Кавказский узел-I а

Рис. 1. Пехота Красной Армии на марше. Зима 1942 г.



Игорь АБРОСИМОВ

                КАВКАЗСКИЙ  УЗЕЛ:   НИ  ШАГУ  НАЗАД!

Боевые действия Красной Армии летом и осенью 1942 года на Кавказском направлении


     Сегодня история Великой Отечественной войны усилиями ряда недобросовестных историков и публицистов энергично переписывается с целью доказать, будто Красная Армия одержала победу исключительно благодаря немеренным потерям, миллионам якобы хладнокровно принесенным в жертву ради самосохранения бесчеловечного сталинского режима. В ходу бездоказательные суждения, призванные разрушить победную память народа о войне, представить Красную Армию беспомощной и неспособной к противостоянию. Отнюдь не сложное переплетение объективных исторических факторов, а характер советской системы и сталинская тирания, выстроившие соответствующий механизм власти, оказались виновными в преступной безалаберности и безответственности при подготовке Красной Армии к войне.

Критика с полным неприятием власти оборачивается прямой дискредитацией самоотверженного подвига народа на фронте и в тылу.

Объективный взгляд на события 1942 года, столь трагичные для нашей страны, позволяют увидеть картину в ее подлинном виде. Тот год, заложивший фундамент Победы, как нельзя ярче показывает, какого невиданно сильного и безжалостного врага одолела Красная Армия, какими тяжкими дорогами шла она к этой Победе.


I.  От зимних надежд 1942-го до майской катастрофы на юге  (ч. 1)

     Особенности и результаты Северо-Кавказской стратегической оборонительной операции непосредственно связаны с предшествующими военными событиями 1942 года. Особенно, что естественно, с событиями на южном крыле советско-германского фронта. Представляется, что спустя почти восемь десятилетий обстановка и ход ожесточенных боев на Кавказе не могут быть адекватно поняты без представления их в этом, более широком контексте.

Несмотря на поражения и потери 1941-го Красная Армия смогла провести поздней осенью и зимой 1941/42 гг. успешные наступательные операции под Ростовом и Тихвином, Керченско-Феодосийскую десантную операцию и разгромила немецкие армии под Москвой. Учитывая полный провал германского «блицкрига» и потери, понесенные врагом, советское руководство посчитало, что наступивший 1942 год станет годом полного изгнания захватчиков и освобождения всех оккупированных территорий.

8 января 1942 г., не давая врагу перехватить инициативу, без оперативной паузы перешли в наступление войска Калининского фронта (генерал-полковник И.С.Конев) и Западного фронта (генерал армии Г.К.Жуков) - четырнадцать армий в составе 75 стрелковых и 17 кавалерийских дивизий, 26 стрелковых и 2 воздушно-десантных бригад, 19 танковых бригад, 21 отдельного лыжного батальона общей численностью более 1 млн. 59 тыс. чел. Крупнейшая Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция продолжалась более 100 суток, в бои дополнительно были введены управления двух армий, 29 дивизий и 33 бригады. В ходе сражений с целью окружения и разгрома основных сил группы армий «Центр» соединения Калининского фронта вышли на подступы к Витебску, Смоленску и Ярцево, глубоко охватив противника с северо-запада, и прорвались к Вязьме. Одновременно войска левого крыла Западного фронта наступали на Вязьму, стремясь сомкнуть клещи в этом районе. Однако, в результате контрударов, противнику удалось в феврале вернуть часть освобожденных территорий и окружить на подступах к Вязьме ударную группировку Западного фронта - 33-ю армию генерал-лейтенанта М.Г.Ефремова и 1-й гв. кавалерийский корпус генерал-лейтенанта П.А.Белова. 33-й армии так и не удалось вырваться из кольца. Тяжело раненный командующий армией отказался эвакуироваться на посланном за ним самолете и после неудачной попытки возглавляемой им группы выйти к своим застрелился.

Результатом операции стало продвижение фронта на 80 - 250 км от Москвы на запад, что в значительной степени снизило риски, связанные с прорывом противника к советской столице. Оценивая итоги Ржевско-Вяземской наступательной операции, не следует преувеличивать ущерб, понесенный Красной Армией, преуменьшать потери врага и значение наступления, проведенного на исходе Московской битвы, для устойчивости центрального направления советско-германского фронта.

Высокие абсолютные цифры потерь Калининского и Западного фронтов (безвозвратные - 272,3 тыс. чел и санитарные - 504,6 тыс. чел.) объясняются продолжительностью операции и соизмеримы по уровню среднесуточных потерь (среднесуточные общие потери 7,5 тыс. чел.) с успешными наступательными операциями 1943 г. С другой стороны, даже заниженные цифры потерь Вермахта, приводимые немецкой стороной, указывают на значительный ущерб, понесенный нашим противником. Если в декабре группа армий «Центр» потерла 103,6 тыс. чел., то в январе - 144, 9 тыс., т.е. почти в полтора раза больше. Непривычными для врага оказались и громадные утраты тяжелого вооружения и техники. Вышедшие из строя танки, автомащины, тягачи и буксируемые ими артиллерийские орудия приходилось при отступлении бросать. Войсками Западного и Калининского фронтов был захвачен ремонтный фонд соединений группы армий «Центр», состоявший из боевых и транспортных машин и тяжелого вооружения, вышедших из строя по различным, в т.ч. не боевым причинам, в октябре 1941 г. - феврале 1942 г. [I-1].

Важнейшую задачу по прорыву ленинградской блокады должна была решить Любанская наступательная операция. Начав наступление 7 января, войска Волховского фронта (генерал армии К.А.Мерецков) с большими потерями преодолели неподавленную артиллерией оборону противника и форсировали реку Волхов. 2-я ударная армия (генерал-лейтенант Н.К.Клыков, с 16 апреля генерал-лейтенант А.А.Власов) успешно прорвала главную полосу немецкой обороны и, продолжая наступление, углубились в расположение противника на западном берегу реки. Было получено указание Ставки захватить Любань, куда направлялся встречный удар 54-й армии Ленинградского фронта. Всего в операции задействовалось пять армий в составе 31 стрелковой и 4 кавалерийских дивизий, 11 стрелковых бригад, 3 танковых бригад, лыжного полка и 20 отдельных лыжных батальонов общей численностью более 326 тыс. чел. Однако, наступление захлебнулось, в результате чего на Волховском фронте образовался т.н. Любанский выступ, связанный с основными силами узким перешейком. Занимавшая вступ 2-я ударная армия оказалась в полуокружении, причем снабжение ее и управление войсками было крайне затруднено из-за отсутствия дорог и начавшейся весенней распутицы. В дальнейшем уязвимое положение армии и запоздало начатый вывод войск привели к полному окружению советской группировки с последующей гибелью ее основных сил. Как известно, 11 июля 1942 года командующий армией Власов был пленен немцами и пошел на сотрудничество с врагом.

Более успешно Северо-Западным фронтом (генерал-полковник П.А.Курочкин) была проведена Торопецко-Холмская наступательная операция (с 21 января операция перешла под управление командования Калининского фронта). Наступая с 9 января силами 3-й и 4-й ударных армий в составе 8 стрелковых дивизий, 7 стрелковых бригад и 8 отдельных лыжных батальонов общей численностью 122 тыс. чел. из района Осташково, войска захватили Торопец и перерезали железную дорогу из Великих Лук на Ржев, являвшейся важной транспортной артерией левого фланга группы армий «Центр». Освобождение большой территории и перехват железнодорожной магистрали противника были проведены сравнительно скромными силами.

Одновременно с проведением Северо-Западным фронтом Торопецко-Холмской операции его 11-я армия с 9 января наступала на Старую Руссу с охватом с юго-запада района Демянска, а 34-я армия сковала основные силы Демянской группировки врага с северо-востока. Взаимодействуя с левым флангом 34-й армии, наступавшие южнее, в рамках Тороповецко-Холмской операции, войска 3-й и 4-й ударных армий охватили Демянскую группировку с юга. Так разворачивалось сражение, получившее в военной истории название Демянской наступательной операции. После переподчинения 3-й и 4-й ударных армий Калининскому фронту Ставка 2 февраля ввела в бои на этом участке 1-ю ударную армию с 1-ым гв. и 2-ым гв. стрелковыми корпусами, а позднее 53-ю армию. Всего непосредственно к Демянской операции Северо-Западного фронта привлекались в ходе боев четыре армии в составе 30 стрелковых дивизий, 31 стрелковой бригады, 2 танковых бригад и 27 отдельных лыжных батальонов общей численностью более 400 тыс. чел. 25 февраля кольцо вокруг Демянской группировки из шести пехотных дивизий противника (около 100 тыс. чел.) замкнулось. Уничтожить войска, попавшие в окружение и снабжавшиеся по воздуху, не удалось. Через два месяца немцы разорвали кольцо, образовав т. н. рамушевский коридор шириной 6 - 8 км. Только в феврале 1943 г. через рамушевский коридор вражеские войска с Демянского плацдарма были отведены.

Незавершенной оказалась и Болоховская наступательная операция Брянского фронта (генерал-полковник Я.Т.Черевиченко). 8 января войска фронта в составе двух армий и армейской оперативной группы - 18 стрелковых и 9 кавалерийских дивизий, 2 танковые бригады и 2 отдельных лыжных батальона общей численностью более 317 тыс. чел. при поддержке войск левого крыла Западного фронта начали фронтальные атаки хорошо укрепленных оборонительных позиций противника с целью прорыва фронта и глубокого охвата его боевых порядков с последующим освобождением Орла. Но все, чего смогли достичь наступавшие, это продвинуться ценой больших потерь на 5 - 20 км.

Барвенково-Лозовская операция Юго-Западного фронта  (генерал-лейтенант Ф.Я.Костенко)и Южного фронта (генерал-лейтенант Р.Я.Малиновский) продолжалась две недели, с 18 по 31 января 1942 г. В результате наступления войска 57-й и 6-й армий прорвали фронт в полосе до 100 км и продвинулись на 90-100 километров в глубину на запад и юго-запад. Таким образом образовался Барвенковский выступ, который мог быть использован как плацдарм для наступления на Харьков, так и послужить ловушкой для занимавших его войск. На трагических для Красной Армии событиях, которые произошли на Барвенковском плацдарме в мае 1942 г. и их влиянии на положение южного крыла советско-германского фронта мы остановимся ниже.

Наступательные операции зимних месяцев и начала весны 1942 г. не оправдали ожиданий, решающего успеха достичь не удалось. Наступательный потенциал был исчерпан еще в январе и искусственное удержание инициативы с распылением сил на одновременное проведение операций почти по всему советско-германскому фронту обернулось потерями, которые не были, к сожалению, оправданы итоговым успехом. Только в перечисленных выше стратегической и фронтовых операциях за четыре месяца в январе - апреле Красная Армия потеряла 1 млн. 462 тыс. чел., в т. ч. 499,1 тыс. безвозвратно (убитыми, попавшими в плен и без вести пропавшими). Для сравнения в Сталинградских оборонительной и наступательной операциях, ознаменовавших решительный перелом на всем советско-германском фронте, почти за семь месяцев ожесточенных боев потери Красной Армии оказались меньше - 1 млн. 129,6 тыс. чел., в т. ч. безвозвратные 478,7 тыс. Столь значительный ущерб в живой силе, а также большие потери техники и вооружения на старте сражений 1942 г. не могли не сказаться на результатах весенне-летней кампании.

Красная Армия в 1942 г., вопреки надеждам советского военно-политического руководства, не превратилась еще в современную армию, способную превзойти Вермахт. Успешные наступательные операции стратегического уровня не могли быть реализованы фронтовыми и армейскими объединениями, состоящими из ограниченно подвижных стрелковых соединений и танков поддержки пехоты. Не были выработаны необходимые для ведения наступательных действий оперативные и тактические приемы. Выучка и опыт личного состава и командования на всех уровнях, инфраструктура обеспечения войск не позволяли достойно противодействовать врагу. Несмотря на разгром под Москвой, противник был достаточно силен, и Гитлера не покидала уверенность, что амбициозные планы по сокрушению СССР могут и должны быть воплощены в жизнь. 

Боевой состав Действующей Красной Армии, развернутой на девяти фронтах, составили по состоянию на 1 мая 1942 г. 317 стрелковых дивизий [I-2], 100 стрелковых бригад [I-3], 6 воздушно-десантных бригад [I-4], 2 истребительные дивизии и 7 отдельных истребительных бригад (переданы в Действующую армию из состава военных округов в июне) [I-5], 16 УРов [I-6], 31 кавалерийская дивизия [I-7], 85 танковых бригад [I-8], 7 мотострелковых бригад [I-9], 49 отдельных танковых батальонов [I-10], 26 отдельных дивизионов бронепоездов [I-11], частей армейской артиллерии и артиллерии РВГК (162 артиллерийских полка, 90 артиллерийских полков ПТО, 27 минометных полков, 38 полков и 125  отдельных дивизионов гв. минометов - «катюш», 109 отдельных зенитных артиллерийских дивизионов) [I-12], 2 авиационные дивизии и 209 авиационных полков фронтовой авиации, 55 авиационных полков десяти Ударных авиагрупп Ставки ВГК, 8 авиационных дивизий и 5 авиационных полков Авиации дальнего действия и дальней разведывательной авиации, а также инженерные войска армейского и фронтового подчинения (30 саперных и 1 инженерная бригада, 1 инженерный полк, 83 отдельных саперных, 143 отдельных инженерных, 10 отдельных минно-саперных и 63 понтонно-мостовых батальонов).

Численность Действующей армии составила весной 1942 г. 5,6 млн. чел., на вооружении фронтов находилось 41 тыс. орудий и минометов, около 5 тыс. танков, 4,2 тыс. боевых самолетов. Это примерно половина списочного состава Красной Армии, составившего на 1 мая 11 млн. чел., и общего количества числящегося в армии вооружения. Значительное количество войск РВГК, внутренних военных округов и недействующих фронтов позволяло восполнять потери и создавать новые формирования, постоянно поддерживая и увеличивая как численность, так и уровень вооруженности Действующей армии. Общая численность Красной Армии увеличилась по сравнению с декабрем 1941 г. на 2 млн. чел.

Достигнутые результаты в деле развития Вооруженных сил внушали оптимизм военно-политическому руководству страны. Несмотря на незавершенный характер наступательных операций, предпринятых в первые месяцы года и понесенные при этом крупные потери, в силе оставалась прежняя установка - 1942 год должен стать годом полного разгрома врага и освобождения советской земли от оккупантов.

Почву для подобных настроений создавали не только данные о боевом составе Красной Армии, но убежденность, что противник понес потери, которые подорвали его возможности,  обескровив соединения и части и лишив их значительной доли вооружений. Не оставалось сомнений, что достигнуто существенное превосходство над врагом. Однако, данные о вражеских потерях, которые формировались в ходе военных действий по докладам советских армейских и фронтовых штабов, а также данным разведки и которыми оперировала Ставка, были во много раз преувеличены. Так по докладу Главного разведывательного управления Красной Армии с начала вторжения до 1 марта 1942 г. противник потерял на советско-германском фронте 6,5 млн. чел., в т.ч. Вермахт - 5,8 млн. На самом деле потери Вермахта составили только немногим более 1 млн. На Восточном фронте находилось 5,5 млн., а с учетом союзников Германии - 6,5 млн. солдат и офицеров, 57 тыс. орудий и минометов, более 3 тыс. танков, 3,4 тыс. боевых самолетов. Вермахт по-прежнему представлял собой значительную силу, причем количественно не только не уступал, но во многом превышал соответствующие показатели Действующей Красной Армии.



***
Наступательные операции Красной Армии, проведенные после разгрома противника под Москвой, почему-то не подвели военно-политическое руководство к выводу, что качественно, по обученности личного состава и оперативным возможностям, формирования советских войск по-прежнему значительно уступают Вермахту. Во всяком случае считалось, что недостатки в этих направлениях являются не столь уж фундаментальными и их возможно преодолеть, приложив энергичные усилия, за сравнительно непродолжительный период времени. Не учитывалось также, что к летней кампании противник не только увеличил количественно, но и проводил модернизацию своего вооружения, в первую очередь танкового и противотанкового артиллерийского. Длинноствольные пушки средних танков PzIII и PzIV, штурмовых орудий StuGIII, новые легкобронированные самоходные истребители танков САУ «Мардер II» с модернизированной немецкими конструкторами трофейной пушкой Ф-22 могли поражать советские средние танки Т-34 и тяжелые КВ, что фактически сводило на нет количественное превосходство Красной Армии в бронетехнике. Наряду с высоким уровнем выучки личного состава и тактической подготовленности немецких танковых частей и соединений, основной ударной силы Вермахта, возможности их вооружения обеспечивали явное преимущество над танковыми войсками Красной Армии.

Советское военное руководство понимало, что для эффективного использования бронетанковой техники, подача которой в войска, благодаря усилиям промышленности, все время возрастала, необходимо, в частности, предусмотреть соответствующие формы организации танковых войск. Отдельные танковые батальоны и бригады, которые придавались общевойсковым армиям, решая задачи непосредственной поддержки пехоты, не позволяли массировать силы, находящиеся под единым оперативным руководством на решающих участках фронта. Отсутствие крупных механизированных формирований, танковых и моторизованных дивизий, входящих в состав танковых корпусов, а в перспективе и более крупных механизированных объединений, препятствовало ведению успешных глубоких операций в наступлении, а также нейтрализации прорывов фронтовых порядков собственных войск. В связи с этим было решено создать новые оперативно-тактические соединения - танковые корпуса.

Предполагалось, что высокомобильные формирования, предназначенные для успешного выполнения в первую очередь наступательные задач, станут главным инструментом Красной Армии уже в 1942 г. К сожалению, не учитывалось, либо учитывалось недостаточно, что вновь формируемые подвижные соединения, прежде чем стать действенным средством вооруженной борьбы, должны быть оснащены совершенной техникой и вооружением, укомплектованы хорошо обученным личным составом, что ими надо суметь оперативо грамотно  распорядиться. Успешное боевое применение подвижных войск, обладаюших потенциально мощными ударными возможностями, возможно только при наработке соответствующего опыта как личным составом, так и комндованием.

По указанию Сталина 31 марта была издана директива Наркомата обороны - НКО, согласно которой уже в апреле следовало сформировать четыре танковых корпуса. Каждый корпус состоял из управления, трех танковых бригад смешанного состава (в каждой бригаде 10 тяжелых КВ, 20 средних Т-34, 20 легких Т-60 - всего в корпусе 150 танков) и одной мотострелковой бригады. Танковые бригады включались в состав корпуса из числа уже сформированных и находящихся в резерве Ставки, мотострелковые формировались заново.

Директивой НКО от 15 апреля 1942 г. от командования направлений и фронтов, где предполагалось провести наступательные операции, требовалось самостоятельно сформировать еще семь танковых корпусов. Понятно, что возможности фронтов были весьма ограничены, поэтому сформированные «на месте» корпуса имели разношерстную материальную часть, включавшую как новые танки отечественного производства - КВ, Т-34, Т-60, так и устаревшую довоенную бронетехнику - БТ-5 и БТ-7, Т-26 и машины, поступавшие по ленд-лизу. Не во всех корпусах имелись мотострелковые бригады, что снижало их боеспособность.

На Юго-Западном направлении к весенне-летней кампании было сформировано четыре танковых корпуса. Ниже приведена укомплектованность корпусов бронетехникой на 30 июня 1942 г.:
 -  21-й танковый корпус (64-я, 198-я, 199-я танковые бригады, 4-я мотострелковая бригада и 1-й мотоциклетный батальон) был полностью укомплектован в соответствие со штатами 150 новыми машинами - танками Т-34 Сталинградского тракторного завода, KB производства  Челябинского Кировского завода, а также легкими Т-60;
 - 22-й танковый корпус (36-я, 133-я и 13-я танковые бригады) с разношерстным составом бронетехники был недоукомплектован количественно, имея 105 машин - 12 Т-34, 44 MkIII и MkIV, 18 Т-60, 25 БТ, 6 Т-26. Тактически тихоходные пехотные танки MkIII и MkIV и изношенные устаревшие БТ и Т-26 не могли применяться в составе высокоманевренных танковых корпусов. В состав соединения мотострелковая бригада и другие положенные по штату части включены не были, а танковые бригады использовались как отдельные для непосредcтвенной поддержки пехоты;
 -  23 танковый корпус (57-я, 131-я танковые бригады, 23-я мотострелковая бригада), укомплектованный только двумя танковыми бригадами, располагал также разношерстным, но более качественным, чем 22-й танковый корпус составом бронетехники, имея 128 машин - 9 КВ-1, 38 Т-34, ленд-лизовские 3 М3с и 38 М3л и 40 Т-60.

Наряду с несовершенством штатной структуры (отсутствие разведывательных подразделений, подразделений связи и тылового обслуживания), крайне негативным для использования крупных подвижных соединений являлось отсутствие налаженной радиосвязи. С августа 1941 г. до середины 1942 г. выпуск танковых радиостанций промышленностью из-за эвакуации предприятий был остановлен и танки подавались в войска без радиостанций. Управление и оповещение проводилось командиром подразделения с помощью флажковой сигнализации, которая показала свою полную несостоятельность в бою. Видимость флажка составляла примерно 500 метров, причем танкист должен был для подачи сигнала высунуться из люка. Практически в бою экипаж повторял действия командирского танка либо самостоятельно ориентировался в обстановке.

Если прибавить к этому, что спешно сформированные танковые корпуса появились на фронте в апреле, станет ясно, что им только еще предстояло накопить опыт и выйти на уровень требований современного боя и операции.  Весной и летом 1942 г. сравнивать их тактическую боеспособность с танковыми дивизиями Вермахта весьма сложно. Даже имея обученные экипажи, добиться слаженной боевой работы, как правило, не удавалось.

Проблемы, связанные с боеспособностью Красной Армии, остро стояли не только в танковых войсках. Стрелковые дивизии и бригады Действующей армии первой половины 1942 г. в своем большинстве были заново сформированы либо переформированы после больших потерь и не обеспечивались опытным, обученным и дисциплинированным личным составом. Командные кадры на уровне взвода, роты и батальона состояли из контингента, призванного из запаса, либо из закончивших краткосрочные курсы и не имевших боевого опыта. Пополнения, которые получала Действующая армия, на 60% состояли из плохо обученных военнослужащих, для их дополнительной подготовки требовалось время.

По сравнению с пехотными дивизиями Вермахта в соединениях Красной Армии состояло меньшее количество артиллерии, особенно противотанковой и зенитной, они были плохо обеспечены средствами связи, не располагали достаточным парком автотранспорта. Корпусное звено, ликвидированное в 1941 г. после начала военных действий, только начало восстанавливаться, что резко снижало управляемость войск в ходе операций. Недаром в источниках самого разного происхождения отмечается особая стойкость пехотных дивизий Вермахта как в наступлении, так и в обороне, их тактическое мастерство в бою, что разительно отличалось в этом плане от большинства стрелковых формирований Красной Армии.

Несравнимо выше, несмотря на количественное превосходство ВВС Красной Армии, был реальный потенциал боевой авиации Вермахта, которая оказывала решающее воздействие на ход наземных операций. Помимо недостаточной выучки летного состава, который понес большие потери в первые месяцы войны и массово заменялся ускоренно подготовленным контингентом, на низкую боеспособность советской авиации влияли используемая ею тактика и несовершенные организационные формы. Боевые машины ВВС Красной Армии уступали самолетам Люфтваффе по комплексу основных тактико-технических характеристик.

Основной задачей фронтовой авиации являлось завоевание господства в воздухе, что позволяло с минимальными потерями наносить массированные удары по наземным целям и таким образом решительно влиять на действия сухопутных войск, а также прикрыть собственные боевые порядки от воздушных ударов противника. Советская авиация стремилась установить господство в воздухе посредством патрулирования истребителями воздушного пространства над наземными войсками и важными тыловыми объектами, а также сопровождением бомбардировщиков и штурмовиков. Для достижения успеха состав патрульного наряда должен быть весьма значительным, т.к. два - три истребителя во многих случаях оказывались бессильны противостоять истребительным группам противника, которые направлялись для очистки неба перед налетом бомбардировщиков либо сопровождали ударные самолеты непосредственно. Советские истребители вытеснялись противником, обладавшим более совершенным вооружением  и лучше подготовленным летным составом. Между тем расход сил и средств при такой тактике становился неприемлемым и не позволял эффективно решать задачи наличными силами. В то же время, ввиду отсутствия надежных средств предварительного оповещения, вылеты истребителей на перехват из положения «дежурство на аэродромах» не приносили нужных результатов.

Только со временем, когда ВВС Красной Армии добились не только многократного численного превосходства, но получили весьма совершенный самый массовый истребитель Як-9 и новую технику - Як-3, Ла-5ФН, Ла-7, не уступающую по комплексу тактико-технических характеристик немецким Bf109 и появившимся позднее FW190, а также, что особенно важно, повысили боевую подготовку летного состава, господство в воздухе было завоевано.

Активные методы борьбы с вражескими самолетами, которые предусматривали уничтожение авиации ударами по местам базирования, обычно защищенных сильной ПВО, и «свободную охоту» с целью поиска и уничтожения самолетов противника, что требовало от летчиков высокого профессионализма, распространения в ВВС Красной Армии не получили. В то же время активные методы подрыва боеспособности советской авиации широко использовались Люфтваффе.

Именно в связи с активной тактикой истребительной авиации немецкие ассы имели на своем счету столь большое количество сбитых и уничтоженных самолетов. В то же время советские летчики-истребители не имели права, преследуя и сбивая врага, отвлекаться от сопровождения ударных самолетов либо от патрулирования определенного района. Главной целью являлось не сбить обязательно истребитель неприятеля, цель была в том, чтобы не дать ему возможности нанести ущерб собственным сопровождаемым самолетам. Не стояла задача непременно уничтожить бомбардировщик, нельзя было позволить ему беспрепятственно сбросить смертоносный груз на ту или иную цель. Не допускалось преследование выходящей из боя ударной машины для ее уничтожения и, тем самым, оставить район патрулирования.

Пассивная тактика, когда устойчиво захватить господство в воздухе не удавалось, действенность ударов советских бомбардировщиков и штурмовиков по наземным целям не могла быть достаточной для достижения оперативного результата, а все возможности для этого отдавались противнику. Тем более, в его распоряжении был такой самолет поля боя как пикирующий бомбардировщик Ju87, который позволял при наличии обученного экипажа c высокой точностью поражать малоразмерные цели. Не менее эффективно поддерживали войска двухмоторные бомбардировщики Не111 и Ju88, которые использовались не только для решения стратегических задач в дальнем и ближнем тылу, но в первый период войны и в качестве самолетов поля боя. Возможность длительного полета этих машин и значительная бомбовая нагрузка позволяли им в течение нескольких часов находиться над полосой фронта и наносить удары по указаниям авианаводчиков. Авиаударам подвергались позиции артиллерийских батарей, колонны и скопления войск, штабы и места дислокации резервов. Советские ударные самолеты - фронтовой бомбардировщик Пе-2 и штурмовик Ил-2 без захвата господства в воздухе и при сильном зенитном прикрытии воздействовать на оперативную обстановку зачастую не имели возможности.

Помимо перечисленных проблем, на возможности советской фронтовой авиации на первых этапах войны негативно сказывалось распыление наличных сил. Основное количество боевых самолетов находилось в составе авиации общевойсковых армий. В мае 1942 г. в армейской авиации Действующей армии числилось 145 авиационных полков, в авиации фронтового подчинения - 55, в Ударных авиационных группах Ставки ВГК - 55. Таким образом, более половины авиационных сил входило в состав ВВС армий и, следовательно, далеко не все боевые самолеты находились на активных участках фронта, там, где содействие авиации было особенно необходимо. Централизованно могли быть использованы только сравнительно малочисленные авиаполки, напрямую подчинявшиеся Ставке. В то же время в Люфтваффе все авиационные формирования управлялись централизованно и сводились на определенном театре военных действий в высшие оперативные объединения - воздушные флоты. Имея единое руководство, немецкое командование для решения задач операции сосредотачивало необходимые силы на решающих участках. На всем южном крыле советско-германского фронта действовал 4-ый воздушные флот, который накануне весенне-летней кампании насчитывал в составе своих соединений и частей до 1,6 тыс. самолетов - 47 % боевых машин советско-германского фронта.

Только в мае было принято решение об образовании в составе каждого фронта воздушной армии, а также о сведении авиационных полков в дивизии, что значительно совершенствовало организационные формы фронтовых ВВС. Но процесс создания боеспособных соединений и объединений, формирования штабов, тыловых органов, налаживания управления, отработка методов оперативной работы и связи, форм взаимодействия с наземными войсками, накопление необходимого опыта, наконец, требовали времени. В начале летней кампании такая работа только начиналась.

Недооценив противника и переоценив собственные возможности, в Москве посчитали, что благоприятные погодные условия позволят тут же после окончания весенней распутицы развернуть активные наступательные действия. Оптимистический взгляд военно-политического руководства на перспективы весенне-летней кампании 1942 г. и планы Ставки нашли отражение в сохранившихся документах военного планирования тех месяцев, в частности, в «Основных положениях плана ГШ КА на летнюю кампанию 1942 г.». Наметки наступательных операций по всему фронту от Черного до Балтийского морей отражены на карте Генерального штаба. Удары, нанесенные на важнейших стратегических направлениях, а не на отдельных фронтах, по мнению Ставки заставят врага распылить свои силы и лишат его тем самым возможностей, необходимых для эффективного отпора. В приказе Верховного Главнокомандующего №130 от 1 мая 1942 года говорилось: «Приказываю всей Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».




***
В конце марта 1942 г. на совещании ГКО и Ставки ВГК обсуждалось предложение главнокомандующего Юго-Западным направлением маршала С.К.Тимошенко и члена Военного совета Н.С.Хрущева нанести упреждающий мощный удар силами трех фронтов - Брянского, Юго-Западного и Южного. Расстроив наступательные планы противника, предполагалось на первом этапе овладеть районом Харькова, затем Курском и Белгородом, развивая удар в направлении Днепропетровска. Для реализации плана Тимошенко запросил дополнительно 32 - 34 стрелковые дивизии, 27 - 28 танковых бригад, 19 - 24 артполков РВГК, 750 боевых самолетов.

На остальных участках фронта предполагалось перейти к активной обороне, осуществив серию частных наступательных операций, а именно, завершить начатые зимой бои по разгрому ржевско-вяземско-гжатской группировки немцев и захватить Смоленск, нанести удары в общем направлении на Орел. Вслед за этим, учитывая предполагаемую исчерпанность оперативных резервов противника, следовало разгромить любанско-чудовскую группировку и деблокировать Ленинград, нанести удар на южном фланге советско-германского фронта с целью освобождения Донбасса. Продолжение наступления с решительными целями на участке Двинск - Минск и от Днепропетровска на Киев - Жмеринку создавало предпосылки для разгрома всей центральной группировки противника с выходом к Государственной границе СССР.

Амбициозные планы весеннего наступления на харьковском направлении, предложенные С.К.Тимошенко и Н.С.Хрущевым, Ставка не утвердила. Достаточных ресурсов для действий подобного масштаба еще не было, поэтому Сталин предложение Тимошенко и Хрущева принял только частично. Используя глубокое вклинивание войск Юго-Западного и Южного фронтов на Барвенковском выступе, предписывалось разгромить вражеские войска и овладеть Харьковом, а затем ударом с северо-востока освободить Днепропетровск и Синельниково. Из резерва Ставки на проведение операции, сниженной по статусу со стратегической до фронтовой, выделялись подкрепления - 10 стрелковых дивизий, 26 танковых бригад и 10 артполков РВГК. Однако задачи, поставленные войскам Юго-Западного направления, явно превышали фронтовой масштаб, цели являлись явно стратегическими. Планирование операции возлагалось на штаб Юго-Западного фронта, который участвовал в наступлении всеми силами, а также Южного фронта, которому на первом этапе отводилась вспомогательная роль.

Согласие с предложением С.К.Тимошенко и Н.С.Хрущева на проведение масштабного наступления в районе Харькова с нанесением главного удара с Барвенковского выступа было получено вопреки мнению такого авторитетный военного деятеля как начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников. Борис Михайлович (именно так, только по имени и отчеству с большим уважением обращался к Шапошникову Сталин) считал сосредоточение сил на весьма уязвимом плацдарме очень опасным. Противник мог нейтрализовать наступление советских войск, срезав выступ встречными фланговыми ударами по его северному и южному основаниям. Однако в тот период маршал Тимошенко в глазах Сталина, был тем военачальником, планы которого следовало поддержать.

Звезда Тимошенко взошла в начале 1940 г. после его назначения в январе командующим Северо-Западным фронтом. К тому времени советские войска так и не смогли добиться преимущества в советско-финляндской войне и прорвать «линию Маннергейма». Встав во главе фронта, Тимошенко наладил боевое обеспечение войск, организовал ускоренное обучение бойцов действиям в зимних условиях, отработку тактики подразделений и частей по преодолению обороны долговременного типа. Заслуги командующего были оценены присвоением ему в марте звания Героя Советского Союза, в мае он сменил К.Е.Ворошилова на посту наркома обороны и стал Маршалом Советского Союза. За год, предшествующий Великой Отечественной войны, нарком провел громадную организационную работу по перевооружению и обучению Красной Армии.

В первые месяцы войны Тимошенко, назначенный Главкомом Западного направления, в запредельно сложной обстановке поражения Красной Армии сумел в пределах возможного организовать сопротивление вторгшемуся агрессору, выстроив оборону, противостоящую группе армий «Центр». Смоленское оборонительное сражение в июле - сентябре, хотя и было проиграно в целом, сорвало планы немецкого командования по безостановочному наступлению на Москву. Оно стало важнейшим этапом, предопределившим крах «блицкрига». Вместе с тем с именем Тимошенко, назначенным 13 сентября Главкомом Юго-Западного направления, связано крупнейшее поражение в  Киевской оборонительной операции, когда в котле оказалось более 450 тыс. бойцов и командиров Юго-Западного фронта. Однако, передовые части 1-й и 2-й танковых групп Клейста и Гудериана замкнули кольцо окружения 14 - 15 сентября, т.е. на другой день после состоявшегося назначения. Вряд ли возможно было мгновенно не только разобраться в обстановке, но и убедить Ставку отдать приказ об отводе войск от Киева. Поэтому на репутации Тимошенко в представлении Верховного разгром под Киевом не отразился.

Прошло два месяца оборонительных боев на Юго-Западном направлении, которые привели к потере Харькова, Донбасса, Ростова-на-Дону. Но уже в ноябре 1941 г. спланированная и проведенная под руководством Тимошенко Ростовская операция стала одной из первых наступательных операций Красной Армии, ознаменовавшаяся освобождением Ростова-на-Дону. Так что Тимошенко, в противоположность Ворошилову и Буденному, легендарным советским маршалам, в первые месяцы военных действий закрепил за собой репутацию успешного военачальника.

Добавим, что вопреки сложившемуся в послевоенные, но особенно в «перестроечные» годы образу С.К.Тимошенко как отставшего от времени, малограмотного деятеля, Семен Константинович был личностью неординарной, наделенной талантом крупного военного руководителя. Рядовой - пулеметчик в годы Первой мировой войны, награжденный тремя Георгиевскими крестами, он рядовым в 1918 г. добровольно вступил в ряды Красной Армии. В 24 года, стремительно пройдя все ступени командной лестницы, Тимошенко с 1919 командовал кавалерийской дивизией 1-й Конной армии. Считалось, что успешным карьерным ростом Тимошенко обязан своему командиру времен Гражданской войны С.М.Буденному, а также тем, что был замечен и оценен Сталиным. Но известно при этом, что М.Н.Тухачевский, отнюдь не принадлежавший к «первоконникам», которые успешно продвигались по служебной лестнице, а также к партийным выдвиженцам, деятель, за которым закрепилась репутация поборника всего передового в военном деле, назвал Тимошенко «лучшим кавалеристом Красной Армии».

Преуменьшить значимость данной характеристики трудно, если вспомнить, что командиры этого рода войск, имевшие оперативно-тактический опыт и навыки ведения маневренных боевых действий, оказались востребованы в предвоенные годы и во время Второй мировой войны. Как известно, из числа кавалеристов вышли Г.К.Жуков, К.К.Рокоссовский, Р.Я.Малиновский, К.А.Мерецков, И.В.Тюленев, А.И.Еременко и другие известные военачальники, а также многие талантливые командиры, возглавившие соединения и объединения бронетанковых и механизированных войск, такие как П.С.Рыбалко и А.И.Радзиевский. Примечательно, что Г.К.Жуков, который в своих воспоминаниях и интервью не стеснялся резко отрицательно отзываться о тех, кто по его мнению того заслужил, ни разу не сказал  о Тимошенко плохого или неуважительного слова. А ведь слишком многие, связывая имя наркома обороны и председателя Ставки Главного командования в первые недели войны с тяжелыми поражениями тех дней, представляли их как прямую вину маршала перед страной и народом.

После Гражданской войны в 1922 и 1927 гг. Тимошенко закончил Высшие военно-академические курсы, а в 1930 г. - курсы командиров-единоначальников при Военно-политической академии, но главное постоянно, со свойственными ему упорством и последовательностью, занимался самообразованием. Не без оснований у начальников и сослуживцев будущего маршала сложилось мнение о нем не только как о волевом, высоко ответственном и бесстрашном командире, но и как о командире грамотном и эрудированном, наделенном способностью аналитически мыслить.

Многое говорит о личных и служебных качествах Тимошенко следующий эпизод. Только что назначенный в мае 1940 г. наркомом обороны, он составил и подал Сталину докладную записку с именами 300 репрессированных и отбывающих сроки заключения старших и высших командиров РККА, за которых поручился лично, с предложением пересмотреть вынесенные приговоры. В то время мало кто решился бы на столь смелый поступок. Примечательно, около 250 человек из заявленных в списке вернулись на службу, что можно объяснить доверием, которым пользовался Тимошенко. Вождь, как известно, ценил людей, которые брали на себя ответственность не ради собственных интересов, личных перспектив и выгод, а ради дела, которому служили. Среди вернувшихся - будущие легендарные герои войны Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский и генерал армии А.В.Горбатов.

Возвращаясь к обсуждениям планов весенне-летней кампании 1942 г., следует подчеркнуть, что дополнительный вес инициативе командования Юго-Западного направления придавала горячая приверженность к организации масштабной операции на юге Украины члена Военного совета направления Н.С.Хрущева. Будучи 1-ым секретарем ЦК Компартии республики, Никита Сергеевич был крайне заинтересован в освобождении от захватчиков «второй столицы» Украины, куда могли вернуться и где могли функционировать, реально воздействуя на ситуацию, республиканские учреждения. Не вдаваясь в проблемы оперативные, но вмешиваясь в их решение, Хрущев стремился любой ценой, пренебрегая риском неудачи, чего не будучи человеком военным до конца не осознавал, достичь результатов политической значимости.

Напомним, это было время отмены единоначалия в Красной Армии. С 16 июля 1941 года по 9 октября 1942 года рядом с командирами частей и соединений появлялись политические руководители - комиссары. Командующие объединениями - армиями и фронтами подпадали под контроль первых членов Военных советов, многие из которых еще недавно занимали высокие должности в партийном аппарате и не успели либо не смогли разобраться в оперативно-тактических вопросах. Как член Политбюро ЦК ВКП(б) Н.С.Хрущев имел возможность напрямую обсуждать возникающие вопросы с вождем и его ближайшим окружением, продвигая свое мнение и отстаивая свои позиции по важнейшим вопросам. Ходатай подобного уровня и положения в правящей иерарахии, занимая пост политического руководителя стратегическим направлением и фронтом, в высокой степени независимый от командующего, не мог не оказать воздействия на позицию Тимошенко, не мог не способствовать преодолению сомнений в перспективах операции. Учитывая характер и деловой подход маршала к решению возникающих проблем, сомнения в успехе у него, безусловно, присутствовали. Но предложения по проведению Харьковской операции соответствовали концептуальным взглядам высшего советского военно-политического руководства, однозначно определявшим направления оперативно-стратегического планирования как активные и наступательные. 1942-ой должен был стать годом успешной реализации этой стратегии. Неудивительно, что сомнения в этих условиях приходилось отставлять в сторону.

                (Продолжение следует)

Продолжение  -  http://www.proza.ru/2019/03/25/1467


Примечание I  -  http://www.proza.ru/2019/03/25/1486
Использованная литература  - http://www.proza.ru/2019/03/25/1524