, я думать начинаю: что если я людей не понимаю, то они сами по себе жить не могут.- сказал Ли Ин Су. - Чтобы их понять, надо в них ничего не вкладывать.
 – Значит ты к себе невнимателен, - заметил Тайши Су про Ли Ин Су. – Ты хочешь, чтобы было всё спокойно в твоём мире, поэтому ты хочешь его сделать больше. Из-за того, что нужно что-то, если у него всё спокойно. А раз он хочет увеличивать, значит, ему себя не хватает. А в этом может, причина отчаяния: ты себя пропустил. – сказал Тайши Су.
 – Сунь Чхе, это ты не создала в себе даже мир из-за отчаяния? – спросил Ли Ин Су. – Сунь Чхе, значит тебе нужно отчаяние?
 -  Я без него никогда не жила, если только в обмен на внимание, - сказала Сунь Чхе.
- Чьё же внимание тебе было интересно? – спросил Ли Ин Су.
- Только при Шу Гинере я отдыхаю от себя, - сказала Сунь Чхе, - и ни о чём не хочу и не могу думать, - она посмотрела в глаза Шу Гинеру.
- Я тебя полностью принимаю, - сказал Шу Гинер. Сунь Чхе мгновение смотрела на него и уткнулась в него головой. Все замолчали.
- Мне стало гораздо лучше, - наконец сказала Сунь Чхе.
- Береги своё понимание, не меняй его на условия, которые тебе не нравятся, - сказал Шу Гинер.
Все пошли обратно в свою деревню.
- Сегодня у Сунь Чхе день рождения! – воскликнул Тайши Су. – Она вновь родилась!
Следующие дни Чальмеги и Кванри учились ткать в семъе Нон Хо.

Подошёл Ли Ин Су  и Тайши Су, а с ними шли невысокая девушка и парень.
Ли Ин Су сложил ладони вместе для приветствия и спросил:
- Разрешите мне представить вам Шин Хе и Чжан Ю?- и поклонился.
Шин Хе и Чжан Ю сложили ладони в приветствии и поклонились. Чжан Ю был невысоким парнем, одет был в чогори из серо-белое рами, Шин Хе была молодой девушкой со скучным непривлекательным лицом, не высокая и не худая, никак отличить её не было возможности, такое было ощущение, что она не могла на чём-то сконцентрироваться и уплывала и взглядом и мыслями.
- Что привело вас сюда? – спросил Шу Гинер.
- Очень хотелось посмотреть на Вас, про такие чудеса, что Вы учитель делаете,  у нас в округе никто не мог даже что-то представить, - сказал Чжан Ю.
- И многие ещё хотят посмотреть на меня? – спросил Шу Гинер и посмотрел на Ли Ин Су.
- Извините учитель, - опустил голову Ли Ин Су, - но ни Чжан Ю ни Шин Хе не скажут где Вы находитесь, а помочь может быть смогут, надеюсь. Чем больше людей объединяться тем больше решим. 
- Присаживайтесь, - сказал Шу Гинер. – один человек может немного, двое гораздо больше, а несколько ещё больше, но если они вместе.      
Чжан Ю поставил в центр круга глиняную бутылку компота и свежеиспеченные булочки и сказал:
- Хотелось бы услышать Ваши наставления учитель, нас никто не учил, родители говорили, что надо уважать старших, исполнять поручения чхончжу (старосты) и чиновников, работать на их полях, приучали  к порядку и аккуратности.
- Так вы уважаете старших, родителей? – спросил Шу Гинер.
- Уважаем, но должно быть что-то ещё, - сказал Чжан Ю.
- Чувство – это то к чему лучше прислушиваться, - сказал Шу Гинер. -  за что ты ценишь себя тебя оживляет.
- Мои друзья вызывают во мне радость, что можно с ними поговорить, - сказал Чжан Ю. – Но это не создаёт уважения.
- Я утром вышел на склон горы, кругом деревья стоят в лучах восходящего Солнца, холмы в дали, место вроде бы красивое, но не уютное, почему? – стал говорить Шу Гинер. – Потому что ты чувствуешь так, пока ты будешь чувствовать, что нет вокруг покоя, ты обречён искать. Так ты не будешь спокоен, и наступает закат, Солнце медленно снижается к границам гор и они становятся темнее, как бы медленно оно не спускалось, оно всё равно спустится и исчезнет за горизонтом и в этот момент озарит все облака в красный а потом и фиолетовый цвет. А ты будешь думать: вот прошёл ещё один день с беспокойством. Но если подумать о прошедшем дне, там ничего не изменишь и вспоминаешь ты его с ощущением спокойствия. Как же так? Что же тебя беспокоило?
- А к людям, если ты чувствуешь расположенность к человеку, ты хочешь, чтобы он согласился с твоим пониманием, а если он не соглашается, то ты удивляешься, ведь он так же по идее чувствует, но он или не воспринимает как ты или не понимает так как ты понимаешь или чувствуешь и это тебя расстраивает и даже ранит и если это будет повторяться, ты настроишься отойти от него. И вот ты отошёл и новое интересное понял и опять хочешь с кем-то поговорить, с кем ты будешь говорить?
- Я ни с кем про то, что я понял говорит не настроен, я чувствую, что этот человек меня не поймёт, - через какое-то время сказал Чжан Ю.
- Вот в этом-то и есть волшебство – ты обращаешься к силам природы и они или помогают тебе или нет, но всегда слышат, - сказал Шу Гинер. – Разве будет так как ты считаешь? Ты считаешь, что это верно, что верно как ты понял, почему ты считаешь, что другой понял не верно?
Шу Гинер встал и прошёлся к склону горы, Солнце освещало всё вокруг, в освещенных Солнцем деревьях стояла тишина. Спокойствие не даёт думать. К Шу Гинеру подошёл Ли Ин Су.
- Вы такие вещи говорите, а я это перевожу на своё, ведь Линчжэнь меня не только не принимает, но понимает так, что я вообще там себя не вижу, -сказал Ли Ин Су. – Как же быть?
- Если бы такие мучения приводили к озарению, то можно было бы немного потерпеть, но ведь Линчжэнь на компромисс не пойдет, а ты её собрался принимать такой какая она есть.
- Я её вообще не понимаю, но чувства есть и более умную девушку не сыскать? – воскликнул Ли Ин Су.
- Мы стремимся к человеку, который вначале нам дорог, но потом натыкаемся на что-то в нём, и пройти не можем. Пройти дальше могут только оба, и кто знает, кто из них захочет и сможет это сделать, уступить не себе внутри, а вернуться и искать старую жизнь,  как это возможно имея  воспоминания о ней, о значимой девушке?- сказал Шу Гинер.
Шу Гинер и Ли Ин Су вернулись к дому.
- Вот бы что-то интересное придумать, - сказал Чжан Ю на слова Шу Гинера о волшебстве.
- Да можно придумать, - через какое-то время сказал Шу Гинер. – Будет праздник весеннего равноденствия, к нему можно подготовиться.
- Это интересно, - оживились все.
- Выше находится поле как раз с которых начинаются крутые подъемы на вершины гор, там можно и организовать праздник, - сказал Шу Гинер.
- У нас праздник начитается за три дня до равноденствия, - сказал Чжан Ю.
- Вот и предлагаю в первый день праздника устроить его на той горной поляне, - предложил Шу Гинер.
- Как его организовывать? – спросила Кванри.
- Нужно принести гунчжэн, барабан с тонкими палочками, еду, нарядно одеться, - сказал Шу Гинер. – Будем учиться танцевать. Будем ходить к танцовщице, которая нас научит танцевать.
Все впитывали, что произносил Шу Гинер и восхищенные позже пошли в свою деревню.
- А вам агаши надо сделать праздничный хонь хва пхо, - обратился Шу Гинер к Кванри и Чальмеги, - вы уже умеете ткать ткань из рами?
- Вы же знаете, что нам ещё надо учиться, - сказала Чальмеги.
- Ну, учитесь, время есть, - сказал Шу Гинер.
 И Шу Гинер предложил агаши сходить в деревню Нон Хо. И они все пошли.
Идея с праздником очень понравилась Нон Хо, глаза её загорелись, она сразу представила себя в нарядной одежде и заулыбалась. Попросила разрешения пригласить с собой родителей.
- Конечно, пусть приходят, - сказал Шу Гинер.
Нон Хо нежно прильнула к нему и обняла маленькой ручкой, они таяли от прикосновений друг друга.
Агаши принялись учиться созданию ткани и одежды из неё.
Через какое-то время все разошлись.

В следующий раз пришли Линчжэнь с агаши. Линчжэнь представила агаши Сон Чжи Хён  Шу Гинеру и остальным. Сон Чжи Хён была невысокого роста, её черные локоны падали на лоб не очень овального лица и подчёркивали большие горящие карие глаза, её юбка из че с вышитым у пояса чёрным квадратом скрывала худенькую фигуру. После приветствий все сели на пол хижины.
- Что привело вас так далеко от вашего жилища? – спросил Шу Гинер.
- Ваши незаурядные действия, - сказала Сон Чжи Хён.
- Я обычный человек, - сказал Шу Гинер, - никакими такими действиями не отличаюсь, люди посчитали бы меня вполне обычным.
- Обычные люди  вызывают обычное расположение, в лучшем случае, а так вообще никакого,  - сказала Сон Чжи Хён, - а необычные необычное.
- Я просто хочу, чтобы люди заметили, что им хорошо от того, что ты к ним расположен, и они тогда располагаются и к тебе и к себе, - сказал Шу Гинер. – Но это обычно бывает только в твоём присутствии.
- Да, это красиво, - сказала Сон Чжи Хён. - Я чувствую себя лучше, если мне говорят хорошие слова.
- Вы же не знаете, какая будет реакция, если говорить плохое, - заметила Линчжэнь.
-  Когда Вы верите в женщин, они ещё хуже становятся, - сказала Чальмеги Шу Гинеру. -  Девушки ещё хуже становятся, если Вы их принимаете.
- А ты себя ценишь? – спросила Линчжэнь Чальмеги.
-  Когда у меня чего-то получается, я себя ценю, а так нет, - сказала Чальмеги.
– А разве Ли Ин Су знает как может быть лучше?  - спросила Чальмеги.
- Он так думает, но он не уверен, - сказала Линчжэнь. - Тайши Су не мог сдать экзамены дважды,  так бы он  смог пристроиться сборщиком налогов.
Подошёл Ли Ин Су с Шин Хе и Тайши Су, за ними шел Чжан Ю, они поклонились, и после приветствий сели ко всем, поставив в центр круга бутылки компота и свежеиспеченные булочки. Шин Хе и Чжан Ю поклонились.
- Линчжэнь, ты видишь, что от тебя хочет парень, он хочет к примеру целоваться, а ты не позволяешь ему это делать, хотя он тебе нравится, так как не имеешь самостоятельной оценки этого поступка от себя, - сказал Шу Гинер. – Тебя унижает, что человек навязывает тебе свои действия, к примеру. производит на тебя хорошее впечатление, так как ты хочешь иметь самостоятельную оценку этого, а это у тебя не происходит.
- Это какое-то упрямство, - сказала Линчжэнь. – Наверно, то, что я понимаю заменяет самостоятельность.         
-  Вот, когда выбираешь другого человека мерилом себя, тогда и происходит такая ситуация, -сказал Ли Ин Су. -   Можно, вы меня пока не будете ничего спрашивать?
-  А мы не состаримся, а то мне уже больше шестнадцати не дают, - спарировала Линчжэнь.
-  Я боюсь, что человек, который будет со мной жить, ему будет скучно. – сказала Линчжэнь. - Ты не понимаешь Шин Хе, чем он в тебе живёт?
-  И не знаю, я вынашиваю тайные цели по отношению к Ли Ин Су, - сказала Шин Хе.
-  Это женское ощущение что-то вынашивать. Я нашла в себе, что мне очень нравится и хочу, чтобы это понимали, - сказала Чальмеги.
-   А что ты от себя хочешь? – спросил Тайши Су Линчжэнь.
-  Я не могу сказать, я не знаю, это я получу от жизни, я не могу построить план. Я хочу, чтобы были вещи, которые меня восхищали, я хочу путешествовать в своём мире. Хочу Тайши Су рядом, но он не хочет уживаться ни с кем, потому что он считает, что достаточно самостоятелен.
-  Интересно, можно человеком заинтересоваться, если он в себе совсем не заинтересован?- задал вопрос Ли Ин Су.
- Знаешь, ты облегчённая,  у тебя только одно тяжёлое место…Язык, - сказал Тайши Су Линчжэнь.
- Тайши Су, а что ты понимаешь под свободой и как ты к ней относишься? – спросил Чжан Ю.
- Я не имею свободы. Когда человек чувствует себя хорошо, значит, он свободен. Красивая у меня теория!
- Тайши Су, ты не делаешь никакого шага к человеку. – продолжил Чжан Ю.
- А что, по-твоему, шаг? – спросила Сон Чжи Хён Чжан Ю.
- Это то, что ты решился из значимости этого для тебя или этого человека, - сказал Чжан Ю.
- Зачем ты это делаешь? – спросил Ли Ин Су у Чжан Ю.
- Знаешь, почему это не шаг – за ним ничего нет. Я бы это назвал любезностью на высоком уровне, - сказал Чжан Ю.
- Ну, я тогда отвечу, я это делаю, потому что боюсь, такая грань непреодолимая, - сказал Тайши Су.
- Ну, а ты не хочешь перестать бояться? – спросил Чжан Ю Тайши Су.
- У меня бояться нет желания и не бояться нет желания, - сказал Тайши Су.
- Тайши Су, так сказать,  эта грань не мешает, а Сон Чжи Хён и Сунь Чхе это мешает. Мне кажется, у Сунь Чхе это движущаяся грань: не она с кем-то, а кто-то должен помогать,  – сказал Чжан Ю.
- Что такое хорошо или плохо я подхожу с эгоистической точки зрения: приемлемо это для меня или нет, - сказала Сон Чжи Хён.
- У нас есть ещё одна интересная тема, - сказал Чжан Ю, - мы договорились с танцовщицей, когда будем обучаться?
Все посмотрели на Чжан Ю.
- Вы можете начать уже завтра, я подойду к вам в деревню, - сказал Шу Гинер, - а агаши подойдут позже, у них ещё подготовка одежды.
Шу Гинер на следующее утро пришёл к Тайши Су и он привёл в дом танцовщицу. Это была изящная девушка с стройной фигурой, на ней было тонкое платье в котором можно было видеть все движения фигурки.
- А как насчёт гучжэн и барабана? – спросил Шу Гинер.
- Да, мы об этом тоже подумали, сейчас принесу, - сказал Шу Гинер.
Через какое-то время он принес гучжэн и вынес средний барабан из соседней комнаты. Подошли Ли Ин Су, Чон Чжи Хён и другие.
Танцовщица Соль Хён показала движения, но игра на гучжэне Ли Ин Су ей не понравилась. Она сказала, что надо пригласить Му Сона, который играет на праздниках, он слышит движение музыки поэтому чувствуешь гармонию и откликается вся фигура.
Пока Сон Чжи Хён ходила за Му Соном, танцовщица Соль Хён стала показывать движения, а Шу Гинер сел за гучжэнь и тронул шёлковые струны. Сперва звуки были невнятнозамыкающие, потом он перестроился и они стали музыкально-тяжёлые.
- Придётся готовиться, - сказал Шу Гинер.
Пришла Сон Чжи Хён с Му Соном.
- Это вы к празднику хотите подготовится? – спросил Ин Су с поклоном Шу Гинера.
- Да, хотим подготовиться, - сказал Шу Гинер.
Му Сон сел за гучжэн и стал перебирать пальцами шёлковые струны. Звуки шли тяжёлые. Шу Гинер послушал и сказал:
- Как бы сделать повеселее мелодию?
- Нас так обучали, - сказал Му Сон.
- Что-то вроде: та-та-та с поднимающимися аккордами, та-та-туруру другого глухого звучания и опять та-та-та, - улыбнулся Шу Гинер, выбивая такт палочками по барабану. Ин Су попробовал и через какое-то время, ему что-то стало удаваться.
Наступил праздничный день. Нон Хо принесла утром подарок своему дежани: чогори и пади отделанные синей и красной тканью. Шу Гинер удивился, обнял любимую и осторожно провёл по одежде рукой.
- Как приятно, ты заботишься обо мне, - сказал Шу Гинер тихим голосом, потом одел, - Ну как?
Агаши улыбались.
- Вроде подошло, - сказал Шу Гинер, чувствуя себя в новой одежде, поднял одну руку, потом вторую, улыбаясь.
Чальмеги и Кванри научились ткать ткань, но с ошибками, им помогала мать Нон Хо, как потом и в выкройке чогори и пади. Но они их сшили и выглядели интересней чем в ношеной одежде, были растеряны и пытались быть довольными, поглядывая друг на друга и на отражение в воде.
Пришёл день, к которому они готовились.
Тайши Су с барабаном, Ли Ин Су с мешком еды, Сон Чжи Хён с кувшином, Шу Гинер, Нон Хо с Нон Чоном м Нон Чже,Чальмеги и Кванри, Линчжэнь, Му Сон нёс гучжэнь с приятелем музыкантом Чжу Хёком, Чжан Ю с пиалами, Сунь Чхе с небольшим мешком с едой, танцовщица Соль Хён,  и еще несколько человек стали полукругом  медленно подниматься по склону холма и остановились на поляне. Не было в этой процессии Шин Хэ. На поляне стоял овальный вытянутый камень, а правее отдельно стояла от других деревьев сосна с длинными ветками, всё озарялось Солнцем на синем небе. Приготовили на полотенце овощные закуски, сухие фрукты и орехи для подношения духам и отдельно пришедшим на праздник людям.
Шу Гинер вышел на центр поляны и сказал поклонившись:
- Дух Неба, дух Земли, духи Деревьев, дух Воды приветствую вас и преклоняюсь перед вашей силой и могуществом! Подходит день, когда день станет равный ночи и начнёт расти, отодвигая темноту. Это праздник для всех нас. Всё чему мы научились за это время, останется с нами и будет нам помогать в дальнейшей судьбе, если небеса не отвернутся от нас.  Силы духов Гор расположитесь к нам, чтобы радости стало больше и счастье пришло к нам!
Шу Гинер развернулся к горам, поклонился и встал на колени.
- Примите наши дары!
   Лёгкий ветерок двигал веточками деревьев,  и вдруг что-то произошло, вроде бы всё вокруг осталось тем же, но атмосфера изменилась, всё как бы стало в более коричневых тонах, и вдруг овальный камень  треснул и развалился на четыре стороны, и из него в ярких солнечных искрах взлетело что-то вверх. Никто ничего не понял, так как никто такого  не ожидал, даже треска раскалывающегося камня никто не слышал. А то, что вылетело, оказалось птицей, она пролетела и села на ветку сосны, так что ветка под ней прогнулась и частично поднялась. Она подняла голову и посмотрела в стороны, потом опустила голову вниз и посмотрела на угощения, поднимала и опускала голову на вытянутой вперёд широкой шее в солнечно-коричневых перьях. Она мигнула.
Народ аж отпрянул от изумления.

- Кто это! Какая птица, никогда такой не видел! – слышны были голоса.
Природа замерла, как бы всё остановилось, воздух без ветра стал тяжелее. Птица встряхнула перьями, и от неё в разные стороны полетели солнечные искры. Это была большая птица с зорким взглядом из-под нависающих век и крючковатым клювом, большие коричневатые крылья были из длинных перьев более светлых по краям, хвост, которым она поддергивала вверх, был в два иня и отливал переливающейся синевой. От вида птицы нельзя было оторвать взор. Народ попадал назад от изумления.  Птица посмотрела на него, потом на полотенце с подношением, передвинулась на больших коричневых когтистых лапах и спорхнула с ветки на полотенце, взяла сухую грушу и взмыла в небо. Народ ахнул. У Шу Гинера совершенно изменилось настроение.
   Прошло долгое время пока люди приходили в себя, у них было совсем другое ощущение природы и себя чем обычно. Первой подошла к Шу Гинеру Нон Хо, глаза её горели изумлением и восхищением. Она ничего сказать не могла. Подошла Сунь Чхе, ноги её не держали, она упала на колени и поклонилась Шу Гинеру, но подняться не могла и Шу Гинер не мог ничего делать, он просто стоял.

- Теперь эта поляна будет называться Полем Чудес, - сказал Шу Гинер.
- Что это за птица? – слышны были возгласы.
- Она приняла подношение.
Люди подошли и трогали куски треснувшего камня, внутри была пустая округлая полость как бы прихваченная огнём по краям.
- Это волшебная птица. Это наверно, Феникс, - тихо говорили люди. – Никогда не видел Феникса.
- Ну, теперь праздник! – сказал Шу Гинер. Он сел за гучжэнь и неожиданные звуки полились от движений по струнам. Ритм их захватывал, располагал и вызывал отличное настроение, все встали в круг и начали танцевать. Взялись за руки, и пошли, пританцовывая сперва вправо, потом влево, потом вперёд к центру круга, поднимая вверх руки и все смеялись от радости и впечатлений.

- Растерянность – это уже не от того, что не знаешь, что выбрать, а от невозможности быть в том, что выбрано, – сказал находясь в растерянности от произошедшего Сын Вон танцующим.
- Ли Ин Су, ты не хочешь чтобы наши смыслы встретились? –  спросил озадаченный произошедшим, но весёлый Тайши Су.
- Я хочу, чтобы мой смысл стал бессмысленным, - сказал Ли Ин Су, «почему он не становится бессмысленным после такого удивительного случая?» подумал он.
- Какое у тебя бессмысленное желание, - сказал Тайши Су.
- Линчжэнь, тебе молчать легко? – спросил Тайши Су.
- Как тебе говорить, - ответила с улыбкой Линчжэнь.

- Ты что же не пошла на компромисс? Ты не хочешь выглядеть значимой? –  спросил её Тайши Су.
К Шу Гинеру застенчиво нерешительно подошли две девушки, держась за руки.
- Здравствуйте! Мы пришли на вас посмотреть, - сказала подошедшая новая девушка и поклонилась Шу Гинеру. – Меня зовут Е Джин, а мою подругу Шин Хе.
- Я уйду, чтобы лучше было видно, - сказал Тайши Су.
Е Джин и Шин Хе с восхищением смотрели на Шу Гинера.
- Шин Хе, ты считаешь, что человеку нужно создавать удобные условия? – спросил Тайши Су.
- Ну, да.
- Такой человек не нужен, - сказал Тайши Су. - Совсем от других условий произошло то, что мы сейчас видели. Может, ты думаешь, что в хороших условиях можно достичь того, что ты видела?
- Это не человек, это идеал, - сказала Шин Хе про Шу Гинера. - Идеал появляется тогда, когда человек тебе становится нужен. Это интересней всего.

- Сегодня мой день рождения, - сказал Шу Гинер.
- Ой, как интересно! - сказали агаши и запыгали хлопая в ладоши. – Интересно он проходит.
К Шу Гиеру подошли родители Хо, они улыбались.
- Никогда бы не подумала, что удасться увидеть такую диковинную птицу, - заговорила, улыбаясь Нон Чже, - сколько живу здесь, не видала в округе ничего подобного. Наверно, я не правильно жила и неправильно мечтала.

   Люди страстно обсуждали, что видели, ели и танцевали, смотрели на треснувший камень, подходили к сосне. Это показывало, что волшебство, в которое они верили, есть. Вечерело, пожелтели цвета  на склоне холма, люди потихоньку разошлись. Но Шу Гинер остался и с ним Нон Хо и агаши.
- Теперь к Вам точно люди потянутся, - заметила Чальмеги. – Такого они никогда не видели.
 Агаши спросили Шу Гинера, что он собирается делать?
- Посидим посмотрим. Небо было чистое. И вдруг прилетела и села на ту же ветку необычайная птица, что явилась днём. Шу Гинер стал сидя смотреть на птицу, Кванри открыла рот и так и сидела. У Чальмеги учащённо забилось сердце. Воцарилась тишина. Птица походила по ветке, вытянула шею вперёд, рассматривая оставленное подношение духам, и слетела к яствам. Она что-то взяла крючковатым клювом и стала помогать себе лапой. Потом она стала ходить кругами по склону выше за подношениями и защёлкала. И вдруг откуда-то слева сверху появилась другая птица, она в искрах села на ветку и рассматривала первую, что ходила кругами, потом она приземлилась к подношению и посмотрела на яства. Первая присела и распрямила крылья в бок, это была большая птица. Вторая птица что-то схватила клювом и проглотила, дёрнув головой. Она была светлее по окрасу первой, но казалась такой же по размеру. Потом обе птицы поклевали ещё сухих фруктов и полетели направо за лес.
Все выдохнули с облегчением, чтобы не спугнуть птиц они застыли и не двигались и едва сдерживались от боли из-за поз, в которых застыли.
- Вот только ради этого стоило жить, - сказала Чальмеги.
- Приятно было на них смотреть, - сказала Кванри. – Они вызывают какое-то невероятное чувство желания на них смотреть. Ничего у меня никогда не вызывало такого чувства и интереса.
Шу Гинер молчал, смотрел на звёзды, звёзды смотрели на него и мерцали, как будто они дышали.
Уснули прямо там же. На рассвете Шу Гинер сказал, что надо посмотреть, куда птицы  полетели, и они пошли.
Говорить не хотелось, когда находишься в необычном состоянии, не хочется говорить, ты куда-то уходишь в себя, и мыслей-то нет, даже  если поискать. Они прошли вдоль небольшого скопления нечасто растущих сосен и пошёл спуск вниз, впереди виднелась седловина горы, ниже чем та, у которой они ночевали. Они прошли туда и увидели горный ручей, а рядом девушку, лет пятнадцати. Одета она была очень просто в ткань из рами и сидела в трёх шагах от ручья.
- Кто ты? – спросила. подойдя Кванри.
Девочка подняла глаза, а глаза у неё оказались большими и голубыми! Это было что-то необычное.
- Ты что здесь делаешь? – спросила Кванри.
- А вы что здесь делаете? – спросила девочка.
- Мы пришли сюда из любопытства, - сказала Кванри.
- И я из любопытства сюда пришла, - сказала девочка, - на вас посмотреть, но пока ничего интересного не вижу.
- А ты знаешь любопытство? – спросила Кванри.
- Я маленькая, а маленькие всегда знают, чем заняться, - сказала девочка. – Это вот мир вокруг, он теряет волшебство, так как взрослые люди думают только о скучных вещах, я их вообще не понимаю. От них надо упрятывать волшебство, - сказала девочка.
   Шу Гинер внимательно смотрел на девочку и стал рассматривать окружающую природу. Журчал ручей по жёлтым камням, вокруг открытое пространство склонов поросших мелкой травой.
- А где твои родители? – спросил Шу Гинер.
- Они внизу живут, в долине, - сказала девочка. – они почему-то не интересуются волшебством, вот как вы агаши, - она указала пальцем на Кванри и Чальмеги. И почему-то по ним прошла дрожь.
- Действительно мы не знаем что такое волшебство, - сказала Чальмеги. – Мы его не видим.
- Да, со взрослыми людьми не знаешь и как разговаривать, - сказала девочка. – они говорят о вещах совершенно не ценных ни для них, ни для их окружающих.
- А не пролетали ли здесь недавно птицы? – спросил Шу Гинер. Он понял, что перед ним загадка и так просто на неё ответа не получишь.
- Не заметила, - сказала девочка.
- Ну, ты же в волшебном мире, здесь всё имеет своё место, - сказал Шу Гинер.
- Наверно, все птицы из волшебного мира, иначе они бы не могли летать и влетать в него, - сказала девочка.
- А как тебя зовут? – спросил Шу Гинер.
- Когда Юаньчжун, Инчунь и Таньчунь распрощаются с домом, все будут их  искать, - сказала девочка.
«Юаньчжун, Инчунь и Таньчунь», задумался Шу Гинер, ясно, что эта девочка волшебница.
- Ты одна из этих девушек? – спросил Шу Гинер.
Девочка молчала.
- Вечер, тебя не надо проводить к родителям? – спросил Шу Гинер.
- Я не знаю, где они, не знаю как к ним идти, - сказала девочка. – Мне нужен возничий.
«Возничий, возничий», задумался Шу Гинер. Есть такое созвездие, но я про него ничего не знаю и никогда не видел, вроде это созвездие севернее, в других странах. Его называют ГАМ.
- Значит, надо идти на Север? – спросил Шу Гинер.
- А где север? – спросила девочка и посмотрела на Шу Гинера.
Шу Гинер указал рукой. И тут в его рукав вцепилась клювом подлетевшая хищная птица, но в неё влетела другая чуть поменьше и с более тёмным коричневым оперением. Первая птица тут же отцепилась от рукава и по изогнутой линии подлетела и села на плечо девочки, расправила крылья. Вторая села на плечо Шу Гинера и сидела со сложенными крыльями. Шу Гинер перевёл глаза на Нон Хо, не делая резких движений.
- Твоя птица знает направление, - сказала девочка.
Птица взлетела с плеча Шу Гинера и полетела вверх, потом как будто на север, а потом северо-восток и исчезла за холмом.
Обернулись, а девочки с птицей и нет, пока смотрели на полёт птицы, она исчезла.

- На сегодня, достаточно, - сказал Шу Гинер, - пошли к хижине у Красной горки.
- Ты ещё одну хижину сделал? – спросила Нон Хо.
- Да, она пригодиться, - сказал Шу Гинер, – наше жилище у пещеры многим известно, будут туда приходить, возможно, не только с хорошими побуждениями.
- Куда это девочка девалась? – задумалась Кванри.
- Кто же на это может ответить? – сказала Чальмеги. – Мы откуда появляемся и почему мы здесь мы тоже не знаем.

На следующий день пришли Ли Ин Су и Чжан Ю. Им агаши рассказали, что произошло ещё вчера. И они решили с Чальмеги пойти посмотреть место, где они видели птиц, вдруг на что-нибудь наткнутся. Кванри осталась с Шу Гинером.
Молодые люди стали взбираться по склону холма, заговорил Чжан Ю:
- У Шу Гинера такая безответная любовь.
-  Безответственная, - заметил Ли Ин Су.
- Он знает, что делать, - заметила Чальмеги, - а вы знаете? К нему на плечо села хищная птица – это показывает, что он не обычный человек, к нам птица не подлетит и не сядет. Птицы нам не доверяют, потому что мы себе не доверяем.
Парни замолчали.
- Мы учимся, - наконец сказал Ли Ин Су, - в себе я могу использовать только понимание того, что делают окружающие.
- И как помогает? – спросила Чальмеги.
- Ну, вроде бы они делают не то, что надо, только Шу Гинер делает вещи, которые полезны.
- Люди, если ничего не делают, то они отнимают у других время своим присутствием, - заметил Чжан Ю.
-  Я хочу узнать что-то про человека, и тогда я буду считать:  вот я что-то умнею, - сказала Чальмеги.
-  Это гарантия, что ты этого человека не узнаешь, - сказал Ли Ин Су.
-  А что сделать, чтобы человек оставался новым? Я из всех новых делаю старых, а как этого не делать? – спросила Чальмеги.
-  Зачем тебе нужна такая независимость от людей? – спросил Ли Ин Су.
-  Потому что я не верю, что мне действительно хотят помочь.
-   Нет, ты боишься, что тебя покинет человек, а у тебя останется такая уверенность, что вот он ушёл, - заметил Ли Ин Су.
-  Нет, это очень просто, - ответила Чальмеги.
-  У тебя не хватит сил узнать человека, а если хватит, то он не будет старым, так и останется старым.
-  Будет новым, потому что я его так буду чувствовать и получу, - сказала Чальмеги.
-  Ты хочешь боковой ход найти,  ведь есть же прямой вопрос, - заметил Ли Ин Су.
-  Если я буду задавать прямой вопрос, то для меня он будет простой, а для него сложный, - заметила Чальмеги.
-  Все мои вопросы заводили меня в тупик. Я верю, что твои вопросы выведут меня из тупика. Ты разобралась, зачем тебе люди? – сказал Ли Ин Су.
-   Без людей вообще ничего не будет, - заметила Чальмеги.
-  Почему же ты не хочешь признать зависимость от них? – спросил Ли Ин Су.
-  Потому что я не считаю это своей зависимостью. Тогда почему я её не признаю?- сазала Чальмеги.
-  Потому что это независимость, - заметил Ли Ин Су. - Ты считаешь это зависимостью?
-   Я не хочу избавиться, я хочу от этого ещё больше получить, - заметила Чальмеги.
-  От человека? – спросил Ли Ин Су.
-  Да.
-  От какого? – спросил Ли Ин Су.
-  Ну всё равно, это должны быть мои чувства и…вобщем не обязательно, чтобы он знал об этом.
-  Твои чувства? – спросил Ли Ин Су.
-  Ну да.
-  Когда человек находится с каким-то человеком, то они испытывают одни и те же чувства, - сказал Ли Ин Су.
-  Тогда почему я не чувствую это с тобой? Я чувствую в тебе какую-то пустоту.
-  И сейчас?- спросил Ли Ин Су.
-  Нет, сейчас нет. Я считаю, что ты сильнее, что ты пережил эти чувства, а в себе я эти чувства найти не могу. Ты тоньше, - сказала Чальмеги.
- Это очень красиво, я бы очень хотел, чтобы это было, но я не помню такого. Ну, вот я такой паразит.
-  Почему? Кстати, если живёшь другими чувствами, то это трудней всего сказать, - заметила Чальмеги.
-  Ты больше будешь набирать силу. У тебя будет возникать  надежда, что ты с ним останешься, но в следующий раз ничего не будет происходить. И вот так со всеми поочереди. Когда ты первый раз будешь подходить к человеку, ты будешь собранной, а второй – ты уже будешь чего-то ждать. Я тебе рассказываю тупик, из которого я не могу выбраться, - сказал Ли Ин Су.
- Но потом ты на него не надеешься? – спросила Чальмеги.
-  Нет, надеюсь.  Я знаю, где здесь ошибка. Ошибка, что ты надеешься на человека и будешь ждать поддержку. Выход в том, чтобы не ждать, что эти отношения могут измениться. Ты мне очень помогла, я теперь это могу сформулировать, - сказал Ли Ин Су.
-  А теперь объясни мне, как это тебе удалось? - спросила Чальмеги.
- Мне Шу Гинер сказал: « тебе нужен человек и надежда. Если этот человек есть, он является надеждой, и в этой надежде он приобретает опору», - сказала Чальмеги.
- Интересно, я являюсь кому-нибудь опорой? – задумался Чжан Ю.
- Я уж точно нет, - сказал Ли Ин Су. – То, что я говорю для меня не опора.
- А почему ты через человека, который тебя задевает обижаешься на себя? – спросил Ли Ин Су Чжан Ю. -  Когда тебя задевает, ты начинаешь обижаться на человека, но потом на свою форму.
-  Ну, в этом не только моя вина, - сказал Чжан Ю.
- Чжан Ю, а ты безупречным хочешь стать для другого человека или для себя? – спросил Ли Ин Су Чжан Ю.
- Да, отчасти и для другого, - ответил Чжан Ю.
-  Чжан Ю такой живой стал, где-то я не доглядел, - заметил Ли Ин Су. – Чжан Ю, ну ты как был один, так и остался, у тебя же всегда будут привычные мысли.
- Ты хочешь жить в своей глубине, там, и не хочешь выбраться, - сказал Чжан Ю.
-  С кем? Вот с кем-то это удаётся, а с тобой нет. Вот, когда я каким-то человеком нахожусь, я себя совсем собой не ощущаю, - заметил Ли Ин Су Чжан Ю.
   Они приближались к месту с другой стороны, не с той, как поднимались все первый раз. В ущелье значительно ниже места встречи с удивительными птицами путники увидели грот, созданный дугой изогнутой породы камней склона от него поднимающегося вверх. Они сперва хотели пройти мимо, так как надо было пройти к краю ущелья, но всё же решили взглянуть, что это. Посмотрели, подвигали камни, под камнями Чжан Ю вытащил пластину в локоть шириной, которая на Солнце отражала свет. Путники осмотрели эту находку, она была тонкая, гнулась, и имела бежево-желтоватый цвет. Они взяли её с собой. Потом они подошли к месту, где увидели птицу. Прошлись вокруг и, ничего не заметив, вернулись назад к Красной горке.
Шу Гинер внимательно посмотрел на пластину и решил поставить её как окно. За то время, что ходили молодые люди к месту, где явились им птицы, Шу Гинер с Кванри наносили камней и с помощью глины и камней сделали две внутренние стены  хижины так, что получалась прихожая, за стеной одна комната и за другой стеной другая комната.

Пришли Ин Су и Линчжэнь, принесли тушёную курицу, закуски, рис и яблоки. Приготовили рис и стали есть.

- Надо постоянно ставит наблюдателя на башню, а то много людей стало приходить, могут проследить, куда это люди ходят или случайно набрести, - сказал Шу Гинер. Он попросил Кванри влезть на башню  и посмотреть вокруг.
- Ничего не видно, - сказала сверху башни Кванри.
- Взаимодействия с людьми хочется такого, чтобы меня понимали, - сказала Линчжэнь.

-  Просто получается то, что создаешь, идёт от сердца, начинаешь задумываться, получается это не значимо, теряешь и понимаешь:  о, что я делаю! – сказала Чальмеги.
-    А что плохого потерять?  Можно заменить другим, - сказала Линчжэнь.
- А обычно заменить нечем, - сказала Чальмеги.
-  Каждый неповторим, и расставаясь с одним, ты с другим это уже не найдёшь, - заметил Шу Гинер.
-  Интересно, кому это Вы учитель, сказали? – спросил Ли Ин Су.
-  Себе.  Это можно знать, но не иметь, - сказал Шу Гинер.
-  Тебе, Ин Су, надо что-то изощрённое подавать, - заметила Чальмеги.
-    Я подумал:   чем изощрённым можно меня провести? – сказал Ин Су.
-   А тебе больше нравится обманывать себя или других? – спросила Чальмеги Линчжэнь.
-  Смотреть, как кого-то обманывают, - ответила ей Чальмеги.
-  Ты хочешь, чтобы тебе верили, а делаешь всё, чтобы этого не было, - сказал Ин Су Линчжэнь.- Человек верит в другого, когда ему ничего не надо?
-   У женщин к себе есть только чувство собственного достоинства. Линчжэнь обижается, если хотят через неё измениться.
-   Ты вообще,  очень хитрая, - сказал Ин Су. - Не понятно, отчего ты обижаешься.
-   Я тебе всё объяснила, - спарировала Линчжэнь.
- Ты кому-нибудь прощала когда-нибудь  что-нибудь? – спросил Ин Су у Линчжэнь.
-   Я не прощала себе то, что я не могу решить, - ответила ему Линчжэнь.
-  Ты же всё можешь решить. Просто тебя не устраивают твои решения, - заметил Ин Су.
-   Ин Су, мне Линчжэнь сказала, что она тебя не чувствует, - сказал Шу Гинер.
-  Ты,  меня чувствуешь? – спросил Ин Су у Линчжэнь.
-   Нет.
-  Когда мне от Вас ничего не нужно, тогда я Вас чувствую, - заметила Чальмеги.
-  А что тебе нужно? – спросила Линчжэнь у Чальмеги.
 -  Ин Су, помнишь, ты мне сказал, что ни в чём не хочешь меня ограничивать?  Так вот,  когда ты расстраиваешься, ты меня ограничиваешь!  А всё в чём ты меня не ограничиваешь мне совсем не нужно. Это я могу сама разруливать, - сказала Линчжэнь.
-   Хорошо, если я скажу, что это единственный шанс чтобы ты на меня обратила    внимание.
- А это правда, что если потеряешь чувство, то не сможешь жить нормально?- спросила Линчжэнь.
-  Чувства – это дар, - сказал Шу Гинер.
-  Интересно,  что же  ты мне предлагаешь, чтобы не расстраиваться? – спросил Ин Су у Линчжэнь.
-  Откуда я знаю. Не надо было со мной связываться, - отпарировала Линчжэнь.
-  Тебе не надо было с собой связываться. Это состояние я называю отчаянием, - заметил Шу Гинер.
-  Я тоже раньше так называл. Но это никакое не отчаяние, ей же хорошо с собой, уютно, - сказал Ин Су.
  -  Если от крыс получаешь чувства, если удаётся, то это такой праздник! – воскликнул Ин Су.
-  Это называется:  смех сквозь Крысу, - сказал Шу Гинер.
- Чему можно восхищаться в человеке,  который доводит? Тайши Су обращается с людьми, не замечая их, - сказала недовольно Линчжэнь.
- А скажи мне, как ты понимаешь? Ты понимаешь те вещи, которые ты хочешь понимать или не хочешь? – спросил Ин Су у Линчжэнь.
-  Которые не хочу, наверно, - ответила Линчжэнь.
 -  Когда узнаёшь человека, сразу скучно становится. Слова, как утверждение. В них нет оценки своей позиции, есть только взгляд на вещь и присвоение её к своему образу жизни, - заметила Линчжэнь. -  Вывод:  взаимоотношения - фальш! С человеком становится скучно, а с собой … нет.              Если в общении с человеком видеть только себя, оценивая только свои слова, свой взгляд, свою позицию и через высказывания собеседника в этот момент думать, что узнаешь его – это  неверно. Ты теряешь себя. Люди не настроены воспринимать друг друга, а настроены лишь на отгадывание тех причин и следствий, которые их столкнули. Приспособление, а не принятие, изучение, а не любовь в дар. Мы все здесь не объединены, не друзья, не подруги и при этом мы встречаемся и здесь самое интересное, что мы чувствуем.

Неожиданно из прохода Начала появился всадник, справа от него под уздцы его держал в сиреневом халате темный плотный человек, за поясом у него была изогнутая сабля, на коне который делал движения в разные стороны, сидел всадник без шлема и доспехов, в светлой куртке чогори, а за ним появился слуга.
Все встали и смотрели на пришельцев.
- Да здесь люди, - воскликнул всадник, лошадь повела вправо, он не пытался её приструнить и направить.
- Кто вы? – спросил всадник.
- Зовут меня Шу Гинер, - сказал Шу Гинер и вся троица поклонилась. – Пытаемся выжить.
- Чем промышляете? – спросил всадник.
- Что в лесу найдём, то и используем, - сказал Шу Гинер.
Всадник слез с коня и подошёл к Шу Гинеру.
- Я чиновник четвертого (низшего) ранга из Чхора-сон, Чон Чжи Сан, - сказал всадник.
- Чин я не получил по материальной необеспеченности, - поэтому без чина и нахожусь в таком положении, - сказал с поклоном Шу Гинер, - хотя экзамены сдал.
- Случайно мы зашли в это нагромождение камней, как сель, - оглянулся всадник.
- Простите, что никак принять Вас как подобает, гостя, не могу, так как добываем мы еду трудно, вина не держим, так как не откуда его взять, да и не расположен я к нему, - сказал Шу Гинер, но мигнул агаши и те принесли столик, циновки и принесли рис и сушёные фрукты в плошках из самшита.
Сел сперва Чон Чжи Сан, а потом указал рукой сесть Шу Гинеру. Шу Гинер старался почувствовать чиновника и понять, как он прошёл сквозь шесть ходов и золотых замков. Разве что везением, он вышел из них живой.
- Тяжело жить, - сказал Чон Чжи Сан кивая, - но жить было тяжело всегда, люди редко считались с собой даже среди чиновников, чиновнику всё время надо было идти против того, что ему надо было – сохранения благополучия семьи, так как он должен был давать взятки более влиятельному чиновнику и тогда мог рассчитывать на некоторую пользу для себя.
- Я не ропщу на чиновников, у них такая судьба, они вынуждены были её принять, если бы они её не приняли, то их бы не держали чиновниками, – сказал Шу Гинер. - Разве заботились когда-либо правители о народе?
- Да, в общем-то, нет, - согласился Чон Чжи Сан. – Народ – это главная составляющая страны, если народ радеет о государстве – государство крепнет.
- Если правитель радеет о народе, страна процветает, - сказал Шу Гинер, - так как у людей преобразуется настрой, а окрылённый человек делает больше.
- Кто же так будет делать, - покосился на него Чон Чжи Сан.
Чон Чжи Сан поднялся и пошел к своей лошади, лошадь была бежевая с большим белым пятном на лбу. Когда сановник запрыгнул на лошадь и пошёл к выходу из камней, то его сопровождающий тихо сказал ему:
- Две агаши, это не плохо, может, потом вернёмся?
Это услышал Шу Гинер и это ему не понравилось. Они вошли в тот же проход, из которого вышли, когда прибыли сюда.
- Они ушли, но что ждёт от этого визита нас, неизвестно, - сказал Шу Гинер.
- Пойду ка я прогуляюсь, - сказал он и пошёл в проход в камнях.
Шу Гинер проследил за неторопливо идущими людьми и всадником. Он, конечно, не слышал о чём они говорили, но чтобы услышать, где шла тропа лесом он приблизился ближе.
- Конечно, это скрывающиеся беженцы, если у них и есть документы, то это подделка, - сказал пеший воин.
- Нам-то, что от этого, - сказал хозяин на лошади.
 Прошли они более двух ли и шли они правее деревни, где жил Тайши Су. И свернули в проход между деревьями. Шу Гинер прокрался за ними. «Вот, оказывается, что здесь» подумал Шу Гинер, увидев каменную стену усадьбы. Он подошёл ближе. Ворота открыли и люди въехали внутрь. Высота каменной стены была на голову выше роста Шу Гинера, но он нашёл камень, придвинул его к стене и посмотрел за неё. Там был небольшой дом, которому не хватало ремонта, глаз Шу Гинера это сразу определил. За домом была ещё одна постройка совсем простая и не новая. Шу Гинер увидел ещё двоих мужчин, лет за тридцать, один открывал ворота, а другой чинил деревянное колесо поодаль. Хозяин слез с лошади и зашел в дом, сопровождающий его, отвёл лошадь в закрытое деревянной крышей стойло, снял сбрую и вошёл в дом за хозяином, но через некоторое время вышел и подошёл к тому кто открывал ворота. Они о чём-то шептались.
«Уж, не про нас ли у них мысли?» подумал Шу Гинер и пошёл обратно в сторону хижины. Через некоторое время он увидел идущего ему навстречу Тайши Су. Тот почтительно поклонился.
- Ты как здесь оказался? – спросил Шу Гинер.
- Пришёл к вам,  а агаши рассказали про непрошеных гостей и сообщили, что Вы учитель пошли за ними.
- Да эти люди, возможно, хотят нам навредить или утащить в рабство агаши, - сказал Шу Гинер. – Ты не слышал про такого чиновника Чон Чжи Сана?
- Нет, не слышал, - ответил Тайши Су.
- Он живёт в усадьбе вон за теми деревьями, - указал Шу Гинер на край долины. – Будем делать так: умеет ли Сын Вон ездить верхом? Есть ли у тебя лошадь?
- Сын Вон умеет ездить верхом, а лошадь мне выдаёт для поездок судья, если я его прошу.
- Эта лошадь не желательна, надо бы другую на время достать, - сказал Шу Гинер. – Эта может быть запомниться.
Тайши Су задумался, сказал:
- Да, другую возьму, есть, у кого попросить.
- Не почтовую, - сказал Шу Гинер. – А печать свою судья всё время с собой носит?
- Да
- А нет ли у тебя второй такой? – спросил Шу Гинер.
- Есть, она на всякий случай, мне её дал судья давно ставить на мелкие неважные документы, - сказал Тайши Су. – А для чего она Вам?
- Они могут действовать и мы начнём, - сказал задумчиво Шу Гинер.
«Ну, дела» задумался Тайши Су и почесал голову.
- Каким оружием ты владеешь? - спросил Шу Гинер.
- Мечом и копьём слабо, - отвечал Тайши Су.
- А Ли Ин Су и Сын Вон? – спросил Шу Гинер.
- Ли Ин Су средне стреляет из лука, немного тренировался с мечом, скорее на палках, Сын Вон стреляет из лука.
- Прошу тебя и Ли Ин Су быть сегодня к ночи с нами, приходи к хижине, а Чжан Ю пусть поищет куртку гонца и будет готов делать то, что я потом скажу, это понадобится или сегодняшней ночью или завтрашней в зависимости от того, когда эти разбойники нагрянут к нам. Сын Вону нужно будет мчаться на лошади в город Нонган, к начальнику округа. Как его зовут?
Тайши Су всё более изумлялся, и сказал:
-  Его зовут Сон Ки Чон, можете располагать мною как нужно будет, я всё исполню, - Тайши Су сложил ладони и поклонился.
- Принеси мне тушь, бумагу и чернильницу, - сказал Шу Гинер. – Приходи к нам.
Шу Гинер зашагал к хижине, Тайши Су пошел по поручениям.
Шу Гинер пришёл и рассказал, что видел, агаши и сказал им, что надо делать и как будут действовать. Через какое-то время пришёл Тайши Су с Ли Ин Су и Сын Вон, поели сухих фруктов, которые принесли молодые люди. Шу Гинер сказал повязать тканями лица, чтобы их в дальнейшем не узнали, и повязал сам себе.
На ночь они спрятались в пещере и сидели, а потом и спали закутавшись в одежды, так как в пещере было прохладно. Но никто в эту ночь не пришёл, они попеременно дежурили всю ночь.
  На следующую ночь был зажжён центральный костёр, все спрятались и стали ожидать. Там где спрятался Тайши Су, он увидел одну крадущуюся тень, мужчина тихо крадучись проходил, осматривая место. Потом он стал оглядываться и кого-то шёпотом звал, но никто более не появился. Тайши Су проследил за ним и из-за угла и долбанул его дубиной по голове. Удар был хорош, человек упал и не шевелился. Они его связали сзади верёвками, обыскали, нашли кинжал, заткнули кляп и стали ждать остальных. Но никто не появлялся. Накрыв голову пленнику мешком, они провели его в пещеру.
- Кто ты? – спросил Шу Гинер.
Пленник молчал. Тайши Су врезал ему ногой по корпусу и опять спросили, но он молчал. Сняли мешок с головы.
- Ты был с хозяином недавно, - сказал Шу Гинер. – так кто ты и чего тебе нужно?
Пленник молчал.
- Хорошо, - сказал Шу Гинер. Пленнику надели на голову мешок, свалили и наложили на него камни, чтобы он не смог и шевельнуться. И легли отдыхать.
Утром Шу Гинер вывел пленника из пещеры, не снимая мешка с его головы, провёл его по лесу и привязал к дереву так что руки были связаны за стволом, так что он обнимал дерево. Рядом он поставил Кванри и сказал ей, чтобы она за ним следила.
Затем Шу Гинер с молодыми друзьями зашёл в каменные проходы и в проходе Смерти обнаружил двоих мужчин, которых он видел в усадьбе чиновника. Они были едва живые, и их трясло, в глазах был ужас. Их связали и выволокли с прохода к внешней стороне, а не к хижине, поставили на колени.
- Кто вы? – спросил Шу Гинер.
- Я Ен Че, а это Юн Бок, - сказал один из них очень напуганный.
- Что вам здесь надо? – спрашивал Шу Гинер.
- Простите, нас подговорил Ки Юн напасть на людей, которые здесь живут, и завладеть агаши, - сказал Ен Че.
- А Чон Чжи Сан знает, что вы вытворяете? – спросил Шу Гинер.
- Нет. С ним говорил Ки Юн, предлагал схватить и продать агаши в рабство, - сказал Ен Че, - но ему это было не интересно, и он не стал слушать и ему сказал, чтобы он не связывался, но Ен Че подговорил нас, и мы согласились.
- А что это за чиновник Чон Чжи Сан? – спросил Шу Гинер. – Что он из себя представляет, давно его знаете?
- Давно мы у него, он ранее был в уезде Уйонъянь одним из чиновников по сбору налога с урожая, а вот сейчас его перевели сюда, он не жадный, взятки не берёт, но из себя ничего такого не представляет, - сказал Ен Че, - поэтому он долго там и не был на этом посту.
- Да, надо быть разборчивее в выборе прислуги, - заметил Шу Гинер.
- Что с нами теперь будет? – спросил Юн Бок. – Мы больше так делать не будем!
  Ему никто не собирался отвечать. Шу Гинер отвел своих парней в сторону и сказал, что надо делать. Он сказал Ен Че написать письмо на ткани про их решение о поимке агаши, Ён Че написал. Шу Гинер прочитал письмо.
Затем Шу Гинер написал письмо начальнику округа Сон Ки Чону. В нём было сказано следующее:
Уважаемый господин Сон Ки Чон сан! Мною были уличены в попытке захвата свободных людей и в дальнейшем продажи их в рабство Ки Юн, Ен Че, Юн Бок, являющимися как выяснилось при допросе людьми чиновника Чон Чжи Сана. Такой вот произошёл случай. В этом действии признался Ен Че и Юн Бок, которые привязаны к столбу на заднем дворе суда. Жду вашего высочайшего указания, как далее поступить? Ваш смиренный судья уезда Нондокгун Лин Дан Хам. И поставили печать судьи.
С этим письмом Чжан Ю одетый в одежду гонца понесся на лошади в город Нонган к начальнику полиции Сон Ки Чону. Найдя отдел полиции, он вручил письмо Сон Ки Чону. Сон Ки Чон прочитал письмо и задумался. Потом написал ответ и сказал гонцу, чтобы он передал письмо судье. В письме было сказано:
Уважаемый Лин Дан Хам! Ждите, я сам прибуду скоро и буду разбираться на месте. Сон Ки Чон. Чжан Ю понёсся обратно. Он передал письмо Шу Гинеру.
- Надо это письмо передать судье. Но Чжан Ю передать не может. Как в суде получают письма? – спросил Шу Гинер у Тайши Су.
- Письма и прошения сдают на стол в комнату приёмов суда, - сказал Тайши Су.
- Вот и отлично, попросишь женщину, которая точно тебя не знает положить письмо в суд, - сказал Шу Гинер Чжан Ю.
- Хорошо, я подумаю как это сделать, - сказал Чжан Ю.
Чжан Ю обвязав лицо полотенцем, попросил женщину в поселении отнести письмо в суд, она спросила, почему он сам не может это сделать? Он сказал, что болен и ему неудобно и пообещал вознаграждение. Письмо было перевязано бордовой шёлковоё ленточкой, так что агаши не могла его бы быстро открыть, прочитать и обратно связать, да и читать, возможно, не умела. Сын Вон смотрел за углом, вскоре агаши вышла из суда, Сын Вон её поблагодарил и дал денег, они довольные разошлись.
Тайши Су с Ли Ин Су надели на головы Ен Че и Юн Бока мешки и повели их задворками к суду, им удалось недалеко от суда привязать их к дереву, Ен Че они привязали веревками так, что он обнимал дерево, а в руки ему вложили его письмо и связали их, а у Юн Бока руки были связаны сзади, его усадили на землю, связали ноги и от ног верёвку привязали к тому же дереву, что и Ен Че. Тайши Су с Ли Ин Су отошли от дерева на расстояние и стали незамеченные наблюдать, что будет дальше, повязки с лиц теперь можно было снять, что они сделали. Там редко проходили люди. Тайши Су пошёл наблюдать за центральным входом в суд, чтобы увидеть кто приедет от городской полиции, а Ли Ин Су смотрел, что будет у пленников.
Наконец, появились всадники, двое солдат полиции с офицером. Они зашли в суд и через какое-то время вышли и пошли за дом суда, потом вернулись в суд с Ен Че и Юн Боком. Потом выехал на лошади один из отдела полиции и через какое-то время приехал с Чон Чжи Саном, он был тоже на лошади. К Тайши Су подошёл Ли Ин Су, они стали смотреть что будет дальше.
А в это время Шу Гинер с агаши спрятали часть продуктов и утварь в пещере, заложили камнями вход, замаскировали его, взяли с собой что нужно на первое время и ушли в приготовленную хижину недалеко от красной скалы, которую они сделали.
Через некоторое время к камням прохода подошли офицер и полицейский, их привели Ен Че и Юн Бок, оба были со связанными руками. Они указали на проход, в который они видимо, зашли ночью, но сказали, что там им стало плохо. Офицер сказал солдату посмотреть. Тот проехал туда и выехал. Но ему стало плохо, он слетел с коня и никак не мог встать. Юн Бок указал на другой проход в камнях, который только что увидел. Офицер в нерешительности стоял, потом сказал второму солдату проверить проход. Тот прошёл и вернулся. Это всё видели Тайши Су и Ли Ин Су, которые шли поодаль, стараясь быть незамеченными. Они прошли в проход, а Тайши Су и Ли Ин Су обошли камни и стали наблюдать со склона, что будут делать пришельцы. Пришельцы осмотрели хижину и вышли. Потом они вошли в тот же проход, что и вошли и вышли из камней и направились к деревне.
- Они что этого Ки Юна не собираются искать? – спросил Ли Ин Су и ухмыльнулся. – Выходит он им не интересен, ну и нам тоже, пока он привязан он нам навредить не сможет, если вообще об этом думает. Надо бы его проведать.
Молодые люди пошли по лесу и дошли до места, где был привязан к дереву Ки Юн. Он так и стоял у дерева. Они тихо позвали Кванри, рассказали ей всё что видели.
- Ты здесь остаёшься? – спросил Тайши Су Кванри.
- Ну да, кто знает, что произойдёт, - сказала Кванри.
- Ну ладно, мы пойдём, может, увидим Сын Вона, давно его не видали, - сказал Ли Ин Су.
Когда Солнце стало снижаться, пришёл к Кванри Шу Гинер с Тайши Су.
- Спасибо тебе за службу, - сказал шёпотом Шу Гинер Кванри, - ты правильно делала, что следила за Ки Юном, он бы нас беспокоил, если бы был на свободе. Думаю, можно отойти и пойти в наше жилище, может там что-нибудь приготовила уже Чальмеги, а мы отведём Ки Юна к суду.
- Я с вами пройдусь, - сказала Кванри, - интересно же.
Шу Гинер кивнул и они пошли через лес к деревне, привязали Ки Юна к тому же дереву, что и его помощников ранее, а в связанные руки ему вложили табличку, что он Ки Юн. Он так и остался стоять с мешком на голове.
- А как дальше действуем? – спросила Кванри, когда они отошли на заметное расстояние.
- Пока будем смотреть, - сказал Шу Гинер, - мы не знаем, что решили власти и что будет дальше.
Они пошли к хижине у Красной скалы, Кванри пошла за ними.
- У меня мысли возникли, пока я тут сидела, смотрела, - сказала Кванри. – А зачем делать проход Рождения и Начала? Если бы их не было, то никто бы к нам не прошёл простым путём?
Шу Гинер аж остановился.
- Какой интересный вопрос! – воскликнул он. – Да, это было бы лучше всего, но сила Неба многогранна и даёт всегда шанс выбрать хорошее, а не всегда только плохое, иначе вообще не было бы выхода, так как люди пытаются всегда сделать так, чтобы им было хорошо, а редко думают о других, из-за этого при правлении таких чиновников и правителей так тяжело жить, они придумали налоги, чтобы им было легче, а простым людям от этого тяжелее. Правители не делают простым людям хорошие условия, а Небо даёт им эти возможности, главное их увидеть и проскользнуть в этот проход. Если бы я сделал только разрушительные проходы, они бы не включали постоянно изменяющиеся небесные силы и не могло бы волшебство происходить.
- Вот к чему приводит возможность долгое время сидеть на одном месте, - заметил Тайши Су, с удивлением и восхищением посмотрев на Шу Гинера и Кванри.
- Если бы я осталась дома, в деревне, то никогда бы не получила хороший выход на хорошую жизнь, - сказала Кванри.
- Вот он и пример: ты ушла из бремени налогов и получила шанс пройти, так как лучше, - сказал Шу Гинер. – Но думать и придумывать надо, как только сможешь, это и будут выходы.
«Почему мне не пришёл в голову такой интересный вопрос» подумал Тайши Су.
Они дошли до домика. Там уже горел костёр, обложенный глиной, и рядом что-то делала Чальмеги. Они сели и поели рису и легли спать, но долго не спалось. Не ранним утром они пошли к деревне Тайши Су. Привязанного к дереву Ки Юна не было. На рынке услышали разговоры людей, что поймали двух людей, которые хотели захватить в рабство агаши, агаши не обнаружили, парней отпустили, но народ их изгнал камнями из деревни. Чиновнику Чон Чжи Сану тоже сделали замечание, пока не видно, что будет дальше и как они с полицией договорились.
Шу Гинер пошёл в деревню Нон Хо. Рассказал ей, почему его так долго не было и что они пока находятся у Красной горы, выжидают, что будет дальше. Шу Гинер просил не рассказывать родителям об их приключениях: зачем пустые разговоры, которые могут привести к нехорошим действиям. Нон Хо обещала.
- Если мы привязаны к тому месту, где нашли пещеру с ручьём, то надо будет достроить проходы, - сказал Шу Гинер агаши. – Нужны проходы Обстоятельств и Остановки, это потребует усилий и молодых людей и привлечения могущества.
Шу Гинер просил помочь в переноске и укладывании камней Ли Ин Су, Тайши Су и Чжан Ю. Они вместе с Шу Гинером таскали и укладывали камни с помощью деревьев четыре дня. Шло очень тяжело. Все уставали. Когда были закончены проходы, Шу Гинер попросил молодых людей принести четыре чёрных знамени, а сам со следующего дня стал делать такие же действия, что и после создания предыдущих проходов.
Через несколько дней молодые люди принесли сделанные знамёна. Шу Гинер расставил каждого молодого человека со знаменем на расстоянии нескольких метров от центрального костра по направлениям сторон света, а на западе поставил Чальмеги и стал едва слышно произносить заклинания. Так он стоял какое-то время, пока горел костёр, а потом отошёл и попросил после принести ещё сухого хвороста молодых людей. Они чувствовали себя иначе, чем обычно, как будто они были в плотном пространстве.
Они принесли набранный хворост и сели вокруг него, после этого легли спать.
На следующий день пришла Нон Чже. Шу Гинер встал, поклонился и спросил:
- В добром ли Вы здравии, матушка Нон Чже? Что привело Вас в такую даль, Вы, наверно устали, - и предложил ей сухофруктов.
- Спасибо за внимание, - поклонилась Нон Чже, - дочка всё время к Вам ходит, а я хотела хоть одним глазком посмотреть, ведь любопытно же, как живёт её избранник?
- Вот, смотрите, матушка Чже, - сказал Шу Гинер и обвел жилище рукой. – Так вот непритязательно мы и живём.
Нон Чже посмотрела и улыбнулась.
- Сколько поколений до нас жило и пыталось сделать свою жизнь и жизнь своих родных лучше, но у них не получалось, - заговорила Нон Чже, - но мы как-то живы, благодаря им, нашим родителям и родителям родителей. Я подумала, глядя на вас всех, что не правильно я думала, нужно смотреть иначе на то, что вокруг, и ты иначе будешь смотреть на себя. Я вообще не думала кто я, мысли привязали к хижине, работе в поле, поиску кореньев.
- Но у Вас же была любовь? – спросил Шу Гинер.
- Да, я любила, очень люблю Нон Хо, тоже хочу чтобы ей жилось лучше, - сказала Нон Чже, - уже интересней живётся. У неё горят глаза, после того как она вас посещает. Понимание оживляет человека, я это стала понимать после встречи и разговора с Чальмеги.
На следующий день после возвращения на первую хижину с проходами из камней пришёл Чон Чжи Сан. Шу Гинер прошептал агаши, чтобы они быстро делали то, что будет делать он, когда будет нужный момент. Шу Гинер внимательно смотрел на Чон Чжи Сан, за ним появился человек и внимательно смотрел на Шу Гинера и агаши.
- Да, много дел Вы завертели, - сказал, подходя Чон Чжи Сан. – Но я остался на должности.
- Для чего Вы пришли? – спросил Шу Гинер.
- Молва о ваших чудесах бежит впереди Вас, - сказал Чон Чжи Сан. – Такая редая птица и без присмотра, хотел бы, чтобы Вы работали на меня.
- Что же такое Вы собираетесь делать? – спросил Шу Гинер.
- Всё что будет приводить к обеспеченности с Вашей точки зрения, будет очень хорошо, - сказал Чон Чжи Сан.
- А Вы не думает, что точно тоак же это захочет более высокий начальник и отнимет у Вас, как Вы хотите отнять у меня свободу? – спросил Шу Гинер.
- Да, это вопрос, но я не буду выпячивать свои приобретения, - сказал Чон Чжи Сан.
- А что я такое могу предложить, если у меня самого ничего нет, - спросил Шу Гинер и жестом попросил подойти агаши, они подошли к нему.
- Но задумки-то есть? – сказал Чон Чжи Сан.
- Разве что найти железную руду, - сказал Шу Гинер. – Но я её пока не видел нигде здесь.
- Хорошая идея, - сказал Чон Чжи Сан.- Ну, так будем искать.
- Я не давал согласие работать на Вас, - сказал Шу Гинер.
- Так в чём же дело? – воскликнул Чон Чжи Сан.
- Вы мне не интересны, - сказал Шу Гинер. – Ранее Вы скромно сидели на своей невысокой должности, но слухи обо мне вскружили в Вас алчность.
- Она есть в каждом, значит, ничего плохого в ней нет, не могут же все обвинять то, что есть у всех? – сказл Чон Чжи Сан.
- За мной! – крикнул Шу Гинер и агаши кинулись в проход  Ранения и приблизились к проходу Препятствие и пробежали в нём.
За ними бросился Чон Чжи Сан и его охранник. Они прошли вперёд, но нигде не могли увидеть сбежавших. Они осмотрелись, вдруг подул сильный ветер, небо потемнело, уверенность у Чон Чжи Сана и его охранника, выхватившего короткий меч, исчезла. А в это время сверху за камнями за ними наблюдала спрятавшаяся троица. Находясь в проходе  немного, Чон Чжи Сан и его охранник начали терять волю.  Шу Гинер прошептал:
- Идём. И троица пошла. Шу Гинер сообщил, что они идут к дому Чон Чжи Сана, что таких людей не образумить, он сообщил, что подожгёт его дом.
   Они подошли к усадьбе Чон Чжи Сан в сумерках, закутали лица тканью и, проникнув на территорию, подожгли дом. Огонь сперва тихо трещал и шёл дым, но потом разгорелся, языки пламени поняли что им дали возможности и повеселели. Какая-то женщина выбежала на площадку перед домом и стала охать. Шу Гинер старался её разглядеть в свете огня. Потом они ушли, никто их не заметил. Дом изрядно пострадал, тушить его было некому, тёмный дым поднялся в небо.
После этого Шу Гинер сказал, что надо найти Тайши Су и они пошли в его деревню. Тайши Су не спал и выскочил из своей хижины, услышав шорох. Троица зашла к нему, и Шу Гинер рассказал про Чон Чжи Сан.
- Теперь я собираюсь идти на северо-восток и где-нибудь там обосноваться в устраивающем месте. Потом сообщу тебе где мы, - сказал Шу Гинер.
Они переночевали у Тайши Су и рано утром, до восхода Солнца отправились в поход. Они прошли холмы и по склону спустились в тростниковые заросли. Кругом была светло-коричневая неплодородная почва сплошь покрытая сухими остатками бамбука. Наконец они вышли на небольшую поляну и осмотрелись и вскоре нашли реку. Она была небольшая, берега густо поросли растениями. Оглядевшись, Шу Гинер предложил остановиться в одном нормальном месте и они стали обживаться. То есть Шу Гинер срубал тростник и образовал поляну, из тростника он соорудил лёгкую хижину и стали делать печку из глины, выкопанной тут же. Опять надо было обживаться. Для крыши они использовали связанный рами и стебли рогозы.
Троица села на склоне.
- Ну, вот опять строить будем заново, - сказал Шу Гинер агаши.
- А что ещё делать, - сказала Кванри.
- Вот так мы от внешних проблем прячемся, - сказала Чальмеги. - Я создаю мечту, в которой мне хорошо, я отдыхаю от внешнего мира. И делаю это часто. В реальности мне плохо, хочу отгородиться, не знаю зачем я здесь коротаю время, не живу. Что б жить кишка тонка. Меня бросили как на арену состязаний, я это не выбирала. И жить так имею право отказаться. Жизнь вокруг не имеет для меня значения, это успокаивает, значит это правда. Жить – это тяжесть каждый день. Каждый день это моя маленькая победа, – задумалась Чальмеги. - Печально? Нет. Печально об этом не подозревать.
- А мне хорошо, я настроен оптимистично, - сказал Шу Гинер.
- Я вообще об этом не думаю, что надо делаю и делаю, - сказала Кванри.
- Мы каждый день пьём и едим, и это повторяется каждый день, - сказал Шу Гинер. – Так же люди окружающие нас что-то хотят и не все имеют благополучные мысли, это надо признавать.
Устройством дома троица занималась десять дней и получился незаметный со стороны домик из каменных стен, с окном из слюды и крыши из рогозы. Потом они прошлись до деревни Тайши Су и встретились с ним. Он сказал, что Чон Чжи Сан с отрядом из пяти человек выспрашивал местных жителей про Шу Гинера. Жители его спрашивали: зачем им Шу Гинер, на что тот уклонялся отвечать. Жители были недовольны этим чиновником. С ним ходила ещё женщина, маленькая такая, его сестра.
- Что-нибудь придумаем, если они до нас доберутся, - задумался Шу Гинер.
Потом они отправились в деревню Нон Хо. Нон Хо обрадовалась, Шу Гинер рассказал, что им надо прятаться, что их ищет чиновник, но про поджог не рассказал: зачем ненужная информация? Сказал, что когда решится ситуация, он вернётся к любимой.
  Через несколько дней Шу Гинер сказал агаши, что он хочет спуститься ниже, в долину и посмотреть, что там. Они прошли до долины и углубились в бамбуковые рощи, они пробирались сквозь кусты, деревья в лианах и струдом шли по мокрой коричневой почве. Они шли несколько часов и очень устали. Несколько раз Шу Гинер задумывался: «а надо ли далее идти?» Чальмеги часто стала останавливаться и просто садилась на почву.
 - Нет сил идти, - говорила она.
   Кванри тогда тоже останавливалась и, сгибаясь, упиралась ладонями в колени, часто дыша. Влажность и жара утомляла путников. Шу Гинер предусмотрительно взял воду в тыкве-горлянке, но они её выпили быстро. А пить всё равно хотелось. Наконец, они среди деревьев увидели просвет и вышли к речке. Река была не более иня в ширину, по берегам заросла растениями. Путники остомрелись, прошлись вдоль берега, немного отдохнув и отдышавшись. Шу Гинер увидел небольшую поляну, где стояли очень высокие ветвистые дубы и они разлеглись там. Шу Гинер сказал агаши, чтобы они не пили мутную воду из реки, иначе есть шанс серьёзно заболеть. Шу Гинер подогрел до кипения воду в тыкве-горлянке и, когда она остыла, они попили воды.  Потом он наловил в речке больших рыб, что его удивило и обрадовало. Они зажарили её там и  хорошо поели. После небольшого отдыха они отправились в обратный путь. Но выйти оттуда было нелегко, они долго ходили и наконец, вышли на знакомые места.
Шу Гинер пришёл в деревню Тайши Су и договорился с ним, что агаши поживут у людей, которые сдавали комнату. Это было сделано специально.
Однажды к агаши пришел Чон Чжи Сан с охранником.
- Ой, какая агаши! – воскликнул его человек, глядя на Чальмеги. – Может, я тебе понравлюсь?
- Я с дураками не размножаюсь, - сказада Чальмеги.
Это взбесило человека, и он ударил Чальмеги ладонью по лицу, та упала, но встала и ударила изгибом ладони человека под нос. Тот упал и смог встать только через некоторе время. Удар был хорош. Человек выхватил меч и приставил его к горлу Чальмеги, он весь кипел от злобы.
- Если бы ты не была нужна, я бы снёс тебе голову, - проскрежетал он.
  Чон Чжи Сан спросил: где Шу Гинер?
 Кванри сказала, что они давно не видели Шу Гинера. они показали начало бамбуковой рощи, где они последний раз видели Шу Гинера. Вскоре они нашли Шу Гинера. Чон Чжи Сан спросил:
- Что узнал ты, исследуя эти места?
- Я нашёл только красную глину, которую можно использовать для строительства печей переплавки железа.
- Веди нас туда, - скомандовал Чон Чжи Сан. – Подозреваю, что ты поджёг мой дом, кому ещё бы это понадобилось.
- Кто же видел меня у твоей усадьбы во время поджога? – спросил Шу Гинер.
- Не видел, но это всё равно сделал ты, - сказал Чон Чжи Сан. – Тем более должен будешь отрабатывать свой поступок. Я знаю, что ты можешь принести богатство.
Они углубились в чащу бамбуковых зарослей, потом пошли сплошные деревья с лианами, почва была мокрая, потом вода стала по колено. Наконец, они выбрались к речке. Воду с собой Чон Чжи Сан взял, но её не хватило, и путники очень хотели пить, но из реки пить не стал никто, только полили на себя и одежду.
- Ещё идти долго, - сказал Шу Гинер. – Вечереет, надо остановиться здесь.
Чон Чжи Сан согласился, его вооружённый человек сказал:
- Видал я виды, но здесь мне как-то беспокойно.
- Ну, что делать, - ответил Чон Чжи Сан.
  Они организовали лагерь и уснули. А ближе к рассвету Шу Гинер тихо исчез никем незамеченный. Он прошёл в другом направлении, не так как они дошли до реки, несколько ли и увидел поляну, на которой деревья выросли не более 20-лет назад, они были не толстые и среди деревьев он разглядел памятник. Он расчистил его от веток деревьев и прочитал надпись, выбитую в камне: «Военачальник Фу Бо». Шу Гинер поклонился статуе из камня и попросил Фу Бо дать наставления на будущее. Потом он огляделся вокруг, и это место ему очень понравилось, здесь не надо было делать усилий, чтобы продираться сквозь растения. Место было спокойное и комфортное. Шу Гинер очень захотел здесь остаться и сделал хижину из бамбука. Очень сильно хотелось пить. Когда начало темнеть, он лег в ней спать. Видит: пришёл к нему человек и смотрит на него.
Шу Гинер вгляделся в него. Он не казался величественным, он оказался невысоким,  несколько темным и контуры были не чёткие. Чувства расположенности или нерасположенности он у Шу Гинера не вызывал. От него исходило ощущение не как от  человека. Шу Гинер догадался, что это военачальник Фу Бо. Шу Гинер ему поклонился.
- Я считал, что я верно действую, - сказал Шу Гинер, - но люди не идут, не хотят действовать, как мне видится. Привязанности не подвигаю их на какие-то хорошие порывы.
- Тех, кого ты приблизил к себе и те, кто из-за наживы решили тебя использовать более никогда не увидят свет Солнца, но Сон Чжи Хён перевоплотится в девушку через время и назовут её неправильно.
 - Почему так? – спросил Шу Гинер.
- У них нет духа, - через паузу сказал дух Фу Бо, - и души, так они и прожили свою единственную жизнь неестественно.
- Они не могли … где же у них дух и душа?
- Это надо понимать в течение начала осознания, то, что ты им был показан мало их подвинуло, - сказал дух Фу Бо.
- Они не поняли?
- У них была расположенность, но до осознания души и духа не прошло.
- А для чего тогда жить? – задумался Шу Гинер.
- Чтобы учиться: осознавать себя, выбирать по велению сердца, а сердце у них ма-аленькое. Большего они себе не позволяли, материальное обложило.
- Я тоже думал о том, как выжить.
- Думал, но почему-то шёл от сердца, - сказал дух.
- Я чувствовал, что так надо действовать, как я действовал.
 - Я не чувствую себя в одиночестве в вашем присутствии, - заметил Шу Гинер после паузы. -   Мне всё время надо было что-то предпринимать, чтобы материально чувствовать себя легче, я делал и всё и,  вроде бы, легче, а легче не чувствовал, а в вашем присутствии понятно, а что понятно не могу сказать, но то, что надо менять – такого нет.
- Не надо ничего делать,  чтобы тебя приняли таким, кто может признает или принимает и тогда твоё сердце открывается и живёт, - сказал дух.
- Один из небожителей, Мастер Природных перевоплощений, построил дворец для тех из людей, которые прислушиваются к духу и открывают природные дары. Построив его, он сказал: я построил его на триста лет, открыт он будет тем, кто узнал законы природы и научился ими пользоваться, увидев как всё создали небожители,  он уважительно отнёсся бы  к такому интересному созданию. Но люди больше думают о том как бы выжить и ничего нового не открывают, и никакие  новые мысли  их не окрыляет, да ещё используют других, чтобы им было лучше, а другие бы работали на них. Так что дворец пуст, не поэтов же туда запускать, а прошло уже сто лет. От того как люди используют разум только труднее и труднее будет становиться им жить, а они не остановятся, так как считают, что только так можно выжить, ведь вокруг все так же думают.
- А что же будет через триста лет? – спросил Шу Гинер.
- Наверно этот храм превратиться в хранилище судеб людей, которые так легко отказались от поисков использования понимания и не очень легко и красиво прожили свою жизнь.
- Этот храм потеряют, и он зарастёт растениями, - задумался Шу Гинер.
Через паузу дух добавил:
- Увидишь за поляной три дерева, растущих рядом, там родник, из него можешь пить.  Поднимешься оттуда на гору, держась так, чтобы Солнце было немного левее от тебя и вскоре выйдешь на дорогу, тебе по ней идти в сторону рощи, которую ты увидишь.
Дух вздохнул и исчез в камнях.
   Шу Гинер стал искать три дерева, прошёл поляну, появился склон, ниже он вскоре увидел три дерева. Когда он подошёл к ним, то за ними увидел траву, а далее вытекающий из склона родник, ниже вытекающая из него вода образовывала лужицу, и из неё далее тёк ручеёк. Шу Гинер прильнул к источнику. Никогда ещё вода не казалась ему такой приятной и сладкой. Он досыта напился и наполнил свою горлянку водой и пошёл искать выход из чащи. Он действительно выбрался из чащи и дошёл до дороги и по ней дошёл до знакомых мест.


 Проснувшиеся Чон Чжи Сан и вооружённый человек не знали, что и делать, куда идти, по примятым стеблям бамбука и траве они прошли только ли и не знали куда идти, дальше было не понятно, кругом стояли деревья, высокая трава и кусты. Местность пугала, там не было ответа, там было напряжение.
   Шу Гинер долго думал решаться ему на такой поступок как вести Чон Чжи Сана к реке, так как этот поход и ему и агаши стоил больших усилий, он всё время думал: сможет ли он дойти до обнаруженной ими реки. Вышел он с Чон Чжи Саном совсем в другом месте реки, чем они выходили с агаши, и Шу Гинер думал: сможет ли он вернуться. Ориентироваться по Солнцу можно было весьма относительно, и ориентир этот не точно определял направление движения. Идти обратно стоило больших усилий, Шу Гинер часто дышал. Но он вышел из чащи и вернулся к агаши и рассказал им ситуацию.
- Волк застрял в болоте, - сказал он.
- Но они могут выбраться оттуда? – задумалась Кванри.
- Пока они выбираются, если они выберутся, можно уйти и искать другие полезные территории, - сказал Шу Гинер.
- Да, мы наверно, останемся здесь, - сказали агаши.
Шу Гинер попрощался с агаши и пошёл в деревню Нон Хо. Рассказал ей историю и предложил идти на новые территории, хотя бы временно. Нон Хо согласилась. Родители Нон Хо не только согласились отпустить с ним свою дочь, но и хотели идти с ним, но чувствовали, что уже возраст не для приключений и высказали надежду, что увидятся ещё. Шу Гинер и Нон Хо двинулись на восток. В это время они увидели стремительно приближающуюся фигуру Тайши Су, он, запыхавшись, подошёл.
- Вы уходите, учитель? – спросил он.
- Да, возможно, временно, пока не прояснится ситуация с Чон Чжи Саном, - сказал Шу Гинер.
Неожиданно появилась Линчжэнь и  Ли Ин Су.  Линчжэнь смотрела только вверх в лицо Тайши Су. Он сделал ничего не выражающее лицо, ухмыльнулся, опустив голову вправо.
- Вы уходите? – спросила она Шу Гинера.
- Ухожу, возможно, вернусь, - сказал Шу Гинер.
- У Вас, конечно, свои проблемы, но вы так нас оставляете в неопределенности, - сказала Линчжэнь.
- А многое не определённо, - сказал Шу Гинер, - люди стремятся к определённости и стабильности и всё время попадают в неопределённые ситуации, их ожидания не совпадают с ожиданиями других.
- Я не могу, он предал мои чувства, - сказала Линчжэнь о Тайши Су и тряхнула головой и копной каштановых волос.
- Тебе надо жену дуру полную, - сказала Линчжэнь, посмотрев на Тайши Су.
- И ты, Линчжэнь и Тайши Су – неопределённости, но оба вы хотите определённости друг от друга, - сказал Шу Гинер.
   Линчжэнь не могла так жить, возникли такие чувства, которые возникли от Тайши Су, но он их и её не принимал никак, отстранялся, а она не могла одна ни справиться с этими чувствами ничего с ними сделать, они были больше и сильнее её и требовали признания Тайши Су. Но Тайши Су не был расположен к Линчжэнь, он её не принимал. Его тяготила её привязанность и те её чувства, которые он чувствовал, вызывали у него тяжесть, а не расположенность,  и он отстранялся. Ничего бы не прояснилось и никому не было бы легче, если бы Тайши Су принял бы Линчжэнь такой, какая она есть, даже только действия её были не понятны.

   Попрощавшись, Шу Гинер и Нон Хо пошли на Север. Нон Хо прильнула к Шу Гинеру, они сбавили ход. Они прошли около двух ли и увидели перед бамбуковой рощей, на поляне дерево, которое их заинтересовало на фоне не привлекающего пейзажа.

  Дерево оказалось толщиной в семь цуней, с виду, похоже, было на грушу, а запах от него был сладкий.  Нон Хо стукнула по стволу дереву ладонью, и оно зашумело, ветви задвигались, как будто что-то говоря. Это вызвало радостное  удивление у путников.

   Шу Гинер и Нон Хо завалились на траву у дерева.  Неведомая сила, созданная обоими, свалила их. Они целовались и обнимались, и это было приятно,  кружилась голова. Они улыбались, находясь в радости. Обнялись и лежали и ничего более не могли делать от таких чувств. Они сняли одежды и гладили друг друга, от прикосновений растворялись, потом слились в неудержимом чувстве.
Только через какое-то время они смогли встать, и пошли менденно в направлении Севера в долину.
- Как-то и не хочется идти, - сказала Нон Хо.
- Попросим кого-нибудь нас подвезти, - ответил Шу Гинер.
- Так нет же вокруг никого, - улыбнулась Нон Хо, оглядываясь.
- Неужели? – спросил Шу Гинер. – Сядем, подождём.
Они сели и стали смотреть по сторонам. Долина была большая, вдалеке видны были холмы, а за ними в голубой дымке видны были очертания гор.  На небе было мало облаков. Шу Гинер водил пальцами по ладони Нон Хо.
- Как приятно, - улыбалась Нон Хо.
Прошло какое-то время, и вдруг Нон Хо увидела вдали запряженного буйвола. Через какое-то время он поравнялся с путниками. Вол был запряжен в повозку, а управляла ей и волом женщина с неочень молодыми очертаниями.
- В каком направлении Вы держите путь матушка!? – спросил Шу Гинер, кланяясь.
- В сторону Собэксан, - отвечала женщина.
- Не возьмёте ли нас как попутчиков? – спросил Шу Гинер.
Женщина кивнула и они поехали. Повозка качалась на неровностях просёлочной дороги и с ней раскачивались путники.
- А что там за места? – спросил Шу Гинер.
- Деревни, - отвечала женщина.
- А чем люди живут? – спросил Шу Гинер.
- Лошадьми, - сказала женщина.
- Наездники? – спросил Шу Гинер.
- И те есть, а так следят за лошадьми, - отвечала женщина.
Тут Шу Гинеру пришла мысль, и он спросил женщину:
- А у Вас, матушка, нет ли  комнаты? – мы бы её у Вас сняли, заплатив.
Женщина задумалась.
- Есть комната, но её надо прибрать, - сказала она и заулыбалась.
- Ну, это не проблема, - сказал Шу Гинер.
- Меня зовут Мин, матушка Мин, - сказала женщина.
Они приблизились к деревне матушки Мин, когда Солнце уже клонилось к пикам гор, и они становились всё более отчетливыми.
- Это место зовут «Мокут Сок» - Камень-Корона.
Подъехали к дому из дерева с крышей из рогоза.
- Дочка, - сказала матушка Мин, сидящей у дома девушке, - у нас гости.
Девушка встала и поклонилась приехавшим путникам. Это была стройная девушка лет 19-ти с красивым вытянутым лицом, от неё исходило обаяние и смелость. 
- Меня зовут Ми Сук, - сказала она.
Шу Гинер и Нон Хо поклонились и представились. Шу Гинер представился «Соёном», как на табличке, которую ему дал Тайши Су.
- Приготовь что-нибудь поесть, - сказала матушка Мин Ми Сук и стала распрягать буйвола и отвела его дальше под навес.

- А чем Вы будете заниматься? – спросила Ми Сук у Шу Гинера (Соёна).
- Я умею строить хижины, - сказал Шу Гинер.
- Чаю? – спросила Ми Сук.
Путники-гости кивнули. Ми Сук приготовила чай и разлила его в пиалы, на стол выставили изюм и чернослив. Они поели, поблагодарили за приём и улеглись на циновках спать.

Утром Шу Гинер прошёлся, осматриваясь. Потом он вернулся к дому матушки Мин. Ему навстречу вышла Ми Сук.
- Я бы хотела Вам услужить, вот приготовила помпушки, пробуйте, - сказала она, протягивая тарелку с едой..
- Спасибо, - сказал Шу Гинер. -  да, я сам могу разное делать.
Ми Сук всё время хотела угодить Шу Гинеру. Шу Гинер переглядывался с Нон Хо. Наконец, однажды Ми Сук подошла к Шу Гинеру, когда никого рядом не было, и спросила:
- Молодому господину может быть нужна девушка, чтобы ухаживала за ним?
- Давай я задам тебе вопросы, а потом подумаем, как решить задачу с помощницей?
Ми Сук кивнула.
- Вот ты начала встречаться с парнем, который тебе нравится. А при этом ты требовательная?
- Я требовательная? – Ми Сук не ожидала такого вопроса. - По отношению к окружающим - моя требовательность  замещается ожиданием их полного понимания необходимости сделать то, что я предлагаю. А если этого не происходит - неисполнивший перестаёт для меня существовать.
- Интересный ответ, - улыбнулся Шу Гинер.
-. Что ты делаешь, когда тебя не понимают?- спросил Шу Гинер.
- Чаще - завожусь, и хочу услышать весомые аргументы: причины, почему меня не понимают.
 - Что ты делаешь, когда тебя понимают?
- В зависимости от, того что понимают: если мне бы этого не хотелось - неловкость, а если то, что хотелось - уважение к собеседнику и желание с ним дальше встречаться, - ответила Ми Сук.
- Ну, так как же мы будем взаимодействовать? – спросил Шу Гинер. – Ты хочешь своего и будешь этого требовать, а я люблю Нон Хо, она-то, что будет делать, от неё рано или поздно ты захочешь, чтобы я отказался?
- Что такое реальность? То, что не совпадает с ожиданиями... – сказала Ми Сук и отвернула лицо.
Шу Гинер рассказал разговор с Ми Сук Нон Хо. Та растерянно заулыбалась.
- Действительно, я ожидаю понимания от людей и хочу, чтобы они сделали то, что я предлагаю. А если этого не происходит - неисполнивший теряет для меня ценность. Если бы он сделал, я бы ему тоже помогала, а так не буду. Но в действительности, я даже, если говорю об этом человеку, я отношения сохраняю, - вспомнила Нон Хо.
Шу Гинер сказал матушке Мин, что Ми Сук на него засматривается.
- Что ж, Вы мужчина с положительными качествами, ищите как заработать, я её понимаю и ничего против не имею, - сказала Мин. – Вы же можете ещё иметь и наложницу.
Шу Гинер призадумался и спросил:
- А у Вас, матушка, был муж, извините за вопросы, раз уж так Вы откровенно говорите?
- Один чиновник мной овладел и потом какое-то время помогал мне, от него родила Ми Сук, он обучил её чтению и письму, но его убили, жизнь ничего не стоит, - сказала Мин, - что люди пытаются придать ей значение?
- Ми Сук думает от своего сердца, - сказал Шу Гинер, - наверно неплохо было бы признавать и окружающих, как они настроены.
- Да, конечно, - сказала матушка Мин.
«Разговор не получился», - заметил Шу Гинер. «Наверное, и Ми Сук разговаривать не настроена и будет действовать, Посмотрим, к чему это приведёт», - подумал Шу Гинер.

   Шу Гинер стал осматривать почвы и горы в округе. Камни, составляющие горы были сероватого цвета с острыми краями и не рассыпались, это не была железная руда. Холмы состояли из желтоватой глины. Но в одном месте расщелины он начал копать, используя палку по которой бил камнем, так легче было проникать в почву, и пропрыв углубление глубиной с локоть обнаружил полупрозрачный красный камень величиной с ноготь. Он его внимательно рассмотрел и понял что это лол (шпинель), драгоценный камень. Шу Гинер понюхал его, запах отличался от глины, в которой он был обнаружен. Запах от камня был приятен. Шу Гинер начал копать в разные стороны, он через продолжительное время нашел другой камень, но не шпинель. Этот камень был полупрозрачный голубоватый, в нём было меньше прожилок, чем в лоле. Про этот камень Шу Гинер ничего не слышал.
    Пройдя спину холма он, спускаясь ниже, увидел бамбуковую рощу, пространство было чистое, росла невысокая травка, и впереди он увидел широкий ручей. Он подошёл к нему. Чистая вода, журча, стремилась вниз, обтекая большие плоские серые кварцевые валуны.
   «Какое красивое место», заметил Шу Гинер. «В одних местах много растений и деревьев, они стремятся к Солнцу и мешают друг другу, а в других местах растут, не натыкаясь друг на друга, на расстоянии и эти места спокойнее, в них приятно находиться», заметил Шу Гинер. Он разделся и влез в воду, сперва вода показалась холодной, но потом ощущалась легче, и он поплавал там и сел на большой удобный плоский валун. Окружающее вызывало у него спокойствие, можно было расслабиться. Шу Гинер не расслаблялся долгое время, он не ценил это состояние. Он смотрел на камуки дна ручья, но ничего интересного там не заметил. Не думалось ни о чём. Так он сидел какое-то время, потом отправился в обратный путь.
  Вернувшись в дом и войдя в комнату, Шу Гинер  увидел, что Нон Хо плетёт из прутьев корзину. Он жестом показал ничего не говорить Нон Хо и показал ей найденные камни. Она изумилась, а Шу Гинер сказал шёпотом, что это драгоценные камни. Нон Хо взяла камни и почувствовала их влияние, появилось новое ощущение какой-то твердости, переходящей в уверенность.
- Я там обнаружил ручей, вода в нём прозрачная, я там купался, - сказал Шу Гинер. – Можем пройти туда завтра и как раз прихватим твою корзину, ты же её уже сделаешь?
На следующий день, они отправились на ручей. Идти надо было довольно долго, но сероватые облака закрывали небо, и было легче идти. Они вышли на совсем другое место ручья, Нон Хо понравилось, она услышала шум воды выше и предложила пройти выше по ручью. Они прошлись по плоским большим валунам, и вышли к небольшому водопаду высотой в шесть иней. Под падающей водой водопада была глубокая яма выложенная камушками. Они разделись и поплавали там. Потом Шу Гинер нырнул и набрал в корзину камней и стал их рассматривать, выложив на большой плоский камень. Место просто предназначалось для спокойствия. Шу Гинер просмотрел камни, но это были простые камушки. Подошла Нон Хо, потёрлась о его плечо животиком и обняла его. Место это усиливало чувства, и они растворились в друг друге.

Как-то Шу Гинер сидел на камне недалеко от хижины и плёл верёвку из лиан. И вдруг на четвереньках подползла к нему Ми Сук и стала тереться щекой о его ногу.
- Я буду преданная исполнительница, - сказала она с чувством, - готовить буду тебе.
- А Нон Хо будешь готовить? – спросил Шу Гинер.
Ми Сук от неожиданности даже отпрянула и встала.
- Нон Хо? Но она же сама умеет готовить? – возразила Ми Сук.
- Я тоже умею готовить, - сказал Шу Гинер. – Так что же у нас общего?
- Общего: то, что ты притягиваешь меня очень сильно, - и Ми Сук поставила ногу Шу Гинеру на колено, ткань с неё слетела и нога обнажилась.
Шу Гинер погладил её ногу пальцами руки.
- Как ты собираешься меня получить? – спросил Шу Гинер.
- А разве нельзя быть и со мной и с Нон Хо? – спросила Ми Сук.
- Делиться чувствами? – спросил Шу Гинер.
Ми Сук смотрела на него.
- С кем ты делилась по жизни и хотела делиться? – спросил Шу Гинер.
- Да у меня ничего и не было, - задумалась Ми Сук и опустила глаза. – Ты вызвал у меня чувства, я ожила, я таких чувств никогда не чувствовала, поэтому я и стремлюсь к тебе!
- Как ты себе представляешь, что мы будем жить в одной комнате, и я буду с Нон Хо в твоём присутствии? – спросил Шу Гинер. – Ты будешь отнимать у нас чувства.
- Хорошо, я не будет рядом тогда, но потом ты погладишь меня? – молила Ми Сук.
- Неужели нет других парней? – спросил Шу Гинер. – Они тоже пытаются что-то понять, построить дом.
- Пытаются, но не так, не располагают они меня к себе, они тюфяки внутри, - сказала Ми Сук.
- А как ты относишься к Нон Хо? – спросил Шу Гинер.
Ми Сук молчала.
- А её люблю, ты бы обратила на это внимание, - заметил Шу Гинер. – Убрать такую ценность я не дам.
- Хорошо, я могу быть просто подругой у тебя? – спросила Ми Сук.
- В жизни ничего лёгкого я не чувствую, а ещё придётся вес твоих действий чувствовать на себе, - заметил Шу Гинер.
- Я такая тяжёлая? – спросила Ми Сук.
- Тяжесть человека определяется степенью его непонимания, - сказал Шу Гинер. – И всё что человек не понимает, он может не захотеть понять.
- А что ты думаешь о народе? – спросил Шу Гинер, пока задумалась Ми Сук.
- А что народ? – растерялась от вопроса Ми Сук.
- А что ты про народ думаешь? – спросил Шу Гинер.
- Ничего не думаю, - растерялась Ми Сук.
- Они вам с матушкой не помогали? – спросил Шу Гинер.
- Бывало, помогали, - сказала Ми Сук.
- И ты это не ценишь? – спросил Шу Гинер.
- Я бы тоже помогала, если надо будет, - сказала Ми Сук.
- Но ты эту помощь не ценишь, - сказал Шу Гинер.
- Чего тут ценить, я бы тоже помогла, если надо было, - сказала Ми Сук.
- Ну, скоро проверим, - сказал Шу Гинер.
- Ты какой-то неуловимый, - села рядом с ним Ми Сук. – Всё проще – обниматься и любить.

- Шутить  и жить надо не для себя, а для всех, тогда ты начнёшь ценить себя, - сказал Шу Гинер. - Я считаю, что какой я не от меня зависит.
- А где шутки? – спросила Ми Сук.
- Ну, твои идеи, что надо просто принимать любовь и…не учитывать чувства других…людей, - ответил Шу Гинер.
- А народ нужен, если правительство ему не помогает, он его не будет ценить, - добавил Шу Гинер. – Если ты не знаешь, что людям надо помогать, то будет ли у тебя успех в жизни? А говорю тебе я это, потому что не вижу в тебе самовлюбленности, ты так действуешь на порыве чувств, а не на эгоистической основе.
- Да, я ни о чём таком не думаю и не знаю надо ли об этом думать, - заметила себе Ми Сук, ещё больше располагаясь к Шу Гинеру.
- Оценка твоя основана на оценке твоих действий окружающими? – спросил Шу Гинер. - Нет, не основана, как ты считаешь, но на самом деле основана и отражается на тебе самой, но не замечаешь ты это. А спроси, что о тебе думают соседи?
- Никогда не задумывалась, что надо спрашивать о себе окружающих, - задумалась Ми Сук, – по-моему, они ничего не думают.
- А о чём им ещё думать?  - спросил Шу Гинер. – Думают. Ты красивая, о красивых ещё больше думают. И впечатления о тебе положительно отражаются на их состояниях, так что всё это взаимосвязано.
  С этого момента Ми Сук стала приглядываться, что делают соседи, прислушиваться к их разговорам.
  Однажды как бы неожиданно завалилась балка, поддерживающая с левой стороны навес входа перед домом, она просто незаметно подгнила.  Шу Гинер сказал матушке Мин, что он навес восстановит, съездил с телегой с волом в лес, привёз деревья и восстановил навес, теперь он стал выглядеть торжественно, на что обратила внимание не только матушка Мин, но и соседи по деревне.
   Шу Гинер продолжал исследовать окружающую местность и на одном склоне наткнулся на полувысохший желтовато-красный ручеёк. Он поднялся по нему, прочистил почву и обнаружил железную руду. Но много ли её он не знал и стал копать стену из породы и увидел, что по виду – достаточно, что можно строить печь и пытаться изготовить железо. Он изучил место и приметил, где можно поставить печь и как можно не допустить случайных любопытных к этому месту.
Когда он возвращался домой, его встретила с улыбкой Ми Сук.
- Ты прямо как учитель, - сказала Ми Сук Шу Гинеру. – А я тебя воспринимаю как старшего брата по чувствам.  Жесткость нужна некоторым женщинам, чтобы почувствовать, настроиться. Мягкость должна быть очень точной иначе я ничего не получу. Мягкость – это как незаинтересованность, а я всегда сомневаюсь, что я интересна. Мягкость – это невмешательство в воспитание. Жесткий человек точен, к ограниченности это не имеет отношения, ограниченность – это чувство, тоска по чему-то ещё.
- Точен, а не жёсткий, человека надо направлять, а жесткость ограничивает, - ответил на это Шу Гинер. «Я в жизни  всегда не честный и с собой тоже. Чем более честный, тем хуже к себе относишься, поэтому я об этом не думаю».
- Видимо, только это у тебя получается, - заметил Шу Гинер. Ми Сук отвернула приятное личико в сторону.
- Давай я тебе дам задание, а ты попробуй его выполнить, - предложил Шу Гинер и посмотрел на Ми Сук.
- Нон Хо делает глиняную посуду, всегда клади её более маленькие на более большие. Тарелки по размеру, сперва более широкие, потом менее и так далее.
Ми Сук сделала движение.
Сперва она выставляла тарелки по размеру, но потом стала выставлять как попало. Шу Гинер взял её за руку и сказал:
- Пошли, будем строить печь.
- Что за печь? Из чего? – Ми Сук посмотрела на Шу Гинера и выдернула руку.
- Большую печь, - сказал Шу Гинер.
- Это из глины? – спросила его Ми Сук.
- Из глины, - ответил Шу Гинер.
Ничего не понимая, Ми Сук последовала за Шу Гинером. Они дошли до участка обнажённой почвы на склоне.
- Вот это надо вынимать и складывать кучами, - сказал Шу Гинер, показав на подкопанный склон.
  Ничего не понимая, Ми Сук стала долбить красную почву палкой, а потом собирала отделенные куски почвы в кучу. Шу Гинер стал лепить из глины круглую печь, ему помогала Нон Хо, она носила воду, что была в ли от места создания печи для плавки металла.
Шу Гинер разминал ногами глину, а потом наносил по краю, и образовывалась круглая большая как башня печь. Потом он долго понимал как поддувать воздух, чтобы увеличить температуру для плавки. Но хотел и получилось, как и проходы из камней, чтобы никто не узнал про производство металла.
Ми Сук думала про Шу Гинера:
- Он не скульптор моих сторон.
  - Видишь, какая я молодец, - повторяла она часто про себя. -  Главное, что бы это увидел ты, а потом уже я и другие.  Ты парня «своего» не поняла, поэтому  ни с места и не сдвинулась.
.

Примечания

Сунь у Кун – легендарная обезьяна, сверхсущество, которая считала себя равной небу и небожителям, разбросала,  напившись, у небожителей приготовленные для них яства на столах, в другое время наелась персиков с дерева бессмертия.
Силла (произносится Шилла) королевсво занимало часть территории Корейского полуострова с 57 года до н. э.
Илэй  - деревня (Корея).
Чжан (Кит.) - мера длины равная 3,33 метра,  чи (Кит.) – мера длинны равная 0,33 метра.
Цзинь – мера веса в Китае  равная 500 граммам.
Хонь хва пхо – хлопчатобумажная одежда в Корее.
Кын  = 600 грамм.
Синкоп (яп.) – почти наихудшее состояние у человека, вызванное воздействием на нервную систему. В древности вызывалось у опасных людей охранниками-мастерами выкриком «ки- ай!!»
 * Случай в Юйпуфу с Лу Сунем описан в главе 84 2-го тома «Троецарствия» Ло Гуань Чжуна. В главе 36 «Троецарствия» советник Лю Бэя Дань Фу говорит ему: Такое построение называется «построением восьми ходов и золотых замков». Эти восемь ходов Остановка, Рождение, Ранение, Препятствие, Обстоятельства, Смерть, Страх и Начало. Войти с боем через входы Рождения, Обстоятельств и Начала — означает успех; входы Ранения, Страха или Остановки — большие потери; входы Препятствий и Смерти — гибель. Расположение войск совершенно правильно. И, если мы нанесем удар с юго-восточного угла через вход Рождения и пройдем прямо на запад до входа Обстоятельств, — вражеский строй смешается.
 Кам - са- хам- нида  –  спасибо по-корейски.
Ху Чи Эр (кит.) – Свирепый тигр.
Куртка чогори и штаны пади – в такие одежды одевались на территории древней Кореи.
когда Юаньчунь, Инчунь и Таньчунь распрощаются с домом … – это о трёх месяцах весны, они исчезают с надеждами.

Гучжэн – музыкальный инструмент со струнами.
Дежани (Корея) – принц.