Ниагара в Израиле

               
     К воротам  нашего дома подъехали две новенькие гибридные Тойоты.  Потолкались, поспорили, кто первый въедет во двор и где будет парковаться, и остановились в ожидании.   У меня в квартире запиликал домофон,   включилась видеокамера,  и появилось видеоизображение. У двери подъезда я увидела Керен,  сестру  хозяина нашего дома. Она пошаркала ножкой и долго и витиевато на иврите и английском рассказывала о каких-то проблемах с машинами, потом  спросила разрешения воспользоваться моим парковочным местом. Я сказала «ляма лё» и «бэвэкаша» (почему нет? Пожалуйста). Тойоты по-родственному  мирно разъехались по разным местам. В том, что по-родственному, я даже не сомневалась. Ибо в нашем доме живет вся большая мишпаха (семья) хозяина дома. Вообще он имеет пять домов в нашем городе, но вся семья живет в нашем пятиэтажном доме. Правильнее сказать, это мы живем в его доме -  лишь четыре квартиры он продал и три сдает. Поэтому и машинки в нашем дворе стоят сплошь тойоты, субары, лексусы да хонды. И вот теперь две новенькие гибридные тойоты появились. Я на такой недавно в Тель-Авив ездила, удовольствие  не передать словами. А каков экстерьер! Напоминает сгруппировавшегося перед  прыжком хищного узкоглазого  зверя! Не сравнить с моей прежней Рав-4.  А еще я подумала, что не случайно братья хозяина купили одинаковые машины. Видимо, их продают как кроссовки в магазине: одна пара дорого, но вторая бесплатно. Или как халы в шабат: берешь две, получаешь скидку.

     Утром следующего дня Керен постучала в мою дверь. Опять долго извинялась и рассказывала о проблемах. В итоге снова попросила разрешения поставить машину на мое место. «Эйн байя (нет проблем), валяй», -  сказала я ей. Потом она снова пришла, потом снова… Потом спросила, можно ли йом-йом (каждый день) ставить? Меня это немного развлекало, и я решила усугубить сюжетную линию.  Сказала ей на чистом русском языке, не вставив ни словечка на иврите: «Керен, давай я тебе абонемент на месяц выпишу, и ты вычтешь его из моей квартплаты».  И улыбаюсь. Пошутила ведь.  Керен по-русски не говорит. И ничего не понимает. Но тут она зависла. Взгляд погрузился в бездну где-то за моим потолком.  В голове щелкнул аналайзер, сознание зацепилось за слово «абонемент», может она его в бассейне слышала от русских. «Эээбонамен?» - неуверенно переспросила она. Да-да, говорю, он самый. В общем, ушла Керен,  задумавшись, а потом и машинка куда-то пропала. Обидно, я же пошутить хотела. Мне не жалко.  Я же хорошо к хозяину отношусь, он мне квартплату уже три года не повышает. И фамилии у нас похожи. Некоторые спрашивают, не родственники ли мы. Ну как мы можем быть родственниками, если хозяин Розенберг – розовая гора, ну а я – розовое дерево. Нас  только розовый цвет объединяет. Впрочем, дерево может расти на горе, это уже ближе. А вообще он к нам с каким-то пиететом  относится.
 
     Когда мы с ним первый раз заключали договор, он не проявил к нам никакого интереса, посмотрел на нас, как на пыль,  и сидел молча, уткнувшись в бумаги. Да кто мы такие, чтобы смотреть на нас…   Квартиру он сдавал за 3500 шекелей. Но когда он закончил изучать договор, я со свойственной мне непосредственностью сказала улыбаясь, что мы хотели бы платить  три тысячи. Он взглянул на меня не без интереса и сказал, что нет проблем, можно и три. Понятно, у него пять домов в городе, ну получит он в год с одной квартиры на шесть тысяч шекелей меньше, какая мелочь… Другие ведь заплатят несколько миллионов… А в конце визита спросил, кто мы, кем были в стране исхода, и после нашего ответа - инженер-геолог и доктор технических  наук  -  у него глаза на лоб полезли и челюсть упала, он уже рассматривал нас с неподдельным интересом, мы и решили, что  представляем для него редких птиц, видимо, ему не приходилось так близко видеть образованных людей.
 
     В договоре было прописано, что все возникающие в квартире  проблемы решает служба технической поддержки, надо лишь позвонить управляющему. Управляющий по имени Гиль, естественно, член большой мишпахи, живёт в нашем доме. Это невероятных размеров человек: около двух метров ростом, широченные плечи, огромный живот и мааааленькая головка размером с кулак моего мужа, плавно переходящая в короткую толстую шею. Когда Гиль ехал в лифте, второму человеку там не было места. Меня поражали непропорциональные размеры головы и туловища, но мой циничный муж ехидно замечал, что голова оснащена всеми необходимыми опциями;  она умела видеть, обонять, есть и слушать и, возможно, имела немного серого вещества, а этого достаточно, чтобы считать деньги.

     А деньги Гиль считал виртуозно. Когда я ему предлагала кэш в обмен на выданный ранее чек, он садился за стол на два мои стула и приступал... Это надо видеть! Сначала он пересчитывал по одной купюре, складывая их стопочкой на столе. Потом все купюры рассматривал и складывал лицевой стороной кверху. Потом брал эту стопочку и, как картёжник, раскладывал её веером. Потом похлопывал, выравнивал и пересчитывал уже пальцами, едва касаясь разноцветных бумажек. Он явно ими любовался! И чем толще была стопочка, тем больше вожделения было в его глазах. Но! Потом он должен был вернуть мне мой чек! Но чек будто приклеивался к его ладони. Он протягивал мне его дрожащей рукой с выражением глубочайшей скорби на лице. Он будто отрывал его от своей ладони! Очень смешно. Была бы его воля, он и чек оставил бы себе и кэш взял.

     И вот такая проблема у нас возникла. Собственно, проблемой её можно было назвать с большой натяжкой, всего лишь сломалась клавиша на сливном бачке в туалете. Их там две, на максимум и на минимум, можно было бы пользоваться второй. Но мой практичный муж сказал, что если и вторая сломается, точно будут проблемы, тем более хотелось бы и фильтр в джакузи поменять, а заниматься этим самому ну совсем не хочется.
 
    Муж позвонил управляющему и, не заморачиваясь сложносочинённой фразой на иврите, сказал: «Еш байя им ниагара» (есть проблема со сливным бачком, сливной бачок на иврите – ниагара). Мы думали, что придет Гиль, мы еще раз им полюбуемся, но примчался сам хозяин. Видимо, он пришел полюбоваться нами  в домашней обстановке. А происходило всё это накануне шабата. Хозяин посмотрел на нашу беду и облегчённо выдохнул, он уже успел испугаться, что мы можем в шабат остаться без ниагары. А потом сказал, что по шабатам у них работают «двоюродные братья», так евреи называют арабов в Израиле. И завтра наш брат придет и всё отремонтирует.

     И вот, та-дааам, суббота, восемь утра, звонок в дверь! Муж открывает, входит двоюродный наш и кричит в сторону мамада (комната с усиленными стенами, типа бомбоубежища), где я сплю: «Гверет, бокер тов!» Мол, доброе утро, мадам. И откуда он знает, что мадам именно там…  Вот зараза, думаю, аллах тебя покарай, не дал поспать.  Пойду за это велю ему ещё и прокладку в смесителе поменять, до которого у мужа руки не доходят. А дальше был еще один  та-дам! Мы думали, он посмотрит, какая клавиша сломалась, сгоняет в магазин или на склад, принесёт новую  и поменяет. Ан, нет! Он снял бачок, вынес его за дверь квартиры, оттуда принес новый бачок и водрузил его на место! Та-дам! Он сразу пришел с новым бачком! У меня был шок. Сейчас я понимаю, что это чисто по-израильски. Типичная для жаркой страны ситуация: сломалось – не напрягайся с ремонтом, купи новое. И так во всём.   Тогда я не могла этого понять.

      Потом мастер отремонтировал кран. Но при этом все время спрашивал у мужа: «Отвертка есть? А ключ есть? А разводной?»  Муж отвечал "есть" и подносил ему инструменты. В конце брат сказал, что вот же,  все инструменты имеешь, мог бы сам... Интересно, почему он сам пришёл без инструментов, но с новым  бачком?

     По поводу замены фильтра в джакузи, он сказал: «Леат-леат…» Что значит – потихоньку, не спеши… Два года уже прошло. Я уже разучилась спешить. И Гилю больше не звоню. Когда-нибудь… А может это и вправду роскошь…