Новосибирск-Воронеж

В далекие, уже теперь, 2000-е ездить приходилось часто: то к маме, то на учебу. Поездки были веселые, плацкартные. В основном поездом «Новосибирск-Воронеж».  Общение всю дорогу, совместные застолья, бутылочка опять же… картошечка, огурчики, сальцо и яйца вкрутую… Публика ехала с заработков, при деньгах. Часто обворовывали. Пили до посинения. Дрались… Это сейчас зайдешь – все рожи в телефонах-планшетах, буркнут: «здрасьте», и снова в свой телефон, а за попытку общения – сразу зовут проводницу, или того хуже - полицейских… Но в те времена…
Захожу как-то в вагон. У меня нижняя полка и напротив – дама. Именно - дама. За всю дорогу так никто и не вошел. Были вдвоем. Крупные, аккуратно уложенные локоны, телесный лак на ногтях, ухоженная кожа, в руках – журнал по экономике. И что она в плацкарте делает? Каким ветром ее сюда занесло?
- Здравствуйте, - сказала я, втаскивая  свой чемодан.
- Добрый день, - произнесла нараспев попутчица. Давайте, позовем проводника, пусть поможет. И пошла к проводнику, захватив свою чашечку.
Мы познакомились, и дама предложила поесть, тем паче подошло время обеда.
Достали продукты, она сервировала стол, а я пошла за чаем с лимоном для нас.
Я вроде бы простая студентка, и почему эта холеная леди так расположилась ко мне? Не знаю, но мы мило щебетали всю дорогу.
- А почему вы не в купе?
- Да ты что, какое купе? Там – небезопасно. И ограбят, и изнасилуют, и напьются… Мне, при моей должности, такие приключения ни к чему. И тебе, с твоей внешностью - не советую. Ни к чему это. Оделась я поскромнее – и в плацкарте, среди людей спокойно доеду. Тут и заступятся, и помогут и посочувствуют… Видишь – и сумочка обычная и дубленка, как у всех.
Она оказалась начальником налоговой службы, сейчас уж не помню: то ли Хабаровского, то ли Красноярского края. Но никакой заносчивости, никакого эгоизма или амбиций я у нее не заметила. Она спокойно выносила наш мусор, вытирала со стола, ходила посмотреть время остановок. Гуляла со мной по перрону. И рассказывала о своей жизни.

За поездку она научила меня некоторым уловкам в кулинарии, некоторым ноу-хау в сервировке стола, рассказала о новых тенденциях Российского законодательства. Ну и куда ж без этого – мы немного посплетничали. Я ей о себе, а она о своей семье.  Взрослый сын привел девушку. Воспитанную и очень красивую. Супермодель. Огромные ресницы скрывают томный взгляд больших зеленых глаз. У невестки огромные ногти, которые она очень бережет. «У нас с тобой не ногти, а так, жалкая пародия. А она целый день пилочкой их шлифует». Нет, когда гости приходят, она помогает: сына позовет и ему объясняет какое блюдо где расположить, какую вилочку подать, какой бокал под какой напиток лучше. «В общем, за сервировку стола нам пред гостями не стыдно, как, впрочем, и за беседы. А развлечь гостей – в этом ей равных я еще не встречала. И споет, и сыграет – для нее мы даже купили фортепьяно. Если начальство какое появилось, так она всех очарует. В общем, цветочек в доме. Но… целый день по дому бродит. Не учится. Уж куда только не предлагали: или в Москву - или никак…  А с работой -  только по подиуму мы ходить и умеем. Я ее и к себе взять хотела, и муж к себе в университет на кафедру лаборанткой звал – ни в какую. Я ей предложила поступать в Москве на РГФ, правда в «пед», чтобы она на международном уровне дефилировала. Она подумала, согласилась, и когда я оплатила ее учебу за пять лет, стала учиться весьма добросовестно. На дневном. Так я от нее и избавилась. В память только пианино в гостиной простаивает. В музыкальную школу отдам, какому-нибудь ребятёнку, у которого родители небогаты. Так что милочка, толку от красоты, если руки не оттуда, да мозгов нет…»
Когда по вагону тетки стали разносить сувениры, она купила мне пирамидку – «на память», чтобы поддержать полуголодное существование торгующих производимой продукцией женщин. Купила без сдачи.
Пирамидка, конечно же, затерялась, а вот хорошее впечатление до сих пор со мной. И, помня ее совет, билеты в купе я не брала:
      - во-первых – дорого;
      - во-вторых – не люблю я приключения;
      - в третьих – не так у меня много денег, чтобы их раздаривать разным каталам, цыганам да аферистам.


А тут на носу сессия, с 3 января. Приезжаю я в кассу РЖД, а билетов нет. Мороз на улице минус 40. Холодрыга.
- Девушка приходите завтра в 7.00, перед отправкой поезда выкидывают все билеты. Вот и купите, - сказали мне в окошко милым прокуренным голосом.
Велено - приезжаю к 7.00.
Другой, менее милый, утомленный ночным дежурством, голос изрек:
- Плацкарта нет. Купе и точка. Все возвращаются домой – и есть билет только через Самару.
- А Рязань?
Через Рязань-то есть, но по подсчетам дороже самарского купе.
- Девушка, не хотите – как хотите. Что вы мне голову морочите, добирайтесь хоть пешком.
Хоть пешком… Ну что делать? Дорого. Для меня. Я на эту разницу месяц бы жила. Я же экономная. Но учеба есть учеба.
- Давайте купе. Только нижнюю полку.

Вернулась я домой. Замерзшая. К вечеру температура 38.9. А ехать надо. Взяв таблетки, я еду в Самару. Три часа по расписанию. Счас. Автобус ехал все четыре. Салон продувается. Ноги ледяные, понимаю что синие. Лоб горит. Заглатываю аспирин. Приезжаю. Самарский вокзал – он, конечно, красавец. Современный роскошный дизайн. Даже въезд, уже тогда, предусмотрен.
Сажусь в огромном зале ожидания. Кресла металлические. Устраиваюсь. Сейчас 21.00, а поезд мой аж в 04.00 прибывает. Достаю я с сумки теплый пуховый свитер. Подстилаю.
- Тепло ли тебе девица?- вспоминаю я сказку «Морозко».
Нифига не тепло. Дует. Выход на перрон – вниз по ступенькам. Двери почти все время открыты – поезда идут через 20 минут. Захотелось в туалет. А поход в туалет стоит как час в элитном зале ожидания. Я протягиваю вахтеру билет на поезд. Ага. Дедок-вахтер от неожиданности просыпается. Да как рявкнет мне в ухо:
- У нас вход платный. Плати, давай. Или уходи отсюда.
- Но по постановлению РФ, по предъявлении билета…
- Не знаю никаких РФ, им что хошь предъявляй, а у меня вот правила: у меня платно, - ехидно глянув на время отправления, он добавил, - можешь жаловаться. Хоть Самому Начальнику вокзала. Но у меня вход платный.
Ну не драться ж с хамом? И не ждать начальство до 9.00. Достаю деньги.
- Дед, бумагу гони.
- Ты ж по малой нужде, с чего это я бумагу тебе давать должен?
- Знаешь, дед, ты мне в …опу не заглядывай, - продолжать дискуссию было делом неблагородным, ибо хотелось мне не согреться горячим питьем, а как раз наоборот.
В общем, средства в процессе поездки таяли, а с ними настроение. Ночь пошла как в тумане. Спать невозможно. Менты каждый час билеты проверяют.
- Ребята, я ж вам показывала.
- Мы вот тебя будим, чтоб на поезд не опоздала. А ты ворчишь. Нехорошо.
- Болею я.Спать хочу. Спасибо, - ни шутить, ни злиться сил больше не было.
Вот и поезд. Захожу в вагон.Обалдеть!!! Пустой!!!

Проводницы спрашивают:
- А вы как хотели бы совершить поездку? В веселой кампании? Или?
- Девочки, у меня простуда. Температура. Если можно – я бы поспала. Хотя бы до обеда? Совсем нехорошо.
- Так, дорогуша. Счас мы тебя воткнем к мужику, чтоб он за тобой присмотрел, через пару часов он сойдет, а ты уже будешь спать до дома. Я тебя закрою. Как тронемся – подойдешь ко мне с билетом!
В жарко натопленном купе проснулся мужик в бермудах и майке-матроске. На груди крест на тяжеленной цепи. И лохматый-бородатый…
«Ну я попала. Этот распальцованный меня развлечет… По полной. Ох уж мне эти новые русские!»
- Утречка доброго, дочь моя. Отец Андрей, - представился попутчик.
Я облегченно вздохнула:
- Наталья.
А чего ты вся красная. Вроде трезвая, а красная?
- Простыла.
- То-то голос странный. Ты иди к проводницам, а я тебе постелю.
Я вышла.
Проводница уже была одна. Вторая отправилась спать.
- Так: вот таблетка от температуры, вот белье, вот чай. Когда я протянула деньги, зажатые в кулаке,на меня уставились с чувством такого удивления, будто я из джунглей впервые попала в цивилизацию.
- Ты что, сумку там оставила?
- Ага.
- Как,у тебя там все документы, все вещи, а ты тут?
- А что такого? Он же батюшка!
- Батюшка, хм. Когда этот батюшка тебя обчистит, по другому запоешь. А ну дуй в купе за сумкой.
Я взяла сумку. Положила белье. Батюшка взял у меня пакет и стал мою постель стелить.
- Давай по-быстрому. Счас выпьешь лекарства – и спать.
Проводница приготовила мне место присесть. Пока я пила чай, она рассказала все о себе. Я о себе – куда еду, зачем.
-  Судя по твоему кошельку, денег у тебя совсем нет. Зачем такой дорогой билет брала?
-  Мне сказали, что есть только купе.
- Да купе полупустые. А выйди в плацкарт – там тоже самое. Надо билет в Самаре брать.
- Это что выходит меня кассирша обманула?
- Выходит что так. Ну ты не переживай, мы тебе в подарок устоим поездку-люкс. Я тебе обещаю. Тебе понравится. Я сменщице скажу – она за тобой присмотрит. Я такой наивной, ей Богу, не встречала. Ну ладненько. Иди спать. И я вздремну.
- Спокойной ночи вам.
- И тебе…
Вернулась на место. Сели с батюшкой пить чай.
- Вижу с деньгами у тебя небогато. Так что садись, покормлю. Я живу в Тьмутаракани, далеко за Уралом… К тому же - борец за идею. Видела батюшек, чтобы с администрацией боролись? Я  - нет. Но самому приходится. У нас в районе экология хромает, причем на обе ноги. Дети болеют. И мои двое не исключение. Я об этой беде пишу везде. «В колокол правды» звоню повсюду. Но вот слышать меня никто не хочет. «Ставь, мол, фильтры на воду. Уезжай, увози детей», - и весь ответ. Вот еду новое место искать. Не отпустят – буду снова гражданским человеком. Жизнь детей - она дороже всего на свете. Так что всю оставшуюся ему дорогу Батюшка мне исповедовался. Как на духу. Тайну его исповеди я оставлю при себе. Но что сказать? Удивил: и еду на обед мне оставил, и одеяло подоткнул, и благословил. Уходил, унося в своем сердце твердое намерение: биться за жизнь своих детей, а не за идею. А я осталась с верой в порядочность, доброту и согретая его заботой, провалилась в сон. Не слышала как купейный вагон проверяла милиция, не чувствовала, как по вагону разнесся запах вяленой волжской рыбы, поспала я до самого выхода. И лишь потом меня открыла проводница, собрала, заставила поесть и отпустила, оставив самые теплые впечатления о поездке и о наших людях – отзывчивых, добрых и таких заботливых.


Год 2018. Чемпионат Мира по футболу.
И снова Самара-Воронеж. Беру билет домой. По иронии судьбы время отправления совпадает с началом матча Россия-Уругвай.
Выехала очень заранее. И что вы думаете? Никаких пробок. Ремонтные работы в Самаре закончены, все что не поддается обзору закрыто баннерами. Кругом волонтеры. Атмосфера праздника. Вокзал – сверкает чистотой. Но знаете, что меня сразу же поражает больше всего? Не догадаетесь никогда. Испаноговорящие капитаны полиции – это нечто. На чистейшем испанском: «Buenas tardes, Caballeros». -Я выпадаю в осадок.- «Sus pasaportes, por favor».
«Te admiro», - говорю я открыто улыбаясь, и в осадок выпадает уже капитан.
Матрешки, сувениры, братающиеся граждане. Я становлюсь сопричастной атмосфере праздника.
Объявляют мой поезд. Я захожу в вагон и тут выясняю, что у меня перепутали дату. Электронные билеты. Технологии. Единая электронная касса. Аудиозапись покупки билетов, но… дата в билете 25 июля. «И куда я дура смотрела?!»
До отправления 10 минут. До касс - 20 минут. Я вылетаю с тяжеленным чемоданом. На ходу обрисовываю дежурному полицейскому свою проблему. Я бегу. Он бежит с моей сумкой. Добегаем и…  поезд издает прощальный гудок. Полицейский козыряет и возвращается на пост,  оставив меня возле нужной кассы.
Билет есть только на завтра. В купе. Черт с ним. Беру. С зала, где висит телевизор, на втором этаже, доносятся крики: матч начался. Кричат и наши, и уругвайцы.  Скандирует стадион. Орут те, кто в спортбаре…
  Я иду в камеру хранения, мой номерок переваливает цифру 5000…
Рядом пацаны, они и потащили меня в спортбар. Воткнули возле молодой девушки, ярой фанатки футбола. У нее билеты на четыре матча. За это время меня быстро знакомят с техникой игры, я узнаю, что она сейчас в пассиве. На 10-й минуте счет открывает Суарес, и на 23-ей минуте гол забил Ласкальт, рикошетом от Чернышева. Счет на 31 минуте – 2:0.
«Может это тактика Черчесова - поиграть вдесятером при счете 0:2, проверить свои силы в экстремальной ситуации», - раздается голос сзади.
 Я не люблю футбол. Но я была вовлечена в эту мистерию спорта. Даже понимая, что наши продуют, все мы чего-то ждали… И дождались. На 90-й минуте гол забивает Кавани. Счет 3:0. Морды лица у наших кривые. А чего они хотели? Это ж и козе понятно!!! В зале ожидания две девчонки, 17 лет, так и сказали фанату со стажем. Разгорается спор. Спорят человек 10. Но диктор объявляет поезда и группа редеет.
Удивили и семьи с маленькими детишками, прибывшие на матч, и оставшиеся ночевать в здании вокзала до утреннего поезда.  Я покупаю сувениры.
Вокзал пустеет и входит в обычный режим работы. Пришло время и для моего поезда. На этот раз все верно. Вот мое купе. Женское. В нем две дамы и пацан на верхней полке. Пацан от скуки считает мух и  копается в  телефоне, в своей игрушке. Дамы читают. Та что справа –Кафку, слева – Мопассана. Я, наконец,  могу расслабиться и присесть.
- Вы что, не видите – мы спим, - взрывается обладательница Кафки(бу-бу-бу). (Я еще не получила белье, а у нее уже сто тридцать три претензии).
«Жрать надо бы, мы, однакося, голодные», - возмущается во мне демон обжорства Вельзевул, ударяя  по самому больному -  по горячей еде…
«А после шести – есть вредно», - ехидно каждой черточкой своего лица говорит «Мопассан», и лицо его толстой обладательницы расплывается в серое пятно. Я падаю на дам. Когда очухалась, достала бутыль кефира, заглотила его наверху и легла.
«А еще интеллигенция называется», - подумала я и провалилась в сон.
Встав утром в 6.00, намеренно собираюсь шумно, кладу вещи на столик, сдвигая их баночки, зову проводника и он снимает мои вещи с третьей полки.
Чтобы еще раз я купила билет в купе… Да ни в жисть…